— Если честно, ваше величество, то я не знаю. Думаю, мы не сможем отбить мост.

— Но если, маркиз, мы его не отобьем, враг переправится на нашу сторону и тогда нам придется отступать.

— Я понимаю, ваше величество.

— Господа, а что думаете вы? — король присел на корточки у карты.

Мост надо взорвать, — сказал офицер помоложе. — Взорвать, граф? А как это можно сделать?

— Нужно собрать небольшой отряд смелых людей и ночью подобраться к мосту, спрятать под него пороховой заряд, поджечь и взорвать мост.

— Вы думаете, это возможно, граф? — король Витторио с интересом взглянул на молодого офицера.

— Это рискованно, ваше величество, но если найдутся смелые и отчаянные люди, то думаю, это можно сделать.

Король огляделся по сторонам, будто бы в палатке маркиза сидело много смелых и отчаянных людей, готовых рискнуть жизнью.

Но ваше величество, все должны понимать, что это настолько рискованное дело, — сказал маркиз Ло-ренцетти, — что навряд ли кто-нибудь из смельчаков, отчаявшихся на подобный шаг, вернется.

— Да, я знаю эту реку, — скорбно покивал король Пьемонта, — она уже принесла нам массу несчастий, уже сотни моих солдат погибли на ее берегах.

— Только смелые добровольцы, ваше величество, смогут выполнить эту задачу, смогут справиться. Думаю, среди ваших воинов еще есть смельчаки.

Король Витторио задумался. Он обхватил голову руками и как всегда в тяжелые минуты, принялся раскачиваться из стороны в сторону.

Офицеры и маркиз Лоренцетти стояли у стола, глядя на карту, будто она могла подсказать какое-то иное решение.

— Вы говорите, что смельчаки погибнут?

— Да, ваше величество, — в один.голос воскликнули офицеры.

— И вы говорите, среди моих воинов таких нет?

— Почему, есть, ваше величество. Король вдруг резко вскочил.

— Где сейчас граф де Бодуэн? — король сверкнув глазами, обратился к маркизу Лоренцетти.

— Ваше величество, граф де Бодуэн где-то в передовом отряде. Я знаю, вчера он был ранен.

— Ранен?! — воскликнул король. — Почему мне никто об этом не доложил?

— Но ведь он, ваше величество, простой солдат и зачем вам об этом докладывать?

— Маркиз, он граф и к тому же смелый и отчаянный человек. Маркиз уже понял, о чем думает король Витторио.

— Я прикажу послать за ним.

— Нет, я сам найду его и поговорю.

Король решительно покинул палатку, два офицера двинулись за ним.

Весь лагерь спал, слышались стоны, нервные выкрики. Правда, кое-кто из солдат сидели у костров, чистили ружья, точили шпаги. Увидев короля, солдаты вскакивали, кланялись.

Король, как будто никого не замечая, двигался в сторону передовых отрядов. Наконец, он нашел Армана де Бодуэна. И действительно, тот был ранен. Он лежал, накрывшись плащом, под деревом. Корольсклонился и увидел, что голова графа де Бодуэна перевязана, а на белой ткани проступили темныепятна крови.

Король опустился на колени и положил руку на плечо графа де Бодуэна. Тот с трудом открыл глаза и вздрогнул:

— Ваше величество, — зашептал граф де Бодуэн потрескавшимися губами и попытался вскочить на ноги.

— Сиди, сиди, не надо вставать, граф, я пришел поговорить с тобой.

— Слушаю, ваше величество, — глядя куда-то в сторону, произнес граф де Бодуэн.

— Вы не хотите вернуться в Турин? — глядя прямо в глаза мужу своей возлюбленной, спросил король Витторио.

Тот несколько мгновений не отвечал, затем отрицательно покачал головой.

— Нет, ваше величество, а что мне там делать? Меня никто не ждет, и жизнь моя не имеет смысла.

— Граф, вы хотите оказать услугу Пьемонту?

— Что я должен сделать, ваше величество?

— Надо уничтожить мост через реку.

— Мост? — граф де Бодуэн приподнялся и опершись спиной о шершавый ствол дерева, взглянул прямо в глаза королю Витторио.

— Да-да, мост, граф, если мы его не уничтожим, то завтра на рассвете они начнут переправляться на нашу сторону и тогда мы будем вынуждены отступать.

— Я должен его взорвать? — догадавшись, осведомился граф де Бодуэн.

— Да, но это смертельно опасное дело и навряд ли кто-нибудь из тех, кто пойдет с вами, вернется живым.

— Что ж, ваше величество, я согласен.

— Я знал, граф, что вы согласитесь, я тоже пойду с вами.

