Когда-то - усмехаешься, будто сон вспоминаешь - когда-то это было действительно круто. Вы только начинали путь к успеху. Вас уже начали узнавать на улицах, приходилось постоянно менять номера мобильных телефонов – и как фанатки так быстро узнавали? Хотелось жить красиво, как в сериалах: и чтобы квартира была огромная, и машин несколько в гараже, и атрибутика «звездной» жизни присутствовала…

Вечеринки, клубы, встречи, after-party, красные дорожки, лимузины… Тебе опротивело все это уже через месяц. И фальшивые улыбки на глянцевых лицах перестали быть привлекательными. И жадный блеск в глазах невозможно было списать только на яркое освещение.

Это фольга. Мятая, блестящая, тонкая и очень хрупкая. За ней – настоящая жизнь… Может быть, не такая красивая, но именно настоящая.

И ты стал избегать всех. На какое-то время – пока длилась запись последнего альбома – ты стал практически затворником. Дом - студия, студия – дом – вот и все твои перемещения за последние несколько месяцев. Журналисты сходили с ума в попытках выловить тебя, менеджер, ассистент рвали волосы в досаде от того, что ты отказываешься от самых лакомых предложений о съемках… Тебе было наплевать. Главным стало – найти себя, не заблудиться, очиститься от грязи и фальши, снова стать самим собой.

Что помогло тебе? Музыка?

Когда песни были готовы, ты кинул листы на стол и сказал парням: «Вот моя душа и мое сердце. Нравится – ради бога, не нравится – хоть на помойку выкидывайте. Я больше ничего не желаю слушать».

Был момент, когда они смотрели на тебя безумным взглядом, ничего не понимая. А ты – ты взял в руки гитару и принялся напевать одну из новых песен «Прощай». И вот тогда они сломались.

Музыка выворачивала наизнанку, ломала все сложившиеся стереотипы о тебе, бросала вызов.

Ты другой… Ты не просто симпатичный мальчик с правильными чертами лица и красивой фигурой, ты не бездушная оболочка, приманка для любого дельца с солидной пачкой денег. Ты – живой, настоящий. Кто не видит этого – путь валит на все четыре стороны. А ты не намерен прощать или идти у кого-то на поводу.

Все, время игр закончилось. И ты ничуть не сожалеешь об этом.

На долгом-долгом пути сюда, к своему новому статусу и положению, ты многое потерял, ты поставил на карту все – и выиграл. И теперь ты говоришь, что нет плана «Б», некуда отступать. Ты не думаешь о поражении, когда планируешь новую жизненную авантюру – даже если окружающие вертят у виска пальцем и хмурятся. Ты умеешь рисковать, ты научился быть жестким и требовательным.

Все здесь – лишь внешняя шелуха: и дорогой интерьер, и улыбки администратора, и любой каприз на любой вкус. Важно только уметь видеть по-настоящему.

Сейчас ты четко научился распознавать эту тонкую грань.

Может быть, поэтому тебе хочется уйти отсюда?..

- Эй, Воробей, не дергайся! – тяжелая ладонь Рыжика ложится на упрямое плечо. – Мы даже присесть не успели, как тебя потянуло на подвиги…

- Я домой…

- Чего?

Он удивленно приподнимает брови, думая, что ты шутишь, а вот Сашка напрягается.

- Меня дела еще ждут… Росяева прислала сценарий, я почитать хотел… И еще…

- Господи, да ты хоть умеешь отдыхать или всегда о работе думаешь? – начинает смеяться Рыжик.

- Он на нервах умеет играть, - тихо замечает Саша. И ты понимаешь, что он не купился, что он понял истинную подоплеку твоих «важных дел».

Опускаешь голову. Даже возражать не хочется.

«Брат, зачем ты здесь? Все ждешь ту девчонку? Почему ты ничего не замечаешь… Откуда это равнодушие…»

Мысли – мысли – мысли…

Ты точно знаешь, как закончится вечер. Так есть ли смысл оставаться и ждать?

Рыжик подхватывает тебя под руку, увлекает за собой:

- Пойдем-ка, милый, потанцуем!

Компания радостно гогочет вслед.

- Рыжик, ты только не очень усердствуй…

- Хорошенько оттянитесь, голубки…

Оборачиваешься и вытягиваешь средний палец:

- Уймитесь, придурки! Завидно?

Новый взрыв хохота и отсвет понимания в потемневших зеленых глазах.





Юля.

- А этот козел еще заявляет, что я ищу неприятности на свою голову! Вот в кого он такой упертый? И где были мои глаза раньше? – ругалась Наташка на пути в клуб. Андрей отказался ехать, чем вызвал гнев и обиду своей спутницы. Пришлось вызывать такси. – У него, видите ли, голова болит от моей назойливости… Ну и пусть ищет себе другую! А я другого найду себе…

- Ой, прекрати! – тебе надоело слушать ее стенания, тем более что ты понимаешь, что они все равно помирятся. Этой парочке не жилось спокойно – ребята ссорились чуть ли не каждый день.

