— Уже? — внезапно фактически над ухом голос Тимофея Мироновича и я подпрыгнула от неожиданности. — Межбержевой трейдинг?

— Выборочно прочекала инженеринг криптотрейдинга, — неуверенно оглянулась на Тимофея Мироновича, щиплющего подбородок позади моего кресла и глядящего в мои экраны. — Запарсила несколько бирж… белый парсинг, Тимофей Миронович! — торопливо заверила, хотя он даже бровью не повел, — просто как инструмент сканирования использовала и решила отыграть пару эфириума с этим номиналом. — Ткнула в сторону левого экрана, на биржу, работающую с нераскрученной, но на поверку стабильной криптой. — Я просто с эфириумом дружу, в них храню личные сбережения, а вот эта крипта, она пока не мейнстримовая, и можно попробовать, в общем, выстрел наугад и…

— И зря я вчера весь день убил собирая анализ и упрощая стратегии, — довольно улыбнулся Тимофей Миронович, переводя одобрительный взгляд на онемевшую от этих слов меня, с фейерверками в голове, глядящую на довольного мной Рифу. Просто прикончившего дальнейшими словами, — так, Евгения Руслановна, какой нафиг арбитраж? Надо с Костей поговорить. А сейчас обед.

— Но… — я посмотрела в экраны, где вот-вот должны выйти на торгах занимательные вещи.

— Обед, — невозмутимо повторил Тимофей Миронович, откатывая меня с креслом от стола. — Почти четыре часа прошло, нам надо на обед. Не спорить с начальством, а то своему начальству нажалуюсь! Константин Юрьевич в работе и вне ее, это два разных человека, Евгения Руслановна, буду тебя этим шантажировать. Пошли на обед, говорю. — Приказал он, когда я умоляюще посмотрела на него, робко вцепляясь в края своего стола и с тоской посмотрела на торги, сиротливо идущие без меня, а мне так хочется вновь правильно рассчитать. И вновь получить одобрение от легенды.

Но меня уже отбуксировали на выход. И возмущенно хрипнув, глядя в телефон и поинтересовались у меня:

— Кто такой Стюарт Вейцман?

— Э… есть модельер с таким именем, — торопливо переставляя ноги, едва поспевая за стремительным шефом, отозвалась я, перебирая в памяти известных айтишников, но Вейцман был строго с модой связан в моем ассоциативном ряду.

— Он нас разорит! — Буркнул Тимофей Миронович, заходя со мной в лифт и прижимая телефон к уху, — Кира, доченька, две штуки баксов за обувь? Нет, я не жадный, у меня вопрос просто: ты куда в ней ходить будешь, в «Ашан»? Ах, в «Окей»!

Я, давясь смехом, смотрела на своего возмущенного начальника, заметно добреющего, но голосом этого не показывающего, когда Кира что-то там вещала ему по телефону. На ум пришли другие названия торговых сетей. «Пятерочка» и «магнит»… Костя вчера сказал, что сегодня вечером поедем забирать мою чокнутую, сразу как они прилетят. И на душе легче, снова тепло, снова до чувства, что было запечатлено на фото отправленном ему.

А дальше все так просто: он, разговаривая по телефону, мимоходом заглянул в комнату охраны, велев моим стражам идти наизготовку. Тимур, распахивающий мне дверь, пока Тимофей Миронович, все так же дергаемый по телефонам, садился на переднее пассажирское. Недолгая дорога до приличной забегаловки, заказ двух комплексных обедов и черчение на салфетках схем для меня с кратким ликбезом, когда моя голова уже кипела от информации, но я с трепетом смотрела на строки и линии на салфетках, а потом:

— Прошу прощения за опоздание, ох уж эти чертовы пробки. — Мужской голос и я подняла глаза на рослого азиата перед столом, крепко пожавшего руку приставшему Тимофею Мироновичу и подающему руку на автомате вставшей мне.

На вид тридцать с небольшим и ничего примечательного в нем не было: короткая стрижка, высокий лоб, черный разлет бровей над раскосыми насыщенно карими глазами. Высокие, очень резкие и выразительные скулы. Аккуратная щетина, вежливая улыбка на очерченных губах. Одет вроде бы просто: темно-серый джемпер, черные джинсы, но чувствовалось. Чувствовалось, что далеко непрост.

Секунда на узнавание и сердце в который раз за этот день затрепетало, ибо я видела его. Я его знаю. По фото и статьям в интернете.

— Адиль Айтхожин, — представился он, пожимая мою руку.

— Байт, — неосознанно, совершенно бессознательно, сдавленно сорвался с губ его ник, когда волна мандража, тронувшая руки, запустила мурашки по телу.