— Нет, ваше величество, — граф де Бодуэн поднялся на ноги, — никогда. Вы король, вы должны быть здесь и незачем вам попусту рисковать своей жизнью. К тому же… — граф осекся и о чем-то задумался, на его растрескавшихся губах появилась горькая улыбка.

— Скажи мне, граф, — наклонившись к самому уху Армана, прошептал король, — Констанция тебе пишет? Арман вздрогнул и отвернулся от своего короля.

Так пишет или нет? — выкрикнул король Витторио и, схватив графа де Бодуэна за плечи, сильно встряхнул его.

— Нет, ваше величество, Констанция мне не пишет. Король Витторио заскрежетал зубами.

— Может быть, с ней что-нибудь случилось?

— Не знаю, ваше величество.

— Ладно, граф, простите меня, я не хотел вас обидеть.

И мужчины обнялись, понимая, что завтра, может быть, они уже не увидятся. Через полчаса граф де Бодуэн встретился с маркизом Лоренцетти. Они сидели у костра вдвоем и негромко переговаривались.

— Арман, напрасно ты согласился, ведь наверняка ты не вернешься, погибнешь, как погибли уже сотни людей.

— Нет, маркиз, мне кажется, я останусь в живых для того, чтобы и дальше мучиться. Да и не мог я отказать королю, честно признаться, — граф де Бодуэн пристально смотрел в огонь и говорил как бы сам с собой. — А что мне еще остается, ведь у меня ничего нет, король даже не захотел сделать меня офицером, он забрал у меня все. Но он король, а я всего лишь его подданный и мне ничего не остается, как доказать свою преданность и честность.

— Но это рискованно, граф.

— Если бы я этого не понимал, маркиз, но ведь и король был готов пойти со мной взрывать мост.

— А наш король вообще, граф, полностью утратил рассудок и его бесстрашие не от смелости, а от чего-то другого.

— Как и мое бесстрашие, маркиз, оно тоже не от смелости, а от полной безысходности, Констанция ушла от меня, король отказался от моих услуг при дворе, и мне ничего не остается, как ценой своей жизни доказать всем, что я предан короне — и до конца выполнить свой долг.

— Я тебя понимаю, Арман, но я бы не пошел на это рискованное дело.

— Не стоит об этом говорить, маркиз, я потерял все, кроме своей жизни, она у меня осталась последняя.

— Ты странный человек, Арман, даже последнее ты готов отдать королю, который лишил тебя всего.

— Да, маркиз, мне действительно ничего не остается, кроме как ценой собственной жизни доказать преданность и показать всем, что я простил короля.

— Ладно, коль ты уж решился, давай подумаем, как это лучше сделать. Пойдем в мою палатку.

Граф де Бодуэн тяжело поднялся, и они вместе с маркизом Лоренцетти направились в большую палатку, во многих местах пробитую осколками пушечных ядер. Они около часа сидели, склонясь низко над картой.

— Нужны две лодки, — говорил граф де Бодуэн, — и четыре бочонка с порохом. Я попробую на лодках подплыть к мосту, укрепить заряд и взорвать порох. Но для того, чтобы я смог это сделать, ты, маркиз, должен будешь напасть на передовой отряд, который охраняет мост. Надо, чтобы они были отвлечены боем и незаметили, как я подплыву.

— А как, граф, ты думаешь выбираться?

А вот об этом, маркиз, я даже не хочу думать. Но если Бог есть и если ему нужна моя жизнь, то он спасет меня.

— Хорошо, хорошо, граф, бери тех, кто тебе нравится и отправляйся. А я перед рассветом нападу на передовой отряд. Когда завяжется бой, начинай сплавляться по реке, хотя и это очень трудное дело, река бурная и извилистая, так что на лодках не так-то и легко будет подобраться к мосту.

— Вот поэтому мой план единственно возможный. Они навряд ли будут ожидать, что мы пойдем на столь отчаянный шаг.

— По-моему, это безрассудный шаг. Может быть, мы лучше попытаемся прорваться на мост и поджечь его?

— Нет, их слишком много, они успели построить укрепления.

— Да, ты прав, — покачал головой маркиз Лоренцетти, — думаю, нам ничего не остается.

Арман поднялся и пожал руку маркизу Лоренцетти. Тот обнял его.

— Мне жаль, Арман, расставаться с тобой, жаль.

— Да ладно, маркиз, чего уж там жалеть, наша жизнь ничто.

— Не говори так и постарайся спастись.

— Я постараюсь, конечно, но как получится, не знаю. Через четверть часа граф де Бодуэн еще с пятью солдатами грузились на две лодки. Бочонки с порохом уже лежали на дне, солдаты перешептывались друг с другом, понимая, что идут на верную смерть.

— Не стоит бояться, — попытался утешить своих подчиненных граф де Бодуэн, — смерть подстерегает нас повсюду, не здесь, так в другом месте, не сегодня, так завтра.

