Джейн Кренц - Коралловый поцелуй

А потом они, нежно обнявшись, тихо лежали на кровати, и сквозь зыбкую пелену счастья медленно проступала действительность. Возвратившееся ощущение реальности напомнило Джеду о том, чего нельзя больше откладывать. Катэр, разговаривая с ним в последний раз по телефону, здорово торопил Джеда. И надо срочно поговорить с Эми. Она, казалось, почувствовала перемену в настроении Джеда.

— Что с тобой? — спросила она встревоженно. Он ласково погладил ее по голове, стараясь на несколько минут оттянуть начало неприятной беседы. Да, все теперь совсем не так просто, как было в самом начале их знакомства: тогда он мог, оставив ее вопросы без ответа, уйти к себе домой. Эми избавила его от одиночества, но добавила проблем. И все же надо решаться.

— Мне надо срочно приступить к работе, — твердо произнес он.

— Я знаю, — ответила Эми. Он удивленно посмотрел на нее:

— Откуда ты знаешь?

— Поняла из твоего вчерашнего разговора с Катэром.

— Завтра я должен лететь в Гонолулу. Но я постараюсь побыстрее вернуться.

— Хорошо. Тогда я завтра тоже вылечу в Калиф-Бей. Пора приступать к работе над «Таящимся дьяволом».

Джед был рад, что она восприняла его сообщение без слез, но ее спокойный тон несколько задел его.

— Я скоро вернусь! — еще раз повторил он.

— ао каком предателе у вас с. Катэром шла речь?

— О том, который, предал меня во время моей командировки.

— Так это из-за него тебя ранили? — невозмутимо поинтересовалась она.

Джед просто не узнавал свою Эми. Где ее прежняя раздражительность и беспокойство при упоминании об опасных операциях?

— Да, — отозвался он. — Теперь он предал еще двоих. И я должен помочь разоблачить его. Он нежно обнял ее.

— Давай не будем больше об этом, — произнесла она, склонив голову ему на грудь и целуя в плечо.

Джед вдруг подумал о том, что, возможно, это его последняя ночь с Эми.

— Что ты со мной сделала? — пробормотал он, сжимая ее в объятиях.

— Узнаешь об этом завтра.

Джед удивленно посмотрел на нее. Что это значит? И вдруг почувствовал, как вновь заговорила страсть. Его жаркие ладони заскользили по ее бедрам, пока не зажгли ответного пламени.

— Ты просто чудо, — вздохнул он, прижимаясь к ней всем телом.

— А ты волшебник, — выдохнула она, отвечая на его горячий порыв. Джед стремительно вошел в нее, чувствуя, как неистовым пламенем загорается его сердце. Он вдруг с изумлением понял, как дорога ему Эми. Боже, они теперь единое целое, и так будет во веки веков!

На следующий день около трех часов пополудни они прибыли в аэропорт Гонолулу. Из-за шумных хлопот перед дорогой Джеду так и не удалось всерьез поговорить с Эми. Она же будто совсем и не волновалась. И это почему-то беспокоило его все больше и больше. Хотя меньше всего на свете ему хотелось бы бурных прощальных сцен. Она вела себя пристойно, и он должен быть благодарен ей за это. Но все же любимая была уж чересчур невозмутимой.

— До моего рейса на материк еще уйма времени, — заявила она. — Погуляю пока по улицам, загляну в магазины.

— Это не самая лучшая идея, — отозвался он. — На Гавайях сейчас неспокойно, сильно выросла преступность, впрочем, как и везде.

— Напрасно ты волнуешься. Я была здесь много раз и хорошо знаю окрестности. Недалеко отсюда в одном из отелей есть хороший маленький ресторанчик. Я, пожалуй, пообедаю там перед вылетом.

— Можешь пообедать и в самолете, — недовольно буркнул он, опасаясь, как бы в ресторане она с кем-нибудь не познакомилась. — Кстати, когда вернешься, будь осторожна за рулем.

— Ладно, — кивнула она. — Не суетись попусту.

— Разве я суечусь? — удивился он. Эми поистине вела себя странно, и он не знал, как к ней подступиться, о чем говорить. Объявили его рейс, а он так и не сказал чего-то очень важного. — Ты сегодня целый день чем-то озабочен, — произнесла она, затем приподнялась на цыпочки и поцеловала его в щеку.

— С чего бы мне быть озабоченным? — спросил ее Джед.

— По той же самой причине, по которой ты хотел, чтобы я рассказала тебе все свои секреты, по которой не хочешь сейчас садиться в самолет и по которой вчера занимался со мной любовью не так, как всегда. Просто ты любишь меня, но об этом и о многом другом мы поговорим позже.

— О чем же еще? — с недоумением посмотрел на нее Джед, обняв за плечи.

