– Пора сосредоточиться на других вещах. «Бухте», нашей семье…

– Мы не можем заняться «Бухтой», пока Уилл не вернется домой, – требовательно заявляет Дэймон.

– Уилл не воспрепятствует нашим планам. – Майкл опирается руками на стол. – Пришло время сровнять там все с землей и начинать строительство.

– «Бухта»? – Миша шагает вперед. – Вы не снесете ее!

Майкл ударяет кулаками по столешнице, заставив всех заткнуться. Мы стоим молча. Опустив голову, он смотрит на стол.

Я медленно приближаюсь. В этом виновата я, не они.

Наконец, Майкл поднимает взгляд на меня.

– По сравнению с тобой я чувствую себя ничтожным. – Его голос звучит тише. – Словно…

– Словно тебе больше нечему меня учить, – заканчиваю фразу за него.

Он ничего не отвечает, и я понимаю, что права. Моя жизнь вращается не только вокруг Майкла, и его это пугает.

– Я не твой питомец, – говорю ему.

Когда-то была. Теперь все изменилось.

– Почему?

Почему? Он спрашивает, почему я не хочу быть его питомцем? Серьезно?

Майкл выпрямляется и подходит ко мне.

– Потому что… Потому что я должна быть значимой. Должна быть… полезной.

– Почему?

Хочется засмеяться, не от веселья, а от злости. Я не трофей. Не игрушка, которую можно запрограммировать.

– Потому что мне нужно, чтобы ты видел, на что я способна. – Чтобы я видела.

– Почему? – Он осторожно подступает ближе.

Открываю рот, но не могу издать ни звука. Я знаю, что Майкл делает. Глаза наполняются слезами. Нужно просто сказать.

– Потому что я не хочу, чтобы ты разочаровался во мне, – произношу едва слышно. – А ты будешь разочарован.

Парень останавливается передо мной. Нас разделяют считаные сантиметры.

– Почему?

– Потому что я не могу… Я… – сбивчиво говорю, проглотив ком, застрявший в горле. – Не могу иметь детей. – Опустив веки, начинаю беззвучно плакать, едва эти слова слетают с моих губ. – Я не смогу дать нам семью.

Он стоит неподвижно. Хоть сердце и разрывается при мысли о том, чего мы будем лишены, гора падает с моих плеч. Не хотелось говорить об этом при посторонних, ведь Майкл поведет себя по-джентльменски, заверит меня, что все в порядке. Мы усыновим ребенка. Наймем суррогатную мать. Все будет хорошо.

Однако месяцы спустя он начнет осознавать – не все так просто. Такая жизнь станет ему ненавистна. Я же буду чувствовать, будто мешаю его счастью.

– У меня всегда были длинные циклы, только… – продолжаю я, – овуляция происходит нерегулярно. Доктор говорит, что беременность маловероятна.

– Но не невозможна, – уточняет Бэнкс, подойдя ко мне. – Ты консультировалась с другими врачами?

– Да.

Дэймон делает шаг вперед.

– Что ж, когда ты перестанешь принимать противозачаточные…

– Я их уже два года не принимаю. И у меня больше года не было месячных.

– Год, – повторяет Майкл отстраненно. – Так долго ты держала это в себе, да?

Однако его слова звучат как обвинение. Он смотрит на Кая.

– Почему ты не удивлен?

Тот лишь отводит взгляд. Он единственный, кто был в курсе, и я понимаю, что чувствует Майкл. Правда, я не откровенничала с ним. Кай узнал случайно.

Мой отец всегда твердил, что шесть аристократических искусств не только бессмертны, но и полезны. Шахматы научат меня стратегии, фехтование познакомит с человеческой природой и научит самозащите, а танцы помогут познать свое собственное тело. Все эти навыки были необходимы всесторонне развитому человеку.

«Испорченный»

Только искренне верить в эти слова гораздо сложнее. Вдруг он попытается смириться, но потом решит, что это слишком тяжело. А если я сама никогда не приму тот факт, что не смогу подарить Майклу наследника?