Черт знает что! — выругался он. Чему я радуюсь? Я же не собираюсь на ней жениться. А каковы мои намерения? Затащить ее в постель, как только представится удобный случай?

Это действительно было так. Если вспомнить, какое дикое вожделение овладело им в тот момент, когда он держал Кэтрин в объятиях во время их первой встречи, как пожирал ее глазами, наблюдая за уроком через стеклянную стенку, то становилось ясным, что ничего, кроме секса, ему и не нужно.

Нужно разработать план действий, пробиться сквозь броню отчужденности, завоевать доверие Кэтрин… Причем не только ее самой, но и девочек, в частности маленькой Эми.

Но сколько Дэйв ни пытался придумать, каким образом заставить Кэтти просто пойти выпить с ним кофе как-нибудь вечером, ничего у него не получалось. Надо же, а ведь раньше он с легкостью добивался от женщин благосклонности. Правда, тех, с кем ему приходилось иметь дело, очаровать было не трудно, их не связывало прошлое…

Все его фантазии неизбежно сводились к тому, чтобы похитить Кэтти, отвезти се к себе и заниматься любовью до изнеможения. А потом…

Дэйв хмуро уставился на светофор. Глянув на часы, он понял, что опаздывает на работу, и мысленно выругался. Шумная пестрая толпа школьников, визжа, толкаясь, болтая и хохоча, переходила улицу. Вдруг одна из девочек споткнулась и упала.

Господи, да это же Карен! — сообразил Дэйв.

Он выскочил из машины и бросился туда, где уже собиралась толпа. Карен смертельно побледнела, на лбу у нее красовалась огромная шишка, а из раны на коленке сочилась кровь.

— Карен, это я, Дэйв, — склонился он к девочке. — Хочешь, я отвезу тебя домой?

Она подняла глаза, узнала его и ответила срывающимся голосом: — Да… Дэйв повернулся к ее подружкам:

— Я знакомый миссис Максвел, Дэйв Хаммонд. Скажите учительнице, что я повез Карей домой. Она может позвонить ее матери, если сочтет нужным.

Потом он легко, как перышко, подхватил девочку на руки. Она прижалась щекой к его груди, и Дэйва вдруг охватила такая нежность, что он даже сам удивился. Он впервые в жизни держал на руках ребенка, который доверял ему.

— Мне плохо… — пробормотала Карен и побледнела еще сильнее.

— Ты сильно ушиблась, детка. Сейчас я отвезу тебя домой.

Он очень осторожно усадил ее на переднее сиденье и поехал на Келтик-стрит.

— Где ваш дом?

— Вот там, — показала девочка, утирая слезы.

— А квартира?

— Двадцать шесть. Я хочу к маме…

— Сейчас, детка. Потерпи.

Он поднялся по ступенькам на второй этаж и позвонил в дверь. Раздался голос Кэтрин:

— Кто там?

— Кэтти, это я, Дэйв. Карен упала по дороге в школу, и я привез ее домой. — Услышав, как она вскрикнула, он добавил: — Не беспокойся, ничего серьезного.

Дверь распахнулась. На Кэтти был купальный халат, мокрые волосы рассыпались по плечам.

— Слава Богу, что я услышала звонок, — проговорила она дрожащим голосом. — Только что вышла из душа. Карен, милая, что случилось?

Тут девочка разрыдалась. Дэйв внес ее в квартиру, а Кэтти бросилась к дивану. Она прогнала оттуда кота и смахнула на пол газеты. Они уложили Карен, и Дэйв спросил:

— У тебя есть аптечка?

— В ванной, третья полка снизу, — ответила Кэтти и стала снимать с дочки туфли. — Ой, бедные коленки, — посочувствовала она. — И на голове шишка!

Дэйв всегда умел ориентироваться в самой сложной ситуации. Это качество он приобрел за долгие годы путешествий. Войдя в ванную, он сразу нашел аптечку и взял оттуда все необходимое, подметив, что места здесь маловато, пластиковая занавеска красивая, а полотенца явно не новые. Выйдя в холл, Дэйв поборол желание заглянуть в две спальни, одна из которых принадлежала Кэтти, и прошел в кухню поставить чайник. Заодно он достал из холодильника кубики льда и положил их в пластиковый пакетик.

— Вот, Карен, приложи ко лбу, и опухоль станет меньше, — посоветовал он, вернувшись в гостиную, а потом обратился к Кэтти: — Я поставил чайник. Надо промыть ей раны. Ты бы укрыла ее чем-нибудь.

— Сейчас принесу плед, — вскочила та.

При этом ее халат немного распахнулся, и у Дэйва перехватило дыхание. Он усилием воли взял себя в руки и, когда Кэтти вышла, обратился к Карен:

— Коленки болят, да? Сейчас мы тебя полечим, и все будет хорошо.

