Нил Роуз - Контора

Я позвонил в дверной звонок, и последовала долгая пауза. Мне пришлось позвонить еще два раза, прежде чем приоткрылась дверь, и я увидел мужчину с небольшой лысиной, облаченного в костюм.

Он нервно заморгал.

– Гм-м, да? Могу я, гм-м, вам помочь?

Я быстро проверил записанный адрес.

– Простите, я, наверно, не туда попал. – И я повернулся, чтобы удалиться.

– Вы, кхе-кхе, к, гм-м, Искорке?

Уж не сутенер ли этот парень? Правда, Искорка говорила мне, что давно уже не нуждается в помощи такого рода. А если это все-таки сутенер, почему никто не подскажет ему, что костюм, купленный в «Маркс энд Спенсер», не создает требуемый имидж? Я кивнул, и он впустил меня и, тщательно закрыв дверь, провел в гостиную.

Небольшая квадратная комната была тесно заставлена. В дальнем углу работал телевизор, на экране которого два голых парня молча, но энергично возились на полу с голой женщиной. У нее были такие большие груди, что неудивительно, что она не могла подняться с пола. У ближней стены стоял продавленный диван, накрытый ковриком из лоскутков, а в двух углах – по креслу, обитому темной материей с узором. По обе стороны от дивана находились маленькие столики, заваленные порнографическими журналами. Довольно большие эркеры были завешаны непрозрачными тюлевыми занавесками, а плотные темно-красные портьеры можно было задернуть, чтобы с улицы не было видно, что происходит в доме. Напротив дивана помещался симпатичный камин «под старину». Слева от него стояла полка с весьма пестрым собранием книг, а справа – стеллаж со столь же разнообразной коллекцией видеокассет.

– Надеюсь, вы не имеете ничего против того, чтобы подождать? Видите ли, Искорка немного запаздывает. Прямо как доктор, да? – Теперь, когда он принимал меня за своего собрата клиента, он стал увереннее. – Не знаю, как вы, а я нахожу, что и руки у нее точно такие же холодные.

Я снова кивнул и прошел к камину. На каминной полке между подсвечником из кованого железа и фотографией юной Искорки в кожаном прикиде, со счастливой улыбкой оседлавшей мотоцикл, красовался непристойно большой ярко-красный вибратор. Из любопытства я взял его в руки и нажал на кнопку у основания. Головка тут же начала вертеться с головокружительной скоростью. Боясь, что он может выбить мне глаз или поставить фонарь – что было бы затруднительно объяснить на работе, – я быстро положил вибратор на каминную полку, но он забился, как рыба, вытащенная из воды, и упал на пол. Там он бесчинствовал, пока мужчина не подошел и, подобрав его с ковра, не выключил.

– Вы здесь в первый раз? – осведомился он. Я еще раз кивнул. – И не в последний. У Искорки очень преданная клиентура.

При других обстоятельствах, в «Баббингтоне», такой отзыв помог бы на пути к компаньонству. Усмехнувшись про себя, я взял трость, прислоненную к креслу. Я размахнулся, и она просвистела в воздухе. Я мог бы поклясться, что при этом звуке на лице моего собеседника выразилось удовольствие.

– Итак, мне назначено на три часа, – сказал он. – А вам?

Я слегка покраснел.

– О нет, я здесь не за этим. Я имею в виду, что у меня есть девушка, и все такое.

Он расправил плечи с оскорбленным видом.

– Ну и что? У меня есть жена. Но с ней так же приятно заниматься любовью, как с мясорубкой, которую окунули в серную кислоту.

Приятное воспоминание об обнаженной Элли промелькнуло перед моим мысленным взором, но я с сожалением распрощался с ним.

– Простите, дружище, не хотел вас обидеть. Я просто хотел сказать, что я друг Искорки. Но я здесь действительно впервые.

Слегка смягчившись, он опустился на диван и стал рыться в журналах. Я же проследовал к видеокассетам, старательно игнорируя приглушенные стоны и вскрикиванья, проникавшие через потолок. Здесь были вестерны, хорошее собрание классики с Бетт Дэвис, длинный ряд кассет со «Звездным путем» и самое впечатляющее собрание порнографии, какое только можно найти за пределами Амстердама.

Мистер Три Часа был полностью поглощен порнографическим журналом, судя по тому, как он вертел его, рассматривая под разными углами, и вполголоса комментировал: «О господи, вы только посмотрите, какого они размера!» Если добавить к этому достоинства Искорки в этом плане, а также видеофильм (где сюжет развивался весьма стремительно и на экране как раз появилась соседка – блондинка с шикарным бюстом, державшая в руках крошечную пустую пиалу; было ясно, что она пойдет абсолютно на все ради того, чтобы раздобыть немного сахару), – то можно было не сомневаться, что этот джентльмен больше всего ценит в женщинах.

