Ася Андреева - Конструктор

Я тоже заулыбалась.

— Ты признался сегодня, что любишь. Это из-за того, что я пришла?

— Нет. Хотел это сделать, когда увидел тебя в белом платье, — поцеловал он меня в висок. — Но побоялся спугнуть тебя. Потом, когда фату снимал. Потом в постели. Но, подумал, что ненавидишь меня.

— Прости меня, пожалуйста. За всё. И за слова мои.

— Ты прости, что твоя первая ночь прошла не так здорово, как хотелось бы. Если бы знал — ты бы запомнила её на всю жизнь. Ты сделала мне большой подарок. Я очень тебе благодарен, что ты сохранила себя, как выяснилось, для меня. Я очень рад этому. Ты даже не можешь себе представить, как я рад. Я счастлив, что ты сама пришла сегодня и не стала ждать.

— Спасибо. Я запомню эту ночь на всю жизнь. Благодаря тебе.

Он приподнялся на локтях и внимательно посмотрел на меня:

— Я тоже.

На следующий день мы снова проснулись около полудня. Пришёл Иван Сергеевич и принёс, как обещал, целебную мазь Степаниды. Мы измазали друг друга ядовито-зелёным зельем, а потом долго не могли смотреть друг на друга без смеха.

Пока я готовила обед, Костя с лесником о чём-то увлечённо беседовали. Вскоре Иван Сергеевич ушёл, а муж позвал меня погулять в лесу, где, кстати, я немного заблудилась, за что опять получила по мягкому месту.

Вернувшись к нашему домику, я не сразу заметила огромный букет из разноцветных астр, который ждал меня на крыльце. Меня впечатлил не только размер букета, но и разнокалиберность этих замечательных цветов. Формы некоторых из них я видела впервые в жизни. Не думала, что в этих краях растёт такая красота. Я подошла и опустила лицо прямо в этот чудесный мини-сад, чтобы почувствовать весь аромат в полную силу.

— Это тебе. Спасибо за нашу ночь любви, — не знала, что Костя может быть таким сентиментальным.

— Это об этом вы шептались без меня? — устроила допрос на правах жены.

— Нет. Садись. Надо поговорить.

Плохое предчувствие с утра меня не подвело. Я думала, что это просто оплакивается моя девственность. Выходит, что нет.

— Говори.

— Мне необходимо сегодня вечером быть в Москве. Ты пока остаёшься. И это не обсуждается.

— Поэтому астры. Они долго стоят.

Мы ехали молча к дому Ивана Сергеевича, где я должна была дожидаться Костю, пока он не закончит все свои дела в Москве. Как я не уговаривала его разрешить поехать с ним — он был непреклонен. Разговаривал со мной только на повышенных тонах или, и того хуже, вообще отмалчивался.

Потом просила разрешения у него хотя бы остаться в нашем домике, на что мне быстро припомнили: падение с лестницы, боязнь ночью находится одной в комнате и многое другое, чем успела его разозлить. Объясняла, что мне так будет легче, когда я буду вспоминать, как мы занимались здесь любовью. Вдыхать его запах на подушках.

Не помогло. Тогда я в сердцах бросила, чтобы он забрал свой подарок — цветы, потому что хотел от меня откупиться ими. О чём сейчас в дороге горько жалела.

Машина свернула на какую-то лесную дорожку, нас снова стало трясти, а мне захотелось плакать, потому что мы явно уже подъезжали. В этот раз он не дал мне сесть за руль и умело сам справлялся одной рукой с управлением, а у Степаныча его заберёт Макс.

Да, собственно, и ехать было километров девяносто, да и то, в основном, по узенькой грунтовой дороге или по просёлочной. Навстречу нам ни разу никто не попался. Дом лесника также находился где-то в глубине леса, но на хуторе. Недалеко от него, в километрах пяти, стояла небольшая деревенька.

— У них возле дома речка. Ты не вздумай ходить туда гулять. Поняла?

Я не отвечала и, отвернувшись, смотрела в окно.

— Вероника, — громко позвал Костя, — повернись сюда быстро.

Я не обращала внимания на него. Не хочет меня брать с собой, так и нечего мне указывать, что делать. Мог бы к девчонкам за город меня закинуть. Там хоть бы Костя приезжал иногда. Вот он по-настоящему любит Ольку. Не оставляет её одну надолго.

— Вероника, я, кажется, к тебе обращаюсь.

— Куда хочу, туда и буду ходить. Хочешь контролировать меня — забирай с собой.