— Например, о том, будем ли мы жить в моем доме или купим другой, побольше. И конечно же, о детях.

— О каких детях?

— Я же говорила тебе, что ты будешь хорошим отцом. Кстати, когда купим новый дом, хорошо бы разбить садик. Ты любишь работать в саду?

— Никогда не пробовал. Но, Эми…

— Не беспокойся, — прервала она его, мягко подталкивая к трапу. — Мы поговорим об этом, когда ты вернешься. Я буду ждать тебя. Я тебя люблю.

Проводив его до трапа, она послала ему воздушный поцелуй, а когда самолет набирал скорость, Джед, взглянув в иллюминатор, попытался было разглядеть Эми, но увы… Он чувствовал непривычное волнение. С чего это он так разнервничался? Она что-то говорила о саде и, кажется, еще о детях. О каких детях? И вдруг понял: она хочет ребенка от него. Значит, действительно любит и будет ждать.

Эми же, вернувшись в зал ожидания, вдруг расплакалась, только теперь осознав до конца, что Джед уехал на новое опасное задание и может больше не вернуться.

Эми только что поставила точку в последнем предложении последней главы «Таящегося дьявола», и в этот момент раздался телефонный звонок. Отец! Эми знала, что Ханк уже рассказал ему о случившемся на Орлеане и ей не придется ничего сочинять.

— Алло, Эми, — сказал Дуглас, — я звоню сегодня уже второй раз, но никак не могу застать тебя. Ханк сообщил мне о том, что произошло на острове. Жуткая история! С тобой все в порядке?

— Да, все нормально.

— А как себя чувствует Глейз?

— Хорошо.

— Дай-ка ему трубку, я хочу поговорить с ним.

— Его здесь нет, — улыбнулась Эми, уловив командные нотки в голосе своего отца.

— А где же он? — удивился Слейтор.

— Его нет в Штатах. Он вернется только через неделю, — сказала Эми, взглянув на настенный календарь.

Она часто делала это в последнее время, подсчитывая, сколько дней осталось до его возвращения.

Один-единственный вопрос неотступно преследовал ее: сообщит ли ей агентство, если с Джедом вдруг случится несчастье? Ведь она ему не жена, а всего лишь друг и любовница. А в таких случаях правительство обычно не церемонится.

— Ханк сказал мне, что Джед работал на ФБР, — произнес Дуглас, немного помолчав. — Значит, он оказался именно тем человеком, который нужен был тебе в этой ситуации. О Райнере, Вайдене и Гафри я уже все знаю. Расскажи мне о Лепейдже, и, пожалуйста, ничего не скрывай.

— Это не телефонный разговор. Может, отложим до вашего приезда?

— Ерунда. Расскажи мне, как погиб Лепейдж. И Эми, тяжело вздохнув, выложила ему все как было, умолчав лишь о письмах матери. Пока длился этот разговор, она невольно косилась на маленький зеленый камешек, тускло поблескивающий в большой эмалированной миске.

— Как же ты могла целых восемь месяцев таить в себе такую жуть? Неудивительно, что ты отказывалась вернуться на остров, — произнес Слейтор. — Ханк рассказал мне и о той коробке, что вы с Джедом достали из пещеры. А что там хранил Вайман?

— Несколько поддельных изумрудов, которые он получил от русских как плату за предательство, и сфабрикованные им компрометирующие тебя фото вместе с Русскими. Все это я уничтожила.

— И правильно сделала! Вайман говорил мне «о каких-то фотографиях, опасных для моей карьеры, но я ему не поверил.

— Теперь их уже нет, — успокоила его Эми. — Стеклышки же я отдала Райнеру, оставив одно себе на память.

»— Слушай, а кроме фотографий и фальшивых камней, там больше ничего не было? — осторожно спросил Слейтор.

— Нет, больше ничего, — поспешила заверить его она.

— Ну и хорошо, что ты уничтожила, содержимое коробки, — вновь повторил Слейтор, облегченно вздохнув. — Я всегда знал, что на тебя можно положиться., Не зря же я сказал Глейзу о том, что ты даже дьяволу горло перегрызешь, если дело коснется близкого тебе человека.

— И что же он ответил? — спросила Эми, крепко сжав телефонную трубку.

— Он полностью со мной согласился, — усмехнулся Слейтор. — Я же тогда подумал, что Джед, вероятно, поступит точно так же. И он доказал это. Он будет тебе хорошим мужем, Эми. Ой, вот Глория, кажется, хочет сказать что-то еще. Ты уж пожалей ее, постарайся не касаться конкретных деталей происшествия. Ни к чему волновать ее лишний раз. К телефону подошла Глория.

