Кристина Майер - Король игры

— Хочешь, я приеду и сделаю тебе расслабляющий массаж? — предложение было заманчивым, и я может и согласился бы, но садиться сейчас за руль никакого желания не было, а этот дом только для моего сына. Да и святить лишний раз свое лицо не стоило.

— Хочу, но не сегодня.

— Может, увидимся завтра?

— Не получится, я в командировку еду на несколько дней.

— Бессонов, я не претендую на тебя, расслабься. У меня последние два дня ощущение, что ты меня боишься.

— Соня, я тебя обожаю. Не выдумывай. Увидимся в конце недели. — я ощутил присутствие Милены у себя за спиной, поэтому свернул разговор.

— Договорились.

— До встречи. — я выключил телефон, положил его в карман. Не оборачиваясь очень холодно произнес: — Милена, уйди от греха подальше!

глава 27

Милена

Следуя совету Шаха, я весь день избегала Бессонова. Прислушивалась к тому, как он говорил с Левой. На сыне он и не думал срываться, что меня успокаивало. Я привезла из дома альбомы с фотографиями, диски и пару флешек, на которых сохранила все, что отснимала за эти годы. Мне кажется, Артуру было бы интересно посмотреть, как рос его сын, но пока нужно переждать бурю, не стоит сейчас еще больше провоцировать его, напоминать, чего он лишился.

Лева уснул. Я услышала, что Бессонов вышел на улицу. Быстро оделась и последовала за Артуром. Зачем? Наверное, я мазохиста, но мне не хотелось, чтобы напряжение, которое копится между нами, взорвалось в присутствии сына. Лучше пусть выскажется, пока Лева нас не слышит.

— Хочу, но не сегодня. — услышала я, как только вышла на крыльцо. Бессонов общался непринужденно, легко, с долей веселья. Почему-то я не сомневалась, что это женщина.

— Не получится, я в командировку еду на несколько дней. — это было неожиданно, о своей поездке он мне не сообщал. Азамат ему сегодня прописал покой, а он куда-то собрался.

— Соня, я тебя обожаю. Не выдумывай. Увидимся в конце недели. — ревность, словно щупальца пролезла внутрь меня и скрутила все внутренности.

— До встречи. — я знала, что у Артура много женщин, но услышать этому подтверждение было больно, хотя прав на него я не имела. — Милена, уйди от греха подальше! — не оборачиваясь, зло процедил он.

— Знаешь, ты никогда не хотел меня выслушать, а сейчас я не хочу тебе ничего объяснять. — не желала обострять, но сейчас во мне говорили боль и ревность. — Можешь продолжать и дальше меня винить и ненавидеть, но нам нужно думать о Леве. Он заметит, что мы не общаемся, и начнет задавать вопросы. — Бессонов подошел ко мне, схватил за локоть и потащил в сад.

— Выслушать? Когда мне было тебя слушать? Когда я через три месяца вышел из тюрьмы и узнал, что ты уехала в свадебное путешествие? Тогда я желал найти вас и убить! — принялся выговаривать он. — Нечего сказать? — рыкнул он.

— Есть! Но ты не будешь слушать, — уже спокойнее закончила я. — Ты же всегда и во всем прав. Я не отрицаю, что виновата перед тобой, но ты хоть на миг попробовал представить, что со мной происходило в те дни? Ты пропал, я осталась одна без поддержки и защиты!

— Может, я чего-то не помню? — иронично скривил он губы. — Мы с тобой поругались? Я тебя предал? Нет! Мы всю ночь с тобой проговорили, я клялся тебе в любви и обещал, что на днях решу вопрос с жильем! Ты переживала вообще, что я исчез или сразу начала налаживать личную жизнь?

— Все было не так! — вспылила я и повысила голос. Не планировала я пока с ним разговаривать, так и знала, что ничего хорошего из этого разговора не выйдет.

— Что я должен понять?! Ты единственная женщина, которая попала в такое положение? Сколько из них бегут замуж за первого, кто позовет?! Сколько, я тебя спрашиваю? — встряхнул Артур меня. Возразить мне было нечего. Я и сама много раз об этом думала, особенно, когда столкнулась с другой стороной личности Виталия. — Хотя не за первого встречного, а за того у кого оказались деньги, — пренебрежительно закончил Артур.

— Я могла сделать аборт, как поступают в таких случаях большинство женщин. Твой отец, узнай он правду не оставил бы нас в живых. Я боялась! А с Лещевым жила только потому, что он обещал хранить тайну, — принялась я защищаться. Если бы не его шантаж, ушла бы сразу, как только выяснилось, что он за человек.