— Я тебя сейчас вообще под амбарный замок посажу. И не выйдешь даже во двор. Переживёшь как-нибудь пару дней, Иван Сергеевич еду будет приносить. Мне некогда тебя уговаривать и объяснять, насколько опасна ситуация. Я сегодня должен хотя бы к ночи вернуться в Москву.

Я прикинула, вспоминая его прошлые действия, что он вполне на это может пойти.

— Хорошо, я буду сидеть дома, — прошептала я еле слышно.

— Не слышу!!!

— Я буду сидеть дома, — прокричала я, вытирая слёзы.

— Молодец. Дома не надо. Во двор можешь выходить. Вид у них там красивый из окна. Дом стоит на высоком пригорке. Над рекой. А вообще можешь и помочь нам всем.

— Чем это интересно?

— Помоги Степаниде по хозяйству. У неё спина больная. Надо как-то отблагодарить эту семью за помощь нам.

— Я помогу, — тихо сказала я.

— Умница.

Я, конечно, всё понимаю. Со мной могут быть определённые проблемы. Но зачем он так? Куда делась его ласка? Ни одного поцелуя после того, как мы вернулись с прогулки. Куда делся нежный взгляд?

— Я попрошу тебя вытереть слёзы. Нечего людей пугать.

Прекрасно, я еще и некрасивая. Больше, в пути, мы не сказали друг другу ни слова. Нас встретил Иван Сергеевич и помог разгрузить мои вещи.

— А Степанида моя в лес по грибы пошла. Завтра, если хочешь и ты сходи с ней, — обратился ко мне лесник.

— Нет. Иван Сергеевич, дорогой, я очень прошу, пусть она дальше двора не ходит никуда.

Я не вытерпела этого позора и понесла свой рюкзак в дом. Не пойду прощаться, пусть едет. Совсем не думает обо мне, что я сейчас чувствую. Стала посреди чужой гостиной, а у самой сердце рвётся на части. Он сейчас уедет и всё. Когда я его увижу? Я буду спать одна. В холодной постели.

— Ну, что стоишь? Ты же мужняя жена. Знаю, тяжело. Ну, а ему как уехать без твоего поцелуя? Знаешь, душенька, мужчины тоже ласку ждут. Это с виду они вроде все чёрствые. А в душе тоже хотят внимания к себе. Иногда и первый шаг надо сделать самой. Иди, проводи мужа своего в добрый путь, — Иван Сергеевич легонько подтолкнул меня вперёд, дал, как говорится, пинка.

— Спасибо Вам.

— Иди, девонька, торопиться ему надобно. А я не буду вам мешать. Чай заварю. Скоро и старая моя придёт.

Я вышла на крыльцо и увидела, что он стоит, облокотившись на машину и курит. А ведь с тех пор, как я к нему переехала в Москве, не видела, чтобы он курил. Смотрит на меня, а взгляд ничего не выражает. Была, не была. Я спустилась и подошла к нему.

Он сразу раскрыл объятья, выбросил сигарету и прижал меня так крепко к себе, как только он умеет это делать.

— Прости меня. Я хочу, чтобы ты знал. Эти астры… Это были лучшие цветы в моей жизни. Я знаю, что ты их подарил от души.

— И ты прости. Я просто очень за тебя боюсь. Ты на ровном месте в неприятности попадаешь. Приеду — проверю колени. Смотри, чтоб зажили, — улыбнулся он. — А груб с тобой был, потому что боюсь, что не вытерплю сам расставания. И заберу тебя. Ты пойми, мы рискуем не только собой.

Я не дала договорить и стала тянуть его голову вниз, чтобы поцеловать. Мне показалось, что наш поцелуй в этот раз был не в полную силу. И я его понимала.

‍​‌‌​​‌‌‌​​‌​‌‌​‌​​​‌​‌‌‌​‌‌​​​‌‌​​‌‌​‌​‌​​​‌​‌‌‍- Счастливого пути. Я буду тебя ждать.

— Спасибо, — он зачем-то открыл багажник.

Через мгновение он достал мой букет и всучил мне его в руки. Быстро сел в машину и с пробуксовкой резво выехал со двора.

Я прижала цветы и заплакала.

— Душенька моя, он вернётся. Пойдём в дом, — потянул меня Иван Сергеевич.

Мы поднялись на второй этаж, в комнату, где я буду жить. Поставив мои цветы на большой стол, мы подошли вместе с лесником к широкому окну.

Дом стоял высоко на пригорке, а резные окна смотрели в сторону широкой реки. Увидев в окне, как далеко раскинулись леса, а река лентой обвила густые заросли, я ахнула от восторга, потому что такой вид из окна не доступен даже вполне состоятельным людям.