— Ах, Эми, — заговорила она, — какой ужас! Я обо всем уже знаю. Это просто кошмар! Как хорошо, что рядом с тобой был Джед. Настоящий мужчина!

— Я тоже так думаю, — ответила Эми.

— Неужто?! — засмеялась Глория. — Ну тогда, похоже, мы накануне новой свадьбы.

— Не спеши, мама. Джед еще не сделал мне предложения, — вздохнула Эми, не собираясь заговаривать с матерью о своих надеждах и стараясь не вспоминать о той своей поездке в город, когда она купила несколько пластинок Вивальди, намереваясь заняться им на досуге.

— Ну этого ждать недолго, — возразила мать. — Но как досадно, что Вайман уже столько лет приносит нам одни неприятности. Очень жаль, что и тебе досталось.

— Ничего страшного, — успокоила ее Эми. — Лучше расскажи о Лондоне.

Глория с воодушевлением принялась рассказывать ей о поездке. У родителей все в порядке, и на душе у Эми стало спокойнее.

Джед набрал номер телефона. Прикрыв глаза, он ждал, когда в телефонной трубке раздастся нежный, теплый голос Эми. Соединение произошло на третьем гудке, когда он уже отчаялся застать ее дома. Он открыл глаза и увидел три сияющие буквы: AT&T.

— Алло, Эми это я, — сказал он в телефонную трубку.

— Джед! Ты откуда звонишь? — откликнулась Эми.

— Из Лос-Анджелеса. Мой самолет вылетает в Монтерей в семь часов пятнадцать минут. Как я рад тебя слышать! Я страшно соскучился!

— Я тоже! Ты в порядке?

— Это ты о частях моего тела?

— Прекрати!

— Извини, я пошутил. Со мной все в порядке. И я, вполне готов к обещанной тобой семейной жизни.

— Ты это серьезно? — У Эми даже дыхание перехватило.

— Конечно, серьезно. Но лучше вместе обсудим это дома. Уже объявили мой рейс.

— Подожди. Я хочу точно знать, что ты имеешь в виду.

— То, что я тебя люблю. Увидимся вечером. И он повесил трубку. Он нарочно не сказал всего сразу, поступив так, как она с ним в Гонолулу, отложив окончательное разрешение загадки на потом. Она любит его! Он знал это. И ощущение какой-то вдруг открывшейся перед ним свободы наполнило его душу. Подхватив тяжелую сумку и купив в аэропорту букет желтых хризантем, он поспешил на самолет.

Эми ждала его в аэропорту Монтерея. Она так торопилась, что только доехав до места, вдруг поняла, что оказалась раньше на целых сорок минут. Все это время она с волнением расхаживала по залу ожидания, и, как только в дверях появился Джед, она бросилась ему на шею прежде, чем он успел понять, кто это налетел на него из глубины зала.

— Ах, как долго я тебя ждала! — воскликнула Эми. — Как я по тебе соскучилась!

— Я знаю, — ответил Джед, крепко сжимая ее в своих объятиях.

— Пойдем скорее домой, — сказала она. Но Джеда и не нужно было уговаривать. Позже, лежа на смятых любовью простынях, Эми повернулась на бок и заметила, что рядом пусто. Джед стоял у окна, его крепкая, ладная фигура отчетливо выделялась на фоне залитого лунным светом оконного переплета.

— Что-то случилось, Джед? — спросила она.

— Нет, все прекрасно. Просто мне кажется, что я стою на пороге нового, не изведанного ранее этапа жизни. Я всю ночь думал об этом и никак не мог уснуть.

Эми улыбнулась, вспомнив некоторую неловкость и скованность его движений в эту страстную, жаркую ночь.

— Мне показалось, ты немножко устал, — произнесла она.

Но он ничего не ответил, лишь пристально посмотрел ей в глаза.

— Я люблю тебя, Эми, — ласково сказал он.

— И это замечательно, — прошептала она в ответ. — Потому что я тоже тебя люблю!

Джед отошел от окна и, сев на кровати, нежно обнял ее.

— Как я скучал по тебе все это время, — тихо проговорил он. — Какой я глупый, что не понимал раньше, как ты мне нужна!

— Ничего страшного. Я-то ведь знала, что нужна тебе. Даже тогда, когда мы были просто друзьями.

— Знаешь, я решил оставить свою работу.

— Что ты говоришь?? — вскрикнула Эми, резко вскинув голову.

— Я сказал Катэру о своем решении разорвать контракт с ним. Ведь именно этого ты, кажется, и хотела?

— Да, — отозвалась она. — Но не ради себя, а ради твоего же блага.

— Я думаю, что восемь лет — достаточный срок для подобной работы, — продолжил он. — А теперь я вновь хочу думать о будущем и о тебе.