— Так надежно хранил тайну, что растрепал о ней Шалецкому! Милена, мой отец не заслуживает даже того, чтобы мы о нем говорили. О том, что он подонок я прекрасно осведомлен. Но ты даже не собиралась за нас бороться. Лучше было выйти замуж за его помощника! Ты хоть подумала о том, что они специально все это подстроили, чтобы нас разлучить? Как ты могла вообще с ним связаться? Я даже не сомневаюсь, что мой родитель взамен оплатит долги твоего муженька! — его слова были пропитаны презрением.

— Ты хочешь сказать, твой отец знает, что Лева его внук?

— Этого я сказать не могу, но не удивлюсь, если он в курсе.

— И ты, зная это, продолжаешь винить меня одну?

— Нет, виноваты все, кроме тебя! Уходи, — отпустил он мои руки и кивнул в сторону дома.

— Ты просто не понимаешь, как я была запугана! — мне так захотелось защитить и оправдать ту невинную девочку, которую обидели и обманули взрослые подлые мужчины. — Все это время Виталий пугал меня, что если о моей беременности узнает твой отец, нам обоим не жить. Мама не хотела, чтобы я рожала. Отец внезапно умер, мама не могла устроиться на вторую работу. Меня беременную вряд ли бы взяли куда-нибудь даже на полставки, тем более без образования, — сбивчиво и, наверное, путано объяснялась я, но меня прорвало. — Нужны были деньги на анализы, обследования, витамины и еще кучу всего. Я боялась выходить из дома, поэтому меня возил в женскую консультацию Лещев. Тогда мне казалось, что он помогает безвозмездно. — я боялась, что Бессонов меня перебьет, поэтому быстро, сумбурно излагала все наболевшее. — Виталий о тебе часто говорил и говорил только хорошее. Я ему верила. Потому он принялся уговаривать меня пожениться, чтобы я могла не опасаться твоего отца. Я не соглашалась, тогда Лещев сообщил, что ты находишься за границей и возвращаться не собираешься. Пообещал, что брак будет фиктивным, а поженимся мы только для того, чтобы спасти моего ребенка. — с моей стороны так наивно было в это поверить, поэтому я не стала рассказывать, как меня удивило его заявление о том, что наш брак настоящий и я должна исполнять супружеские обязанности.

— Давай, расскажи мне, что все эти семь лет он тебя не трогал! — я не стала отвечать на его агрессивный выпад. До этого он слушал, хоть и злился, зря я упомянула интимную сторону брака.

— В день свадьбы, мне Виталик сообщил, что теперь тебя выпустили из тюрьмы. Я кричала, брыкалась и рвалась к тебе. Тогда Лещев меня предупредил, что твой отец не перед чем не остановится, но позора в виде меня в свою семью не допустит. Если я желаю тебе добра и действительно люблю, то уйду из твоей жизни.

— Как благородно! Ты в заботе обо мне, решила скрыть от меня рождение сына? Ты просто никогда меня не любила, Милена.

— Это неправда! — возмутилась громко я, потому что обвинения было несправедливым.

— Значит, просто не умела любить. — дистанцировался он от меня — Это все, что ты хотела мне рассказать?

— Да.

— Я тебя выслушал?

— Да. — эмоции зашкалившие в начале разговора, сейчас сошли на нет.

— Тогда иди в дом. Я не хочу продолжать этот разговор. — он вновь отмахнулся от меня. Артур не принял моих объяснений, не захотел во все это проникать. Он все равно не сможет меня осудить больше, чем я себя. Ведь мой поступок семь лет назад сделал несчастным не только меня, но и Леву.

Артур

— Я хочу завтра к маме съездить… — она уже уходила, но развернулась и заговорила.

— Нет, — отрезал я. — Никуда вы не поедете. Иди в дом. — не стал объяснять ей, что она ее долг Шалецкому еще не отдан, а что у этого гондона в голове я не знаю. Условия он мне лишь в среду обозначит. Встречу с ним переносить я не собирался, к тому времени синяки и оттеки на лице немного спадут. Я и раньше на переговорах появлялся с разбитым фейсом.

Милена не стала затевать спор, удалилась. Я глубоко вбирал в себя холодный воздух и резко его выдыхал. Такая гимнастика помогала расслабиться перед боем, но сейчас не действовала.

Бред! Бред! Бред! Все, чем она себя оправдывала чистой воды бред! Понимая, что мой отец последний подонок, она поверила, что он будет держать рядом с собой хорошего честного парня? Я был ужасно зол на Милену, но ее умоляющие глаза не мог выкинуть из головы.

