— Как ты думаешь, — негромко произнес Анохин, касаясь губами моего виска, — если я предложу своему капралу заняться арбитражем криптовалюты, насколько вероятен положительный ответ?

Арбитраж криптовалют — заработок на разнице между стоимостью одной и той же валюты на разных торговых площадках.

В горле пересохло. Я не могла отвести взгляда от ровных рядов инструмента добычи крипты и, прочистив горло, произнесла:

— Наверное, согласится. — Получив усмешку в висок, рассмеялась и уточнила, — а на какой бирже предпочтительн…

— Пока не на нашей, к сожалению. Но я уже на середине пути к этому. Так что пока на чужих площадках потренируйся, потом захватишь нашу. — Расцепив руки, повел на выход.

— Чт… что?.. — сипло выдавила, ошарашено глядя в его спину и неуверенно семеня за своей верхней конечностью, зажатой в его пальцах.

— Как ты понимаешь, из молодости у меня осталось множество прекрасных знакомых. — Кивнув охране и усаживая меня в салон, несколько секунд спустя отозвался Костя. Обошел машину и усевшись рядом, задымил в окно и продолжил, — хакингом, кардингом и прочим киберкриминалом заниматься только по молодости тянет, а все мы стареем, меняемся, серьезнее становимся. К легальности тянет, — едва заметная надсадная улыбка по губам в выдохе дыма. — И вот недавно я организовал, так сказать, встречу выпускников, где своим однокашникам предложил поучаствовать в легальном проекте по созданию торговой площадки. Биржи. Идея моим добрым знакомым понравилась, ну, знаешь, сколько волка не корми, все равно ведь… а у многих семьи, дети, кто-то уже отсидел за увлечения молодости, в общем, всех тянет к белому бизнесу, а тут такая возможность, что и интересы учитывает и легальна. Они дали согласие. Взгляни, — протянул мне свой телефон с присланными файлами, — это будет топовая торговая платформа с большими суточными оборотами и одновременно надежное хранилище с максимально возможными мерами безопасности. Простая регистрация в системе и отсутствие обязательной верификации на таких условиях, до которых остальные пока не додумались. Низкие комиссии, что тоже привлечет. Ликвидность по паре зелени и крипты около тысячи восемьсот процентов, кредитное плечо до сотни и возможность маржинальной торговли с плечом тоже около того… — в переходящем золоте глаз удовлетворение, когда я восхищенно присвистнула, пролистывая информацию на экране. — Должны запустить проект в декабре этого года, хотя демо-торговля в тестовом режиме прошла в июне очень неплохо, сейчас дорабатываем главное — многофакторную систему безопасности и…

Прервался, потому что на его телефон в моих руках поступило голосовое сообщение в вотсап от пользователя, записанного как «крестник». Неожиданно. Я отдала телефон Косте, открывшего приложение и выбравшего диалог, в котором были одни голосовые. Он, затянувшись и улыбнувшись, воспроизвел новое голосовое и тишину салона прорезал детский мальчишеский голос:

— Крестный, привет. Меня мама заставляет уроки делать и каждый день в школу ходить. — Голос задрожал и сообщение оборвалось. Костя, прикусив губу, покачал головой, сдерживая смех и воспроизвел следующее пришедшее сообщение, полное детского страдания и нечеловеческого отчаяния, — когда ты в Киев приедешь? Я хочу у тебя отдохнуть.

Подавил смех и, нажав на запись, серьезно проговорил:

— Пока не знаю, Костик. Возможно, через месяц. За тобой сразу заеду. Держись, мужик. — Отправил голосовое и, получив текстовое «хорошо», бросил взгляд на улыбающуюся меня, — видела, как сестра у меня осатанела? Пацана до отчаяния довела. Поедем с тобой через месяц, люлей ей как вставим за жестокое обращение с детьми.

Я подалась вперед обвивая за плечи и целуя мужчину, взращенного в любви, умеющего любить и получающего эту любовь несмотря на то, что вокруг столько хаоса и мрака.

