— Мне ничего не болит.

— Вставай тогда, пошли раны обрабатывать, — и потянул меня, чтобы я поднялась с земли.

Я встала на ноги и снова наткнулась взглядом на странника. Он подмигнул здоровым глазом и протянул мне руку:

— Иван Сергеевич — местный лесник. А Вас как звать?

— Вероника, — я негромко ответила и пожала руку гостю.

— Ну, давайте, пройдём в ваш дом. Вы зелёнкой помажетесь, а я срочные новости поведаю.

Но Костя сначала потащил меня к колодцу — ледяной водой смыл грязь и кровь с моих коленей. Вот тут я и почувствовала, как сильно их разбила. Меня запоздало пронзила боль от сильного удара, который я получила, скатываясь с лестницы, а кровоточащие места стали ужасно щипать.

В доме он принялся промывать мои раны антисептиком, а я от этих манипуляций разве что на стенку не лезла.

— Не нужно на всю рану наносить зелёнку. Обрабатывают только края. Так доктор говорил, — упиралась я, как могла, от настойчивого мужа.

— Надо слушаться своего мужа. Всегда и во всём, — вставлял свои пять копеек и Иван Сергеевич.

— Доктор ничего в этом не понимает. Он лечит проникающие ранения, а здесь — ободранные. Сказал бы тебе, что до свадьбы заживёт, так неуместно уже. В детстве замазывали всё, что только можно было. И ранки быстро заживали у всех. Ещё подорожник найдём и приклеим. Знаешь, как он боль уменьшает? — странно рассуждал Костя, хотя сегодня никто ничего ему не вкалывал. — От дурной головы и ногам покоя нет — это точно про тебя.

Я чуть не плакала. Бежала его спасать, а он…

— Ну, иди сюда, пожалею, жена горемычная, — обнял меня, как всегда одной рукой, и стал гладить по спине. — Зачем бежала?

— Я думала, что нас нашли.

— Я же тебе рассказывал историю этого дома. Расслабься ты уже, наконец. Мы ничего противоправного не совершили. Полиция во всём разберётся. И мы благополучно вернёмся домой. Отдыхай, у нас медовый месяц, — усмехнулся чему-то Костя.

— И погода вас не подводит, — добавил лесник. — И природа здесь замечательная. Чем вы только там в своей Москве дышите.

— Да. Как будто ничего страшного и не произошло. Сидишь ты, между прочим, тут раненый. Даже с женой тяжело тебе спать. А мне лапшу вешаешь на уши, что всё хорошо, — с обидой в голосе сказала я.

— Как мне тяжело, ты ещё почувствуешь на себе, — глаза мужа гневно сверкнули.

Я надула губы и отвернулась — так мне было обидно, до слёз. Даже не поблагодарил меня.

— Иди уже сюда. Знаю, что за меня сильно испугалась. Но сама подумай. С тобой столько всего произошло. И на стоянку выманивали. И на машине увозили. И от пуль убегала. И в глуши ночью ехала. Может, хватит тебе испытаний? Как думаешь? Такое могло произойти с шансом один на миллион. Надо всегда верить в лучшее. Или хотя бы поверить мне, законному мужу. Это место очень надёжное — ещё раз тебе повторяю.

— И следователя нового вам дали, — сообщил Иван Сергеевич.

— Ну-ка, поподробнее, — Костя достал коробку с медикаментами. — Иван Сергеевич, дорогой, сделай мне укол. Это антибиотик.

— Покажи руку, — этот странный товарищ стал внимательно осматривать рану, — швы хорошо затягиваются. Я в следующий раз от Степаниды мазь тебе принесу. Вообще всё быстро заживёт. И жене своей помажешь.

— Спасибо. Степаныч говорил что-нибудь забрать у него? Документы какие-нибудь?

— Нет, пока ничего. Пойдём на солнышко. Я для вас кролика разделаю. Это мой скромный подарок для вас, для молодожёнов. А хозяюшка чаем угостит.

— Да, конечно. Вы простите меня.

— Не стоит извинений. На твоём месте после всего произошедшего любая бы испугалась. Ты лучше за Костей хорошо приглядывай. Ласку дари ему. Он мне почти как сын.

Во дворе Иван Сергеевич нам поведал о том, что происходит в Москве, и как продвигается следствие. Новый следователь рассказал Орлову, что его коллега, сутки назад попавший под машину, очень быстро идёт на поправку. Получил лишь лёгкое сотрясение и перелом кисти руки. Он его уже допросил по делу как потерпевшего. Ибрагим и Алик Соколовский объявлены в розыск. Где они сейчас — никто не знает.

