Сейчас так глупо выглядело то мое удивление, что один из российских банков прошел это тестирование гремящими именами, официально гремящими, а значит прошел проверку и теми, что неофициально гремят. Легалайзом светят только профи. И он прошел, потому что он мыслит наперед. И ему явно по сей день нет равных… ибо алгоритмы, рассчитанные на уязвимости нулевого дня. Он прописывал защиту от того, до чего еще не дошли умы…

Я видела его детище, его сложнейшую структуру, и от алгоритмов, которые увидела так поверхностно охуела просто, еще не получив доступ к самим серверам, а там, видимо, дело обстоит гораздо круче и если бы не человеческий фактор в виде дона гандона…

«…При дальнейшей проверке Константин Юрьевич пришел к выводу, что с помощью той же массовой рассылки у менеджеров были установлены программы, которые должны были быть активированы, как только будут подключены наши неофициальные резервы, на которых эти программы сменят оригинальную прошивку на модифицированную, которая, в свою очередь будет сообщать, что стоит оригинальное ПО и при этом незаметно изменять размеры сумм снимаемых с резервов и изменять адрес направления их движения».

Да, разумеется.

При дальнейшей проверке.

Константин Юрьевич.

Он проверил сразу и сразу вычислил вирусы. Пусть им аналогов не было, пусть уязвимости нулевого дня, он тогда уже понял, как, что и почему.

«Вол переписали?»

В груди провал… Ему действительно равных не было. И нет. Он в этой сфере сожрет любого, даже не напрягаясь…

Вечер, когда я обчистила счета дона гандона и залезла… к Косте:

«…а сделать здесь и нереально. Этот акк привязан к другому телефону и, скорее всего, не к одному. Любое действие будет требовать подтверждение уже через трехфакторную идентификацию и не только через нее… — в горле пересохло, когда я осматривала изнутри предельно совершенную структуру, отчетливая понимая, что это такая по прочности бронь, которую я в жизни не видела и создать бы не смогла, даже если бы старалась на пределе своих возможностей. Это совершенная система. Идеальная. Снаружи ее не сломать, это исключено полностью. Не родился еще носитель такого уровня интеллекта и навыков. Поэтому в том году эта система послала на хер очень известные имена. Это был фактически ежедневно изменяющийся механизм, предупреждающий движение мысли того, кто подумает на нее покуситься. В ней учтено все. Даже то, что можно оригинальный вирус написать, который имеет в своей основе вполне понятные алгоритмы, только поданные и перерабатываемые по разному и в разной последовательности применяемые. Здесь была охуительная база и мой конь, только вчера рожденный и снесший систему Дрюни, здесь, в прописи кружева бронебойной защиты, был прошлым веком».

Я посмотрела на Костю. На Анохина Константина Юрьевича, с расслабленной улыбкой пившего мой разнос одновременно с зеленым чаем.

— Челюсть подбери, — беззлобно усмехнулся он, — и пошли. Не будем же неделю в одном и том же ходить. Да и так, для бытовухи мелочей прикупить нужно. — Со стуком отставил кружку и, потягиваясь, встал со стула протягивая мне руку, склоняя голову и улыбаясь, — пойдем, Андрюш.

Усмехнулась, тоже прикрывая глаза, тоже отставляя кружку и переплетая пальцы с ним. Рывком сдернувшим меня со столешницы и сразу придающим устойчивое положение. Я, вскинув голову и глядя в мерцающие золотом глаза, ощущала тепло его тела и ожидала, что склонится, что коснется губами губ. Но нет. Расцепил руки, отстранился.

Всегда замечала что те, кто из темы, почти не матерятся и ведут себя чрезвычайно сдержанно. А вот этот… он же топ. Капо ди капи и еще никогда и не для кого прежде, не была так ясна глубина смысла этого понятия, чем для меня, идущей вслед за ним на выход.

Прокаченность интеллекта обуславливает широту спектра, где этот интеллект может быть применен.

А ему равных не было. Потому и капо ди капи. Босс всех боссов. Руководитель руководителей.

Покинули квартиру и снова промозглый ветер, как только переступила порог крыльца. Снова так безусловно его ветровка мне на плечи. Снова так понятно и так ожидаемо подставленный локоть.

Несколько метров в унисон в шаге. Он сокращал, мог и привычен шагать шире, но дискомфорта из-за моей подстройки под него не желал. И стоя на ближайшей остановке и вдыхая выдыхаемый им дым, до разума так запоздало донеслось — а куда направляемся. О чем и спросила.

