Нил Роуз - Контора

Она рассмеялась.

– Я просто хочу убедиться, нет ли у тебя каких-нибудь идей на этот счет, юноша.

Я симулировал шок.

– Да иди ты! Тебе не стоит об этом беспокоиться. Это было бы равносильно тому, чтобы лезть к родной матери.

– Я воспринимаю это как дифирамб нашим родственным взаимоотношениям.

– Пожалуй, даже еще более целомудренным, – ответил я с усмешкой.

Но с тех пор я ее не видел; вероятно, у нее не было больше проблем с домовладельцем.

Я только-только заполнил бланк пособия для пожилой азиатской женщины, и мои приемные часы подходили к концу, когда ко мне в кабинет вторглась Искорка. На ней была юбка, предназначенная для особы вдвое моложе ее и вдвое меньших габаритов, да и той пришлось бы еще приложить массу усилий, чтобы хорошо выглядеть в этой юбке. За нею шли три старика в неопрятных твидовых пиджаках. Усевшись рядом со мной, она велела им найти себе стулья.

– Рад тебя видеть, – сказал я приветливо. – Я уж боялся, что ты подыскала другого юрисконсульта.

– Еще чего! Мы, бедные люди, должны держаться друг друга.

Я улыбнулся, а она кивнула в сторону приведенной ею троицы.

– Это мои хорошие клиенты, Биллы.

Мои брови поползли вверх от удивления, так это было странно и забавно.

– Нет-нет! Ты что?.. Извращенец, о чем ты подумал? Это вовсе не групповой секс. Это их слишком сильно возбудило бы и… – Ее передернуло. – Вот был бы номер!

Она представила самого маленького из этой троицы, примечательного своим весьма шишковатым носом, как Большого Билла; высокий тощий мужчина, сидящий посередине, был представлен как Билл Маленький, а номер третий из ее кортежа, чья большая, приметная копна волос подозрительно напоминала нейлон, звался Билли Хлюст. Они выглядели так, словно их отливали по определенным стандартам.

– Позволь поинтересоваться, откуда эти имена? – спросил я.

Большой Билл бросил на меня горделивый взгляд.

– Это ведь не потому, что я высокий. Правда?

Искорка доверительно улыбнулась мне и сказала, что привела их, потому что у них возникли проблемы.

– Для решения ваших проблем больше подошел бы другой советчик, – предположил я.

– Нет, ты идиот! – сказала она. – Это проблема юридическая. Я объяснила им, что ты немного грубоват, но нам сгодишься.

– Забавно. Я говорил людям то же самое о тебе.

Мы обменялись вымученными улыбками, после чего я натянул на лицо маску серьезности, которая возвещала: «Доверяйте мне. Я – юрист».

– Ну, так что у вас за проблемы?

Во взгляде Билли Хлюста появилось беспокойство.

– Видите ли, мы живем в том доме в Ист-Энде… – начал он.

– Ничего неприличного тут нет, если вы понимаете, что я имею в виду, – вступил Билл Маленький, обеспокоенный тем, что я подумаю, будто это развеселый бордель для пенсионеров. – Мы все познакомились в армии, а теперь, когда наши жены поумирали, мы составляем друг другу компанию.

– Фактически это мой дом, – сказал Большой Билл. – Я туда вселился почти пятьдесят лет назад.

– Наверно, тогда его красили последний раз, – проворчал Билл Маленький.

– Весь участок вокруг дома похож на большую безобразную строительную площадку, – подхватил Билли. – Там возводят дома городского типа, тут переделывают старые квартиры в элитные. Думаю, никому не хочется жить на чердаке. Мы же не голуби, верно?

– Пожалуй, ты все вокруг загаживаешь не хуже голубя, – подал голос Билл Маленький.

– Ладно вам, мальчики! Хватит! – поспешила урезонить их Искорка, чтобы они не отклонялись от темы. – Давайте лучше расскажем Чарли, в чем проблема. Он человек занятой. Торговые сделки, составление бумаг для клиентов…

– Все началось примерно месяц назад, – проговорил Билли. – Мы получили письмо от одной компании, где говорилось, что они хотят купить участок, на котором стоит наш дом. Но мы не хотим съезжать.

– Ничего удивительного, если вы прожили там пятьдесят лет, – повернулся я к Большому Биллу.

– Нам в любом случае некуда было бы податься, – сказал Билли. – Эти новые квартиры нам не подходят, и дело тут даже не в цене.

– Это выгодное предложение? – спросил я. Большой Билл повернулся к Искорке.

