— Неужели я все еще жив?

— Да, да, все хорошо. Скорее носилки! — командовал офицер.

Графа де Бодуэна положили на носилки и потащили по узкой тропинке пробираясь среди скал и колючих кустов.

По дороге мчался всадник. Он настегивал коня. Вскоре всадник оказался в лагере войска Пьемонта.

— Где король? — обратился всадник к одному из офицеров.

— А ты кто такой? — офицер схватил коня за повод и положил руку на рукоять пистолета.

— Я гонец, посланник из Турина.

— Из Турина? Что ж, тогда я проведу тебя к королю.

— Мне надо быстрее, у меня срочное послание.

— Здесь всем, приятель, надо быстрее, видишь, сколько раненых, они все спешат.

Гонец огляделся по сторонам. И действительно, он увидел множество раненых солдат, лежащих прямо на земле.

— А почему столько много раненых? — спросил гонец, обращаясь к офицеру.

— А, приятель, только что был бой.

— Я слышал грохот, когда ехал.

— Да-да, это стреляла наша артиллерия. Граф де Бодуэн взорвал мост.

— Граф де Бодуэн? — изумленно воскликнул гонец.

— А ты что, приятель, его знаешь? — усмехнулся офицер.

— Слышал, ведь он постельничий короля.

— Постельничий? А служил простым солдатом.

— Как простым солдатом? — изумился гонец, явно не веря офицеру.

— Да вот так, приятель, он сам попросился на войну. Смотри, вон король.

Чтобы не продолжать разговор, офицер бросил поводья и указал гонцу на короля Витторио, сидящего на камне.

Гонец спешился и подбежал к королю. Не доходя нескольких шагов, он учтиво поклонился.

— Ваше величество, — громко сказал посланник. Король отнял ладони от лица и непонимающе взглянул на человека, стоящего перед ним.

— Что тебе?

— Ваше величество, вам письмо.

— Что за письмо? — прошептал король Витторио.

— Письмо из Риволи.

— Откуда? — король Витторио вскочил на ноги.

— Из Риволи, ваше величество. Король тут же подбежал к посланнику.

— Давай! Давай скорее!

Тот запустил руку за пазуху и вытащил конверт, запечатанный сургучной печатью.

Король даже не глядя на печать, разорвал конверт и, опустившись на камень, стал читать. Он всматривался в неровные строки, и на его лице появилось выражение страха.

— Боже, Боже, этого не может быть! — прошептал король.

— Что вы говорите, ваше величество? — обратился к нему гонец.

— Ничего, ничего, — затряс головой король Витторио. — Сколько дней ты добирался?

— Два дня, ваше величество.

— Ты что, мерзавец, не мог ехать быстрее? — взревел король.

— Я мчался изо всех сил, — поклонившись, ответил гонец, — я сменил шесть лошадей.

— Дьявол, неужели все кончено? Господи, — страшным голосом воскликнул король Витторио, — неужели все кончено?

ГЛАВА 11

Король Пьемонта Витторио спешил в Риволи. Он неистово настегивал коня и смотрел только вперед. Он стремился как можно скорее попасть в свой загородный дворец туда, где была Констанция.Во время коротких перерывов он выхватывал из кармана сложенный вчетверо лист бумаги и перечитывал неровные строки, написанные королевским лекарем.

«Боже, за что такое наказание? — шептал король Витторио. — Неужели я не успею, неужели все потеряно?»И Витторио менял коня, вскакивал в седло и вновь скакал вперед.Он не обращал внимания на то, что делается вокруг. Казалось, он даже не видит сожженные селения, заброшенные поля, бесчисленные толпы беженцев, которые убегают от войны.

Земли королевства Пьемонт выглядели ужасно: неубранные, заброшенные поля, разоренные селения, разграбленные церкви. Но королю Витторио не было времени задуматься над тяжелой судьбой, постигшей Пьемонт, он спешил к своей возлюбленной, надеясь как можно скорее ее увидеть.

«Ну почему судьба так жестока? Почему она посылает мне такие испытания? Полгода я не видел Констанции и надо же было такому случиться! Надо же было ей заболеть! Пусть заболел бы кто-нибудьдругой, пусть заболела бы королева или он сам, но нет, судьба выбирает самых дорогих людей».

Четверо охранников, которые спешили за королем, уже выбились из сил, а король даже не обращал на них внимания. Он не давал передышки ни себе, ни лошадям, ни людям.

— Скорее! Скорее! — выкрикивал Витторио, указывая рукой направление. — Туда!