— В молл, — незамедлительно отозвался, теснее придвигая своей рукой под грудью к себе, когда ударил очередной порыв ветра. — Нам нужна двадцать восьмая маршрутка.

— Ты здесь был? — с сомнением уточнила я. С сомнением, ибо если и был, то явно не на маршрутках катался.

— Пару раз проездом. — Гоготнул Анохин, склоняясь и затушивая окурок о подошву, чтобы потом щелчком пальцев метнуть в урну в полутора метрах от нас.

— А откуда…

— Карту посмотрел, пока в кафе зависал. — Предугадывая мой вопрос и натягивая мне капюшон чтобы положить подбородок на макушку и обыденно так произнести-в-очередной-раз-ошарашить, — у меня эйдетическая память. Сейчас хуже чем в детстве и юности, конечно, но, тем не менее… — прижал одеревеневшую меня к себе теснее. — В народе называют фотографическая, но это не совсем верное определение. У меня получается детально воспроизводить не только увиденные образы в их отсутствии, но и звучание, цвета, запахи, вкус. По твоему, как голос твой узнал, хотя ты и подражала прокуренному алкашу? Тональность, интонационный спектр, манера речи, к слову, интересная, эмоциональная окраска яркая, как и скорость… это создает почти индивидуальную стилистику, на этом, кстати, и основан алгоритм поиска нейросетей. Обнаруживают в секунды, если голос есть в голосовых базах и неважно с какого номера и где звонил, тебя обнаружат, ведь все разговоры записываются и сразу прогружаются в базы данных. — Фыркнул, переставляя руки так, чтобы их переплести под моей грудью и продолжил, — если у тебя эйдетическая память и ты стилистику запомнил, то она узнается, как бы ее не модифицировали. Как с почерком. Всегда понять можно, что человек его изменяет, если ты помнишь его стиль письма. А я запомнил. Твой стиль.

— А Кирилл? — усмехнувшись, качая головой и прикрывая глаза в который раз за эти сутки. — Он на лестнице меня увидел, потом в образе узнал, он то?..

— Нет, — явно улыбаясь, прервал меня Костя, — он в другом проклят. Перцептивное восприятие.

— Это эмпат? — неуверенно спросила, вспоминая холодность Кирилла и разглядывая подошедший троллейбус.

— Эмпатия это проекция на себя чувств чужого, причем, зачастую выборочная, потому что нужна расположенность к человеку, к которому склонен испытывать эмпатию. Здесь же по другому… он ощущает все как будто на сращении, что ли… Это остро чувствующий человек и все воспринимающий как бы и что ты от него не скрывал, — в ровных интонациях мимолетная тень. — С его уровнем интеллекта это ужасно, на самом деле. Ибо сначала автоматом логический анализ, потом наслоением ощущения и по итогу получается огромное количество информации независимо от того нужна она или нет, и так постоянно.

— Поэтому он как глыба льда выглядит? — все же рискнула продолжить я, — людей отпугивать, ненужной инфы меньше…

— Я же говорю, это ужасно. — Согласный кивок Анохина, чуть надавливающий мне на темечко. — Хотя и плюсы есть. Обмануть его почти нереально, только если очень хорошо знаешь. — Помолчал и, глядя на подъезжающий к остановке ПАЗик, произнес, — о, наш лимузин. Пойдем, Андрюш.

В автобусе было мало пассажиров, но Анохин провел меня почти в конец.

Вообще, сидя на диванчике и смотреть на стоящего передо мной Анохина, одной рукой держащегося за поручень, а вторую заложив в карман черных джинс, глядя в окно за моим плечом, было откровенно забавно.

Тонкий темный джемпер, черные джинсы, бейсболка и очки — так и не поймешь, что среди салона ПАЗика стоит капо ди капи, куратор криминального банка, автор совершенной системы безопасности. Его вообще ничего не выдавало. Ну, разве что часы на крепком запястье, стоимостью как весь автопарк перевозчика, но вон у рябого молодого мужика, сидящего напротив меня и тыкающегося в смартфон, Радо на руке. Оригинальные, наверное, просто тоже от кого-то в бегах и перемещается в маршрутном ПАЗике.

Мне не понравилась девушка, сидящая рядом с ним. Нет, она была вполне приятна собой, ухоженная и симпатичная, но как-то излишне задержавшаяся взглядом на заднице Анохина.