– Неплохое, – сказала она. – Они предлагают только чуть-чуть меньше реальней стоимости. Но я тогда сказала Биллам, что дом не в лучшем состоянии.

Я задумчиво почесал подбородок.

– Не думаю, что это играет роль, если они собираются его снести.

Биллы переглянулись.

– Ты ведь дока в таких поганых делах. Верно, парень? – промолвил Билли.

Искорка ухмыльнулась. Вот если б я на всех своих клиентов производил такое же впечатление!

– Видите ли, нам уже известны истории подобного рода, – мрачно сказал Большой Билл. – Только немногих удавалось уговорить, и то со скандалом.

Билли пояснил, что некоторые их соседи продали квартиры без особых споров.

– Кое-кто уже ждет не дождется, когда представится возможность выехать. Вы ж понимаете. Им не терпится покинуть Ист-Энд.

– Но вам-то этого не хочется? – уточнил я.

– Нет! – ответили Биллы в унисон.

– Даже если они еще накинут?

– Ну, тогда мы, пожалуй, согласимся, – кивнул Большой Билл.

– Если это будет приличная сумма, – добавил Билл Маленький.

– Мы ж не дураки, – сказал Билли. – Но то, что они сейчас предлагают, это форменный грабеж.

Я улыбнулся.

– Что, если я составлю бумагу от нашего Центра с предложением начать переговоры? Воткну туда несколько мудреных юридических терминов. Вам это поможет?

Они оживленно закивали, а Билли протянул мне то самое письмо от строительной фирмы.

– Когда я составлю бумагу, я пришлю вам копию. О'кей?

Биллы поднялись, собираясь уходить.

– Встретимся завтра, Искорка, – сказал Большой Билл.

– А моя очередь послезавтра. Так ведь? – промолвил Билли.

Она кивнула.

– А я бы пришел к тебе, когда получу пенсию, и мы бы весело провели время, если ты не возражаешь. Хорошо? – вежливо осведомился Билли Маленький.

Искорка снисходительно выразила согласие.

Биллы ушли, а я начал наводить порядок. Другие юристы тоже приготовились уходить.

– Ну что, может, по-быстрому? – спросил я ее.

– Я слышу такое сегодня уже четвертый раз.

– Я заплачу, – сказал я.

– Четвертый раз обойдется в такую же сумму, как первый. – Я прекратил складывать папки и взглянул на нее.

– Это последнее предложение.

– Лады… Почему бы нет? Забавно иметь такого дружка, как ты. Хоть какое-то разнообразие. Я всем подругам рассказываю о тебе.

Интересно, а мог бы я рассказывать о ней своим друзьям?

– Какое мы представляем собой интересное сочетание, – сказал я, когда мы вышли на улицу. – Служитель закона и продажная женщина.

Она оживленно закивала головой.

– Я подумала, что ты имеешь в виду фруктовое пирожное[11] и продажного мужчину.

– У Энтони Джоя, вероятно, самая неподходящая для юриста фамилия во всей вселенной,[12] – сказала Элли. – Ведь с ним связаны самые крупные неприятности, касающиеся торговых договоров. Даже странно, что вы не выбираете его каждый раз ублюдком недели.

Впервые за последние восемь лет наша компания расширилась. Уже через пару недель Люси пригласит Элли на наше очередное пятничное сборище, не спросив меня предварительно об этом. «А Чарли там будет?» – якобы спросила Элли. Люси подтвердила, что я там буду и – по ее словам – Элли продолжала так: «Я полагаю, что если как следует напьюсь, то не замечу его присутствия».

Поскольку Элли присоединилась к нам, мы не могли не видеться постоянно: в коридорах, в лифте, в столовой или на общих собраниях коллектива. Меня расспрашивали о ней – из благородных побуждений я сопротивлялся очень сильному искушению распространить о ней такие слухи, которые заставили бы покраснеть даже Екатерину Великую, – и уже не один из моих коллег интересовался, свободна ли она. Разнообразие интересов, от чего кружится голова, интеллект и авторитетность – все это вызывало у них дрожь в коленках. Я отдавал должное ее привлекательности, но мне была знакома и другая ее сторона.

Мы много разговаривали, и бывали минуты, когда мы становились друзьями, но я все еще оставался противником ее пребывания здесь. В то же время испытывал извращенное наслаждение от того, что наши судьбы опять переплелись.

– Джой уже достоин титула «ублюдок недели» по крайней мере в двух случаях, – сказала Ханна. – Что вам следует еще оценить, так это насколько велико соперничество.

– Мы частенько говорим об ублюдках, – пояснила Люси.