- Легко тебе говорить! Вот если бы у тебя…

Самое верное средство – не слушать. Теперь вместо ответов на каждую реплику ты улыбалась, кивала, удивленно приподнимала брови или тяжело вздыхала. Этого оказалось вполне достаточно, чтобы усыпить бдительность подруги. Ее голос, урчание мотора, свист ветра в открытом окне стали лишь очередным звуковым фоном для мыслей.

Развернулась, посмотрела в окно. Сотни огней мелькали в сумасшедшем калейдоскопе прямо перед тобой, подмигивая, искрясь и ускользая. Чужой город...

Незнакомый город.

Для чего ты здесь? И…здесь ли ты?..

Ты где-то прочитала, что всю свою жизнь мы проживаем либо в прошлом, когда вспоминаем о минувшем, либо в будущем – когда думаем о грядущем.

Вот ты…осознаешь, что сидишь в салоне автомобиля рядом с подругой, вникаешь в ее проблемы? А ведь это так просто – быть довольной тем, что есть... Уметь наслаждаться минутой, ценить то, что происходит.

Ты где-то на границе между прошлым – туманно-расплывчатым из-за безумного волнения и возбуждения – и будущим, таким же неопределенным, неявным, имеющим привкус чего-то нового, острого, необычного. Сжималось сердце от предчувствия, и было страшно от неизвестности. Хоть понимала, что это все глупости, но не могла не мечтать.

Ты ехала в клуб и понятия не имела, пропустят тебя туда или нет…

Будут ли там Zipp, или это очередная дурацкая шутка, развод для глупенькой девчонки из провинции…

Для чего Сашка написал тебе это странное «приходи» на листе бумаги? Уж ему ли скромничать и умолять об одолжении – ему, ударнику известной группы, у которого поклонниц хоть пруд пруди?

Столько вопросов… И все без ответа…

Может быть, поэтому у тебя так кружилась голова, когда ты выбиралась из машины? Пока Наташка расплачивалась с водителем, ты жадно вдыхала свежий, морозный воздух, медлила, не решаясь подойти к толпе разодетых девушек и парней, атакующих двери клуба. Охранники невозмутимо смотрели на бесновавшуюся толпу, на их лицах не отражалось ни одной эмоции.

- Да мы же ни за что не пройдем! Ты только посмотри на этих зверюг! – ты чуть ли не простонала, злясь на себя за этот плаксивый тон.

Наташка тоже приуныла:

- Вот блин… Я не подумала…

Стоять на морозе в легенькой курточке и без шапки было совсем неуютно. Ты терла ладони и подпрыгивала на месте, желая хоть немножко согреться.

- А нас не впустят, да?

Подруга посмотрела на тебя, как на умалишенную:

- Ты посмотри на этих гламурных девочек! Одна другой краше, блин! И их не пускают! А мы с тобой – растрепанные после этого концерта, да еще у тебя мейк поплыл…

- Мейк поплыл?! И ты молчишь?

- А теперь-то какая разница? Расслабься, детка, поехали домой… Zipp вне зоны действия сети… Абонент недоступен…

- Да ну тебя! – разозлившись, круто повернулась и пошла к дверям клуба. Была - не была: даже если тебя грубо откажут, ты не остановишься, не уйдешь, не перепробовав все шансы. Уж лучше так, чем жалеть потом о неиспользованных возможностях.

- Пропустите, дайте пройти, - бормотала, протискиваясь вперед. Какой-то парень грязно выругался, когда ты задела его драгоценную персону, а девчонка с золотистой курточке нагло пихнула тебя в бок: «Идиотка, не видишь, куда прешь?»

Глаза застилали слезы, когда ты добралась до дверей. И, если честно, стало уже все равно, пропустят тебя или с надменным видом проигнорируют.

Но сердце билось сильно, выдавая охватывающее тебя волнение, и несмотря ни на что, ты продолжала надеяться.

Охранник, скользнув по тебе безразличным взглядом, отвернулся.

Ну все…

Даже поняв, что партия проиграна, ты не захотела мириться: продолжала стоять в первых рядах возмущенной толпы.

И безуспешно надеялась на чудо.





Рома.

- Знаешь, организм выходит из строя, когда заболевает всего лишь одна клетка.

- О чем это ты? – мгновенно ощетиниваешься.

Рыжик невозмутимо улыбается, а потом вдруг становится серьезным, наклоняется близко-близко и шепчет, почти касаясь губами твоих губ:

- О тебе, Воробушек. И о группе.