Понимая, от чего у меня неприятный укол в районе солнечного сплетения, и куда все это имеет вектор, я грустно вздохнула и стала смотреть в окно напротив. Послышалось негромкое фырканье Анохина. Посмотрела на него, отводящего от меня взгляд и пригорюнилась еще больше. Потому что поняла, что сели мы в полупустом салоне не просто так вконец, и не просто так Анохин заходил в маршрутку первый. Оценил обстановку, встал так тоже не случайно, и теперь довольный, хоть и скрывает. Вот сука какая…

— Наш выход, Жень, — спустя пару остановок обозначил он, посторонившись, чтобы я встала и, извлекая из кармана ветровки портмоне, лукаво так посмотрел поверх очков на невозмутимо поднимающуюся меня.

— Она просто не очень красивая, я тебе нормальную подберу, — шепнула я Анохину, вздрогнув и страдальчески поморщившись, когда согласно покивавший он незаметно тронул меня за ягодицу.

На улице накрапывал мелкий, противный дождь. Торопливо пересекли проезжую часть и заполненную парковку, направляясь к широким дверям одного из входов в молл. Я, оскользнувшись на плитке, собиралась упасть, но меня, разумеется, удержали. Однако, стресс испытала не только я, но и курящий в окно водитель бумера, бампер которого я собиралась атаковать ногой в полете. Взглянув в его глаза, где уже шел подсчет ущерба и прогрессировало недовольство, я извиняться передумала.

— У него такие глаза были, как будто я его бэху уже пнула и разбила бампер. — Фыркнула, первая вступая в двери. — Страшно представить если бы действительно разбила.

— Не повезло бы мужику. — Зевнул Костя, коротким шагом догоняя меня. — Бампер разбили. Лицо тоже. — Скосил взгляд на подавившую смех меня. И подавившую еще кое-что, что он безусловно считал, — минутка саморекламы: я вообще полезный мужик в хозяйстве. Могу полочку прибить, могу обидчика.

Нельзя смеяться. Нельзя-я-я. Мне нужно сохранить остатки девичьей чести. Просто из вредности. И давить эти порывы с обожанием смотреть на этого… этого… боже мо-о-ой, ну за что?!

Но у Анохина на эту мою позицию были свои планы, что, в конечном итоге, когда мы всем необходимым уже закупились, разумеется, привело к моему муду по жизни — трунь. Но обо всем по порядку.

Внутри молл был похож на сотни других. Ненавязчивая музыка, яркие витрины, широкие галереи с равномерно распределенными островками со всякой хренью. Народа было больше в связи с массовыми распродажами и, как оказалось, толпу мы одинаково не любим, поэтому раза с пятого попали в магазин более-менее не набитый массами, однако, одежда здесь была чисто женская.

Я, прохаживаясь между стоек и стеллажей, выбирала себе шмотье и изредка поглядывала на Костю, идущего то параллельно, то где-то отстающего и к моему удивлению, тоже рассматривающего представленный ассортимент, но абсолютно точно, не плетущегося за мной след в след, как телок на заклание. Удивительно. Мужик, не впадающий в депрессию при шопинге.

— Примерь этот аляпистый сарафан, — внезапно произнес он, остановившись в шаге от меня и сняв вешалку с платьем со стойки.

— Хлопковое летнее платье футляр с геометрическим принтом, — поправила я, оценивающе глядя на поданную мне вещь.

А вкус у него есть. И размер верный.

— Мне нравится этот алиэкспрессный язык. — Задумчиво кивнул Костя, идя мимо меня и скользя пальцем по вешалкам. Остановился, сверился с манекеном невдалеке на подиуме и безошибочно извлек вешалку, — а это что за шаровары?

— Какие шикарные кюлоты! — ахнула я, прижимая к себе платье и мчась за «шароварами».

— Вот с этой майкой, — протягивая мне очередную вешалку.

— Свободный топ, — на автомате перевела я, очарованно глядя на поданную вещь.

Определенно есть!

Как-то незаметно я, у которой всегда был вкус, для примерки взяла вещи большей частью выбранные им. И восторгаясь в примерочной, поняла, чего мне хватает к выбранной юбке. Выглянув из примерочной, попыталась объяснить что мне нужно Косте, скучающе опершемуся спиной об арку вначале примерочных. Беда была в том, что Анохин мало сек в разнице между женским жакетом, блейзером и пиджаком.

— Ну… такое… — с тоской посмотрела на свою одежду, не имея желание чесать самой.

— Я понял только про цвет. Сейчас, подожди. — Вздохнул Анохин и, отлепившись от косяка, ушел в общий зал, чтобы через несколько секунд за дверью примерочной сказать, — Андрюш, я привел человека, который понимает алиэкспрессный язык. Заказывай, я плачу.