Но как только Мистер Три Часа заметил, что я просматриваю видеокассеты, он поднялся и, подойдя ко мне, начал вводить в курс дала.

– Тут есть подлинная классика, – сказал он со знанием дела. – Если вам что-нибудь понравится, я охотно посмотрю вместе с вами. Искорка всегда держит вот эту наготове для меня, поскольку знает, что я в восторге от этого фильма, но ведь разнообразие придает жизни остроту. – По неосторожности я дотронулся до одной видеокассеты. – Ага, я вижу, это «Человек с розгами». Каждый раз, как сюда приходишь, они расставлены иначе. Один из клиентов Искорки занимается составлением словарей, и он ловит кайф, расставляя порно-видеокассеты по порядку: иногда по названиям, иногда по жанрам, а порой по фамилиям актрис, занятых в главной роли.

– Нет, нет, не надо розог. – Однако это вызвало в моей памяти еще одну картинку: Ханна и ее зад, похожий на персик. В тревоге я отогнал это видение прочь. – Я просто смотрел.

Он взглянул на меня снисходительно:

– Ну конечно, смотрели. Но не расстраивайтесь, тут уж кому что нравится. Что же, продолжу то, чем занимался.

Я перешел к книгам. Как я с облегчением увидел, сексу в них отводилось скромное место – лишь когда того требовал сюжет книги. И я снова был удивлен, так как ожидал увидеть низкопробное чтиво, а здесь, помимо исторических романов, было очень много современных ирландских книг. Я укорил себя за то, что оказался таким мерзким снобом.

Мистер Три Часа уже почти закончил рассматривать «Милашек голышом», бормоча себе под нос: «Вот и говорите о земном притяжении!» и «Да они закроют солнце, если смотреть под правильным углом!», когда на лестнице наконец послышались шаги и появилась Искорка в зеленом кимоно.

Она была искренне мне рада.

– Привет, Чарли! Надеюсь, что Фабиан тебя развлекал.

– По-моему, он был слишком занят тем, что развлекал себя самого, – ответил я с улыбкой, и Мистер Три Часа с гордостью показал ей свой журнал.

Искорка повернулась к Фабиану.

– У тебя есть немного времени? – спросила она. Он кивнул. – Хорошо. – И она ввела Мистера Два Часа. Ему было лет сорок с небольшим, и, судя по покрою костюма, он был довольно состоятельным. – Это Морис. – Мы с Фабианом обменялись недоуменными взглядами. Мне показалось, что это шло вразрез с принятыми правилами хорошего тона в борделе. – Я знаю, это несколько странно, но мне бы хотелось, чтобы Фабиан и Морис выслушали всю историю об Элли. Возможно, они смогут помочь лучше, чем я. Морис был женат – кажется, три раза? – С несколько смущенным видом Морис поднял вверх четыре пальца!

– Но я всегда был верен тебе, Искорка, не забывай об этом.

Она величественно кивнула, словно и не ожидала ничего иного.

– А Фабиан – консультант по отношениям. Это то, что надо. – Я с большим сомнением взглянул на Фабиана, но решил не углубляться в подробности.

Я отнесся к ситуации с некоторой долей скепсиса, но Искорка убедила меня. Морис уселся и сказал, что рад будет помочь. А Фабиан издал смешок:

– Я бы назвал это бесплатной услугой. В этом доме такое не часто случается.

Итак, я неохотно поведал им свою историю, а когда закончил, все помолчали, размышляя.

– Используй ее, – решительно сказал Морис. Искорка отреагировала сардонически:

– Это твой рецепт на любой случай.

– Нет, в самом деле, дай по ней залп из всех орудий. Используй любой подлый трюк, чтобы стать компаньоном, опередив ее.

– На моей работе я должен советовать людям быть осмотрительными и спокойными, – в свою очередь начал Фабиан. – Должен пригасить эти разрушительные эмоции, которые окружают отношения между ними. Как ни трудно это принять, обычно лучше подставить вторую щеку. – Морис фыркнул презрительно. – Но в данном случае, по моему профессиональному мнению, она определенно последняя сука, так что, как красноречиво сформулировал Морис, используй ее. Задай ей жару, мой мальчик!

Нахмурившись, я взглянул на Искорку, не вполне уверенный, что получил тут наилучший совет.

– Чарли, тебе решать. Но меня поражает, что эта женщина вытирала о тебя ноги целых двадцать пять лет. Пора отплатить ей тем же.

Эти слова попали в яблочко. Меня вдруг захватила буря эмоций. Я почти что слышал, как на мне с треском рвутся брюки, и чувствовал, как кожа становится зеленой.

