Дверь распахнулась, привлекая к ней наше внимание. Вернулась Лиза, ногой захлопнувшая за собой дверь, плечом прижимающая к уху телефон и держащая в руках пакеты из забегаловки фастфуда. Деловито впихнула их Сане, тут же двинувшемуся навстречу. Завершила вызов, не поднимая взгляда от экрана на Аркашу, крайне заинтересовано смотрящего на извлекаемую братом еду и спросившего:

— Да куда вы столько тащите? Ташка еще днем весь холодильник забила…

— Ты молодой и поломанный, — заявила Лиза, взяв с постели телефон Сани и начав в нем копаться, направившись к небольшому холодильнику справа у двери. — Тебе надо нормально есть, а Ташка по любому холодильник превратила в овощесклад и хранилище безвкусного мяса, — распахнув дверцу упомянутого, удрученно кивнула и бросила полный соболезнования взгляд через плечо на хохотнувшего Аркашу, — она же в ПП ударилась. У нас дома вообще пиздец что творится. Едим с Киром втихушку по очереди в чулане. Я ему там пирожки оставила, главное, чтобы эта не нашла… поэтому я тебе нормальную еду привезла, просто при ней из машины не стала забирать, а то начнется… — Посмотрела на Саню, впихивающего коробку с ролом брату, отнимающим у него упаковку с бургером и удовлетворенно улыбнулась. — Вредно, но вкусно и калорийно, самое то. — Прервалась, глядя в свой отозвавшийся звучной трелью входящей смс телефон и подняла на меня взгляд, — Женя, поехали, охрана прибыла. — Перебросила телефон Сани ему, пока я торопливо тушила сигарету и сползала с подоконника, — лекции по финпланированию, которые ты просил. Правда, там без перевода и даже без субтитров, но, в целом, понять можно.

— Ты прелесть, Ли, ты просто прелесть! — с набитым ртом отозвался кронпринц, ставя свой стул так, чтобы Аркаша, алчно глядящий на его телефон, тоже мог смотреть.

Она улыбнулась, кратко, быстро, смазано, придерживая дверь и дожидаясь меня, торопливо направляющуюся к ней. Улыбка такая, когда у человека сжимается сердце, если его взгляд цепляется за следы побоев на дорогих ему людях. Улыбнулась сардонически и вышла вслед за мной, одарив эхом благодарности во взгляде, когда я сделала вид, что этой ее секундной слабости не засвидетельствовала. А сердце тоже сжалось.

Пустые больничные коридоры, дерьмовые запахи, травящие нутро, наверняка, обеим. Не показывающим, насколько сильно. Порыв ночного ветра в лицо, когда спускались по съезду приемного покоя к ожидающему внедорожнику, у которого стояли двое крепких мужчин, синхронно распахнувших задние двери при нашем приближении. Ровный, безэмоциональный, твердый голос первого секретаря Анохина, координирующего трех стоящих перед ней солидных хищников. Обозначала кому, что и когда сделать, отдавая правому ближнему иммобилайзер от спортивного бордового мерина, мигнувшего фарами невдалеке от почти десятка внедорожников, рядком припаркованных у въезда в больницу, пока я садилась в салон и за мной закрывали дверь. Происходит вокруг полная дичь, хаос, мир кверху тормашками, а внутри снова мерно… Он сказал два сорок. Сто восемьдесят минут ему нужно на ответ за фарш из металла и печати боли на лицах кронпринцев. Холодная улыбка по моим губам — иногда в хаосе есть смысл.

* * *

Квартира Мазуров представляла собой двухуровневый полукруглый пентхаус. Лиза, скинув туфли на пороге, кивнула мне в сторону открытой гостиной, плавно переходящей в обеденную зону и кухню, за которой была широкая лестница на так же полукруглый открытый второй этаж.

— Голодна? — явно подавляя зевок, спросила она, подхватывая с низкого журнального стола в гостиной ноутбук и неся его к округлому обеденному столу. — Сейчас пирожки из чулана принесу… в смысле… — бросила взгляд на меня, усаживающуюся в кресло напротив нее, — если ты за ПП, то я тебе праздник организую.

— Я бы от кофе не отказалась, — усмехнувшись, отрицательно повела головой, запоздало скидывая блейзер Кира с плеч и расправляя его на спинке соседнего кресла.

Лиза кивнула и, ткнув в кнопки кофе машины, расположенной на краю широкого кухонного глянцевого гарнитура, удалилась в сторону прихожей, где справа от входной двери я запоздало обнаружила скрытую, оформленную под интерьер стены, дверь. Оттуда она вернулась с тарелкой пирожков, прикрытых пищевой пленкой и вафельным полотенцем. Видимо, тот самый чулан, где бедные Ли с Киром жрут втихушку.

— Мама напекла, — ставя передо мной кофе и тарелку, произнесла Лиза, падая в кресло напротив. — Это кощунство — не есть мамины пирожки, я считаю, но Ташу сложно переубедить.

Я едва не поперхнулась кофе, разглядывая мягко ухмыльнувшуюся ее, не отрывающую взгляд от ноутбука перед собой.

Красива. Очень. Тридцать явно есть, но сколько минуло с этого порога не понять, ибо невероятно ухожена. Явно устала, время почти четыре утра, но глаза… знакомое выражение в них. Горят. Так, когда сон чужд, ибо есть очень важное дело.

— Там моя комната, — повела подбородком в сторону второго этажа и крайней правой двери, — ложись у меня. Я у Кира или Ташки переночую. — Бросила взгляд на часы на тонкой кисти правой руки и подняла взгляд на меня, подавившую непроизвольный вопрос глотком кофе. Улыбнулась уголком губ и снова посмотрела в экран перед собой, — да не стесняйся, ничего нового ты не спросишь.

— Вы спите отдельно? — поразмыслив, но не найдя деликатного аналога, негромко спросила я.

— Мы хоть и работаем в одной, так сказать, организации, но часто бывает, что графики не совпадают. Кого-то в городе нет или стране. — Бросила взгляд на телефон, оповестивший о входящем сообщении. Пробежавшись по строкам глазами, удовлетворенно хмыкнула и вновь посмотрела в экран ноута. — Приезжаешь днем, ночью или под утро, единственное чего хочется — рухнуть и желательно чтобы никто не трогал. Или когда поработать надо дома, а человек устал и ему нужна тишина. Необходимо свое пространство. Да и, если откровенно, втроем спать это то еще удовольствие. Кому-то жарко, кому-то холодно, чья-то конечность кому-то мешает, а по другому он улечься не может. Кто-то сопит, кто внезапно начинает моральное насилие храпом из-за неудобного положения. Кому-то вдруг захотелось поговорить, а кто-то хочет тишины и убить того, кто начал болтать. Или кто-то возжелал пожрать, а остальные на диете и незаметно пожрать у него не получится без того, что бы этот кто-то не получил двойной укоризненный женский взгляд, весьма мучающий мужскую совесть. Кто-то постоянно ворует одеяла даже не просыпаясь, кто-то кого-то выпинывает с кровати тоже не просыпаясь, обычно страдает Кир, но, вообще, смотря кто с краю лежит и у кого именно приступ лягания среди ночи начинается. У кого-то лирический настрой, у кого-то далекий от лирики и он просто хочет спать, так что ну его нахер… — Посмотрела на с трудом сдерживающую смех меня и улыбнулась. — Хочешь в душ? Там в комнате ванная комната смежная. У нас размер вроде бы один, у меня есть новая чистая одежда, ни разу не носила.

— Спасибо, Лиз. — Кивнула, направляясь к раковине, чтобы вымыть за собой чашку. Понимая степень ее деликатности. Она работает, ее напрягает присутствие, когда она в работе. Я ее прекрасно понимаю. — Просто прилягу.

Уже поднималась по лестнице, когда до меня донесся ее негромкий, глубокий и серьезный голос:

— Женя, это будет сложно и к этому не привыкнешь до конца, сколько бы времени не прошло, но… просто нужно доверять, даже если кажется, что все очень плохо. Они всегда знают, что они делают. Наш… предыдущий начальник, говорил о Косте, что в случае апокалипсиса, выживут только Р… Костя и тараканы. И то, Владимир Георгиевич, как и Энштейн, в последнем не был уверен.

— Спасибо. — Сглотнув и повернув голову в профиль, так же негромко и серьезно произнесла я.

Полумрак уютной спальни, в которой тьму не спеша и размеренно напитывал рассвет, прорезающий небо за широким в пол окном. Прилегла на край, глядя за стекло, думая, что Морфей едва ли победит мой болид и смятенное содержимое, что бурлило в нем, но…

— Поехали домой, Андрюш, — тихий голос Кости, сидящего рядом с сжавшейся на краю постели мной и убирающего прядь с моего лица, когда в мгновение ока сонный морок был сброшен.

Вероятно, прошло не так много времени, потому что рассвет напитал комнату еще слабыми разводами розового вина и мягким свечением золота, находившего свое отражение в светло-карих глазах.

Улыбнулась, слабо, чувствуя, как тяжело тело, но подаваясь вперед, обвивая плечи и зарываясь лицом в шею. Втягивая его запах.

Хотел взять на руки, но отказалась. Вышла за ним и увидела, как сонно зевающая Таня убирает телефоны и ноутбук с колен прикорнувшей на диване Лизы, чтобы Кир осторожно взял ее на руки, и направился к лестнице.

Лифт, подземная парковка, ожидающие автомобили, привычно распахнутая дверь передо мной, подходящей к машине.

Недолгая дорога по пустынным улицам, они жили недалеко друг от друга; и в течение нее я смотрела на сбитые в кровь костяшки его правой руки, не задавая вопросов, ибо в салоне не одни. Молчала, пока снова не заехали в паркинг, не забрали ключ у сонного консьержа и не зашли в лифт. Да и в этот момент не задавала. Переплела пальцы и просто прижалась лбом к его плечу.

— Слесарей, что завоздушили систему, было двое. — Тихий шелест его голоса. — Один зеленый совсем, триста тысяч рублей глаза голодные затмили. У второго старший сын ровесник Аркаши и тоже триста… У меня никак не сходилось, хотя, казалось бы, Виталя уже опыт подарил, но не за триста же…

— Они… — живы?

— Разумеется. — Слабо усмехнувшись, порицательно несильно щелкнул по носу напряженную меня и потянул за собой в распахнувшиеся двери лифта, пока я ставила блок на запутавшимся в обонянии почти стертом запахе бензина от его пальцев, и пыталась избавиться от ассоциаций с «фаер-шоу» и «факирами». Не сегодня. Не сейчас. — Исполнители же.

Его квартира находилась в самом конце длинного и широкого коридора. Не знаю, почему тоже ожидала пентхаус, но, переступив за ним порог, усмехнулась и покачала головой.

Умеренный футуризм, светлые тона в оформлении. Много белого, теплого золотистого и монотонного бежа, с редкими, но вкуснейшими вкраплениями черного в виде ровного строгого узора на полах, ламинате в его и гостевой спальне, в глянце плитки пола на кухне, в обеденной, ванной и коридоре. Лаконичность, строгость и одновременно плавность форм мебели. Пространство за счет высоких уровневых потолков, частых мозаичных вставок зеркал и играющей мягкой тональностью подсветки в стенах и потолках. Это был уютный футуризм за счет теплых тонов и очень стильный интерьер за счет редких, но безусловно точных контрастных вкраплений. Это был Костя. Здесь все дышало им. Стиль, вкус, современность, строгость форм в сочетании со свободой геометрии и при этом всем — ощущение тепла в цветовой гамме и игре освещения.

Пока он принимал душ, поставила на зарядку свой намертво сдохший телефон и, дождавшись появления пары процентов, включила. Несколько пропущенных от приятелей и один звонок от брата вчерашним днем.

Костя вошел в спальню и, порывшись в гардеробе, выдал мне свою сорочку вместо пижамы.

— Кость, — позвала я, набирая смс брату с вопросом, спит ли он, и не оглядываясь на Анохина, улегшегося позади, негромко спросила, — а Данка…

— Послезавтра вернутся, съездим, заберем ее. Тут, двумя этажами ниже квартира сдается, я арендовал. Будете чай пить друг у друга.

Я прикусила губы, с трудом подавляя то, что едва не слезами прорывалось изнутри. Хотела обернуться, но мне перезвонил брат.

Вдохнув и выдохнув, приняла звонок, слушая родной заспанный голос, начала уверенно врать о том, что у меня была сложнейшая стажировка при приеме на работу в столичную компанию, но все прошло хорошо и я сейчас в столице. Выслушала от Мишки отповедь за то, что так перепугала его, перекинулись парой шуточек и завершили разговор.

— Он явно не поверил, — насмешка в голосе Кости.

— Отнюдь, — невесело усмехнулась в ответ, откладывая телефон и устало падая на спину, закладывая руки за голову и глядя в потолок.

— Почему?

Повернула голову и разглядывала его лицо, глядящее на меня сквозь ресницы. Устал. Неимоверно устал. Сколько он не спал?.. Костя, вздохнув, потянул меня за плечо на себя. Перебралась к нему на грудь. Осторожно обняла и положила голову на плечо.

— Андрюша, я могу очень много времени не спать, — прикоснувшись губами ко лбу, негромко оповестил он. — И я к этому привычен. Мне в среднем четыре-пять часов за сутки, это за глаза.

— Тебе Костолом столько задани… — передернувшись от упоминания всуе отца кронпринцев начала я и опешила от спокойного:

— Это стандартная нагрузка. — Перебил и, теснее прижав к себе, иронично пояснил, — раньше у меня мозг уставал от постоянной работы, но меня повысили и теперь у меня устает язык от постоянного трепа. Это все… ни о чем. Не важно. Почему брат поверит в то, что ты ему сказала?