Кавалькада мчалась по разбитой дороге, обгоняя повозки, груженые нехитрым скарбом, обгоняя беженцев, ведущих свой скот.Королю было все равно, какая судьба постигнет королевство, что будет с короной, с престолом. Его уже перестал интересовать итог кровопролитной войны, ему стало безразлично, кто одержит победу — Пьемонт или Франция. Ему было даже безразлично, будет ли заключен мир или продлится война.

Главное для Витторио была судьба Констанции, и он понимал, что если успеет и застанет ее живой, он ее спасет, чего бы это ни стоило. Король Витторио был готов продать душу дьяволу, лишь бы только спасти свою возлюбленную, которая была так холодна к нему. Но что поделаешь, коль судьба распорядилась так, коль судьба дала любовь королю и не дала ее Констанции.

— Я продам все, я заложу душу дьяволу, я разорю весь Пьемонт и влезу в долги, но спасу, спасу тебя, Констанция, — шептал король Витторио, бешено настегивая хрипящего от усталости, спотыкающегося коня.

Дорога петляла и вот, в конце концов, король увидел свой загородный дворец в Риволи. Его сердце бешено заколотилось, он на несколько мгновений натянул поводья и придержал коня, как бы давая ему и самому себе отдышаться.

«Ну как она там? — подумал Витторио. — Если она еще жива, то я ее обязательно спасу, я не дам уйти из жизни Констанции!» Его охранники поравнялись с ним.

— Ваше величество, через четверть часа мы будем на месте, — сказал офицер.

— Да, да, правда, но лучше, если бы мы оказались в Риволи несколько часов назад.

— Лошади устали, ваше величество.

— Плевать на все, к черту лошадей! Если мы их загоним, мне не жаль, главное, успеть, — и король, дернув поводья, вонзил шпоры в бока своему черному жеребцу.

Тот сразу же с места прошел галопом.

— Быстрее! Быстрее! — торопил коня король Витторио.

Он подъехал к воротам, чувствуя, что его сердце бешено колотится. Он, не привязывая лошадь, бросился во дворец. Он не смотрел по сторонам и даже не обратил внимания на то, что говорил ему старый дворецкий.

— Где она? — единственное, что выкрикнул король Витторио.

Дворецкий еще раз низко поклонился королю Витторио и немного испуганно указал рукой на второй этаж, туда, где располагалась спальня Констанции.

Король, пропахший потом, в забрызганных грязью высоких сапогах, в мокром, волочащемся по земле плаще, бросился наверх, на ходу сбрасывая шляпу и срывая с плеч плащ.

На несколько мгновений король Витторио застыл перед дверью, затем положил руку на бронзовую, давно не чищенную ручку, повернул ее и вошел в спальню.

В комнате царил полумрак, горело несколько свечей и стоял удушливый запах лекарств. Дворцовый лекарь, увидев короля, обернулся и склонился перед своим монархом.

Даже не взглянув на лекаря, король бросился к ложу, к той постели, на которой он испытал столько сладостных мгновений.

Констанция лежала, запрокинув голову. Король, едва взглянув на свою возлюбленную, вздрогнул.

— Боже, что с ней? — воскликнул король Витторио. Все прекрасное лицо Констанции, шея и плечи были

Усыпаны темными ужасными язвами.

Придворный врач, все так же продолжая кланяться, подошел к королю.

— Ваше величество, немедленно покиньте эту комнату! Я вас умоляю.

— Что? — король Витторио обернулся и посмотрел на своего доктора.

— Это очень опасная болезнь, ваше величество, она передается через воздух, вы можете заразиться и умереть.

— Я? — король глянул в желтые глаза лекаря.

— Да-да, ваше величество.

— Но ведь вы же не боитесь?

— Я, ваше величество, уже слишком стар, чтобы дорожить своей жизнью, да и к тому же это мой долг, помогать всем страждущим, — говоря это, седовласый доктор склонился над ступкой и принялся яростно толочь какие-то снадобья.

— Констанция, Констанция, — зашептал король Витторио, сконившись над своей возлюбленной, но женщина лежала без чувств. — Ты меня слышишь? Это король Витторио, это я! Узнав о том, что тебе плохо, я бросил все и примчался. — Ваше величество, не приближайтесь! — врач подошел и хотел оттащить короля от больной.

