Нил Роуз - Контора

Зазвонил телефон, и я снял трубку, полагая, что это Элли. Но это оказалась Искорка. Я удивился: она никогда не звонила мне прежде на работу.

– Привет, – сказал я. – Легка на помине: я только что о тебе говорил.

У нее был взволнованный голос.

– Чарли, я могу попросить тебя об одолжении?

– Надеюсь, оно не имеет отношения к сексу?

У Искорки не было настроения сейчас шутить.

– Билли Хлюст в больнице. Кто-то его избил.

Я присел к столу.

– Это серьезно?

– Избили не очень сильно, но он же старик.

– Чем я могу помочь?

– Двое других говорят, что это как-то связано с домом, и они насмерть перепуганы. Мне не хочется тебя об этом просить, но ты не мог бы сегодня вечером подъехать в больницу и перекинуться с ними парой слов?

Мы с Элли собирались сегодня уйти пораньше: нам нужно было передохнуть, и мы хотели классно провести время вместе. Но я сдержал вздох. Я могу заскочить туда по-быстрому, и у нас с Элли еще будет вся ночь впереди.

– О'кей, – ответил я. – Скажи, куда мне приехать.

Элли не была в восторге, когда я объяснил, что перед тем, как весело провести с ней ночь, мне придется встретиться с одной проституткой и тремя ее клиентами в больнице в восточной части Лондона.

– Тебе незачем наведываться к проституткам теперь, когда у тебя есть я, – сказала она сочувственным тоном.

– Очень смешно, – ответил я. – За это ты поедешь со мной.

– Куда?

Я изобразил на лице ангельское терпение.

– Навестить одну проститутку и трех ее клиентов в больнице в восточной части Лондона. Я понятно объясняю?

Я начал собираться, но Элли не шевельнулась в кресле, стоящем у моего стола.

– У меня так много вопросов, начинающихся со слов: «Зачем?», «Какого черта?» и «После дождичка в четверг», что я не знаю, с которого начать.

Я понял, что амнезия, обычно поражавшая меня, когда речь шла об Искорке, сработала и в случае с Элли. Пришлось кратко ввести ее в курс дела.

– У нас с ней занятная история юриста и проститутки. Это очень забавно, – заключил я.

– Да уж, обхохочешься, – сказала Элли, так и не сдвинувшись с места. – Нам нужно подправить твою анкету. Чарлз Фортьюн, специалист по общим корпоративным вопросам, объединению компаний и их приобретению; также помогает шлюхам не угодить в каталажку.

– Специалист широкого профился, – ухмыльнулся я.

– Специалист идиотского профился, – поправила Элли. – Неудивительно, что ты никому об этом не рассказывал. Не могу представить себе того, кто умилился бы, узнав, что у тебя платонические отношения с проституткой.

Я решил не упоминать, что это слетело у меня с языка при аттестационной комиссии. Я и так ругал себя последними словами с тех пор, как вышел из конференц-зала. Не хватало еще, чтобы за меня принялась Элли со своим острым язычком.

Она неохотно поднялась.

– Они в самом деле платонические? Если тебе есть в чем признаться, Чарли, выкладывай все сейчас.

– Не говори глупости. Конечно, платонические. Пошли, там будет весело, уж поверь мне. Она тебе понравится.

Конечно, я преувеличивал: ничего особенно веселого не могло быть в Лондонской королевской больнице в Уайтчепеле.[39] «Баббингтон» обеспечивал нас услугами лучших частных докторов, которые – случись нам захворать, – в два счета ставили нас на ноги и возвращали на рабочее место. Нам сразу же дали понять, что болезни – это для слабаков, у которых нет ни малейшего шанса стать компаньонами.

В длинной больничной палате плохо пахло, да и выглядела она не лучше. Я начал изучать апатичные фигуры на койках в поисках Билли Хлюста, но тут Искорка закричала с дальнего конца палаты: «Сюда, Чарли!» Как всегда, она удачно подобрала цвета: топик всех цветов радуга, скандально короткая алая юбка и зеленые колготки. Все пациенты повернулись в своих койках, чтобы посмотреть, как она подпрыгивает и машет нам. Правда, Элли тоже привлекла к себе внимание, когда проплывала мимо, распространяя аромат дорогих духов, которыми заранее щедро полилась, дабы защититься от больничного запаха. Она повисла у меня на руке с видом собственницы, чувствуя себя не в своей тарелке вне привычной среды.