– Надо бы придумать какой-нибудь обобщающий термин, – предложил Эш.

– А как насчет «Компании ублюдков»? – сказал я, и все засмеялись кроме Элли, которая только слегка поморщилась.

– Джой выигрывает звание скучнейшего мужчины со времен сотворения мира по итогам каждой недели, – сказала Люси. – Это самый желанный из титулов. А на этой неделе довольно высокие требования к претендентам.

Я выдвинул кандидатом Грэхема за то, что он подсунул мне Ричарда, а Ханна номинировала пожилого компаньона, который всегда называл ее Элен и пару дней назад даже попросил приготовить чай, так как его секретарша отсутствовала по болезни. Ханна объяснила, что ей нужно бежать на встречу с клиентом и у нее нет времени, на что он удивленно сказал: «А я и не знал, что теперь они посылают секретарш, чтобы встречать клиентов».

Элли приняла вызов.

– О'кей. Так вот, сижу я в кабинете Джоя, и он говорит мне, что ему нужна моя помощь в каком-то деле. – Она покачала головой при этом неприятном воспоминании, а мы все точно знали, о чем она подумала. – Это исключительно мрачный кабинет. У меня появилось ощущение, что там в любой момент может пойти дождь. А его голос звучал так монотонно, что казалось, будто твоя жизнь угасает с каждой минутой. Потом зазвонил телефон, и я услыхала пронзительный, взволнованный голосок. Это явно был ребенок – вероятно, его дочь. Какое-то время он слушал, а потом сказал: «Неплохо, Сюзанна. Девятнадцать из двадцати, неплохо. Но давай в следующий раз попытаемся, чтобы было двадцать из двадцати». Затем на другом конце было долгое молчание, после чего он сказал: «Не надо плакать, Сюзанна. Если у других не получается двадцать, это не значит, что и у тебя не получится. Всегда есть шанс добиться большего.

География – это очень важный предмет». Потом он положил трубку и обратился ко мне: «Если я вас спрошу о природе cumulo nimbus,[13] сможете ли вы ответить?»

Как я ни сдерживался, все же я не смог не присоединиться к общему смеху, а Элли улыбнулась, явно приободрившись. Похоже было, что она уже вполне освоилась в нашей компании.

– А меня так и подмывало сказать: «Конечно, смогла бы. Ведь фактически я не юрист, а всего лишь сраный метеоролог».

– Это могло бы стать славным началом карьеры, – захихикал Эш.

– Ну, правильно. А потом мне пришлось бы потратить уйму времени, чтобы оправдаться перед своим куратором.

– Ты еще не слышала, как ругается Джон Кеттли, – сказал я задумчиво. – Он матерится, даже когда с Северного моря движется холодный фронт.

Элли проигнорировала мою реплику.

– Так что вместо ответа я просто неопределенно помахала руками, изображая облако. И кажется, он подумал, что я все об этом знаю. «Приятно, что кто-то в школе уделял этому внимание», сказал он так уныло, что я едва не прослезилась. – Она оглядела нас с победоносным видом. – Вот, пожалуйста. Это настоящий ублюдок – как для детей, так и для нас. Он должен победить.

Мы все четверо обменялись взглядами, а Ханна подняла руки.

– Сдаюсь. Моего парня извиняет то, что он уже наполовину маразматик. Вообще-то он очень мил.

Естественно, я готов был еще поспорить, но Люси постановила, что хотя ситуация с Ричардом имела свою теневую сторону, тем не менее – и я сам это признал – со стороны старшего компаньона не было никакого давления. И вообще все это легко могло стать для меня лазейкой к славе, успеху и хозяйскому ключу, отмыкающему буфеты со спиртными напитками в конференц-залах. (Привилегия, неосмотрительно предоставленная компаньонам.)

И тут Эш принялся выбивать барабанную дробь, а затем, откашлявшись, резюмировал:

– Итак, родительское равнодушие, обращение к сотруднику более чем с нелепыми вопросами и высказывание большего интереса к структуре облаков, нежели это допустимо среди нормальных людей, дает нам полное право присвоить Энтони Джою почетный титул…

– Компаньон – ублюдок недели! – проорали мы хором. Продолжая смеяться, мы начали болтать между собой, и хотя мы с Элли старались не встречаться взглядами, то, как мы расселись, означало, что ей хотелось, чтобы между мной и Ханной завязалась беседа.

– Ну, как дела в Центре юридической поддержки населения? – спросила Ханна. – Уже навели порядок в мире?

– Вношу посильный вклад, – отозвался я. – Больше, чем вы все вместе взятые.