Арестован в Германии в две тысячи шестом, девять лет тюрьмы за крупнейшим взлом базы данных мобильного оператора, а к номерам кредитки были привязаны… Точный ущерб до сих пор затрудняются назвать, потому что база частями продавалась на форумах, перепродавалась, уходила с торгов и аукционов и Байту сумели вменить только перепродажу так и не доказав, что инициатором взломов был он.

Раскосые карие глаза немного прищурились, вглядываясь в мое восковое лицо и вопросительно посмотрели на гоготнувшего позади Рифу.

— Черный хакинг, тру нью скул, — кратко и исчерпывающе пояснил тот.

— М-м-м! — деланно по-злодейски поиграл бровями Адиль с пристальной заинтересованностью глядя на меня, уставившуюся на него глазами по пять рублей и все еще держа его за руку. — Та самая, Костина? Три года условно за полувзлом, а после грабанувшая банк в одно лицо? Рад, весьма рад, — сжимая мою руку и слегка потряхивая, как делают действительно радующиеся встречи добрые знакомые. — Твой троян мне очень понравился, как и кольцевой ход, почти час убил на него. Есть пара замечаний, но не скажу каких, сама понимаешь, мы все отошли от дел. — Опустился на стул напротив нас с шефом, когда я запоздало, но разжала пальцы с руки легенды и почти упала на свой стул.

— Как… час? — внезапно осипшим голосом уточнила я, глядя на рассмеявшегося Байта.

— Костя почти законченный вариант кинул, там доработать надо было, а алгоритмы есть. Руковожу компанией, специализирующейся на цифровых расследованиях высокой сложности. — Беззлобно усмехнулся, глядя как я схожу с лица. — Думаю, учредителя и основного клиента называть не нужно.

Конечно. Анохин и его криминальный банк. Встреча выпускников…

— Женя, ну-ка расслабься, время обед, бухать пока рано, даже если очень хочется, — рассмеялся шеф по отечески так хлопая по плечу меня.

— И почему первое, что делают мои друзья, знакомясь с моей девушкой, — родной голос за спиной и Костя усаживается на стул рядом со мной, — начинают с ней бухать? — рывком придвинул мой стул ближе к себе и жестом попросил официантку, только направившуюся к нам с меню для Адиля, захватить и ему тоже.

— Свой человек, как-никак, — гоготнул Адиль, пожимая руку фальшиво опечалившемуся Косте. — Видать везде.

— Кот. Ты можешь себе это представить? — поздоровавшись с моим шефом, обозначил Адилю Костя. — Кот с ней бухать начал.

— Не вывез? — удивленно посмотрел на меня Тимофей Миронович.

— Наоборот, — прицокнул языком Константин Юрьевич, поблагодарив официантку, подавшую им меню. — Мотоцикл, говорит, ей дай и не обижай ее, это мой братан, говорит. Я почти приревновал, прежде я был его единственным братаном.

Мужчины негромко рассмеялись, а я робела все больше.

Обед в компании культуры. Основанной ими, когда они были никем, а потом создали движ. Религию. Узкий сленг, так милый сердцу, который почти не услышишь в реальной жизни, а здесь говорили на этом языке, обсуждали новости, шутили. Едва не подавилась кофе, когда разговор зашел об ограблении. Они полностью разобрались в его ходе. Дениса ищут. Зацепки есть. На Бали… Там, где был Мансуров, шавка Витали, тягающая наркоту с Китая используя свое имя в блогинге и запустивший фальшивый гиф с местом в компании, что в черном списке торгово-промышленной палаты Восточной Азии. Мне стало не по себе, я скрестила ноги под столом и Костя внезапно сжал мое колено — нормально. И позже. Эта тема актуальна не только в этой сфере его бизнеса, но и в той, к которой эти люди не имеют отношения. Все вопросы потом.

Тень гордости в светло-карих глазах, когда шеф сказал о моих пробных шагах и уже успехах, небольших, но все же он не ждал демо-торговли в первый же день, да еще с таким результатом. И я снова немного засмущалась. Потом прозвучали вопросы Адиля по части вируса, моего. И схожего у Дениса. Краткий немой диалог Кости с Адилем и предложение Байта скататься до его офиса, чтобы с некоторыми нюансов касательно таких троянов прояснить, так сказать, на живом примере — у них полная запись грабежа и есть несколько вариантов, как точно выйти на местоположение человека, осуществляющего удаленный доступ, но для этого надо иметь под рукой того, кто… знает почерк. Разумеется, согласие. Не то чтобы почти не задумываясь, внутренний блок на рефлексе все же сработал, но тут же погасился рациональностью и ощущением пальцев Кости на моем колене.