Засвистел чайник, и Дэйв, пройдя в кухню, тщательно вымыл руки, дожидаясь, пока вода остынет. За его спиной раздался голос Кэтти:

— Ты так хорошо знаешь, что надо делать.

Он оглянулся и увидел, что она стоит в дверях, наблюдая за ним.

— Много лет назад я закончил фельдшерские курсы в Ванкувере, — пояснил Дэйв, — и потом мне это не раз пригодилось. Приходилось и себя лечить, и другим оказывать помощь… Ну что, пошли? Бери воду.

Он старался обращаться с Карен как можно более нежно. Девочка стоически перенесла неприятную процедуру, ни разу не вскрикнула, только зажмурилась и закусила губу. Потом Дэйв наложил на раны антисептическую мазь и заклеил их пластырем.

— Ну вот, — облегченно выдохнул он. — Прости, если было больно, Карен. Ты очень храбрая девочка.

Она улыбнулась ему.

— Все нормально, ты так старался. Кэтти прикрыла одеялом ноги дочки.

— Может быть, ты немного поспишь, милая? — ласково спросила она. — Пустить к тебе Марвина?

— Да, конечно.

Марвин, огромный толстый кот, тут же улегся в ногах у Карен и громко замурлыкал.

— Мне нужно позвонить Майку, — сказал Дэйв. — Он, наверное, недоумевает, куда я пропал.

— Ах, да, — спохватилась Кэтти. — Телефон у меня в комнате, дверь из холла налево. Выпьешь кофе?

— Да, с удовольствием.

Спальня Кэтти оказалась маленькой комнаткой, в которой помещалась только кровать, туалетный столик и тумбочка, на которой стояла в рамке фотография родителей Кэтрин. Эдгар Копланд выглядел довольным жизнью и очень важным, а Маргарет немного осунулась, и взгляд у нее был какой-то встревоженный. Впрочем, они не так уж сильно изменились, подумал Дэйв и порадовался, что фотографии Фрэнка здесь нет. Он присел на край кровати и взялся за телефон.

Когда Майк снял трубку, Дэйв сказал:

— Извини, я опоздаю. Пришлось задержаться. Видишь ли, дочка моей приятельницы упала и поранилась, а мне пришлось отвезти ее домой. Буду через полчаса.

— Ага, ясно, — рассмеялся Майк. — Ладно, не торопись, мальчик мой.

Дэйв положил трубку и еще несколько секунд посидел на кровати Кэтти. Он с наслаждением вдохнул аромат ее духов, потом заставил себя встать и заглянул в гостиную проверить, как там Карен. Девочка и кот мирно спали. Дэйв прошел на кухню и заметил, что в его отсутствие Кэтти причесалась и плотнее запахнула халат.

— Надеюсь, все будет хорошо, — сказал Дэйв. — Знаешь, а Карен очень хорошенькая.

— Я горжусь своими дочерьми, — заявила Кэтти, доставая кружки.

Дэйв уселся за маленький столик, наблюдая, как она разливает кофе, кладет в него сахар, подливает сливки. Он подметил, что ее движения слишком резкие, да и вид какой-то настороженный. Кэтти уселась напротив, придвинула кружку и выжидательно посмотрела на Дейва. Он молча взял с тарелки печенье и стал усердно жевать, поглядывая на нее.

— Ну вот, теперь тебе все известно, — наконец прервала затянувшееся молчание Кэтрин.

— Что именно?

— Все про меня, — пояснила она холодно.

— Напротив, с каждой пашей новой встречей я понимаю, как мало знаю тебя, — медленно проговорил Дэйв.

— Брось, — отрезала Кэтти. — Ты узнал, что я разведена, а теперь увидел, в каком бедственном положении я нахожусь.

— Ну, об этом я и так догадывался.

— Вот и продолжал бы догадываться! Я не хотела тебя и близко подпускать к своей квартире.

Дэйв, прищурившись, посмотрел на нее.

— Так что, мне надо было бросить Карен на улице и уехать?

— Нет, конечно, нет! — Кэтти прижала ладони к щекам. — Черт возьми, я не то хотела сказать…

Она была в таком замешательстве, что Дэйву стало смешно.

— Тогда попробуй начать сначала, Кэтти, — с улыбкой предложил он. — Например, поблагодари меня за то, что я привез твою дочь домой и обработал ее рапы. Этого будет вполне достаточно.

— Не издевайся надо мной! Ввалился сюда такой самоуверенный и стал с порога распоряжаться: «Где аптечка? Я поставлю чайник! Я промою Карен раны!» Между прочим, я вполне в состоянии сама позаботиться о своем ребенке! — воскликнула Кэтрин.