Билли, правая сторона лица которого была забинтована, встретил нас улыбкой. Голова у него была совершенно лысая, а нейлоновый парик находился на тумбочке – он напоминал какое-то мерзкое создание с берегов Амазонки, которое можно увидеть в Лондонском зоопарке. Большой Билл – и Маленький Билл вскочили со своих стульев, стоявших по бокам койки, и предложили Элли сесть. Но поскольку она старалась не соприкасаться ни с чем в этой больнице (даже позволила бы себя нести, если бы я предложил, – чтобы туфли не соприкасались с иолом), то вежливо отказалась.

Я познакомил всех друг с другом и предоставил Элли и Искорке осматривать друг друга с головы до ног.

– Вы, должно быть, молодая леди Чарли, – предположил Большой Билл, и Элли еще крепче вцепилась мне в руку.

– Вы не прогадали, – сказал Маленький Билл. – Мы считаем, что он потрясающий. Чертовски хороший адвокат.

Элли ничуть не удивила эта похвала.

– Он мне всегда говорит то же самое.

Я повернулся к Билли.

– Итак, что же случилось?

– Знаете, там были три этих парня, – начал он.

– Босс в таком шикарном костюме, – добавил Большой Билл. – Наверно, чертовски дорогой.

– А потом тот парень сказал, что он – его юрист. – Пришла очередь высказаться Маленькому Биллу. – Он мне сразу не понравился. Типичный юрист. Не в обиду будь сказано. – Он кивнул нам, словно стирая с нас позорное клеймо.

– И он был такой здоровущий, – продолжил рассказ Билли. – Прямо квадратный – ну, вы таких знаете, Чарли. – У Билли явно было весьма странное представление о штате юридических фирм Сити, имеющих дело с крупными компаниями.

– Я мог бы с ним справиться, – сказал Большой Билл, выпрямляясь во весь свой рост – в нем было пять футов.

– Да ни в жисть, недотепа ты этакий, – возразил Билли, рассердившись, что его перебили. – Короче, они завели волынку насчет того, что мы должны продать дом и перестать надоедать им этими дурацкими письмами.

Маленький Билл нервно комкал свою шапку.

– Они сказали, что нечего нам шляться по всяким вонючим юридическим центрам – никакого смысла. У них-то самый лучший юридический консультант, какого только можно купить за деньги.

Я закипел.

– Они не знают, с кем имеют дело. Возможно, в следующий раз я подпишусь своим именем.

– Да, уж тогда им определенно станет все ясно, – шепнула Элли.

– Я им сказал: у нас такой хороший юрист, что они еще пожалеют о том, что так сказали. – Как ни странно, я почувствовал, что благодарен Большому Биллу за эти слова.

Маленький Билл продолжил рассказ:

– Итак, вот эти два идиота сказали, куда им следует пойти – как вы нам советовали. – Пожалуй, это был не самый лучший юридический совет, который я дал в своей жизни.

– И им это не понравилось, – сказал Билли.

– Так не понравилось, что они сшибли зеркало со стены в прихожей, – продолжил Большой Билл. – Сказали, что это вышло случайно.

– То же получилось и с этим проклятущим столиком, на котором стоял телефон, – добавил Маленький Билл.

Я видел, что Билли все больше разъяряется.

– Потом они сказали: «Ой, посмотрите-ка, телефонный провод выдернулся из стены. Какая беда!» И большой парень обрушил чуть не полстены вместе с чертовым проводом.

Если бы все не было так серьезно, я бы рассмеялся: уж очень походили эти методы запугивания на те, которыми пользуются персонажи комиксов. Причем именно мой совет спровоцировал незваных гостей. Но откуда же мне было знать, что так получится? Там, где я вращаюсь, в таких случаях пишут очень чопорное письмо, в котором полно «невзирая на» и «при сем».

Маленький Билл покачал головой:

– И тут вдруг Билли вообразил себя Суперменом и набросился на них.

– Я дико разозлился, ведь так? – пояснил Билли.

– Конечно, набросился с такой прытью, на какую только способен человек семидесяти семи лет с артритом, – сказал Большой Билл.

– Да, надо сказать, тебе не удалось захватить их врасплох, – добавил Маленький Билл.

Билли заерзал в постели.

– Пятьдесят лет тому назад я бы их сделал одной левой. Всех. Запросто.

– Ну конечно, Билли, – согласился Маленький Билл. – Мы попросим их это учесть, когда они вломятся следующий раз. Пусть дадут тебе фору в две минуты.

Я попросил объяснить, как же все это случилось, и выяснилось, что Билли пострадал оттого, что его оттолкнули и, падая, он ударился об угол столика с телефоном.

– Кровищи-то было повсюду! – вспоминал Маленький Билл.