– Л знаете, вы, пожалуй, правы.

У каждой великой личности есть достойный противник: у Нельсона – Наполеон, у Шерлока Холмса – Мориарти. Кеннеди и Кастро, Супермен и Леке Лутор, Барби и Синди.[63]

А еще – Чарли и Элли.

Я явился на работу после уикенда, исполненный решимости нанести Элли удар в самое чувствительное место: по ее амбициям относительно комнаньонства. Я стану Супер-юристом, более стремительным, чем молния, способным одним гигантским скачком перепрыгнуть через любую правовую проблему. Или Юридической Барби, которая не носит женские платья и которой не мешает своими приставаниями Кен. Пожалуй, можно подбросить кое-какие необоснованные слухи, дабы напомнить ей о том, как мы соперничали, когда были тинэйджерами.

Но я недооценил своего противника. У нее были все необходимые свойства: стратегический ум Наполеона и коварство Мориарти, выносливость Кастро и безжалостность Лекса Лутора – и все это упаковано в обольстительное тело Синди.

Я ехал в лифте на свой этаж, пританцовывая от нетерпения, как боксер во время разминки. «В красном углу у нас Чарли Фортьюн – «Бекингемширский задира», вес – двести сорок фунтов стерлингов в час; известен своей благожелательностью, остроумием и нахальной, но обезоруживающей улыбкой. Способен блефовать на ринге, дабы проложить себе путь к самой вершине.

В синем углу у нас Элли Грей – «Зараза из Уикома». На ее счету уже имеется одно разбитое сердце, и у нее убийственное сочетание великолепного ума и великолепных ног; способна послать любого компаньона в нокаут с помощью своей ослепительной улыбки».

Элли не понимала, что значит мягкий спарринг. Я не пробыл за своим рабочим столом и минуты, как она влетела в комнату с неприступным, деловым видом и бросила на стол какой-то файл.

– Это счет за сделку для Нортона Фишера. Мне просто нужно, чтобы ты быстренько его проверил.

Я поднял глаза на Элли, но по ее лицу невозможно было ничего прочитать, и я обратился к счету. Мы оба знали, что нам нужно поддерживать сердечные служебные отношения.

– Думаю, тут какая-то ошибка, – заметил я. – Получается, что тебе заплатили двести пятьдесят фунтов стерлингов в час.

Лицо Элли чуть исказилось – так старалась она не показать, что ей хочется, чтобы я видел, как она старается скрыть улыбку.

– Йан подумал, что пора мне немного прибавить, и остальные компаньоны согласились. – Она небрежно взмахнула рукой. – Десять фунтов в ту или иную сторону не играют роли.

Но она знала, что играют. И знала, что я это знаю. Мне хотелось не поддаваться зависти, но ничего не получалось. Последний раз, когда Элли улыбалась такой вот победной улыбкой, мы оба были без одежды.

Всего за несколько месяцев она с легкостью меня обошла. Я уже полтора года сидел на почасовой оплате в двести сорок фунтов стерлингов, и мне не помогали ни мои частые просьбы, ни шутки. Дело в том, что тут имели значение не деньги, а статус. Статус же был всем. Таким образом вас стимулировали, чтобы вы работали еще лучше. Мне так часто советовали прибавить еще 5 %, что, должно быть, сейчас я уже выдавал все 685 %, работая на износ.

Зазвонил телефон, и я схватил трубку. Это был Грэхем.

– Надеюсь, вы сможете ко мне заглянуть в течение, скажем, ближайших тридцати секунд, – произнес он резким тоном.

Скрывая свою тревогу, я повесил трубку.

– Прости, Элли, мне нужно бежать. У меня встреча кое с кем из компаньонов. – Теперь пришел ее черед расстраиваться.

Я помчался к Грэхему. Жестом пригласив меня войти, он попросил закрыть дверь. Это был плохой знак. Обычно он держал дверь открытой, с готовностью объясняя, что так ему видно, кто в какой юбке пришел и какой она длины. «Брючный костюм – это самое ужасное, что только можно было придумать по части дамской одежды», – любил он повторять.

– У меня есть пара вопросов. Во-первых, вы будете чем-нибудь заняты в уикенд на следующей неделе? – Не успел я ответить: «Я собираюсь заполнить свою жизнь, отныне пустую, таким количеством рабочих часов, что в следующем году вы сможете уйти в отставку и прохлаждаться на Барбадосе», как он продолжил: – Хорошо. Рад сообщить вам, что вы прошли на следующий тур. В следующий уикенд в каком-то отеле в Мидлендс[64] будет работать этот новый аттестационный центр. Как мне сказали, вас туда сердечно приглашают.