Данка смотрела долго и все же кивнула. Я подавила улыбку. И снова рухнула в поток.

— Он тупой. Дрюня очень тупой, — заключила я через несколько минут, в печали качая головой. — Он хранит сиды в облаке. Сиды это пароли, состоящие из двадцати четырех слов, это ключи к холодным кошелькам, — кивнула на связку от моей квартиры, лежащую на краю стола, — видишь вон ту серую фиговину, похожую на флешку? Это холодный кошелек. Такое устройство, где хранится крипта. Криптовплюта. Кошельки нужны для офлайн хранения очень больших объемов виртуальной валюты, в любой момент могущей стать не виртуальной. И это чрезвычайно надежно, ибо холодные это офлайн, а с него не спиздить. Отсюда вопрос: ты уверена, что у него только двадцать пять мультов было?..

— Личных да. — Ответила Данка, и, поразмыслив, заключила, — для него крипта это тоже самое что для меня вот это вот твое все… Так что, скорее всего, это не его сибы, ему просто дали подержать. — Вздохнула и со значением произнесла, — это рабочее, Жень.

— Сиды, — автоматом поправила я, — да не трогаю я ничего, просто смотрю, не переживай. — Произнесла однозначно, дальше аккуратно роясь в Шеметовских закромах и вскоре горько простонала, — нет, Андрей не тупой. Он просто конченный. Он хранит еще и данные от своего банковского акка, логин и пароль. — Рассмеялась, закрывая лицо ладонями, понимая свою маму с ее «делает он, а стыдно мне». Понимая еще кое-что, но жрало. Жадно и ненасытно. Отставив локти на столешницу, посмотрела в напряженные сапфировые глаза. Смотрела долго, заверяя, что я себя контролирую, контролирую то, что сейчас подсвечивает мои глаза. Взгляд друг на друга долгий. Доверие. Синхронизация. Коннектинг. И мое уже формальное, — ты не против, если я чуть похозяйничаю?

— Жень, там ничего нельзя трогать. — Вновь заталдычила аксиому Данка, не отпуская меня взглядом и обеспокоенно приподнимаясь с раскривушки, но все уже было написано в ее глазах — доверие. — Вообще ничего, от нас даже мокрого места не оставят. Реально, блять, не оставят…

— Да я поняла уже, — едва заметно кивнула ее невербальному и, добавив твердости для ответа на должное вербальное, переводя взгляд в дисплей, произнося очевидное, — ничего не сделаю, просто осмотрюсь. — Данка, долго глядя на меня, занесшую палец над тачпадом, решала сложный вопрос «я доверилась тебе, так доверяй мне», по итогу логично дала мне подтверждение, и я ударила по сенсорной панели, погружаясь туда, откуда через несколько минут тихо рассмеялась и успокоила ее, — а сделать здесь и нереально. Этот акк привязан к другому телефону и, скорее всего, не к одному. Любое действие будет требовать подтверждение уже через трехфакторную идентификацию и не только через нее… — в горле пересохло, когда я осматривала изнутри предельно совершенную структуру, отчетливая понимая, что это такая по прочности бронь, которую я в жизни не видела и создать бы не смогла, даже если бы старалась на пределе своих возможностей. Это совершенная система. Идеальная. Снаружи ее не сломать, это исключено полностью. Не родился еще носитель такого уровня интеллекта и навыков. Поэтому в том году эта система послала на хер очень известные имена. Это был фактически ежедневно изменяющийся механизм, предупреждающий движение мысли того, кто подумает на нее покуситься. В ней учтено все. Даже то, что можно оригинальный вирус написать, который имеет в своей основе вполне понятные алгоритмы, только поданные и перерабатываемые по разному и в разной последовательности применяемые. Здесь была охуительная база и мой конь, только вчера рожденный и снесший систему Дрюни, здесь, в прописи кружева бронебойной защиты, был прошлым веком…

Если бы не одно но:

— Андрей конченный потому… что так как я сейчас получила доступ к рабочей станции топ-менеджера, я смогу достаточно быстро и не привлекая особого внимания взять управление над серверами карточного процессинга, центрами управления антивирусной защиты и… очень многому еще… поэтому мне как нехуй делать грабануть банк, который в том году взломать не смогли маститые специалисты.

Повернулась к Данке, разведшей руками и закатившей глаза. Рассмеялась глядя на нее, доверяющую, понимающую, что именно я имела в виду, когда говорила именно это и именно такой интонацией, и когда я вновь повернулась к экрану, то сердце пропустило удар.

Несколько кликов, чтобы удостовериться и снова пропуск удара.

