Неуверенно кивнула. Он еще секунду смотрел на меня, пока не кивнула тверже и вышел из машины.

Я, чуть погодя, тоже. Прикурила дрожащими пальцами и разглядывала ряды останавливающихся на обочинах машин и людей, кружащих возле пострадавших автомобилей. Костя вернулся, когда я уже докурила и с мучением наблюдала его приближение.

— Ничего такого, что до свадьбы не заживет. — Оповестил он, притягивая облегченно вздохнувшую меня к себе. Немного так постоял, а потом негромко и серьезно произнес, — Женя, тебе сейчас нужно немного проехаться, иначе потом за руль будет очень сложно сесть. — Я медленно и глубоко вдохнула, вжимаясь лицом в его плечо и упорядочивая мысли, едва не разнесенные эмоциональным разнокалиберным откликом на эти рациональные слова, — ты сможешь это сделать? Не хочешь, а именно сможешь.

Кивнула и отстранилась, глядя как он открывает мне дверь, с трудом гасила порыв вновь вцепиться в спокойного его, разреветься и категорически отказаться. Не успев обдумать, выдала то, что пускало рябь на вроде бы твердую и рациональную уверенность:

— Мой папа погиб в аварии и я думаю, что я из-за этого не могу спать в машинах, он уснул… — резко закрыла рот, посмотрела на него, на долю секунды прикусившего губу и повернувшего непроницаемое лицо ко мне. И внезапно дошло, — ты ведь знал, поэтому… проехаться, чтобы не…

Чтобы не было психологических проблем и триггера для них в виде вождения. Чтобы не циклилась и не замыкало в подсознании. На глаза навернулись слезы, но отрицательно повела головой, как только он двинулся ко мне. Понятливо кивнул и очень спокойно, очень ровно, именно так, когда это помогает мне:

— Ты сможешь ехать?

Вытерла слезы и сдавленно пошутила, что я-то смогу, а Кот молодец, ибо буквы в номере очень точно описывают мое состояние. Да и цифры тоже в тему. Получив успокаивающий чмок в лоб, села в салон. Дрожь была, было чувство страха, но оно давилось. Медленно, но верно давилось, в основном от мысли:

— Я была не права. Доверил элементарное… — невесело усмехнулась, пристальнее наблюдая за встречкой. — Теперь вообще не уснешь.

— Напротив, — возразил, выдыхая дым в окно. — Сейчас ты за дорогой следишь гораздо внимательнее. Паркуйся и пересаживайся.

— Я… нет. — Бросила взгляд на Костю, выкинувшего сигарету. — Ты говорил, что дела с утра и… Костя, это сейчас пиздец как прозвучит, с учетом контекста всего произошедшего, но я нормально, правда. Если получится, пожалуйста, поспи. Пожалуйста. — Уже без притворства, действительно почти взмолилась.

Он немного помолчал и внезапно спинка его сидения с тихим юзом начала отклоняться назад. Я не верила, но… отрубило его действительно и фактически сразу. Резко стало спокойнее, резко стало легче. Доверие это вещь такая… когда о нем говорят, это важно, но когда его видишь, а я только что едва не пустила машину в кювет…

Непростительно быстро доехали до города, хотя я снизила скорость, чтобы поспал подольше. Однако, командор не поделился планом действий в новой локации и капралу с сжавшимся сердцем пришлось-таки его будить. Предварительно скурив две сигареты у остановки, рассмотрев всех ворон и со вздохом признав, что если еще больше протяну, то скорее-всего опиздюлюсь от Константина Юрьевича, у которого тут дела, все же разбудила, протягивая стакан кофе и пирожок.

Получив чмок в нос от заебанного, но не показывающего этого командора, послушно пересела на пассажирское.

В средненький отель заселились раза с третьего, потому что все предыдущие сканировали документы, а здесь просто сухо внесли данные с паспорта Калмыкова Сергея и выдали ключ от небольшого, но чистого и светлого номера. Костя, торопливо поплескавшись в душе, торопливо поцеловав меня в лоб, торопливо умотал, предупредив, что вернется в районе обеда и наказал отсыпаться. Отсыпалось плохо, давили стены и напряжение. С тоской дымя в окно и заприметив невдалеке нечто, смахивающее на торговый центр, поразмыслив, все же покинула номер.

Вернулась аккурат до обеда, а ровно в четырнадцать ноль ноль в номер ввалился Константин Юрьевич.

— Смотри, что нашел. Надо тебе? — протискивая громадный букет в проем, спросил голос Анохина откуда то из-за него.