— А вон там, — показал рукой пожилой мужчина, — встаёт солнце. Но погода сегодня испортилась. Я думаю, неделю будут идти дожди. Поэтому пока рассвет не увидишь.

Я смотрела вдаль — за рекой начинался лес. Там проходила какая-то дорога. И вскоре я заметила знакомую машину. Она неслась, поднимая за собой столб пыли, несмотря на начавшийся дождь, постепенно уменьшаясь в размерах, пока не превратилась в точку, которую полностью через мгновение поглотил лес.

— Если бы мой прадед был ещё жив, то он бы сказал так: глядя в это окно, всех твоих женихов я смогу отследить за километр.

— Контролировал тебя?

— Охранял.

— Косте он бы тебя доверил.

— Я знаю. Иван Сергеевич, что случилось в городе? Что за спешка?

— Костя запретил тебе говорить.

— Ну, пожалуйста. Я же всё равно никуда не денусь.

— Орлов ваш в тюрьме.

— И ничего мне не сказал. Знал, что не отпущу одного после такой новости. Почему арестовали, не знаете?

— Отстранили вашего следователя. Проекта нет. Арестовать, правда, успели только одного.

— Теперь понятно, почему его Макс встречать будет. За что Никиту? Он же начальник охраны.

— Бывшая Кости на него заявление написала.

— У моего мужа есть план?

— А как же. И не один. Он стратег, за это можешь не переживать.

Я усмехнулась, представляя Макарова в погонах и за столом с картой местности.

— Неужели есть варианты?

— Сказал, что вызовет на помощь Ханта.

— Сильный козырь.

— Да, он молодец. В своё время спас моего сына. Только он в Питере живёт. Не поможет Ханк, буду просить помощи у сына. Константин наотрез отказался ему звонить. Ну, что, душенька, пойдём. Много дел у нас. Колени твои подлечить надо. Все дела как переделаем, так и встретим твоего женишка, как твой прадед говорил. Точнее муженька. А вон, смотри, и моя старая идёт. Целое лукошко насобирала, гляди ты.

Мы спустились вниз. Дождь прекратился, а вот бабка Степанида или старая, как звал её Иван Сергеевич, сильно промокла.

— Здравствуй, детонька. Подсоби мне, если можешь.

Я взяла из рук Степаниды лукошко с грибами и помогла ей снять плащ-накидку, который, очевидно, в прошлом принадлежал военному человеку. Иван Сергеевич, как рассказывал Костя, был отставным офицером.

— Ой, астры, — заметила я и заулыбалась.

Так вот, где их раздобыл мой муж.

— Какие красивые, спасибо, что разрешили мне подарить их.

— Милая девонька, о чём речь. Вон их сколько, смотри. А тебе радость принесли. Муж позаботился.

У меня выступили слёзы на глазах. Сколько мне его придётся ждать? Я не знаю, чтобы я бы делала сейчас, если бы не эти милые и добрые люди из глубинки, которые заботились о других просто так. Не требуя ничего взамен. И мне вдруг стыдно стало унывать при них. Я подхватила лукошко и пошла в дом чистить грибы.

Вскоре дождь разошёлся не на шутку. Лупил так, что нам приходилось переспрашивать друг у друга то, что сказали. Мы растопили печь, напекли блинов. А я спросила про ранее упомянутый Сергеевичем телевизор. На что получила ответ, что те новости он сам сочинил. Интересный, однако, мужчина.

Потом они делали примочки мне на колени, а я натирала спину Степаниде. Составив план на завтрашний день по уходу за хозяйством, я отправилась спать в свои царские хоромы. Перед тем, как лечь, достала из сумки его рубашку, в которой он ходил сегодня, и вместе с ней легла спать.

Константин

— Костя, Костя, просыпайся. Ну, давай, вставай, — не сразу Константин понял, что его будит Ханк.

Вчера его давнишний партнёр по бизнесу прилетел по первому зову. От Степаныча Константин сразу приехал в подмосковный дом зарубежного друга, потому что так сказал поступить ему Ханк. И вот сейчас, за завтраком, они уже обсуждают, что и как будут делать в сложившейся ситуации.

Нужно сосредоточиться и экстренно включиться в решение проблем. А выходило у него это сегодня из рук вон плохо. Вчера вымотала дорога, рука ныла от непредвиденной нагрузки, да и сам заснул только под утро.

Непрерывно думал о ней. Вспоминал, как пришла сама, держалась уверенно, а свечи в руках дрожали. Сначала думал, что она шутит. Потом испугался, что отказать не сможет. Но, она настойчиво и решительно превращала их медовый месяц в настоящий. Неподрасчитала свои силы, пришлось спасать их первую ночь, пожертвовав швами, которые только стали стягиваться.