— Лучше бы завтра, граф, — сказал седоусый солдат.

— Да, Жан, действительно, лучше завтра, а еще лучше через год или лет через пятьдесят, — Жан заулыбался, показывая крепкие белые зубы.

— Да-да, граф, через пятьдесят было бы совсем хорошо. Мне было бы тогда как раз девяносто.

— Но до такого возраста я и не рассчитывал дожить, — улыбнулся солдату граф де Бодуэн, — да и что делать в таком возрасте?!

— Знаете, граф, у каждого возраста свои прелести. Сидел бы дома, а вокруг бегали бы внуки и правнуки, ты только бы руководил ими: подайте то, принесите это… В каждом возрасте свои радости — у ребенка одни, у юноши другие, у зрелого мужчины… — Жан покачал головой, — я не имею в виду войну, я имею в виду любовь.

— Эх, любовь… — тяжело вздохнул граф де Бодуэн. — Скорее! Скорее! — приказал он своим солдатам, — грузите скорее оружие, вскоре отплываем.

До рассвета оставался какой-то час. Густой туман клубился над рекой, было зябко и холодно. Солдаты жались друг к другу и сидели в лодках, молчаливые и угрюмые.

— Ну когда же, черт побери, начнут атаковать! — сказал седоусый Жан, ни к кому не обращаясь.

— Начнут, не переживай, маркиз, наверное, уже подтащил орудия к скалам и вскоре начнет обстрел.

— А если вдруг в нас попадут наши же ядра?

— Попадут так попадут, Жан, что поделаешь, пойдем ко дну кормить рыб.

— Да ну, граф, к черту такие перспективы, я еще хочу вернуться домой.

— А кто у тебя остался дома? — тихо спросил граф де Бодуэн.

— О, граф, у меня большая семья и домик под Турином: жена, четверо детей, два парня и две девочки.

— А сколько старшему?

— Старшему уже семнадцать, граф. Красивый парень, правда, я не видел его уже девять месяцев.

— А младшему?

— Не младшему, а младшей, граф, Люции, только лишь семь. Но она такая красивая и веселая, что я люблю ее больше всех. Мне даже снится, как она подбегает ко мне, теребит за усы и спрашивает:» Отец, а ты возьмешь меня на ярмарку?«

— На ярмарку? — изумился граф де Бодуэн.

— Да-да, в последний раз я привез ей красивое платье и теперь она только и мечтает о том, чтобы я вновь поехал на ярмарку и купил ей еще что-нибудь.

— Да, — задумчиво глядя на воду, произнес граф де Бодуэн.

Солдаты молча курили. Вдруг послышался свист ядер, и все ущелье наполнилось ужасным грохотом.

— Ну вот, началась атака, — уже другим, жестким голосом сказал граф де Бодуэн, привставая на ноги, — с Богом, друзья! Жан, отвернувшись посмотрел на светлеющее небо и истово перекрестился:

— Боже, помоги нам, — прошептал седоусый солдат, и его суровое лицо вдруг стало каким — то жалким и трогательным, а под седыми усами появилась робкая детская улыбка.

— Вперед, друзья! — воскликнул граф де Бодуэн, отталкиваясь от берега.Лодки бросало из стороны в сторону, от берега к берегу и казалось, они вот-вот расшибутся о скалы. Клочья пены, тысячи брызг, холодная вода, грохот взрывов, яростные крики атакующих и отбивающих атаку, выстрелы — все это слилось воедино.Граф де Бодуэн что есть силы налегал на весла, отталкивался от мокрых камней, громко кричал:

— Сюда, сюда, подгребайте правее, держитесь середины реки, не то разобьемся. Сейчас поворот!

Обе лодки, скрытые густыми клубами тумана, перемешанного с дымом, выплыли на более спокойное место. Они и сами не ожидали, как перед ними появились черные мокрые сваи. Арман уцепился за одну из них. Лодку быстро развернуло, солдаты подали веревку, и Арман успел — таки привязать лодку к свае моста.

— А что теперь, граф? — спросил Жан, перекрикивая грохот выстрелов.

Арман поднял голову. Над ними в клочьях тумана и дыма был мост, на котором грохотал бой.

Слышались дикие крики:

— Вперед! Вперед, они атакуют! — ревели офицеры. — Повешу, повешу, если кто отступит! Гремели выстрелы.

— Они атакуют, — прошептал граф де Бодуэн и принялся карабкаться по свае вверх. Наконец, это ему удалось, правда, был момент, когда граф де Бодуэн едва не сорвался на острые камни у самых свай моста. Еслибы это случилось, то он наверняка бы разбился, и его мертвое тело унес бы стремительный поток.