* * *

Проблемы начались по дороге домой. Попали в пробку, это полбеды. Я курила в окно и изредка поглядывала на так же дымящего Анохина, которого опять атаковали по телефонам. Что-то происходило — его тембр снижался, реплики отрывчатые. Завершив очередной разговор, набрал следующему абоненту и, кинув на меня быстрый, малопонятный взгляд, произнес:

— Стас, где ты сейчас? На тачке? Отлично. У Костолома снова кукуха подошла к пределам познания мира, чтобы выебать их в очередной раз. Я в пробке стою, ты можешь прямо сейчас прикатить ко мне? — поморщился, назвал дорогу и приблизительные ориентиры, где именно мы сейчас находимся. Велев водителю перестроить машину в крайнюю правую, завершил вызов и достал новую сигарету, не глядя на меня по памяти набирая другой номер и спокойно так обозначил напряженной мне, — меня на ковер вызвали. На ближайшем съезде сторожевые псы, которые поведут машину, чтобы я никуда не надумал заехать или вовсе не наплевал и не приехал. Беспокоиться не за что, — прикрыл глаза, прислонив к уху телефон. — Погостишь у Кота пару часов, потом заберу. Леш, на сколько они по процентам ошиблись? Это я знаю, но Евгений Григорьевич уверен, что больше, а почему он уверен, я тоже не понял. Скинь мне выписки и сам к нему выдвигайся…

И снова бесконечные разговоры. Кратко сжал мои пальцы, положив руку себе на бедро, откидывая голову назад, на подголовник, и прикрывая глаза.

— Константин Юрьевич, — позвал водитель аккурат в момент, когда теснившийся им автомобиль, все-таки уступил и он смог встать на крайнюю правую полосу, и одновременно с этим позади начал звучать все увеличившийся рокот мотоциклетного двигателя.

— Перезвоню, — кратко обозначил Костя абоненту. Завершая звонок, оглянувшись, удовлетворенно кивнул и велел мне выходить.

Водитель включил аварийки. Уступивший ему автомобиль только было посигналил, но тут же заткнулся, когда вышедший из салона Константин Юрьевич, не глядя на осерчавшего водителя продемонстрировал ксиву и, дождавшись меня, направился к Стасу, остановившего мотоцикл за разделительной полосой, у обочины. Кот направлялся к нам на ходу снимая шлем. В ртути глаз мелькнуло некоторое удивление при виде меня и он, бросив взгляд на Анохина, усмехнулся и стал снимать мотоциклетную куртку.

— Стас, это Женя. Костолом меня насиловать будет около часа, после заеду к тебе, заберу. — Обозначил Константин Юрьевич, кивнув, не глядя, на меня, но прекрасно поняв мой вопросительный взгляд, когда Кот отдавал мне куртку, оправляя черную футболку с V-образном вырезом, открывающим блэкворк обхватывающий шею во все красе. — И это не тот случай, что прежде, поэтому только попробуй хвост распушить. Если что, я отведу тебя к ветеринару, чтобы тебя усыпили, понимаешь?

— Гав. — Гоготнул Стас, с интересом оглядывая меня, неверными пальцами натягивающую его куртку со шлейфом приятного парфюма. — Это твоя дочка?

— Это гарантия твоей смерти, если с нее хоть волос упадет. — Предупредил Константин Юрьевич, отклоняя входящий вызов.

— Пиздец ты грозный. — Удовлетворенно ухмыльнулся Кот, протягивая мне шлем и закатывая глаза под взглядом Медузы Горгоны. — Да понял я, понял. Нет, это делается не так, — перехватил шлем, в который я пыталась запихнуть свою репку и надел мне его нормально, а не так как я дотоле, когда у меня глаз к подбородку тянуло. Кивнув сам себе и, щелкнув карабином под подбородком, опустил поднятый визор шлема и велел, — пошли, дочурка.

— Асфальт мокрый, херней не занимайся. — Вновь отклоняя входящий, произнес Костя, когда мы подошли к мотоциклу.

— Правило слышал: «уронил-женился»? Я не хочу жениться, так что не паникуй. — Бросил через плечо Кот, перекидывая ногу и седлая мотоцикл. Повернул голову в профиль ко мне, которой Костя парой жестов подсказал, как сесть позади него, и проинструктировал, — дочурка, слушай сюда: при старте держаться ногами, а на поворотах и торможениях коленками, и упирайся в эти штукоевины, — показал на подножки для пассажиров. — Руками не махать, гнущуюся березку не изображать, на лежачих полицейских чуть привставать, в поворотах повторять мой наклон, но только в половину, в остальном сидеть прямо и наслаждаться. Ферштейн?

— Йа-йа, фюрер. — Подтвердила, чувствуя себя не в своей тарелке, когда усаживалась удобнее, упирая ноги в штукоевины и нерешительно касаясь коленями Кота. При Косте. Теряясь еще больше от ощущения, когда Стас, убрав подножку и выравнивая заведенный мотоцикл, взял контроль над нашим равновесием.

— За поясницу обними и сцепляй руки на животе. — Приказал Кот, поднимая боковые зеркала на руле. Реально не в своей тарелке. Особенно от требовательно кивка Кости, после которого подчинилась и обняла Стаса. — Так. Коленями бедра мне сожми. Смелее, мы папе не расскажем.

Сжала его ноги внутренней стороной бедер, снова после краткого кивка Кости, убийственным взглядом посмотревшего на ухмыльнувшегося ему Кота, тронувшегося с места. Плавно очень, но рефлекс вцепиться все равно сработал. Баланс контролировал он, выезжая между автомобилей, достаточно тесно стоящих и очень медленно трогающихся друг за другом, и моей опорой были только подножки и его корпус. Чувство жути не покидало. Оно очень явственно, когда ощущаешь, что ветер трогает ткань, это совсем не машина с закрытым пространством и ей управляешь не ты.

Легкая вибрация порыкивающего мотора отдавалась в теле. Сквозь слабый тонер визора все происходящее казалось бы не со мной, все эти проплывающие мимо автомобили, среди которых ловко, но достаточно плавно маневрировал Кот. Чувства реальности придавало только отчетливое ощущение, что равновесие держишь не ты, бревнышко деревянное, каждый раз пугающееся того, что Стас уходит в свободный прогал на полосах. Кот уходил плавно, но деревянной все равно становилась. Потому что контролируешь не ты, контролируют тебя и то, что под тобой, вот это поворотливое, резвое, утробно мурчащее. Запускающее вибрацию в тело.

Неожиданно стало спокойнее после развязки, когда пробка начала рассасываться и особой нужды в маневренности не было.

Кот подсказывал.

Он вел корпусом, прежде чем поворачивал руль. Подсказывал невербально, что будет дальше, и от этого, от того, что успеваешь приготовиться, становилось проще. Бревнышком в излишне резвой повозке я себя уже не ощущала. Остановившись на светофоре, он сжал мои пальцы, сцепленные в замок на его груди и чуть отвел — расслабленнее.

Попыталась. Давила в зачатке порыв прижиматься плотнее и сжимать коленям его бедра при поворотах, потому пропустила момент, когда он перестал подсказывать корпусом при маневрах. Плавных все еще, но уже скупых на эту плавность. Когда ты не сосредоточен на том, что вот-вот свалишься, а концентрируешься на происходящем вокруг, становится понятней. До того предела, что он еще не щелкнул поворотником, а понимаешь, почему начинает неторопливо прижиматься к той или иной стороне, почему смотрит не только в зеркало, прежде чем обозначить, что именно он сейчас будет делать. В поворотах плавно корпусом за его корпусом и есть такое ощущение, взбудораженности, когда порыкивания двигателя начинают отдавать в мышцы. На очередном светофоре Стас еще раз коснулся моих рук, надавил предплечьем на запястье, расслабляя хват — еще расслабленнее, все нормально, смысл уловила.

И когда расстояния между телами увеличено, а мои руки на его корпусе больше для подстраховки, в момент очередного поворота, начинаешь ощущать все по другому. Я, может быть, и осталась бы в просто толерантной позиции к мотоциклам, если бы не въехали в полупустой тоннель и он не начал набирать скорость, кратко коснувшись моих рук, безмолвно, но понятно приказав обнять его теснее. И кровь забурила. На мотоцикле скорость чувствуется совершенно по иному. Очень сложно вычленить что-то одно из того, что ощущаешь, когда усиливается давление ветра и пространства, а адреналин вплетается и поджигает кровь. В тоннеле рев двигателя оглушающий даже в шлеме, проникающий через кожу и будоражащий и без того бодяженную адреналином кровь, омывающую разум чем-то таким, от чего чувство сжатия в солнечном сплетении, а из него равномерной скорой пульсацией иголочки онемения по всему телу. И рефлекторно дышишь глубже. И хочется еще. Дышать…

Почти пустое освещенное шоссе, ведущее к закрытому поселку, но шлагбаум подняли, едва услышали рык мотора приближающегося к КПП мотоцикла, медленно сбавляющего скорость. В поселок он въезжал на действительно низкой скорости. Ночь, люди спят в этих особняках, соревнующихся друг с другом в том, кто больше извратится в архитектуре.

Его дом на третьей по счету улице, на которую мы свернули. Сняв руку с руля щелкнул брелоком на ключах и ворота начали раздвигаться, открывая хозяину путь в неожиданно, но не особо большой, однако весьма стильный коттеджик с ухоженной территорией.

Широкий подземный гараж, оформленный в лофт, с ровными рядами мотоциклов. Вроде одинаковых, различающихся по цветовой гамме, но в то же время разнящихся даже на взгляд обывателя. Пара черных Эскалейдов вдалеке. Ясно. Станислав Алексеевич по настроению и необходимости средства передвижения выбирает, но в машинах его вкус скуп.