— А конфеты? — нагло вопросила я, млея, просто тихо млея, когда мне впихнули цветы и пошли в ванную комнату, чтобы набрать ведро воды, прихваченное у уборщицы. — Конфетно-букетный период подразумевает конфеты, судя по названию.

— Ну-у-у, — потянул Костя, разваливаясь на кровати рядом со мной, прикрывая глаза и извлекая из внутреннего кармана пачку разнокалиберных купюр номиналом от косаря, — я не додумался. Сходи купи, Андрюш, будем считать, что от меня. Сдачу можешь себе оставить.

— Это явно ты не на ленивых студентах поднял, — фыркнула, поднимаясь с кровати, чтобы поместить букет в ведро, поставленное им возле окна.

— Нет. В покер поиграл. — Раздалось за спиной и внезапно через лицо перекинуто украшение. — Социальная инженерия, две бутылки вискаря на шесть человек, выигранные деньги и фирма. И прекрасное отношение за то, что благородно от нее отказался. Я бы и подольше с азартными ребятками посидел, но сливочное масло, втихушку отведанное мной перед переговорами, плавно перетекшими в застолье, все же начало сдавать позиции выпитому алкоголю и пришлось распрощаться, но, в принципе, все что я хотел сделать, я успел. Венчурный фонд-таки случится.

Я, остолбенев, дождалась, когда он щелкнет застежкой и встав, посмотрела в зеркало рядом с окном.

Изящный ярусный чокер, сделанный в виде тонкой тройной цепочки с небольшими бусинами с изломанными гранями. Первый ярус неплотно облегал шею, остальные ниспадали свободнее. Но Анохин, приседающий на корточки возле меня, останавливаться вовсе не собирался. Приподнял мою ногу, поставил стопой на свое колено и снял бижутерию с щиколотки, чтобы застегнуть золотой браслет. Приподнял за стопу и несильно куснул за лодыжку, поднимая взгляд на меня и усмехаясь. Я только тут поняла, что он действительно подбуханный слегка. Слегка… Четверо суток на ногах, проблемы одна за другой, напился днем, приобрел фирму и… эта вселенная, в мерцающих золотом удовлетворенно улыбающихся глазах, была за пределами моего понимания. Одновременно пугала и чертовски завораживала.

Я, с трудом сглотнув, взглянула в зеркало и, улыбнувшись, покачала головой. Неспроста такие фортеля… очевидно, есть предпочтения.

— Какой симпатичный ошейник. — Заключила, прикусывая губу с трудом подавляя улыбку, вглядываясь в отражение его глаз, когда выпрямился и встал позади. Глядя на мою шею. — Кандалы тоже неплохие. И насколько все серьезно, Анохин?

Приобнял, улыбаясь и склоняя голову, не отпуская взглядом мои глаза в отражении.

— Как сказать. — Коснулся губами виска, прижимая к себе теснее. — Без жесткости.

— Это как? — уточнила, чувствуя, как ускоряется сердцебиение,

— Вот так, — едва слышно на ухо, подцепив чокер сзади и слегка потянув его, чтобы немного врезался в шею. До легкого перехвата дыхания. Не от перекрытия кислорода, совсем не от него, а от того что обхватил шею сзади ладонью и довольно ощутимого нажал фалангами пальцев где-то на середине шеи. Легкое чувство онемения, тронувшее ключицы и мягко покалывало за ушами под кожей. Ощущения удерживались и усилились от более выраженного сдавления чокером, натянувшегося из-за его отведенной назад ладони.

— Нокаут? — Улыбнулся Костя, ослабляя давление пальцами и чокером, и я судорожно вздохнула, осознавая, что не дышала до этого.

— Это что было? — спросила, глядя в его улыбающиеся глаза и только сейчас понимая, как учащено не только дыхание, но и сердцебиение, а ощущение покалывания стремительно исчезает, оставляя странное послевкусие. Которое хочется повторить…

— Си шестнадцать, небесное окно. — Тихо рассмеялся, отступая к кровати и потянув меня за собой. — Одна из болевых точек для нокаута в айкидо. Бьешь ребром ладони и сразу вызываешь человеку реанимацию. — Упал на спину, дернул меня, чтобы рухнула рядом и прикрыл глаза ладонью. — С легким удушением это мое дополнение. Впрочем, как и такое применение этой точки.

— Были провальные попытки при тестировании? — деловито располагаясь на его груди, всмотрелась в осунувшееся лицо.

— Нет, первый раз, — улыбнулся, пробежавшись кончиками пальцев по мурашкам на руке, — и сразу удачно. Обычно просто чуть удушение.

— Костя, ну почему ты тако-о-ой… — уже не выдерживая озвучила то, что было в мыслях, стукаясь лбом о его плечо, но мягко. Да и громкость голоса значительно понизив.