Несмотря на нарушение методики расследования преступлений, или как там у них это называется, следователь попросил пока проект придержать у себя — передача его может быть опасной для всех участников в этом деле.

Виталия и Катерину, оказалось, трудно привлечь даже пока в качестве свидетелей. Нигде не были, ничего не видели, ничего не слышали. А отец Катерины и вовсе отказался давать комментарии даже по телефону.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍Эльдара и девчонок спрятали за городом. Никита организовал для них сегодня утром тайное посещение нового следователя для дачи показаний. Сейчас он активно копает под победившую подрядную фирму, которая возводила стены. Назначена экспертиза по проверке качества бетона и протокола его укладки.

Воронов очень переживает, что допустил такую досадную ошибку при выборе компании. Впрочем, эта компания всегда была на хорошем счету у солидных генеральных подрядчиков. А по телевизору ещё сказали, это лесник уже от себя добавил, что ход расследования дела взят на особый контроль руководством следственного управления, и москвичи надеются, что полиция найдет всех виноватых.

Этот простой человек ещё долго о чём-то говорил, легко разделываясь со шкуркой кролика, но я его уже не слушала. И, вправду, Москва была очень далеко. И всё, что там происходило, будто нас и не касалось. Было такое ощущение, что мы уехали из дома не сутки назад, а очень-очень давно.

Я задумалась над словами Ивана Сергеевича. О том, что меня уже не раз попросили подарить ласку для мужа. Ласку дари, ага. Все это так естественно заявляют, как будто и сами никогда не были молодыми. И ничего их не смущало в этом деле.

А что, собственно, тревожит в этом деле меня. Костя мне нравится. И вообще, мне кажется, что я его даже люблю. Я много книг прочитала про любовь. Так вот похожие ощущения и я испытываю, когда он ко мне прикасается. Просто не успеваю проанализировать, он очень быстро всё это прекращает.

Так чего же я боюсь? Ну… Сделаю что-нибудь не так — и будет опять надо мной смеяться. А может, не будет? Он же не может ничего сейчас предпринять из-за руки, вот и потешается от бессилия.

Помню, прочитала как-то в книге про анатомию человека о том, что нельзя мужчинам возбуждаться просто так. Их энергии выход нужен. А вчера что это было? Застой крови опасен в организме человека. Так мы и без малышей останемся.

Подумала о детях и удивилась сама себе — получается, что я не против наших с ним общих детей. Срочно надо спасать свою семью. Вечером всё беру в свои руки. Костя же пока не может. Но, судя по фильмам, когда женщина сверху, мужчинам очень даже нравится. А женщин у него было много. Значит, он обрадуется моей инициативе.

— Эй, Вероника, о чём опять задумалась? — остановил поток моих мыслей Костя. — Опять что-то придумала, да? Не вздумай ничего делать без разрешения. Сначала спроси у меня. А то потом мне опять слёзы твои вытирать придётся.

Я улыбнулась мужу как можно ласковее. И подумала — слёз не будет, будет сюрприз и очень нежная ночь для нас двоих.

Костя по совету лесника растопил печку. Ночи стали значительно холоднее. Иван Сергеевич поставил тушить кролика для нас. Затем мы все вместе выпили душистого чая с разными травами, и наш гость, деликатно придумав причину, отправился домой, не дождавшись ужина.

Поужинав в доме в уютной гостиной, я уже совершенно спокойно обработала швы и, измерив температуру мужу, приняла решение, что можно обойтись и без лекарств. Решили с Костей оставить только антибиотик. Это было странным, но на нём заживало всё буквально на глазах.

Потом он пытался обработать мои колени, из которых, не переставая, выступала сукровица, но я не дала ему это сделать, хотя они меня и беспокоили. Тогда он сказал идти мне в душ, а сам пошёл спать. Все обстоятельства складывались удачно для моего задуманного сюрприза.

После душа я зашла в соседнюю комнатушку и отыскала красивый комплект нижнего белья. Поверх этого комплекта нацепила рубашку Кости, потому что халатика у меня здесь не было. И пошла, уверенной походкой, соблазнять собственного мужа.

Глава 31


Костя выглянул в общую гостиную:

— Где ты бродишь? Спать пошли.

— Пошли.

— Что это такое? Зачем свечи? Сегодня свет есть.