Я ненавидел Лещева. Меня убивала мысль, что он к ней прикасался. Наверное, хорошо, что его убрал Шалецкий, ведь выяснив всю правду, я бы не оставил его живым.

Придет время, я и с отцом разберусь. С его подачи Лещев так уверенно обхаживал Милену, пока я сидел в тюрьме. Я и раньше это подозревал, но вины с Милены это не снимает. Я благодарен ей за то, что она родила Леву, но понять ее все равно никогда не смогу. Зачем нужно было выходить замуж?!

Если бы она так не вышла, отец бы еще несколько месяцев продержал меня в тюрьме… А может, как и говорит Милена, родитель избавился бы от нее.

Все эти мысли не давали покоя, роились в моей голове, словно разбуженный улей диких пчел. Когда я вернулся в дом, Милена уже спала. По крайней мере, дверь в ее спальню была закрыта. Я вошел в комнату сына и присел у его кровати. Глядя на Леву, я отпускал всех своих демонов. На душе становилось хорошо и спокойно. Она права, ради него мы должны создать видимость здоровых отношений. Я не планировал пускать ее обратно в свою жизнь, но теперь придется. Я уже понял, что эта женщина всю жизнь будет сидеть занозой в сердце, а я продолжу сравнивать с ней всех остальных.

— Спи сынок, я сделаю все, чтобы ты был счастлив. — негромко произнес я, кладя руку на голову Леве. Если для этого нужно будет смириться с присутствием в моей жизни твоей матери, я это сделаю. Правда, пока не знаю как…

*** ***

Два дня мы мирно сосуществовали под одной крышей, обедали и ужинали за одним столом, сухо обменивались любезностями. Я ловил на себе взгляды Милены, застигнутая врасплох, она смущенно отводила лицо. Мое мужское начало требовало хотя бы на одну ночь отложить обиды и заняться сексом. Ведь несмотря на всю мою злость, я продолжал ее дико хотеть. И мне было плевать, что хороший жаркий секс не разруливает проблем. Зато он снимает вечный стояк и улучшает настроение. От недотраха я зверел.

Прошлую ночь хотел завалиться к ней в постель, Милена бы не посмела отказать, но трахать бесчувственную куклу никакого желания не было. Мне хотелось, как раньше — с дикой страстью, оглушающими криками, рвущими барабанные перепонки и нирваной вместо обычной разрядки.

Когда мы оставались с ней наедине, я не о чем другом думать не мог. На задний план ушли мысли о ее предательстве.

— Сварить тебе кофе? — спросила меня Милена. Лева уже пообедал и убежал смотреть мультфильмы.

— Нет, — резко ответил, Милена тут же сникла и отвернулась. Нужно было встать и уйти, а я сидел и наблюдал за тем, как она перемещалась по кухни, выполняла такие обычные действия: сложила тарелки в посудомоечную машину, протерла стол… Заводился не на шутку. Желал прямо здесь усадить ее на столешницу, раздвинуть в стороны ноги, задрать юбку и войти по самые яйца.

— Мама, тебе бабушка звонит, — вбежал в кухню Лева с телефоном Милены. Его вторжение отрезвило, но надолго ли?

— Ты уже умеешь читать? — спросил я. Лева гордо кивнул головой.

— Умеет, но не любит, — ответила за него Милена. Вытерла руки о кухонное полотенце и забрала у сына мобильный. Я тоже в детстве не любил читать, потом был период, когда читал запоем, а сейчас не находил время. Наверное, и эта черта в Леве от меня.

— Идем тренироваться в сад? — спросил сына.

— Я только оденусь, — радостный он выбежал из кухни. Пока я находился на больничном, регулярно с ним занимался, но уже подумывал отдать в спортивную футбольную школу. Мы даже тайком от Милены договорились, что я буду тренировать его боксу. Все начинания сына я обещал поддерживать.

Мы вернулись с мороза. Лева весь раскрасневшийся и счастливый, я немного замерзший. Появление днем Шаха меня удивило, ведь обычно в это время он на работе.

— Мы с Тимуром выехали прогуляться, хотим покататься на картингах, я хотел забрать с собой вашего пацана, если отпустите, — произнес Шах, протягивая мне руку для приветствия. Я не возражал, но решение без Милены принимать не стал.

— А вдруг он испугается? Вдруг у него не будет получаться? — началось, как только я спросил.

— Ты же не думаешь, что Марат его обидит?