Офис компании по расследованию преступлений в высокотехнологичной сфере, в принципе, по царь-градовским меркам, был не так уж и далеко. И вот то же самое… печати Константина Юрьевича — интерьер схож, схож штат, все схоже. Комнаты удовольствий миллиардера, блять…

С Адилем мы провисли до вечера и прямо заметно было, что ему тоже такой стажер как я требуется. Константину Юрьевичу меня отдали неохотно и мягко намекнули, что батрак может пахать не только в криптотрейдинге и вообще человеку надо давать право выбора. Константин Юрьевич вздохнул и неопределенным взглядом посмотрел на заебанную, но счастливую меня, залезающую в салон, когда он открыл дверь. Чтобы потом усесться к нему на колени и стиснуть в объятиях насколько сил хватало и, не смущаясь Тимура, нагло вторгнуться языком в оральное пространство улыбающегося Константина Юрьевича. С охотой отозвавшегося.

Губы опухли от поцелуев, тактичный Тимур прибавил громкость радио. Прерывались изредка на дым в окне, потому что вот-вот мог упасть занавес на разуме — его дыхание тяжелее и мое учащенное, когда едва подавляла порыв оседлать его, а не сидеть на его бедрах чинно, почти благообразно, несмотря на то что Константин Юрьевич, страдальчески морщась, уже не знал, в какую сторону поправить эрекцию.

После перекура он смеющуюся меня к себе на колени не пустил. И правильно, я на его брюках могла оставить след. Воровато сжавшись за водительским сидением, дурацки похихикивая и ойкая, с внутренней стороны бедер убирала салфеткой под юбкой следы возбуждения. Константин Юрьевич тактично отвернулся, но вовсе не из-за чувства такта, он действительно уже не знал, как расположить эрекцию.

Думала продолжить издеваться, даже будучи не совсем уверенной над кем именно, потому что самой тоже не комильфо было, но мы уже добрались до пункта назначения.

— «Барсук», — гоготнула, читая вывеску на баре, когда вышла из машины. — А чего точку в середине не поставили?

— Бар Вадима. — Открывая мне дверь в заведение усмехнулся Костя, придерживая под локоть меня, уже с мысленным воплем «тут моя чокнутая!» готовую бежать внутрь. — Он хотел, но в последний момент передумал.

А чувство юмора у мужика отменное, — оценила я, оглядывая пафосную обстановку и не менее пафосный контингент. Малочисленный из-за середины рабочей недели и позднего часа, но все же.

Хостес, обозначив, что нас ждут, сопроводила на второй этаж. Здесь музыка была очень негромкая, зал меньше чем на первом этаже, но еще более пафосный и еще менее заполненный, но чокнутую я узнала сразу. Они сидели вдвоем в некотором отдалении и наискось от входа и вообще ничего не замечали, там была своя атмосфера.

Данка перехватила шнурки от капюшона темной ветровки, сидящего полуразвернувшись к ней на стуле мужика и резко дернула их вниз, закрыв его лицо капюшоном полностью.

— Шевель, давай как с попугаями, свет выключили — они заткнулись, — фыркнула она, сильнее дергая за шнурки, мешая ему расправить капюшон. — У меня уже горло болит смеяться.

Я абсолютно инстинктивно немного придержала за руку Костю, вынуждая остановиться, жадно вглядываясь в ее улыбающийся профиль. Такой знакомый, такой… родной. И улыбающийся. Отпечатывая это в памяти, накладывая на тот страшный кадр ее лица в больнице. Задавливая его.

— Оно у тебя не от этого болит, — иронично хмыкнул Вадим, выдыхая сигаретный дым в сторону и рывком придвигая ближе к себе ее стул, чтобы положить на него локоть и сжать ее кисть мешая дергать шнурки, — ты так и не ответила: чей дом первым потушат, богатого или бедного?

— Причем тут полиция? — глядя на его длинные пальцы на своей кисти, она на секунду прикусила губу и посмотрев на него, которому все еще мешал капюшон, пользуясь этим, очень неоднозначно скривилась. Вот меня примерно так же перекашивало, когда Анохин зубочистку грыз на фудкорте, но супротив этого голос Данки был ожидаемо расслаблен и ироничен. Конечно, ебало надо молодцом держать, пусть внутри и слюнявые пони, топчущие ящики с помидорами, — пожарных нужно было вызывать, а не полицию. — Порицательно постучала пальцем свободной руки ему в районе лба и с деланным осуждением заключила, — ну, ты, конечно, вообще дурной, таких элементарных вещей не знать.