— Прочь! — рявкнул король на своего доктора. — Я знаю, что делаю, Тибальти, не мешай мне, я король и приказываю здесь только я, а все остальные должны мне только подчиняться, — король Витторио сорвал парик и швырнул в сторону. — Да откройте же окна, здесь нечем дышать!

— Нельзя, ваше величество, нельзя, болезнь может распространиться по всему дворцу, да и солнечный свет ей будет вреден.

— Она давно уснула?

— Она не спит, ваше величество, — дребезжащим голосом произнес старый врач, продолжая заниматься снадобьем, — она просто сейчас находится между жизнью и смертью.

— Тибальти, — воскликнул король Витторио, подходя к старику врачу, — ее нужно спасти во что бы то ни стало! Пойми, Тибальти, я люблю эту женщину, я не могу без нее жить. Старик закивал.

— Да-да, ваше величество, я понимаю, но мне кажется, вы напрасно приехали. Помочь вы ничем не сможете, а графиня начнет волноваться, нервничать, и ее состояние может резко ухудшиться.

— А что это за страшная болезнь?

— Это ветряная оспа, ваше величество, болезнь почти неизлечимая.

— Где она ею заразилась?

— Этого никто не знает, ваше величество, обычно, когда начинаются войны, голод, эта болезнь приходит к людям, а в мирное время она появляется очень редко. Эта болезнь — спутница войны.

— К дьяволу, к дьяволу, Тибальти, все рассуждения, ее надо спасти! — и король, опустившись на колени, взял Констанцию за плечи и слегка встряхнул. — Констанция, Констанция, любовь моя, очнись!

Та с трудом открыла глаза и непонимающим взглядом смотрела на короля. Затем на ее губах появилась горькая улыбка.

— Король приехал проститься со своей возлюбленной? — прошептала Констанция, пробуя приподняться, чтобы натянуть на себя одеяло и скрыть плечи и грудь, усыпанные язвами.

— Давай, давай, я тебе помогу, дорогая, — зашептал король, поправляя одеяло.

— Уходи, уходи, я не хочу тебя видеть.

— Нет-нет, Констанция, я никуда не уйду, я буду с тобой все время, я тебя спасу.

— Нет, нет, спасти меня уже невозможно, я чувствую, как жизнь покидает меня.

— Да нет, что ты, вот и Тибальти говорит, что можно спасти тебя, правда, доктор?

Старик судорожно передернул плечами, отставил медную ступку, отложил пестик и закивал:

— Такие случаи были в моей практике, так что все возможно, все в руках божьих. И если он будет милостив, то вы, графиня, спасетесь. Правда, возможно…

— Что, Тибальти, я буду безобразной, да? Ты это хотел сказать, так говори же, говори! Ваше величество, я стану безобразной и тогда вы от меня откажетесь как от ненужной испорченной вещи.

— Да нет же, нет, Констанция! — зашептал король прямо в ухо Констанции. — Ты всегда будешь прекрасной, ты вообще самая красивая женщина, я тебя спасу. Доктор, доктор, давайте скорее лекарства.

Доктор Тибальти влил из черной бутылочки немного жидкости в медную ступку и принялся помешивать.

— Сейчас, сейчас, ваше величество, вот это единственное средство от страшной оспы. Оно, правда, не излечивает, а только может облегчить страдания больной, но тем не менее другого средства я не знаю.

— Черт побери, так давайте, давайте же ваше средство!

— Погодите, ваше величество, оно должно хорошо раствориться и только потом им можно пользоваться.

— Как им пользоваться, Тибальти, как?

— Вот этой лопаточкой, осторожно и деликатно, Днем и ночью и чем чаще, тем лучше, надо смазывать язвы, чтобы они не зудели и не кровоточили, чтобы они зарубцовывались.

— Да-да, я все понял, я сам буду это делать.

— Нет-нет, ваше величество, вам лучше удалиться, я сам этим займусь.

Тибальти закончил помешивать и держа чистую стеклянную лопаточку, подошел к постели больной. Он уже склонился, чтобы начать процедуру, как король вырвал из рук старого доктора лопаточку.

— Так что я должен делать, Тибальти?

— Ваше величество, очень деликатно смажьте лицо, шею, плечи, грудь, а затем оставьте графиню хотя бы на час. А потом вновь надо будет повторить эту процедуру. И так до тех пор, пока язвы не начнут уменьшаться, не начнут исчезать.

— Сколько времени это может продлиться, доктор? Придворный лекарь прошелся по спальне, остановился у задернутого окна и несколько мгновений думал, что ответить королю. Затем развел рукии обреченно произнес: