Нил Роуз - Контора

Том указал на остальных компаньонов:

– Мы будем руководить работой и уже начали разбивать команду на группы, которые будут заниматься различными аспектами сделки. Вскоре вас проинформируют о том, за что вы будете отвечать.

Тут голос Тома понизился, и в нем зазвучали угрожающе нотки.

– Уверен, что нет необходимости напоминать вам, насколько важна эта сделка для «Баббингтон Боттс». Мы добились того, что нам поручили вести это дело, благодаря нашей репутации: известно, что мы выполним эту работу лучше, чем кто-либо другой. И я намерен гарантировать, что мы подтвердим свою репутацию. – Да, понятно: только сделай ошибку – и «камень им на шею – и, конкретно, утопить в Темзе, и концы в воду!»

Возникла пауза, и я начал машинально рисовать в блокноте, лежавшем передо мной.

– Есть вопросы? – спросил Том, в полной уверенности, что их не будет.

Забывшись на мгновение, я пробормотал себе под нос:

– Блин.

– Простите, Чарлз, мне кажется, я не совсем вас понял.

Я взглянул на него с виноватым видом. Все взгляды – насмешливые и изумленные – были обращены на меня.

– О, ничего. Я просто разговаривал сам с собой.

Том слегка нахмурился.

– Вы сказали «блин»? – Тон у него был неодобрительный.

С другой стороны стола донесся подавленный смешок, и вся моя карьера промелькнула передо мной. Я взглянул на свои каракули.

– Гм-м, да. БЛИН. «Бритиш Локэл Инкорпорейшн Навигейторз». Вероятно, вы захотите избежать такого названия, учитывая аббревиатуру, – когда дело дойдет до этого.

Воцарилась жуткая тишина, затем, к моему облегчению, Том громко захохотал.

– Блин. О да, это мне нравится, Чарлз. Не забыть бы рассказать Ронни. – Это, должно быть, Ронни Стюарт, президент «Бритиш Навигейторз». – О'кей, это пока все.

Я быстро пошел к выходу, тряся головой.

– Ты был на волосок от гибели, идиот! – прошептала Ханна.

Грэхем поймал меня и попросил зайти к нему в кабинет. Он запер дверь – обычно он не делал этого, когда мы там были.

– Простите за этот «блин», – сказал я, когда он уселся за свой стол, а я – напротив него.

– Не расстраивайтесь. Том смеется, и мы все смеемся. Это главное. – Он порылся в бумагах, что-то ища. – У меня хорошие новости, Чарлз. Я, помнится, сказал вам, что мы будем рассматривать вопрос о новых компаньонах через несколько месяцев, но комиссия, занимающаяся этим, попросила наш отдел выдвинуть свои кандидатуры сейчас. – Сердце у меня бешено забилось. – Так вот, как я вам уже говорил, мы всегда заботимся о своих. Итак, я предлагаю выдвинуть вашу кандидатуру.

Я с трудом удержался, чтобы не перегнуться через стол и не расцеловать Грэхема. Несмотря на его широту взглядов в этих вопросах, я не был уверен, что наши отношения достигли этой стадии.

– Это превосходно, – ответил я, проявляя чудеса сдержанности.

Он с улыбкой передал мне кипу бумаг.

– Это что-то вроде резюме, в котором вы должны изложить свое собственное мнение о себе и своих качествах. Комиссия будет очень тщательно все проверять, так что нет смысла лгать. Они и не ожидают, что все у вас будет идеально. Главное – это то, что, по моему мнению, вы справитесь. – Желание заключить его в объятия стало непреодолимым.

Меня охватило ощущение счастья, и я с трудом сохранял видимость спокойствия.

– А что будет потом?

– Все объясняется в сопроводительном письме. Будут интервью, презентации и все такое. Но оно того стоит. Впрочем, нет необходимости говорить вам это.

Разумеется, такой необходимости не было. Грэхем встал и протянул мне руку. Я тоже встал, и мы обменялись рукопожатиями – несколько дольше, чем предписывал этикет Баббингтона.

– Вам придется выполнить гигантское количество работы по сделке «Бритиш Навигейторз», – предупредил он. – От этого многое зависит.

Я это и так уже понял. Как слазала Ханна, жизнь для меня кончилась. И тем не менее никогда еще в жизни я не был так счастлив.

О, сладостный аромат грядущего успеха! Наконец-то мои колеса коснулись колеи кампаньонства, и я тронулся в путь. Я с трудом удержался, чтобы не побежать вприпрыжку в свой кабинет, издавая дикие вопли, как индеец, решающий, спереди начать снимать скальп или сзади.

Слишком долго у меня было ощущение, будто я натираю пол в приемной гарема зубной щеткой. Вероятно, нам предстоит кошмарная работа, и мы будем вкалывать день и ночь, но душа моя была полна восторженного ожидания. Дверь, за которой лежал волнующий, заманчивый мир, наконец-то приоткрылась на один дюйм.

Сначала Элли, а теперь еще и это. Я чувствовал себя так, будто выиграл финал розыгрыша «Кубка футбольной ассоциации», Уимблдон[29] и «Гранд навил»[30] – и все в один день.

Я часто рисовал в своем воображении, как меня вызывают в великолепный зал с высоким куполообразным сводом – зал компаньонов, – для посвящения в компаньоны. Конечно, не существует ни посвящения, ни зала компаньонов, насколько мне известно – но помечтать-то можно! А вдруг этот зал есть в действительности, просто он скрыт глубоко в подвале. По крайней мере, у них должен быть доступ в масонский зал.

Во всяком случае, я всегда рисовал в своем воображении такой зал. Я медленно поднимаюсь к алтарю, а все компаньоны выстроились вдоль стен, как почетный караул, высоко подняв графики рабочего времени и слегка притопывая ногами по каменным плитам в знак одобрения. Перед алтарем стоит старший компаньон, из нимба вокруг его головы исходят лучи света. Он великолепен в своем царственном синем одеянии (цвет корпорации).

Я опускаюсь перед ним на колени, и он торжественно вручает мне ключ от шкафчика с напитками. Потом со скрежетом от пола отделяется маленькая каменная плита и поднимается вверх. На ней – стеклянный футляр. Старший компаньон с величайшей осторожностью снимает стеклянную крышку и поднимает в воздух мой новенький телефон, предназначенный только для компаньонов. «Да здравствует конференц-телефон ВТ XL54», – поет хор компаньонов.

Потом я стою, сжимая в одной руке ключ, а в другой – телефон, и все бурно аплодируют, голуби взмывают ввысь, загораются фейерверки, с небес сыплется конфетти, и ангельский хор поет «Аллилуйя». По неведомым мне причинам сон обычно заканчивается тем, что хор внезапно переключается на шлягер «Разбуди меня пораньше, пораньше», а компаньоны начинают отплясывать, причем их толстые животы вылезают из чудовищно коротких плавок, да к тому же они еще и перебрасываются отрубленными головами младших сотрудников фирмы.

Вообще-то я был бы счастлив ничуть не меньше, если бы Грэхем просто заглянул в дверь и пробормотал два магических слова: «Вы прошли».

Последнее, что сказал мне Грэхем на самом деле – держать новость в секрете. Ни к чему рассказывать кому-нибудь об этом, заметил он, и в любом случае в «Баббингтоне» не принято разглашать подобные вещи.

Но мне было ужасно трудно держать язык за зубами. Я вышел из кабинета Грэхема с мыслью, что все должны знать: меня официально признали достойным стать компаньоном. Почему бы, к примеру, не объявить об этом по трансляции? Или в специальном информационном бюллетене фирмы? Важно, чтобы людям было известно: они имеют дело с тем, у кого, возможно, вскоре будет право заставить их отказаться от отпуска. Или забрать мои вещи из химчистки. Был даже один компаньон – к счастью, теперь он в отставке, – который заставил своего стажера целую неделю работать у него дома. Это было сделано якобы для того, чтобы стажер мог, не отвлекаясь, поработать над предстоящим судебным процессом, но на самом деле он приводил в порядок сад компаньона.

Сообщенная мне новость сделала свое дело, и меня уже выдавали некоторые признаки грядущего компаньонства. Во-первых, мое настроение так улучшилось, что все мгновенно что-то заподозрили. «Ты нашел другую работу, не так ли?» – прошептал мне на ухо один младший сотрудник возле кофейного автомата.

Во-вторых, я начал вырабатывать походку компаньона. В ней сочетается чувство, что тебе принадлежит вся фирма, большое самомнение, легкий садизм – и превосходство, смягченное любезностью. Мне же не хотелось, чтобы сотрудники «Баббингтона», сидя в пабе, выбирали меня компаньоном – ублюдком недели.

Вернувшись в свой кабинет, я сел и принялся обозревать свои владения. Да, не мешало бы их расширить. Ричард хмуро созерцал файл, который все-таки открыл. «Не понимаю, – мрачно пробурчал он. – Этот чертов коллективный отдых. Что за радость ежегодно проводить одну и ту же неделю в году в какой-то богом забытой дыре на Коста дель Крап, общаясь с занудами, которые тоже платят втридорога за это сомнительное удовольствие».

Я попросил Ричарда помочь с продажей компании, занимавшейся организацией коллективного отдыха. Вообще-то это задание было садистским, поскольку, как ни странно, подобная специализация фирмы – вещь весьма сложная с юридической точки зрения. Между прочим, когда ваш адвокат говорит вам, что какой-то вопрос «весьма сложен», он поступает точно так же, как водопроводчик, который, взглянув на ваши трубы, печально качает головой и изрекает, что вся ваша водопроводная система в кошмарном состоянии.

Но сейчас я ощутил порыв великодушия.

– Тебе нужно поднять гору материалов по этой теме, – сказал я. – Поэтому можешь отправиться в библиотеку и провести там столько времени, сколько понадобится.

Ричарду не требовалось второго приглашения, и он мигом испарился. Он уже достаточно освоился в «Баббингтоне» и поэтому знал, что библиотека – это то место, где прячутся проштрафившиеся стажеры под предлогом научных изысканий. Там им может попасться на глаза какая-то интересная газета, или их может вовлечь собрат-стажер в беседу на животрепещущую тему – к примеру, о новой рыженькой секретарше. Но тут уж ничего не попишешь – все мы через это прошли. Особенно многолюдно становилось в библиотеке в пятницу после полудня: стажеры скрывались там в тщетной надежде избежать нового задания, которое появится слишком поздно и заставит их проторчать в офисе весь уикенд. Мы все старались ускользнуть в библиотеку в это опасное время, и нас всех извлекал оттуда сердитый компаньон.

Итак, Ричард удалился из комнаты, и я смог наконец спокойно заняться игрой, в которую несколько лет играл, коротая время в метро: как я буду рассказывать, что меня сделали компаньоном.

После длительных размышлений я неохотно отказался от мысли позвонить всем, кого я знал: это было нереально. Даже если сократить их число и оповещать только тех, с кем я учился в университете, это вызовет организационные трудности.

Я как раз прикидывал, кому же все-таки позвонить – что обычно сопровождалось бравурной мелодией «О, как он хладнокровен, этот Чарли – новенький компаньон, новенький с иголочки», – когда в комнату вошла Элли, прикрыв за собой дверь.

У нее был взволнованный вид.

– Ты уже видел и-мейл?

Поскольку я был слишком занят созерцанием собственного пупка, то сейчас мне пришлось повернуться к моему ПК, и я увидел, помеченное красным флажком с заголовком «БНав». Я быстро просмотрел его – там был список назначений и руководителей команд. Элли, Ханне и мне поручалось совместное руководство огромной командой младших сотрудников и стажеров, которые должны были две следующие недели трудиться в информационном центре. В нашу задачу входило изучить все до одного контракты «Локэл Инкорпорейшн», чтобы гарантировать нашего клиента от неприятных сюрпризов: «Бритиш Навигейторз» не должны были покупать кота в мешке. Это была ключевая задача.

Но я с трудом мог сосредоточиться. Сказать ей? А что, если у нее аналогичная новость? Вспомни-ка о конкуренции! А если нет? Тогда она ужасно расстроится. В любом случае, это может плохо отразиться на наших отношениях. Но мне так хотелось ей сказать: ведь кто еще способен так оценить значимость того, что произошло? Взглянув на Элли, составлявшую предварительный перечень того, что нам предстоит сделать, я понял, что не могу ей сказать. Пока не могу. Это было бы слишком эгоистично.

– Похоже, мы будем проводить ужасно много времени вместе в ближайшие недели, – заметил я.

Элли оторвалась от бумаг.

– Ты же понимаешь, что со всеми этими делами у нас будет маловато времени для игр.

Мне не очень-то понравились ее слова.

– Проведя с тобой весь день, я вряд ли захочу провести с тобой еще и ночь, – обиженно проворчал я.

Оглянувшись через плечо на закрытую дверь, Элли наклонилась над моим столом. Мой взгляд невольно скользнул в вырез ее блузки.

– Ты в этом уверен? – спокойно спросила она. – Я же не сказала, что у нас совсем не будет времени. Крупные сделки меня заводят.

Если Элли хотела, чтобы ее слова прозвучали сексуально, то она плохо меня знает. Когда юристы говорят, что у них сексуальная работа, то они оскорбляют само это слово. Вот увидеть Дженнифер Энистон[31] обнаженной – это действительно сексуально. А в работе над слиянием двух компаний, в результате которого увеличится кормушка, в которую уткнутся рылом директора, акционеры, юристы, бухгалтеры, биржевые маклеры и финансисты, нет ничего сексуального. По крайней мере, до тех пор, пока они не подвинутся и не дадут мне урвать хоть маленький кусочек.