Хочешь отодвинуться, да не хватает места. Эта лестничная площадка такая узкая, что вы вдвоем едва умещаетесь на ступеньках. Холодный бетон не самое комфортное сиденье, но Рыжик притащил тебя именно сюда, чтобы не было посторонних и любопытных.

- Думаешь, я стану трепаться о том, что происходит, направо и налево?

- Думаю, что ты хочешь успокоиться.

Эти слова тут же возвращают тебя на землю. Вот ведь… Как быстро раскусил. У тебя уже нет сил бороться со своими страхами и сомнениями, и ты чувствуешь себя как анарексичный больной на последней стадии истощения. Любое слово, любое действие может спровоцировать конфликт, истерику, ты безумно устал копаться в прошлом и думать о том, как бы все могло сложиться, если бы…

- Извини, Антош… Я…

- Эй, - светло-голубые глаза родные, и взгляд добрый, - если бы я тебя не знал, было бы иначе. Но я понимаю. Все нормально. Я за тебя беспокоюсь.

- Знаю, - опускаешь голову на его плечо – крепкое, надежное. В голове каша, настоящий сумбур. Кто бы помог разобраться в этом клубке из мыслей, воспоминаний, неясной тревоги и безумных надежд.

- Ром, ты же видишь, что этим настраиваешь Сашку только против тебя. Он строит стену, защищая себя от близких контактов. А ты, вместо того, чтобы вести себя нормально, рычишь и ноешь. Как ребенок, которому вечно мало. Чего ты этим хочешь добиться, а?

Почему… Почему он нападает, вместо того, чтобы защищать…

Кусаешь губы, не можешь сказать ни слова в ответ, а Рыжик продолжает:

- Я же вижу, что ты страдаешь. И он страдает. Чего вы как два идиота, в самом деле…

- А что ты предлагаешь? – восклицаешь тонким, пронзительным голосом. В голове шумит, на кончике языка – яд. – Он имеет право на нормальную жизнь, понимаешь? Я не хочу портить… Он встречается с Катей, они уже давно вместе! И я… Я…

- Ты его не отпускаешь. Только говоришь, что мешать не хочешь. Ослабляешь поводок, и чуть он дернется в сторону, сразу возвращаешь на место. Вот и прикинь. И Санек твой мечется, не хочет и тебе боль причинять, и освободиться не получается. А ты только истеришь, а напрямую сказать не можешь…

- Поверь, уже многое говорилось, и что толку?

- А Катя знает о вас? Сашка рассказывал ей?

Непроизвольно дергаешься:

- Да ты что? Об этом вообще никто не знает! И не должен знать!

- Только я, да? – усмехается он.

Ты молчишь, но во взгляде боль.

- Извини.

- Проехали, - мертвым, невыразительным шепотом.

Рыжик вдруг наклоняется и целует тебя в губы – ласково и неторопливо, будто у вас уйма времени впереди.

- Ты что? – ошарашено смотришь, пытаясь спрятаться за неуверенными интонациями. – Антон, мы же… Ты же…

- Да знаю я, - нетерпеливо поводит плечами. – Но это не означает, что я перестал тебя любить и все такое. Просто хотел сказать, что не боюсь этих чувств. И не стесняюсь признаваться. До сих пор… Ром, это всего лишь пример, что не стоит скрывать своих чувств. Хотя бы для того, чтобы облегчить душу, и самому расслабиться. Поверь, станет гораздо проще.

- Я не понимаю, о чем ты…

- Думаю, что понимаешь, - усмехается гитарист. Ты все никак в себя не можешь прийти после поцелуя. Очередной вихрь воспоминаний накрывает с головой, и ты дрожишь, а по телу разливается приятная нега.

У тебя уже давно не было партнера. Мать твою, ты же не железный!

Кладешь ладонь ему на спину, ведешь вниз:

- Антон, знать бы решение всех проблем…

Он мотает головой в ответ на невысказанный вопрос:

- Нет. Нет… Ром, я не хочу. Ты лучше меня понимаешь, что я всегда останусь в «запасных». А для Лизы я хотя бы на первом месте. К тому же… Это ничего не решит. Только больнее станет и мне, и тебе.

- И Сашке, - тихо добавляешь ты.

- И Сашке, - кивает Рыжик. Он осторожно проводит рукой по твоей небритой, колючей щеке, улыбается. – Вы с ним как два магнита… И поверь мне, ситуация не разрешится, пока кто-то из вас не сделает первый шаг. Вы оба упрямые, как бараны! Сколько еще ждать – кто знает? А пока что страдать будут те, кто окажутся между вами… Если только у них не хватит сил отказаться от вашего колдовства, как я когда-то…