— Для романтики, — загадочно сказала я и первой прошла в нашу опочивальню.

Расставила свечи на тумбочке и подоконнике и стала их зажигать. Обернулась и увидела, что Костя пристально меня рассматривает.

— Что-то я не понял?

— А что тут непонятного. Я жена твоя.

— Ты сейчас шутишь? Температуры нет?

Я подошла к нему поближе. При свете зажжённых свечей наша небольшая комнатушка приобрела необыкновенный вид. Однако я могу ошибаться. Эту загадочную атмосферу мог создать и мой муж, который в настоящий момент смотрел на меня так, как будто я только что прилетела из системы Альфа Центавра.

Впрочем, это было недалеко от истины. У меня было космическое состояние и настроение. Но мой Костя, который всё любил держать под своим контролем, не растерялся. Свободной рукой, как это он делал последнее время, прижал меня к себе и на ухо прошептал, хотя никто подслушать нас не мог:

— Решила проверить границы дозволенного?

— Нет. Просто пришла к тебе.

Отпустил меня и провёл пальцами по моей щеке. Пробежала дрожь по моему телу, я бы сказала, больше вдоль позвоночника. Что-то новенькое, мне уже нравится наше начало. И почему я раньше отказывалась от этого.

Обхватив затылок, резким движением приблизил моё лицо и стал целовать. Вот только сейчас я поняла, что значит, мужчина хочет, чтобы ты ему принадлежала. Это ощущаешь каждой клеткой, чувствуешь его нетерпение и одновременно невероятную выдержку.

— Зря ты это затеяла. Пару дней надо было подождать. Неполноценно как-то одной рукой орудовать.

— Я не хочу ждать. Я всё сделаю сама. Если позволишь.

И толкнула его в сторону кровати. У него удивлённо поползла бровь вверх, когда он вынужденно должен был принять почти горизонтальное положение. А мне пришлось неуклюже карабкаться на наше ложе, потому что кровати в этом доме очень высокие.

Он перекинул меня через себя к стенке и спросил:

— Не передумаешь?

— Нет, — твёрдо сказала я.

Поднялся и вышел из комнаты. Я в недоумении сидела и ждала. Когда вошёл, чем-то шелестя, облегчённо вздохнула. Я забыла про предохранение. Он снова сел рядом со мной на кровати, а возле подушки положил квадратные пакетики.

— Я не против ребёнка. Даже хочу детей. Просто ситуация сейчас, сама понимаешь какая. Лучше отложить на время. Но, если ты хочешь, я тебя поддержу. Можем и не предохраняться.

— Нет. Я бы хотела немного ещё поработать в твоей компании. Но, если что, я тоже не против детей, — а у самой так тепло на душе сразу стало, прям весна началась.

Как, оказывается, это приятно, когда твой мужчина хочет от тебя детей. Но это мы отвлеклись с ним. Я же вызвалась всё взять в свои руки, помочь ему. Толкнула его легонько на подушки и сама прижалась к его губам.

В этот раз он не проявлял активности, пока я исследовала его губы своими, а потом несмело стала его целовать более откровенно. И сразу же почувствовала его руку на себе. Левая рука его была зафиксирована жёсткой повязкой, но я очень боялась её задеть. Поэтому старалась не двигаться, чем активно пользовался Костя, шаря другой рукой, где только возможно, так как нужный ему объект находился на одном месте.

— Сними рубашку, — ну что же, я сама подписалась на эту работу.

Я расстегнула её и медленно сняла, а он в это время раздевал глазами всё остальное. Я снова прикоснулась к его губам и прижалась с правого бока к его телу. Отметила про себя, что дышать он стал чаще.

Потихоньку, что я даже не заметила это, всё ненужное было снято с нас и сброшено на пол, а мы наслаждались горячими телами друг друга. Ладно, говорю за себя, мне было очень классно прижиматься к нему, целовать ему шею, зарываться руками в его волосы и, что забавно, гладить бороду.

— Я отплачу тебе, как только сниму повязку. Сегодня, как могу, только из положения лежа и одной рукой.

Не понимаю, о чем он говорил, потому что мне вполне хватало его прикосновений. Особенно было приятно, когда он гладил запрещённые места и нежно проводил по бедру пальцами, вызывая у меня взвод мурашек во всём теле.

После очередного страстного поцелуя, он своей рукой направил меня так, чтобы я поняла, что мне нужно сделать. Я взобралась на него. Каким-то странным и далёким стал его взгляд. На мгновение это заставило меня даже притормозить.