– Что я такого сделал, а?

Она резко разворачивается, из-за чего конец ремня выскальзывает из моих пальцев и отплывает в сторону.

Стиснув зубы, наблюдаю за Уинтер. С непокорным выражением на лице девушка опять останавливается, выпрямляется и держит руки на поверхности воды перед собой, чтобы почувствовать, откуда я подойду.

Свободная часть ремня свисает вдоль ее спины. Я едва могу разглядеть ее глаза, зато вижу розовые губы и то, как она тяжело дышит сквозь мокрую вуаль.

– Не разговариваешь со мной? – спрашиваю, начав кружить вокруг нее. – Хм-м-м… Наверное, я сделал что-то очень плохое.

Волосы Уинтер липнут к одной груди, и я буквально ощущаю их своими губами.

Мне плевать, по какой причине она злится, потому что я хочу затащить ее в нашу постель.

– Иди сюда, – говорю ей.

Однако вместо этого девушка отдаляется, ощутив мое приближение.

– Иди сюда, Уинтер, – повторяю более твердо.

Мы оба ходим по кругу. Капли дождя танцуют по поверхности воды, отбрасывают брызги на ее живот. Каждый сантиметр ее кожи промок, а у меня во рту внезапно пересохло.

– Сейчас же.

Она лишь слегка вздергивает подбородок, настырно не размыкая губ.

Я улыбаюсь в надежде, что Уинтер все услышит в тоне моего голоса, потому что мое терпение на исходе, черт побери.

– Твоя сестра приходила, когда ее звали, – произношу с издевкой.

И дело сделано. Ее ледяной фасад дает трещину, глаза округляются, затем вспыхивают яростью. Вскинув руки, она пытается обрызгать меня.

Бросившись вперед, пока Уинтер отвлечена, я хватаю ее и забрасываю себе на плечо.

– Что за взбалмошная девчонка, – ворчу, шлепнув ее по заднице. – Почему я не предпочел ту, с которой проще? Нет же, захотел эту.

Я обвиваю ее руками, только Уинтер выпрямляется, обвив меня ногами и упершись в мою грудь, и хмурится на меня сверху вниз.

Высунув язык, слизываю воду с ее живота. Она испускает стон, но все равно отворачивает голову с напускной непокорностью.

Мой член в полной готовности. Хотя это забавно. Как бы Уинтер ни бесила меня, я втайне этим наслаждаюсь. Мне нравятся сложности. Я прикусываю ее кожу. Девушка закрывает глаза и впивается ногтями мне в плечи.

– Наори на меня, – шепчу я. – Закричи. Ударь.

Сжимая ее ягодицы пальцами, не свожу с нее взгляда и ласкаю языком под грудью.

– Ты злишься на меня? – спрашиваю, невесомо касаясь ее тела. Соски Уинтер твердеют.

Она молчит.

И я продолжаю дразнить ее, щекоча губами груди.

– Хочешь уйти и найти себе достойного мужчину?

Уинтер не хочет кого-то другого. Ей же лучше, чтобы не хотела. Она любит, когда я плохо себя веду. Она любит меня, и точка.

Девушка по-прежнему не отвечает, однако уже не сопротивляется.

– Хочешь прикоснуться ко мне? – говорю, ехидно улыбнувшись.

Вновь не получив ответа, перехватываю ее одной рукой, а второй дергаю за ремень, обвитый вокруг ее шеи, чтобы она выгнула спину, и ловлю сосок зубами.

Уинтер резко вздыхает.

– Дэймон.

Я с силой прикусываю мягкую плоть, посасываю. Ее клитор пульсирует напротив моего живота.

– Ненавидишь меня? – подначиваю я, подойдя к бортику бассейна, и ставлю ее на дно. – На этом все, я тебе больше не нужен?

Прижав Уинтер к стене, замечаю мимолетную улыбку, которую она быстро прячет.

– Тебе не нравится то, что я с тобой делаю?

Она прикусывает нижнюю губу, тяжело дыша.

Быстро развернув девушку, обвиваю ее талию рукой. Мое горячее дыхание овевает ее волосы. Из моего твердого члена уже сочится семя.

– Поговори со мной.

Я приподнимаю подбородок Уинтер, повернув его к себе, и накрываю ее рот своим через ткань. Едва ощущаю прикосновение ее языка, как под кожей словно пробегают электрические разряды, но вуаль мешает поцелую. Все мое тело болит. Я нуждаюсь в ней.

– Поговори со мной, – повторяю шепотом, не отрываясь от ее губ. – Пожалуйста.

Она молчит.

Пока я покусываю губы девушки, мои пальцы скользят к ее заднице и дразнят маленькое тугое отверстие. Это немного пугает ее.

Уинтер содрогается, когда я подталкиваю ее вперед и заставляю опереться коленом на ступеньку лестницы. Она облокачивается на бортик бассейна, а я одновременно тру ее клитор и анус обеими руками. Мой член находит путь сам собой, прижимается к ее заднему проходу.

Я вижу, как Уинтер нервно сглатывает.

– Поговори со мной, – предупреждаю. – Если хочешь меня остановить…

Тебе придется попросить об этом.

Не проронив ни слова, она стискивает челюсти. И я даже не сержусь. Не хочу останавливаться. Дождь все так же льет с неба. Я наклоняюсь, слизываю капли воды с ее спины. Протолкнув головку члена внутрь, останавливаюсь и слышу ее стон.

– Дэймон, – Уинтер часто дышит, ее подбородок дрожит от волнения. – Дэймон…

Однако я накрываю рот девушки ладонью и притягиваю ее к себе. Она так красиво выгибает спину, хотя я еще не полностью вошел в нее.

– Ты упустила свой шанс, – говорю шепотом ей на ухо. – Теперь моя очередь.

Медленно погрузившись до конца, сохраняю самообладание, не только ради Уинтер, которой нужно освоиться, но и ради себя, ведь она чертовски узкая – я кончу раньше, чем сделаю первый толчок.

Прохладная кожа ее ягодиц касается моих бедер. Я замираю на мгновение, позволяя ей привыкнуть. Она дрожит в моих объятиях. Едва ее дыхание выравнивается, я начинаю двигаться.

Скользя вперед-назад, поначалу неглубоко, ощущаю, как мышцы Уинтер сокращаются вокруг меня, и голова идет кругом. Плевать, что я натворил. Я бы с радостью согласился на восьмичасовой перелет ради этого. Ей стоило лишь попросить.

Спустя минуту девушка уже раскачивается мне навстречу, и я убираю руку с ее рта.

– Молчи. Просто принимай меня.

Одной рукой сжимаю ее талию, в другой держу ремень. Трахая тугую задницу Уинтер, вымещаю свое раздражение, вызванное ее поведением. На самом деле мне это даже нравится. Я целую, кусаю, буквально пожираю шею и губы девушки, проникая в ее тело. Не слышу ничего, кроме ее стонов.

– Порядочные мужчины так не поступают. Вот почему я возжелал именно эту женщину. Она – сущий дьявол, как и я.

Уинтер впивается ногтями в бортик. Ее голова запрокинута назад из-за натянутого ремня. Я опускаю взгляд и наблюдаю за тем, как мой член погружается и выскальзывает из нее, а кончики ее мокрых волос раскачиваются, задевая задницу.

– Сильнее, – со стоном просит она.

Продолжая ее трахать, направляю руку Уинтер к клитору. Она быстро поглаживает себя, скулит все громче. Мои движения становятся жестче. Ощущая дрожь ее тела, еще сильнее тяну за ремень.

Девушка вскрикивает. Сделав три резких толчка, я кончаю почти сразу же после нее. Каждая моя мышца горит от напряжения.

О боже. Все тело будто пылает, наслаждение взрывной волной распространяется по животу. Я отпускаю ремень, чтобы не сломать ей шею, и Уинтер падает вперед на бортик бассейна, постанывая и тяжело дыша. Разомкнув пальцы, замечаю, что мои ногти впивались в ее кожу. Она тихо хнычет, когда я выскальзываю из нее, но не отдаляюсь. Наклонившись, упираюсь лбом в ее спину.

– Я люблю тебя.

Уинтер не отвечает. А я слишком изможден, чтобы продолжать этот фарс.

– Ладно, ладно, – признаю. – Да, возможно, я пригрозил твоему хореографу… – пытаюсь подобрать слова, которые не выведут ее из себя, – ампутацией определенных конечностей. Мне не нравится, когда он кладет свои руки туда. Только я могу трогать тебя там.

Ему не обязательно хватать ее за внутреннюю поверхность бедра так высоко, ради всего святого. Мне плевать, как называется эта поддержка и что хореограф гей. Нет уж.

– Все должны знать, черт побери, – поясняю я. – Они будут уважать тебя, они будут уважать меня, чтобы к тому моменту, когда Иварсен подрастет и начнет все понимать, не пришлось напоминать им снова. – Выпрямившись, я разворачиваю Уинтер, направляю ее ноги вокруг своей талии, и мы вместе отплываем. – Единственный человек, способный поставить отца Ивара Торренса на колени, – это мать Ивара.

Я хочу, чтобы меня все уважали. Он не смеет лапать мою жену подобным образом. Если для этого нужно вселить в них страх – ну и пусть.

Она поджимает губы и сдвигает их вбок. Судя по всему, Уинтер не в восторге, однако уже не сердится.

Потершись носом об ее нос, прошу:

– Прости меня?

Выдохнув, девушка медленно кивает.

Я облегченно улыбаюсь.