Захлопнула крышку ноута и отшатнулась от стола, прикрывая глаза, пытаясь взять под контроль ужас, заморозивший способность соображать.

— Жень? — обеспокоенно позвала Данка, вставая с места и направляясь ко мне, с засвистевшей флягой и трясущимися пальцами вытаскивающую батарею, понимая, что, скорее всего, никаких надежд и шансов, и протестующе рыкнувшую, едва не разламывая порты, когда вставляла батарею назад. — Жень, что?..

— Не знаю. Не знаю, Дан, знаю только то, что меня запалили… — сжала виски руками, зажмурив глаза и пытаясь сообразить.

— Что? — ахнула она.

— Запись с экрана шла. С моего экрана. Кто-то получил удаленный доступ ко мне и вел запись экрана. Всего, что я делала.

— Как? — севшим голосом выдавила она.

— Я не знаю! — Рявкнула, запуская трясущимися пальцами систему. — Собирай все барахло и беги в машину, я сейчас на соседний вай-фай все это повешу и тоже съебусь. — Тяжело взглянула на бледную Данку, на мгновение растерявшуюся еще больше, но тут же оперативно кинувшуюся за нашими немногочисленными пожитками. В этот же момент зазвонил телефон с номером Андрея. Мой взгляд упал на экран — номер неопределен. Теперь упало сердце. Вновь. — Вспышка, — голос мой, но будто чужой. Настолько злой и одновременно напуганный, что Данка, уже впрыгнувшая в балетки под грузом пакетов, рефлекторно замерла и обернулась на меня. — Вспышка это дозвон с базовых станций для определения координат нахождения клиента. С точностью до трех метров. Они в курсе, что Шеметова грабанули, в курсе, что симка перевыпущена. И они определили местоположение.

— Что делать? — вопросила Данка с крошашимся самоконтролем в до предела напряженном голосе, и тут же выдала эпичную глупость, — тачку подгоню к подъеду и…

— С ума сошла, что ли? — обрубила я, напряженно глядя в экран. — Еще с транспарантом рядом постой, чтобы точно мимо не прошли. Давай съебывай в тот загородный дом и жди меня. Если поймают… лучше без палева. — Скрипнула зубами, оглядывая доказательствао, что мне пиздец, на фото прямо лучший кадр, профиль у меня действительно ничего, можно смело на аватарку ставить. И, не глядя, швырнула ей ключи от своей квартиры, — заедь ко мне домой. В ванной, в тумбочке, к задней поверхности раковины скотчем примотан кнопочный телефон. В спальне, в матраце со стороны входной двери есть скрытая молния по нижней линии. Найдешь ее, когда приподнимешь матрац с головного конца правой стороны. Между срезанных пружин лежит замотанный в картон планшет и упаковка симкарт. Записная книжка под второй от телевизора доской паркета в кухне, со стороны окна левый угол, ножом поддевается. Там же, на кухне, в кондиционере спрятан твердотельный накопитель, крышку поднимешь и справа у стенки в дальнем углу хуйня такая небольшая, квадратная, с проводами. На первый взгляд не поймешь, что лишняя деталь, если в кондерах не рубишь, но на второй взгляд… сообразишь, в общем. Забери это все. У тебя всего полтора часа до того как мой профиль даст им мое имя и ко мне приедут в гости. Ебанная ментовская база данных… Живее, чокнутая!

— Поняла. — Дверь хлопнула.

Немеющими пальцами по клавиатуре, тачпаду, мышке, не чувствуя солоноватый привкус во рту, не чувствуя боли от прокушенной губы. Ничего не чувствуя кроме страха от того, что время уходит, а следы нужно затирать.

А время уходит.

И они знают, где я.

Частота сердечных сокращений превышала частотность утекающих секунд, когда я все же пришла к тому, что теперь можно.

На ходу протирая ноутбук и телефон, быстро поднялась на верхний этаж и огляделась. Люк на крышу закрыт, но мы две ночи назад побеспокоились о том, чтобы он слегка приподнялся в случае необходимости.

Щель была достаточной, чтобы протолкнуть ноут на крышу. Туда же тщательно вытертый телефон, форматированный и со сломанной симкой. Плотнее прижала люк, угрюмо усмехнувшись, припоминая возню с этим люком глубокой ночью при выкрученной лампочке, с шепотом шуточками-прибауточками на тему, беспокоящую обеих — соседи внезапно проснутся, внезапно решат посмотреть в заклеенные нами изолентой глазки, и так же внезапно проявят соцактив и выйдут, а тут чокнутая стоит на стуле и разбирается с замком, а я ей подаю инструменты. Вот удивились бы соседи. И совсем не тому, что нам люк был нужен именно на вариант, если на ходу нужно будет скинуть технику.

Это был запасной вариант, ведь безопасность превыше всего.

И страшно от того, что этот вариант все же понадобился, я на это не рассчитывала. Вернее рассчитала-то я все, поэтому надеялась, что мне этот выход не понадобится, но жизнь мне снова фак показала.

Лифт, первый этаж и, толкнув дверь, накинуть капюшон, спрятав руки в карманы худи, глядя в растрескивающийся бетон крыльца и старый щербатый асфальт, когда не став спускаться со ступеней, сразу провернула в сторону и пошла по узкой полосе старого асфальта вдоль дома. Молясь. Наивно молясь, что не по мою душу отормаживающиеся внедорожники напротив соседнего подъезда. Все же по вай-фаю решили отследить, а не по вспышке, списав разность траффика и мобильный сигнал о местоположении на погрешность базовых станций. Почти поверила, что можно дышать, что можно жить, когда заслышала за спиной торопливый бег к дверям подъезда, чтобы успеть ее перехватить до того, как закроется. Даже несмотря на это почти поверила, что получилось.

— Она! — внезапно раздалось сзади. Сигнал к нападению.

Что есть мочи рванула прочь.

Но меня настигли быстро и крепкий мужик сдавил в руках. Я только собиралась завопить, но рот стиснули. Укусила.

Ругнулся, выпуская из рук, но не полностью. Удерживая мертвой хваткой за плечо, занес укушенную ладонь над остолбеневшей от страха мной.

— Не смей! — грянуло сзади, а в следующий момент занесенную руку перехватил злой лысый мужик серьезной наружности, тяжело глядящий на того, кто собирался меня лапищей с асфальтом сравнять.

— Руку прокусила, падла. — Злобно выдал он, переводя на меня взгляд и стряхивая пальцы лысого со своей руки.

— По-твоему, с радостями на шею тебе кинуться должна была? Челюсть ей сломаешь, она разговаривать не сможет, тебе шею свернут за это, дебил, блять… — гневная отповедь лысого, прижимающего к уху телефон, глядя на меня, и отрицательно поведшего головой, как только дернулась и заскулила от того, как сильно укушенный сдавил мое плечо. Но полномочия лысого на ограничение насилия закончились на предотвращении удара и он, хмуро глядя на меня, проговорил абоненту, — да, нашел. Нет, девчонка совсем… Да. Я понял. Хорошо. — Завершил звонок и, глядя в мои глаза, вкрадчиво произнес, — с тобой хотят поговорить. Это сделают в любом случае, раз хотят. В твоих интересах никого сейчас не злить, потому что тогда будет больше чем просто беседа. Я понятно объяснил? — Кивнула и он перевел взгляд на укушенного, кратко и твердо приказав, — отпусти ее. — Посмотрел на меня и качнул головой в сторону автомобилей, велел, — иди в машину.

— В какой хате… — только было начал укушенный, неохотно расцепляя лапу, но лысый, пристрелив его тяжелым взглядом, перебил:

— В случаях, когда такие люди как она понимают что их спалили, они задерживаются на месте преступления только для того, чтобы избавиться от следов. Поэтому нет никого смысла в железе оставленном в, — посмотрел на меня, приподняв бровь, — арендованной на левых людей квартире, верно? — я промолчала, глядя в асфальт, чувствуя как накрывает все больший страх. Это не отдел К. Далеко не он, несмотря на прозвучавшие дальше слова лысого, — я с такими людьми работал, Толя, и у меня есть не только опыт, но и логика. Именно поэтому, несмотря на годы твоей службы, повысили меня, а шеф тебе сказал, что ты должен делать, когда я отдаю распоряжения. Мы так и будем выяснять отношения или ты, наконец, сядешь в машину и мы поедем уже в «миллениум»?

— В «миллениум»? Сейчас? — уточнил Толя, раздраженно и с подозрением глядя на лысого, без всяких церемониалов толкнувшего меня к автомобилю.

— Ну, так позвони ему и скажи, что его решения тебе кажутся тупыми, хули ты мне высказываешь? — разгневанно бросил через плечо лысый, открывая мне дверь и давая знак залезть в салон вслед за мной крепкому мужику, дотоле стоящему с остальными рядом с машинами. — Заебал, дебил, — резюмировал лысый, садясь на переднее пассажирское в ожидании, когда заеба Толя с двумя мужиками загрузятся в машину спереди и мы все начнем выезжать со двора.

— Я могу задать вопросы? — глухо спросила я, упираясь взглядом в лысый затылок.