— Что это ты набросилась на меня как тигрица? — опешил Дэйв. — Что случилось?

— Послушай, ты же не дурак, да и я не такая наивная, как тебе может показаться. Неужели тебе действительно не понятно, почему я злюсь? Во-первых, я не выношу, когда какой-либо представитель мужского пола вмешивается в мою жизнь и пытается руководить. Меня это просто выводит из себя. А во-вторых, меньше всего мне хотелось бы, чтобы ты увидел, до чего я дошла. — Кэтти красноречивым жестом обвела свою жалкую квартиру.

— У тебя сейчас трудности, ну и что, с кем не бывает. Я вовсе не намеревался вмешиваться в твою жизнь.

— Трудности… — горько вздохнула она. — Я опустилась, а ты пошел в гору и теперь испытываешь от этого моральное удовлетворение!

— Ничего подобного. Но, скажу откровенно, я ненавидел тебя много лет, а вот за последние несколько недель вдруг понял, что это чувство прошло.

Кэтти отпила глоток кофе и поставила кружку на стол.

— Почему?

— Ты изменилась, — ответил он, — причем к лучшему.

Она потупила взор, и щеки ее покрылись румянцем.

— Я была просто ужасной десять лет назад. Высокомерной, задиристой, самовлюбленной злючкой. Из-за меня тебя уволили с работы, в которой ты очень нуждался, но разве я тогда это понимала? Когда денег много, то все воспринимаешь как должное, ни о чем не задумываешься… Как я могла понять проблемы тех, кому приходится зарабатывать на жизнь? Вот и смотрела свысока на всех. — В глазах Кэтрин появились слезы. — Я была самой настоящей стервой, Дэйв.

— Да, это точно, — тихо сказал он.

Она вскинула голову и заметила с усмешкой:

— Совсем не обязательно так быстро соглашаться…

— Ты была молода и избалованна, воспитывалась в частных школах и находилась под влиянием семьи, в которой процветал снобизм и косность. Твоей жизнью управлял жестокий отец, а мать полностью устранилась от воспитания.

Кэтти сокрушенно покачала головой.

— Да, так и есть. Вернее, было, — поправилась она.

— Что-то изменилось? — подхватил тему Дэйв, намереваясь узнать хоть что-то о ее семье.

Но Кэтти ушла от ответа.

— Кстати, ты действительно считаешь, что я изменилась? — поинтересовалась она.

— О, да, — подтвердил он. — Ты стала совсем другой. Разве десять лет назад мы могли говорить вот так, как сейчас?

— Вряд ли, — ухмыльнулась Кэтти.

— Я теперь даже мысленно не называю тебя Кэтрин. Имя Кэтти тебе больше подходит, и даже не потому, что изменился твой образ жизни… Все гораздо глубже.

Вдруг в ее глазах снова появились слезы.

— Мне действительно стыдно за то, как я вела себя с тобой тогда, — пробормотала она. — За то, какой я была, и за многое, что я совершила…

Включает ли она в понятие «многое» спланированное папашей избиение? — спросил себя Дэйв. Но он не собирался выяснять это сейчас. Воспоминание о том происшествии до сих пор приводило его в бешенство, и он решил промолчать. Может, потом как-нибудь… Да и зачем? Ведь то, что сейчас говорила Кэтти, было для него словно бальзам на рану, которая ныла и болела все эти годы…

— Я так долго ждал этих слов, Кэтти, — сказал Дэйв.

— Слишком долго, — уточнила она, опустив глаза. — Даже успел за это время побывать в Чили и в Австралии.

— А еще в Таиланде, Сингапуре и Турции, — добавил он, улыбаясь, но потом заявил вполне серьезно: — Знаешь, что я тебе скажу? Ты прошена.

Кэтти подняла голову и улыбнулась ему широкой радостной улыбкой.

— Ты так великодушен, Дэйв.

— С твоей стороны потребовалось немало мужества, чтобы извиниться.

— Мне давно надо было это сделать, а я, наоборот, старалась не встречаться с тобой… Я так благодарна тебе за Карен, за все, что ты сделал для нее. Несмотря па то, что при этом, — тут она улыбнулась, — ты распоряжался в моем доме.

— Я привык все делать сам и по своему разумению.

Кэтти потянулась за кофеваркой, и ворот ее халата распахнулся, обнажая глубокую ложбинку между полных грудей. Дэйв как зачарованный уставился туда.

На ней, кроме халата, ничего нет, промелькнуло у него в голове, и в ту же секунду им овладело такое нестерпимое вожделение, что даже дыхание перехватило. Но при этом, помимо физического желания, он ощутил какое-то новое незнакомое чувство — словно вдруг нашел утраченную часть самого себя и теперь тянется всей душой соединиться с ней…