Не догоняет, что ли? С-с-сука…

— У меня голоса, Константин Юрьевич, — почти шепотом, изображая вселенскую печаль на лице. Он снова прыснул, но быстро взяв себя в руки, покивал не слишком старательно изобразив соболезнование. — Опасна для общества. В первую очередь для тех, кто на расстоянии вытянутой руки. — Снова слегка нажала кистью на его локоть. — Не исключен вариант, когда мне покажется, что они представляют угрозу, а инстинкт самосохранения самый сильный. Извращенно работающий при патологиях психики. Понимаете?

Снова кивнул с деланным мягким укором глядя на меня. Я, взглядом не отпуская его глаза, только сделала шаг назад, как он внезапно, резким сильным рывком за талию придвинул меня к себе. Мгновение и развернул, спиной вжав в свою грудь, тотчас так поставив руки, что я почти не имела возможности пошевелиться, хотя очень старалась, разбиваемая смесью запредельных по силе эмоций, но он держал намертво.

— О, да-а-а, — тихий шепот в котором отчетливо переливы смеха. Удовольствия. — Прекрасно понимаю. Любишь всякие видеоприколы, Андрюш? — протестующе дернулась, когда он снял одну руку, но Костя успел достать телефон из кармана брюк и снова намертво сжать меня, — смотри, чего мне сегодня прислали.

Оцепенела, глядя как он открывает входящее сообщение и воспроизводит видео.

Запись экрана. Моего экрана, когда я вошла через станцию Андрея в его банк и за кадром мой голос:

— … так как я сейчас получила доступ к рабочей станции топ-менеджера, я смогу достаточно быстро и не привлекая особого внимания взять управление над серверами карточного процессинга, центрами управления антивирусной защиты и очень многому еще. Поэтому мне как нехуй делать грабануть банк, который в том году взломать не смогли маститые специалисты.

Пауза и резкий обрыв записи. Как и всего внутри. Такой силы эмоционального изнасилования от взрывов до белого шума я не могла припомнить.

Костя вышел из режима воспроизведения видео и открыл фотку, присланную тем же абонентом. Мою фотку, ту самую, в профиль, когда я смотрела на Данку.

— Я этого не делала… — срывающимся шепотом выдавила я, чувствуя, как сердце пробивает грудную клетку, а в ногах разливается слабость.

— Догадался, — спокойно и негромко, выдохом трогая прядь у уха и затемняя экран. — Я крайне не люблю, когда кто-то пытается подумать за меня и сделать что-то моими руками, а последствия оставить за мной. — Чуть сместил корпус, немного ослабляя хват и опираясь локтем на столешницу, — компромат отправлен с мобильного номера Евдокии Борисовны Лихачевой, пенсионерки, проживающей под Салихардом и вот уже который год неустанно и яро воющей с ЖКХ. Это ее единственный и пока непобедимый враг, но я в нее верю. — Отпустил мои руки, опираясь вторым локтем о столешницу и отстраняя грудь от моей одеревеневшей спины. — Меня не будет три дня, ты подумай, чем ты так насолила этой пожилой женщине, что она решила подставить тебя. Фатально, если бы у нескромного меня не было бы мозга. Как вернусь, поделишься предположениями. — В голосе полное спокойствие. Может быть, эхо иронии, и от этого стало дурно. — Твой телефон на краю стола, рядом с историей брата. Думаю, понимаешь, что он отныне очень прозрачен. Окна заперты, курить в вытяжку на кухне. С тобой три дня посменно будут мои люди, квартиру не покинешь, пока я не вернусь. Доброй ночи, Женя.

Не оборачиваясь на неверных ногах в темный провал коридора, одновременно звонок в дверь, от которого вздрогнула, будто в гонг над ухом ударили. Костя пошел открывать, а я быстрее направилась в выделенную мне комнату. Хлопнула за собой дверью и сползла по ней, слушая приглушенный голос Зелимхана:

— Вересовские все телефоны оборвали уже. Саня Эдика забрал, ждут в машине.

Костя что-то ответил, негромко, не разобрать. Еще немного времени и хлопок входной двери, потом краткие переговоры нескольких человек на осетинском. Понятно, пришел первый караул из бородатых джентльменов…

Момент, когда меня, все так же сидящую у двери сморило, я пропустила. Варианты грядущего, один страшнее другого, продолжились и во сне, доведя почти до истерики, заставив проснуться на рассвете, осознать, что сплю на полу у входа и перетащить бренное тело и еще более бренный мозг на постель. Снова уснула, чтобы вторая часть фильма ужасов еще больше вымотала.