– Значит, поговоришь со мной?

Но в ответ она отрицательно качает головой.

Зарычав, отпускаю ее и отталкиваюсь назад.

– Раз дело не в этом, черт, тогда что я натворил? – Я шлепаю ладонью по воде. – Проклятье!

Уинтер встает на ноги и сухо отвечает:

– Ты выиграл пари.

После этого она отворачивается, на ощупь находит бортик и выбирается из воды.

Пари…

Меня осеняет всего через мгновение. Я понимаю, о чем говорит Уинтер. Пари. Грудь распирает от радости, губы растягиваются в улыбке. Нырнув к краю бассейна, догоняю ее.

– И ты позволила мне так тебя трахнуть? – отчитываю девушку, выпрыгнув наружу и опять подхватив ее на руки.

Уинтер обвивает меня руками и ногами. Я смотрю на ее прекрасное лицо, пока она снимает вуаль и ремень.

– Да, потому что сама в этом нуждалась, – признается она со смущенным выражением на лице. – Ты же знаешь, я не могу оторваться от тебя, особенно в первом триместре.

Засмеявшись, сильнее сжимаю ее в объятиях. Вообще-то я даже не думал, что у меня получится. После рождения Иварсена я не хотел останавливаться. Ну, знаете, родить детей до тридцати лет, воспитать их и отправить в колледж после сорока, когда мы будем еще довольно молоды, чтобы, получив дом в свое полное распоряжение, предаваться разврату?

Только Уинтер прочитала какую-то научно-исследовательскую статью, где утверждалось, что одаренные дети обычно являются единственными в семье либо разница в их возрасте должна составлять больше пяти лет. Она решила окружить Ивара нашим безраздельным вниманием в период формирования его личности, или типа того.

Поэтому мы заключили пари. У нас будет еще один ребенок, если Уинтер забеременеет, принимая противозачаточные препараты.

Знал ведь, что я – Супермен.

– Ты злишься из-за того, что вновь беременна? – поддразниваю я.

– Я злюсь из-за того, что проиграла пари, – огрызается она.

– Ты всерьез думаешь, будто я не исполню любое твое желание?

Я целую ее, и она улыбается.

– Правда?

– Хочешь мотоцикл – получишь мотоцикл.

Лицо Уинтер озаряется прелестной радостной улыбкой. Ничего лучше я в жизни не видел. Мне не терпится прокатиться с ней посреди ночи по пустым дорогам.

После рождения малыша, разумеется.

– Хорошо.

Я отпускаю ее. Мы идем в домик у бассейна и подхватываем полотенца, разложенные под навесом.

– Справедливости ради, я не намеревалась прерывать твою поездку раньше срока, – объясняет девушка. – Извини. Просто пыталась достаточно разозлить тебя, чтобы ты набросился на меня, вернувшись домой.

Она озорно улыбается.

Честно говоря, мне уже все равно. Майкл и Кай разберутся со встречами, а я люблю тревожную неопределенность наших с Уинтер игр. Когда мы в постели – или в бассейне, – складывается ощущение, словно школьные годы до сих пор не закончились. Мы навсегда останемся двумя озабоченными подростками. Благодаря ей я чувствую себя живым каждый день.

Обернув полотенце вокруг талии, спрашиваю:

– Он хорошо себя вел?

– Да, – Уинтер кивает. – Няня хотела дать ему кусочек шоколада, чтобы посмотреть на его реакцию, но я сказала, что нам нужно подождать тебя.

Да, черт побери. Попробовать шоколад в первый раз – это большое дело.

Сначала она не решалась нанять няню, чувствовала вину из-за своей неспособности самостоятельно ухаживать за ребенком. Правда, все сложилось удачно. Помимо прочего, это порой дает нам шанс проводить чуть больше времени наедине.

Уинтер тоже укутывается в полотенце, и я беру ее за руку.

– Идем. Хочу увидеть Ивара.

Знаю, он спит, но прошла целая неделя.

Упершись пятками в пол, она останавливает меня.

– Он, э-м…

Мои нервы мгновенно натягиваются. Я смотрю на нее.

– Что?

– Он… э-э-э… – Девушка сглатывает. – Не здесь.

Чего-чего?

– Не здесь? – повторяю я. – Ему год, Уинтер. Где он?

Моя жена переминается с ноги на ногу.

– Рика захотела взять Ивара к себе на ночь.

– Рика… И она отвезла его в Меридиан-Сити?

Уинтер отворачивается, чем ясно говорит все, что мне требовалось узнать.

Кивнув, я хватаю ее за руку и веду обратно в дом.

– Нет, конечно.

* * *

Несколько минут спустя мы мчим на машине по дороге в сторону дома Фэйнов. Поверить не могу, что они провернули это за моей спиной. Узнал бы я об их затее, если бы вернулся не сегодня?