12

– Возвращаю твою брошь с топазом, Дайрмид, – проговорил Мунго, доставая украшение из складок пледа. – Я показал ее лэрду Пертского замка, и он дал мне двух отличных лошадей. После этого я вернулся в больницу, сказался больным – пришлось провести там несколько дней, выжидая удобный момент. Представляете, у них не хватает кроватей, и меня уложили в постель с одним старым брюзгой! – добавил он, делая страшные глаза.

Микаэла чуть не расхохоталась, но вовремя проглотила смешок. Должно быть, такому крепкому, цветущему мужчине, как Мунго, пришлось проявить недюжинные актерские способности, чтобы его приняли в больницу.

– А на что вы пожаловались? – спросила она, подавая ему чашу кларета и тарелку с овсяными лепешками.

– На боль в спине! – весело ответил он, расправляя широкие плечи. – Сказал настоятельнице, мол, спину ломит, просто сил нет, еле хожу!

– У тебя же спина как у быка, – заметил довольный лэрд.

– Так-то оно так, да ведь настоятельница этого не знала, – ухмыльнулся Мунго, ласково ероша волосы маленьким сыновьям. – А я стонал что было мочи! Кормят в больнице неплохо, подушки и тюфяки мягкие – в самый раз отдохнуть после многомесячных походов с лэрдом и королем. И знаете что? Думаю, если бы это зависело от настоятельницы, она бы предпочла подержать у себя такого пациента подольше.

– С чего бы это? – улыбнулся Дайрмид.

– Я ей понравился! – самодовольно ухмыльнулся Мунго. – Наплел, что у нее славное лицо и добрые нежные руки, хотя лицо у нее лошадиное, а руки всегда холодные и мокрые, как у торговки рыбой. Но ей мои комплименты пришлись по душе. Она собственноручно растирала мне спину целебными мазями, и я каждый раз уверял ее, что от ее прикосновений мне становится все лучше и лучше. Чтобы завоевать ее расположение, я даже исповедался у священника и не прогадал – она стала приносить мне двойную порцию мяса и потчевать неплохим вином. Я всегда считал, что благочестие идет человеку на пользу! – добавил хитрец, с блаженной улыбкой поглаживая живот.

Дайрмид покачал головой:

– Ну и ловкач! Как же тебе удалось пробраться в комнату миледи?

– Я прекрасно понимал, что стоит мне хоть раз упомянуть ее имя, как я вмиг лишусь всех своих привилегий, – с усмешкой ответил гонец и уже серьезно добавил: – Знаете, госпожа Микаэла, как-то я подслушал разговор настоятельницы со священником о вашем исчезновении. Они очень боятся гнева вашего братца!

Микаэла кивнула и подумала, что напрасно до сих пор не написала Гэвину о своих приключениях. А Макартур между тем продолжал:

– Вскоре я почувствовал, что отдохнул достаточно, к тому же мне порядком надоел старый брюзга, который спал со мной в одной постели. На третью ночь, выждав удобный момент, я встал и прокрался на женскую половину. Вынести оттуда сундук оказалось проще простого, но когда я перелезал через стену, меня заметили две молоденькие послушницы…

– Марджори и Элис? – ахнула Микаэла.

– Да, – кивнул Мунго. – Они уже хотели поднять шум, но я сказал, что я ваш друг и что вы в безопасности. А потом попросил девушек сообщить Гэвину Фолкенеру в королевский лагерь, что вы живы-здоровы и напишете ему обо всем позже. Они отпустили меня восвояси, пожелав счастливого пути.

– Спасибо вам, Мунго, – от души поблагодарила Микаэла, растроганная его заботой. – Я перед вами в большом долгу.

– Уже нет! – расплылся он в улыбке. – Мне рассказали, что вы лечите моих родных и даже удалили отцу больной зуб.

– Это сделал лэрд, – поспешно сказала Микаэла.

– Вот как? – удивился Макартур и повернулся к другу: – Неужели ты вырвал зуб у моего старика, как какой-нибудь цирюльник?

– А что тут такого? – пожал плечами Дайрмид. – Ладно, раз ты наконец вернулся, займемся делами. Сегодня отдохни с дороги, а завтра мы с тобой наведаемся к кое-кому в Аргайлле.

Мунго кивнул и выпил вина.

– Есть какие-нибудь новости от Максуина? – спросил он. – Как себя чувствует Сорча?

– Неплохо, – ответил Дайрмид. – Несколько дней назад Ранальд заезжал к нам вместе с Артуром. Они привезли из Ирландии неплохой товар.

Мужчины начали обсуждать вполголоса торговые дела, а Микаэла встала из-за стола и подошла к вожделенному сундуку. Опустившись на колени, она открыла три железных запора и подняла тяжелую крышку.

В следующее мгновение ее окружили маленькие Макартуры, изо всех сил вытягивая шеи, чтобы заглянуть в сундук; вслед за младшими детьми подошла Иона, ведя за руку неуклюже ковылявшую Бригит; второй рукой девочка держалась за кожаный ошейник Подрэга.

– Ба, вы только посмотрите на нее! – с восторгом воскликнул Мунго, отвлекшись от разговора с хозяином. – Она ходит! Я не верю своим глазам!

Видя его радость, Микаэла улыбнулась, а Дайрмид принялся объяснять, что Бригит начала ходить благодаря новому лечению, предложенному миледи.

Между тем маленькая Ева схватила лежавшее сверху голубое покрывало тончайшего шелка, обшитое золотой тесьмой, и затихла, любуясь им.

– Я надевала его в Италии, – заметила Микаэла. – Там очень жарко, поэтому летом мы носили только полотняную и шелковую одежду, и никогда – шерстяную. Ну-ка, примерь его! – предложила она, накидывая покрывало на темноволосую головку Евы.

– А можно я тоже его примерю? – попросила Бригит.

Микаэла вытащила из сундука покрывало белого шелка с серебряной нитью и протянула его девочке:

– Возьми лучше это, малышка, оно очень пойдет к твоим золотистым кудрям.

Вокруг сундука началось настоящее столпотворение: обрадованные новым развлечением дети принялись копаться в его недрах, вознамерившись достать и осмотреть каждую вещь. Примерив покрывала, девочки обследовали небогатые драгоценности – колечки, цепочки с кулонами, тонкий золотой пояс. Мальчиков больше заинтересовали медицинские принадлежности миледи. Финдал и Дональд с изумлением разглядывали диковинки, передавая их друг другу, – зонды, зажимы, золотые иглы, ножницы, стальные ножи и щипцы самых разных форм и размеров, запечатанные глиняные кувшины с редкими снадобьями. Микаэла терпеливо объясняла, что это за вещи и для чего их используют.

Дональд запустил руки на самое дно и вытащил непонятного назначения серое одеяние на красной подкладке.

– Это ваша ночная рубашка? – удивленно спросил он. – Ух, какая большая!

– Нет, это моя мантия врача, – пояснила Микаэла. – Серый и красный цвета означают, что я получила академическое медицинское образование.

– Значит, вы такая образованная?! Здорово! Можно мне примерить вашу мантию? Я тоже хочу получить такую, когда вырасту!

– И я! – воскликнула Бригит, с восхищением водя пальцем по красному шелку.

– Чтобы ее получить, надо много работать! – усмехнулась Микаэла.

Дональд и Бригит переглянулись и согласно закивали головами, как будто хорошо представляли себе, о чем идет речь.

– О, вот и книжки! – обрадовалась Иона, заглядывая в сундук. – Вы позволите посмотреть, миледи?

Микаэла кивнула, девушка вытащила увесистый том и начала листать жесткие пергаментные страницы. Вокруг нее тотчас собрались присмиревшие дети и стали сосредоточенно разглядывать яркие иллюстрации, то и дело вскрикивая от восторга. Но вот Иона пролистнула еще несколько страниц, открыв книгу на большом цветном рисунке, и Бригит тихонько ахнула. На рисунке был изображен человек в набедренной повязке, покрытый кровоточащими ранами, из которых торчали копья, дротики, ножи, стрелы и топоры.

– Ой, кто это?! – в ужасе воскликнул Дональд. – Кто его так изранил?

– Не бойся малыш, – успокоила его Микаэла. – Это всего лишь рисунок. На нем показано, какие раны могут нанести человеку различные виды оружия. В книге рассказывается, как лечить такие раны.

– Здорово! – воскликнул Финдал, рассматривая рисунок.

– Можно и мне посмотреть? – раздался за спиной Микаэлы знакомый голос.

Она оглянулась и увидела, что к веселой компании возле сундука подошел Дайрмид. Протянув руку, он с легкостью вытащил самый толстый том в тисненом кожаном переплете, как будто это был карманный молитвенник, раскрыл его на первой странице и перевел с латыни на гэльский название:

– «Комментарии к трудам Галена, древнего врача и философа, составленные Ибрагимом ибн-Катебом, врачом из Болоньи».

– Эта работа Ибрагима широко известна, – заметила Микаэла. – Он подарил мне ее, когда я защитила диплом.

– Она превосходно издана, – сказал лэрд, листая пергаментные страницы; на некоторых из них были надписи, сделанные Микаэлой. – Похоже, вы внимательно прочли труд своего мужа. Я тоже кое-что прочел – в Маллинчском монастыре была одна работа Галена, несколько книг Гиппократа и арабского врача Рази. Правда, это было так давно…

– Неважно, главное – вы знакомы с основой основ медицинских знаний! Дело в том, что в большинстве других трудов авторы просто излагают, толкуют и развивают открытия, сделанные великими греками и арабами много веков назад.

Дайрмид закрыл «Комментарии», бережно положил книгу на прежнее место и вытащил другую – небольшую, в расписном деревянном переплете.

– «Хирургия», – прочел он вслух английское название и удивленно добавил: – Вот как, трактат написан по-английски!

– Мой муж был знаком с автором и восхищался его искусством, – улыбнулась Микаэла. – А старинные книги были его настоящей страстью. Ибрагим собрал богатейшую библиотеку. Больше ста томов – труды по медицине, философии, математике и, конечно, астрологии. В завещании он отписал основную их часть Болонскому университету, но кое-что досталось и мне.

Дайрмид показал на один из рисунков, особенно его заинтересовавший:

– Здесь описываются такие операции, о которых я даже не слышал! И иллюстрации приведены подробнейшие. Взгляните, как показан метод прижигания!

– Мои книги всегда в вашем распоряжении, милорд, буду рада, если вы возьмете их почитать, – сказала Микаэла и бросила на него внимательный взгляд.

Не отвечая, Дайрмид тотчас захлопнул трактат, положил его в сундук и поднялся на ноги. Микаэла тоже встала, отметив, что на его худых щеках появилась краска смущения и заиграли желваки.

А возле взрослых, не замечая внезапно возникшего напряжения, беззаботно болтали дети. Ева, Бригит и Иона обсуждали картинки в астрологической книге, Дональд уговаривал брата обменять на серо-красную мантию тончайшее полупрозрачное покрывало, которое тот рассматривал на свет. Наконец его старания увенчались успехом, и Финдал, бросив брату покрывало, стал натягивать на себя тяжелую мантию. Тогда Дональд накинул покрывало на голову и принялся дразнить девочек, прохаживаясь вокруг них мелкой семенящей походкой. Он делал это так комично, что его сестры, брат и Бригит залились веселым смехом.

– Как бы эти маленькие озорники не испортили вам вещи, – заметил Дайрмид, и хотя его голос прозвучал отчужденно, Микаэла почувствовала, что он с трудом сдерживает улыбку. – Совсем расшалились, как на святки!

– Не волнуйтесь, – ответила она спокойно. – Мне не нужно ничего, кроме черного платья и вдовьего платка: ведь я в трауре.

– И как долго вы намерены его носить? – спросил он.

Она опустила глаза.

– Еще не решила. В Италии и Франции вдовы, бывает, ходят в трауре до конца своих дней…

– Неужели? – проговорил Дайрмид уже мягче, потом вдруг протянул руку и отодвинул край платка, закрывавший ей подбородок. – Это слишком суровый обет для такой женщины, как вы.

Микаэла вспыхнула и, чтобы скрыть смущение, поспешно произнесла:

– Пожалуйста, попросите кого-нибудь отнести сундук наверх, в спальню Бригит. В ней есть письменный стол и стул, так что, если позволите, я буду работать там.

Дайрмид кивнул и, сделав шаг назад, едва не наступил на маленькую племянницу – девочка сидела на полу, любуясь перстнями и цепочками, которыми в изобилии себя украсила. Финдал с Дональдом затеяли игру в салочки и бегали вокруг лэрда, вопя как безумные; не обращая на проделки братьев никакого внимания, Иона примеряла меховые рукавички, а Ева, спотыкаясь на каждом шагу, бродила вокруг сундука в красивых дамских туфлях из красного сафьяна.

– Пожалуй, Бригит права, – пробормотал Дайрмид. – Мы все явно засиделись в четырех стенах…


Напрягая уставшие глаза, Микаэла при слабом огоньке единственной свечи просматривала «Комментарии к трудам Галена» в поисках одного памятного с давних пор абзаца. Найдя его наконец, она поднесла свечу поближе и углубилась в чтение. Ибрагим писал:

«В Святой земле и иных жарких странах широко распространена лихорадка, которая вызывает хромоту и часто приводит к смерти. Симптомы этой болезни подробно описаны древними авторами: она начинается с повышения температуры тела, мышечных болей, озноба, за которыми следует воспаление легких, тугоподвижность, а потом и усыхание конечностей. Часто страдает только одна сторона тела больного, при этом его лицо перекашивается, как после удара. Многие заболевшие умирают от воспаления легких, а те, кто по милости господа выживает, навсегда теряют способность ходить. Со временем их состояние ухудшается. Мнения авторитетных врачей о том, как следует поступать с такими больными, разделились: одни советуют ампутировать усохшие конечности, другие – помещать несчастных в больницы и богоугодные заведения, где они могли бы получить необходимый уход».