* * *

На следующий день вновь смена караула и моим стражем стал Аркаша. Я, за ночь оттраханная собственной фантазией, как оказалось, не имеющей границ в жанре хоррора, узрела кронпринца, с раннего утра втыкающего в гостиной в мобильные гаджеты и бумаги массивными ровными стопками распределенными по широкому столу у выхода из гостиной, благо, бумазейки не имели никакого отношения ко мне, быстренько накидала план.

План прост до безобразия — соблазнить и забрать ключ от входной двери, что зазывно выглядывал из кармана брендовых спортивных штанов, когда кронпринц, сидя по турецки на диване, разозлено смотрел в экран нетбука, расположенного на своем бедре. Так вот, посредством соблазна юного воина царских кровей, подпустить его болид к себе, забрать отмычку от входной двери, потом провести коронный от моего Брюса Ли (или сначала коронный, а потом отмычка. По ситуации буду ориентироваться), чтобы дать себе фору для увлекательного путешествия по съебам. Хороший такой план.

Если бы не одно но — Аркаша вообще на меня внимания не обращал. Вообще. Даже когда я, подтянув выше и без того короткие джинсовые шорты, едва не оголив задницу и без лифчика под легкой майкой, гарцевала по просторной хате с видом осоловелым и глупым. Чем не идеально соблазнительная жертва? Но Аркаша меня полностью игнорил. Даже когда жрали вместе в столовой.

Вот в том, что он явно заметил мою полуобнаженку, я была абсолютно уверена, поймав его задержавшийся на моей груди взгляд в отражении выключенной плазмы, но когда бросила взгляд олененка из-под ресниц, то обнаружила ноль интереса в копающемся в планшете Аркаше. Просто ноль. Анохина мои щиколотки завели, это чувствовалось, и мне кажется, что даже если бы я была в тот момент в тулупе, он все равно бы завелся, у него все равно бы в глазах мерцало вот то, от чего… так, ну его нахер, мысли эти. А этот, у которого по возрасту положено секс держать в приоритетах, ноль реакции на меня полуголую. Але, гараж! Мы вдвоем, молодые и горячие, в пустой квартире, хули ты с недовольным еблом постоянно в телефон пялишься, а не на меня, в перспективе трепетную причину твоего либидо?! Но глядя на поморщившегося Аркашу, едва не швырнувшего телефон в стену, но все же удержавшегося, у меня отчаянием в мыслях сквозило только одно — да что ж такое, блять, как же меня уже заебало это мое заболевание под названием трунь, расшифровывающееся как синдром утопленника.

Впрочем, я поняла, что с Аркашей. Он работал, ему было не до греховных сладострастий. Я видела такое у Дениса. Я видела подобное в отражении своих глаз. Я поняла этот Аркашин муд и внезапно поняла Арчебальда, сильно гневающегося, когда я вот так же его игнорила, вот ровно в такие же моменты, когда голова была забита вещами, далекими от плотских утех. Поняла, что Аркаша был в работе, это подтверждал его диалог по телефону, когда я, вся такая придурковато-соблазнительная оленина, в пируэте пересекала коридор мимо открытых раздвижных дверей в гостиную, где Аркаша, развалившись на диване с довольным прищуром и многообещающей полуулыбкой глядя в нетбук у себя на колене, расслабленно так трещал по телефону:

— … а такие условия уже нас не устраивают, поэтому, когда про пролонгацию начнете говорить, если не согласятся на наши поправки, скажи им, что тогда разорвем, и на их вопрос, что именно, загадочно улыбнись и только потом скажи, что контракт. Да. Нет, ему пока не звони, ему вообще сейчас не до этого. Да, я сейчас посмотрю, что еще можно сделать, вечером перезвоню, скажу.

Аркаша, выебавший себя за утро и половину дня, сейчас полноправно так с ленцой отбросил телефон на низкий журнальный стол и, на мгновение прикусив губу, поддаваясь краткой победной эйфории, вновь углубился в дела. С еще большим энтузиазмом, ведь за плечом победа.

Нет, это, конечно, охуенно, и я кронпринца сейчас понимаю как никто другой, но мне нужно сбежать, блять!

Я уже всерьез подумывала на него напасть. А что? У меня диагноз, я многое могу себе позволить. А дальше по плану — коронный Брюса Ли и вперед на свободу, но, разглядывая Аркашу, который был выше меня на голову и явно на досуге спортом не пренебрегал, ибо сейчас, когда он относительно вне рабочего режима и одет просто в футболку и спортивные зауженные джоггеры, было заметно, что он не худощав, а подтянут и подтянут ну очень хорошо, и что-то мне подсказывало что план внезапного варварского нападения окончится провалом прямо на стадии начальной реализации, а значит нужно придумать что-то другое. Чисто из вредности, когда мы с ним трапезничали жратвой, доставленной из ресторана, чисто из отчаяния и природной вредности, решила пощекотать ему нервишки.