— Какой? — не убирая ладони от глаз, улыбнулся он

— Кле-е-евый, — провыла горестней, стукаясь еще мягче.

— Ребенок, прекрати, — негромко рассмеялся, удобнее расположившись на кровати и не забыв потянуть меня за собой, — а то я снова чувствую себя педофилом

— Тогда охуе-е-енный, — страдальчески потянула, слегка укусив его за плечо.

— А ты умеешь делать комплименты, Андрюш. — Облизнул губы и скосил на меня взгляд. — Про ноги потом будем выяснять?

— А ноги? — послушно вопросила я, чувствуя как спустив руку сплеча, он касается моего бедра и нажимает, чтобы согнула ногу в колене и положила на него.

— С этим сложнее. — Мягко отстранил, вынуждая взять упор на локти. Сел на постели и внезапно, действительно внезапно довольно жестко за колено дернул на себя, разворачивая растерявшуюся меня на постели. Перехватил ногу за голень и упер стопой себе в плечо, лукаво глядя на полностью потеренную, но очень заинтригованную меня, — примерно так, — пальцы сдвигают браслет и он, склонившись, снова прикусывает лодыжку. — И примерно вот так. — От зрелища полуулыбающихся губ, поцелуем идущих до середины тыльной стороны стопы, почувствовала, как теряю связь с реальностью, утопая в медовом блике глаз и роскоши ощущения от таких прикосновений. — А у тебя? Вопросы, пожелания?

— Кажется, это тоже мое, — с трудом подбирая слова, заключила я.

— Я не дамся, — хохотнул Костя, слегка массируя мою стопу, заставляя откинуть голову назад, чтобы не видел как, просто как закатываются глаза от тех ощущений, что рождают его пальцы.

— Я в плане… э-э… — проблеяла, вообще утратив способность адекватно изъясняться от усиливающегося нажима его ладоней, тут же прервавшихся и давших мне шанс сообразить, — в общем, мне твои пристрастия очень нравятся… нет, не останавливайся.

Рассмеялся, вновь улегшись и вновь меня к себе. Я, скосив глаза, едва подавила смех. Эрекция была. Легкая, но эрекция.

— Ты знаешь, — тихо произнесла, глядя в его глаза, уселась на него и начала неторопливо спускаться ниже, — у меня, пожалуй, тоже есть, так сказать, предпочтения.

И он резко перехватил за предплечье меня, когда я только собиралась сесть между его ног и склониться к паху. Реакция странная. Странная от того что мелькнуло в глазах. Кратко, но тормознуло ощутимо.

— Нет, я забыл про презервативы. — Спустя секунду произнес он, снова поставив в тупик. Думала, скажет про алкоголь, про усталость, да про комплекс всего в конце-то концов, но не это.

— Кость, это как бы не с расчетом на обратное действие, — хриплым шепотом, почти просительно глядя в глаза, касаясь бляшки ремня. — Мне нравится сам процесс. И я хочу.

С силой прикусил губу. Я отчетливо видела, как подыскивает аргумент почему нет. И не хотела, не хотела до слез верить в то, что из миллиардов мужиков мне попался именно тот, кто не любит оральный секс. Не верилось в это абсолютно. Петтинг, его прикольные загоны и по тысяче поз за раз, это, конечно, хорошо, но… но почему, когда все почти идеально мне непременно жахает по башке гаечным ключем!

— Я… в душе не был. — Произнес, на миллиардную долю секунды запнувшись, и поднялся.

Нет. Абсолютно нет. Просто слегка пьян и накопившийся недосып. Как итог его мозг работает не так быстро и пока он там под надуманным предлогом купаться будет, то найдет триста способов обосновать, почему нет. Не исключая и самые очевидные, которые сейчас мимо Константина Юрьевича прошли — усталость и алкоголь.

Да уже и не надо. Уже перехотелось.

Мрачно глядя на дверь душевой, за которой он скрылся, я размышляла над тем, что явно не стоит устраивать скандал из-за того что я захотела сделать минет, а ему это претит. Мало ли какие у него причины. Может, его укусил кто, когда делал, и у мужика теперь психологическая травма. Не мое это дело, захочет — скажет, надо уважать чужое пространство.

И еще миллиард мыслей в голове из серии «а может?../ а если?».

— Почему ты против орального секса? — распахнула дверь я, решив недодумывать.

Он, уже сняв рубашку, расстегивал ремешок часов, глядя как сливается вода в душе. Пауза была недолгой, однако я уже начала думать, что задала вопрос я зря, но он все же ответил: