— Но вещи… — растерялась я, уже прыгая в балетки и на автомате подхватывая телефон с кошельком, оставленные на полке возле двери.

— Нет времени, — отрезал он, прищурено глядя в свой смартфон и отклоняя входящий вызов. — Ефимова!

— Я Венедиктова, — попыталась спасти ситуацию я, но Мазур, насмешливо на меня посмотрев, отрицательно качнул головой, как бы показывая, что на этот раз постановка провальная.

Я окончательно растерялась переступая порог и на инстинкте оглянулась в темный провал коридора, где у входа в спальню через несколько секунд угадывался Данкин силуэт.

— Рад видеть в добром здравии. — Очень ровно произнес Кирилл, затемняя экран телефона.

— Взаимно Кир… илл Александрович. — Спустя паузу так же очень ровно отозвалась она.

— Ты долж… у тебя есть возможность уехать по левым документам и не появляться, пока с тобой Женя не свяжется? — поинтересовался он, неотрывно, не моргая вглядываясь льдистой зелено-голубой прохладой в темень квартиры.

— Да. — С миллисекундной задержкой подтвердила Данка.

— Чудесно. — Кивнул Кирилл и потянул меня за предплечье, закрывая дверь и собираясь направиться к лифтам.

— Кирилл Александрович, — позвала чокнутая и он остановился. Дверь придержал, но не обернулся. — Я думаю, что Шеметову следует отсидеть от звонка до звонка.

Мазур повел уголком губ. Не в намеке на улыбку, совершенно для другого — подавляя проявление раздражения, засквозившего выраженной изморозью в глазах. Медленно полуобернулся к ней. Взгляд потемневших глаз снова в провал коридора, где угадывался ее силуэт.

— А я думаю о том, что в ненастную погоду, должно быть, возникают неприятные ощущения в нижней трети правого бедра и левой лучевой кости. — Улыбнулся прохладно. Сухо и вежливо. А в глазах арктический холод.

— Это терпимые ощущения. — Твердый голос Даны Сергеевны. — Очень. — Чрезвычайно твердый.

— Хорошо, — спустя миллисекунду едва заметно кивнул и, вновь став невозмутимым, потянул меня к лифту, — что ты мешкаешь, Андрюш, у нас полный цейтнот. — И через пару мгновений, глядя в свой телефон с непрерывными входящими, бросил мне, — позвони родным, предупреди, что около недели ты вне зоны доступа, но с тобой все будет в порядке. — Бросил краткий взгляд на прикрывшую глаза и выдыхающую меня, с колотящимся сердцем заходящую за ним в лифт, — Женя, сложилась очень серьезная ситуация. Можешь и не звонить, но если твоя семья начнет тебя искать, это может привлечь ненужное внимание.

— Я поняла, — нихрена я не поняла. Выходя вслед за ним из лифта и набирая Мишке, я нихрена не понимала, что происходит, потому быстро проговорила, — Миш, код красный. На неделю. Все в порядке, я клянусь. Просто мне нужна тишина в эфире с неделю. Решишь с мамой? По оговоренному: отвлекающие маневры, ложная инфа, если надумает позвонить и прочее… Миш?

— Ебаный рот, Жень… — сквозь зубы выдал брат. И дежавю. От него я тоже никогда не слышала мата прежде. — Да. — Сорванный выдох Мишки, когда, очевидно, брал себя под контроль. — Да, конечно. В порядке?.. Женя?

— Клянусь. — Убедительно солгала я. Тихо, стараясь, чтобы не услышал Кирилл, деликатно увеличивший расстояние и уже открывающий дверь.

Выйдя во двор, заталкивая поглубже ноющую болезненную тяжесть от того, что вынуждена дать повод для беспокойства брату, направилась вслед за дядей-депутатом ко второй из трех машин, друг за другом припаркованных на проезде.

Почти вся компания в сборе.

Аркаша сидел на корточках у распахнутой передней пассажирской двери, выставив локти на широко разведенные колени и в левой руке слегка взбалтывая виски в бутылке, взглядом неотрывно в экран телефона в расслабленно свисающей с колена правой руке. Саня, выдыхая дым рядом с ним, стоял облокотившись локтем о заднюю пассажирскую. Анохин курил, оперевшись бедром о распахнутую переднюю пассажирскую дверь и что-то говорил Зеле, сидящему на пассажирском сидении, опустив ноги на ступеньку и тихо рассмеявшемуся, покивав улыбающемуся Косте. Я и Кирилл остановились в шаге от них. Понятливо протянула свой телефон в выставленную ладонь Мазура.

— Долго, — констатировал Константин Юрьевич, глядя на него, выключающего мой мобильный.

— Кирилл торопил, — нервозно произнесла я, глядя в растрескавшийся асфальт у ног. — Это я капуша.

Чувствовала, как он посмотрел на меня, но взгляда на него не подняла. Холодными пальцами взяла из протянутой им пачки сигарету и зажигалку.

— Пошла движуха, — усмехнулся Аркаша, глядя на свой зазвонивший телефон и, поместив палец над значком отклонения вызова, поднял взгляд потемневших, улыбающихся глаз в расслабленно затягивающегося никотином Анохина. Тот, чуть погодя, усмехнувшись, кивнул ему и Аркаша отклонил вызов, одновременно, не глядя на брата, безошибочно точно протянув ему бутылку в пальцы расслабленно свисающей вдоль тела руки, в такт трека отбивающей кончиками ритм по черному глянцу двери и вынимающему свой телефон из блейзера, медленно откидывая голову назад, выдыхая дым в ночь.

Саня пригубил поданную братом бутылку одновременно с зазвучавшей мелодией входящего вызова своего телефона. Закашлялся.

— Выебнулся я, блять, — выдавил он, сдавленно фыркая пополам с кашлем и отдавая бутылку негромко рассмеявшемуся Кириллу и, прочистив горло, посмотревл на Костю, прицокнувшего языком, улыбаясь, глядящего на него. Глубоко вдохнув и выдохнув, принял звонок, когда Зеля, поняв жест Кости, отклонялся спиной назад в салон, чтобы взяв упор локтем на широкий подлокотник и разобраться с мультимедиа, убавив скорость трека почти до нуля, чтобы та не мешала Сане, опирающемуся предплечьем об арку задней двери и мрачно, со скепсисом и ледяной иронией глядя в асфальт, супротив тому, что распространялось от него режущим слух мягким и неуверенным голосом, произнести:

— Да, пап. Нет, мы с Аркашей в Монако, ты же сказал нам месяц на глаза тебе не попадаться, мы и решили уехать подальше. — Улыбнулся обернувшемуся на него фыркнувшему и одобрительно кивнувшему брату и, делая голос еще более мягким и неуверенным в полную противоположность наливающемуся тяжестью и бешенством изумрудного пламени глаз, спросил, — что-то случилось? Э-э-э… нет, я не знаю где Анохин, он звонил мне недели две назад, но когда я сообщил, что мы в Монако, он сказал, что ничего не нужно. Нет, больше ничего. — В голосе, ставшем глуше, отчетливо засквозило напряжение, но из другого разряда чем то, что сокрыли темные ресницы. Совершенно из другого разряда. — Я не знаю… папа, не злись, пожалуйста, я действительно не знаю… Аркаша у Васильчукова на вилле вторую неделю пропадает. Или они уже в Ницце, вроде бы собирались. Там Бахтереву отец квартиру купил, он звал нас с Погодиным и Дьячковым обмывать, я не знаю, я не поехал… пап, ну не злись, пожалуйста, что случилось? — И злая улыбка кривит совершенные линии губ, а голос так натурально потрясенный, — о господи, но как же… охренеть… а что известно?.. мы приедем в ближайшее время. Конечно, если Анохин объявится, я тебе сообщу. А, Чернову сказать? Да, конечно, я ему тогда скажу, если… да. Да, пап. Вот это дела, конечно… — Завершил звонок, качая головой и сказал, — он знает о краже, сам в бешенстве, прихлебала Чернов снаряжает ищеек по твою душу, Кость.

— Займись камерами. — Выдохнул в дым Костя, глядя на Аркашу, тут же кивнувшему и встающему с корточек, никак не отреагировавшему, когда Анохин снял его бейсболку и нахлобучил себе, а Аркаша, отклоняя очередной входящий, направился к подъезду, чтобы на табличке посмотреть номер обслуживающей компании.

— Кир, — позвал Костя, глядя за меня, выдыхающую дым вниз, — последние отчеты, поданные Костолому…

— Четверть реального объема теневого резерва, — отозвался тот, быстро набирая смс. — Он не узнает, что возмещали неофициозом. Отрисуем так, будто действительно сбой сервера. — Вынул иммобилайзер из кармана брюк и, бросив взгляд на кивнувшего Анохина, направился к последней машине из кортежа.

— Зеля? — Анохин перевел взгляд светло-карих глаз на Зелимхана.

— Уже, — кивнул он, прижимая к уху телефон и снова отклоняясь назад, чтобы взять темные авиаторы с консоли и протянуть очки Косте, — до утра подчищу все.

— И ее, — Костя повел подбородком в мою сторону, надевая очки, — вообще не должна нигде и никак отразиться.

— Само собой, — снова кивнул Зелимхан, взяв ключи от квартиры где меня держали в плену, протянутые ему Костей и быстро направился к внедорожнику, уже оттормаживающемуся со свистом шин на углу дома.

— Саня, Вересовские. — Произнёс Костя, твердо глядя на него.