— Можно сходить в магазин? — спросила я, не моргая глядя в кресло за его плечом.

— Зачем? — Аркаша бросил на меня взгляд и оглянулся на пустующее кресло.

— Мне нужен степлер. — Уверенно сказала я, все так же глядя в кресло и покивав.

— Зачем тебе степлер? — хоть он и старался скрыть, но в голосе помимо раздражения мелькнуло эхо нервозности. Прелестно!

Я промолчала. Откусила кусок хлеба, все так же глядя в кресло позади него, улыбнулась от души и, выпив сок, поднялась с кресла. Посмотрела на напряженного Аркашу и сказала:

— Он сказал тебе не спать сегодня, а то случится что-то плохое.

— Кто сказал? — напряжение в его глазах стало выраженным.

— Мужчина в кресле, — шепотом доверительно сообщила я и направилась в свою комнату.

Аркаша хоть и прыснул, но явно деланно. Когда я вышла из коридора в столовую через пару часов, он все еще сидел за столом, а во всей квартире горел свет. И когда выплыла я, разлохмаченная, со слюнями, у него волосы дыбом встали и рука дернулась к ножу, лежащему рядом с тарелкой. Я выпила полезные таблетки, сквозь ресницы глядя в кресло. Покивала и уплыла.

Удовольствие маленькое, конечно, но хоть какое-то. Грызя сушки на постели и угрюмо глядя в стену, пыталась придумать как наиболее эффективнее использовать произведенное на кронпринца впечатление и никак не могла подобрать варианта. Я уже почти отчаялась, но в этом городе был свой герой.

Стук во входную дверь. Скрип стула из столовой.

— Клининг-служба, — голос чокнутой, пусть и изменен.

Я подорвалась с кровати и ринулась было к выходу, но вовремя опомнилась и уже робко переступила порог, с болью глядя на значительно поднабравшую, благодаря подкладкам под униформой, Данку, затаскивающую в апартаменты стойку со всякой хренью для уборки, напротив которой, прислонившись плечом к стене и разговаривая по телефону, стоял Аркаша.

Жена топ-менеджера криминального банка, зверюга-спец по планированию бюджета в черной экономике, кою Серж и Алекс трансформировали до неузнаваемости, круче чем Шарлиз Террон, сыгравшей в «монстре», чинно прибирала хату капо ди капи, почесывая поролоновые телеса в униформе клиниг-службы, под непрерывным наблюдением пиздец какого сторожевого пса-кронпринца, постоянно трущегося рядом с ней, чем на корню обрубал возможность отчаянным душам синтегрироваться.

Когда Данка деловито водила шваброй по мозаичной плитке пола кухни, я возникла в арочном проеме и трагично возвестила:

— Аркаша, в моем шкафу кто-то разговаривает, — взгляд из-под ресниц на кронпринца, поджавшего губы и отведшего телефон от уха, — посмотри, пожалуйста.

Он, закатив глаза, поднялся с кресла и направился по коридору. Я, с замирающем сердцем смотрела как чокнутая, зажав швабру между ног, метает телефон в прогал между шторами и полом, подпихивая отскочивший от стены смартфон под штору шваброй, зажатой между бедрами, при этом торопливо вынимая провод зарядника, когда я пиздила с края стола, заваленного бумагами Аркаши, шариковую ручку и оборачивалась и вставала так, чтобы за моей спиной возвращающийся кронпринц не спалил, как чокнутая запихивает обратно в шикарные поролоновые буфера провод от зарядника, который так и не успела достать. Штекер за сиську зацепился, наверное…

— Потом вместе посмотрим, — заключила зеленоглазая скотина, падая в кресло у стола и не глядя на меня, уже едва сдерживающуюся чтобы его не избить, застыв посередь столовой с ручкой между ягодиц, когда чокнутая усердно протирала полы в кухне.

Печально покивала и с возвышенным видом удалилась. Чтобы отодвинуть кровать в спальне и незаметно оторвать маленький кусок обоев, на котором спешно и с сокращениями накатала порядок действий для чокнутой, указав ключ шифрования для моих записей в записной книжке. Нужно найти Дениса. Найти срочно. Он отвисает по определенным адресам после дел.