Большой Билл повернулся к Элли:

– Кстати, дорогая, вы не знаете, чем можно удалить пятна крови с ковра?

– Гм-м, нет, – ответила она, растерявшись. – А почему бы не попробовать белым вином? Кажется, это помогает во многих случаях.

– Не уверен, что оно у нас есть, – задумчиво произнес он. – А пиво не подойдет?

Искорка осведомилась, что же делать ее мальчикам.

– Я не хочу, чтобы на них снова напали, – заявила она.

– Решать вам, – сказал я, пожав плечами. – Это несправедливо, но если вы согласитесь продать дом, по крайней мере вас больше не тронут. – Теперь Билли сидел со скрещенными на груди руками.

– Ну уж нет, этот номер у них не пройдет. Думаю, мы должны продолжать вести себя, как старые придурки, какими они нас считают.

– Не дури, – возразил Маленький Билл. – Давайте продадим – и будем в безопасности. Меньше всего на свете мне хочется давать свою кровь для такого старого кретина, как ты.

Большой Билл пребывал в нерешительности. Поразмыслив, он снова повернулся к Элли.

– Я понимаю, моя дорогая, что мы похожи на полоумных стариков, но нам не нравится, когда нами командуют. Не нравилось на войне и не нравится сейчас. Я не собираюсь переезжать только из-за того, что какой-то тип разбил мое зеркало.

Искорка отвела меня в сторону, когда три Билла начали обсуждать, какими минами-сюрпризами им следует воспользоваться.

– Думаю, они поступают неправильно, – сказала она.

– Это их решение, Искорка. Я напишу еще одно письмо, и если ничего не произойдет, тогда мы с тобой перевезем их оттуда. О'кей? – Она кивнула.

Большой Билл разволновался.

– Вы знаете того парня из пивной, Чарли? На днях он сказал, что нет такой вещи, которую он не мог бы раздобыть.

Маленький Билл закатил глаза.

– Он же старьевщик, дурья твоя башка!

– Но спросить-то мы можем, да? Старое противотанковое ружье нам бы не помешало.

Маленький Билл расхохотался:

– Только если они пойдут на нас на танках! Пробыв в палате еще несколько минут, мы начали прощаться.

– Как там дела с компаньонством? – спросила Искорка.

Элли, которая до сих пор в основном помалкивала, резко повернулась ко мне.

– Она об этом знает?

– Да, он мне сто лет назад сказал, – весело ответила Искорка.

– Ты сказал своей подруге проститутке – не в обиду будь сказано, – что тебя выдвинули в компаньоны, а мне – нет? – Элли была недовольна.

– Из меня это просто выплеснулось, – оправдывался я.

– Такое частенько случается, уж я-то знаю, – заметила Искорка. – Могу порекомендовать неплохую клинику.

Каждый юрист живет в страхе совершить ошибку, которая возымеет последствия сродни Армагеддону. Имеется в виду грубая ошибка, которая разрушит все – начиная с твоей собственной карьеры, затронет твоего босса и ближайших коллег и, наконец, рухнет вся фирма. Разумеется, это просто кошмар, но, бьюсь об заклад, каждый младший сотрудник в «Баббингтон Боттс», устав под конец долгого дня, порой откидывался на спинку стула и мечтал о том, как нарочно напортачит и обрушит наземь все здание, пропитанное кровью. Единственная проблема заключалась в том, что сам виновный окажется в самом низу, погребенный под обломками, и пока что не нашелся ни один, кто бы рискнул пойти на такое.

Примерно раз в десять лет какой-нибудь юридической фирме предъявляют иск по обвинению в преступной халатности, который не покрывает страховка. Пожалуй, это единственное, что омрачает жизнь компаньона: она чудесна, когда все идет хорошо, но если суммы страховки недостаточно и у фирмы остаются долги, всем компаньонам приходится выуживать деньги из своих собственных бездонных карманов.

Правда, пока что дело никогда не доходило до того, чтобы в суде выстроилась очередь несчастных компаньонов по делам о несостоятельности (добавьте такие трогательные детали, как щетина на щеках, обтрепанные брюки и дикий взгляд воспаленных глаз), – однако теоретически такое было возможно.

В юридическом колледже рассказывали истории – сродни страшным сказкам на ночь – об одной фирме, которая попала в такую беду, что компаньоны вынуждены были продать свои четвертые, третьи и – о ужас! – вторые дома. Они даже вызвали резкое падение курса на Лондонской фондовой бирже тем, что ликвидировали большое количество своих вкладов, и даже некоторое время летали не первым классом.