— Утрясу, — обозначил он, направляясь к водительской двери автомобиля, у которого стояла вся честная компания и махнув брату, садящемуся в автомобиль спереди. — Кость, сколько по времени?

— Раньше недели маловероятно ждать, все остальное зависит от Кира и Зели. — Отозвался Костя, выставляя мне локоть, — пошли.

Я чуть замешкалась и он требовательнее повел рукой, с иронией бросив:

— Ты же любишь побеги с препятствиями. Поучаствуй в командном забеге, Андрюш, только чур я капитан.

Сглотнула, прикрывая глаза. Бросила почти докуренную сигарету под ноги, затушила подошвой балетки и протянула к нему руку.

Шли вниз по проспекту. Ночной прохладный ветер, шелестящий в кронах деревьев высаженных ровным рядком вдоль широкого тротуара, пробирался под футболку. Костя, явно заметив, что я чуть поежилась, стянул ветровку и накинул мне на плечи. Оправил свой темно-синий тонкий джемпер и вновь подставил мне локоть.

— Солнце не слепит? — слабо съязвила я, мерно вдыхая отзвук парфюма, исходящий от теплой ткани.

— Поменьше чем вездесущее око Саурона, — хмыкнул он, вынимая портмоне из кармана ветровки. — Все городские камеры и даже визоры на подъездах подключены к системе распознавания лиц. В Москве таких камер по официальным данным около пятидесяти тысяч, но, разумеется, по факту в разы больше. Хуже только в Сеуле. Потому поговорка про то, что прятать лучше на виду, еще никогда не была такой провальной.

— Тебя так тщательно будут искать? — неуверенно посмотрела в его ровный профиль.

— Очень. Мой шеф периодически с головой не дружит. Не так как ты, а по-настоящему и отказывается это признавать. Ему нужно время успокоиться, а то он сгоряча принимает весьма бескомпромиссные решения, — поморщился, разглядывая портмоне, — твою ж, кэша нет…

— Ну, у меня есть… — неуверенно начала я, доставая из подмышки зажатый кошелек.

И остановилась, когда он не больно, но ощутимо сжал мою кисть сквозь ткань. Фыркнув, покачал головой и направился к остановке, поволочив меня за собой.

— Где у вас тут самый дорогой и богемный ресторан? — по дороге спросил у меня, вообще переставшей понимать происходящее.

— «Аурум», наверное… — неуверенно заключила я.

— Извините, — останавливаясь у ближайшего к нам человека на остановке, произнес Костя, снимая очки, — не могли бы вы нам такси вызвать, у меня телефон разрядился, а у девушки баланса нет.

— А вам куда? — спросил парень, открывая приложение.

Анохин повторил название реста и уже через двадцать минут машина останавливалась у здания ресторана.

— Подожди здесь. — Выходя из салона бросил Анохин мне, сидящей на заднем сидении и, оставив бесполезные попытки понять происходящее, тихо рефлексирующей.

— Простой… — только начал водитель.

— Оплачу. Нам еще на автовокзал будет нужно. — Сказал Анохин, захлопывая дверь.

Вернулся он быстро. Стремительно сел в салон, велел ехать и водитель, крепко простимулированный тысячной купюрой брошенной на консоль, тотчас тронул автомобиль. Уже догадываясь по шуму, что я примерно увижу, оглянулась назад, разглядывая трех крепких молодцев, высыпавших из входа и бегущих к спешно удаляющейся машине. Разумеется, не догнали.

Тихо охуевая, ехала на вокзал. Командный забег начинается весело. И веселья добавил капитан, через несколько минут выбрасывающий чужой кошелек в урну на автовокзале. Закурив и быстро пересчитывая купюры, вынутые из чужого лопатника, досадно заключивший:

— Пятьдесят шесть косарей всего. Не густо живет ваша богема. — Положил деньги в свое портмоне и протяжно выдохнул дым, поднимая голову и сканируя взглядом немноголюдный автовокзал.

— Кто проинвестировал грядущее путешествие? — поинтересовалась я, задумчиво глядя на урну пока Анохин укладывал портмоне во внутренний карман своей ветровки, плотнее ее на мне запахивая.

— Изменщик. Имя не спросил. — Ответил он, внимательно оглядывая ряд междугородних такси и читая направления. — Зашел в приличное место и увидел немолодого тучного человека с обручальным кольцом на пальце, в компании приятной юной особы без оного. Подсев к ним, предложил даме сменить приоритеты в мою пользу, а она возьми да и заинтересуйся. Правда, после того, как оценила стоимость моих часов, отсутствие лишних килограмм и мою дерзость вкупе с молодостью. Всем этим, по ее представлениям, я выгодно отличался от немолодого тучного человека, который был возмущен моим поведением больше, чем плохо скрываемым интересом романтичной юной особы. Дальше была неистовая битва и я, урвав военный трофей, покинул ристалище.