Кристина Майер - Король игры

Ей мое вторжение удовольствие не приносит. Милена терпит, я это чувствую. Да и там у нее сухо. Захотел поцеловать, разогреть… Сорвусь, слишком многое ей покажу! Не хочу, чтобы Милена поняла, как мне с ней хорошо, как хочу, чтобы и Милахе снесло крышу.

Глаза привыкли к темноте, я видел малейшие изменения на ее лице. Опустил лицо к груди, обвел сосок кончиком языка, потом другой. Ласкал грудь, пока ее не повело. Выдохнула со стоном. Я принялся двигаться. Несколько толчков, Милена закатила глаза. Дернулась, чтобы меня обнять за плечи, но тут же опомнилась, будто неосознанно хотела коснуться врага. Опустила руки на постель и сжала в ладонях простынь. Как можно желать ее до безумия и так сильно ненавидеть?!

Враг? Хорошо, пусть так! Не испытывая больше нежности, быстро довел себя до разрядки. Кончил так, что в глазах потемнело. Сцепил зубы до боли, чтобы не издать ни звука. Покинул тесное лоно, оставив ее на самом пике.

— Дальше сама! — бросил я. Скинул презерватив и направился в душ. Испытал оргазм, а самого трясет. Рядом с ней мне рвет башку, я себя не узнаю. Холодная вода помогла немного успокоиться.

Зашел обратно в спальню только за подушкой. Милена прикрывшись простыней, лежала на кровати и смотрела в одну точку.

— Если не собираешься выполнять условия договора, подумай, нужно ли тебе здесь оставаться. Больше я бревно трахать не буду!

Милена

Я знала, что друзья Артура за многое меня винили. Они отказывались со мной общаться после всего случившегося. Никто не хотел даже выслушать. Мы не были с ними близки, редко пересекались, но я знала почти всех товарищей Бессонова. Когда Артур пропал, я несколько недель металась между ними, чтобы узнать хоть какую-нибудь информацию. Или им тогда ничего не было известно, как и мне, или они не хотели мне сообщать.

А потом я поддалась уговорам Виталия, поверила во все, что он мне рассказал… и вышла за него замуж. Когда вернулся Артур, уже ничего изменить было нельзя, да мне бы и не позволили…

Несмотря на то, что Сокол со мной общался, я чувствовала себя скованно в его присутствии. И это никак не связанно с тем, что он напугал меня до смерти.

Проводив друга Артура, я позвонила маме, поговорила с Левой, пообещала завтра его забрать. Сыну со мной будет лучше, он весь день капризничал, отказывался есть. Сердце было не на месте. Я боялась, переживала. Проблемы как снежный ком накатывались на меня, росли и умножались. Вопрос времени, когда меня накроет. Смогу ли я выбраться из-под завалов?

Артур не предупредил, что задержится. Я несколько раз грела ужин. На часах двенадцать, а он даже не позвонил. Я приросла к окну, все ждала, когда он приедет. Вроде беспокоюсь за него, да и злюсь невыносимо. Не имею права ревновать, но ничего не могу с собой поделать. Это чувство разъедает душу. Я даже будучи замужем за другим ненавидела всех женщин, которые были с ним.

Он мне ничем не обязан, но если я должна стать его любовницей, то хотелось бы, чтобы других в этот период не было. Время шло, устав ждать я прилегла на постель. Хотелось плакать, выть в голос так, чтобы стало легче. За что жизнь меня наказывает? Неужели я провинилась? Не встреть я Артура, неизвестно как бы сложилась моя судьба. Знала бы я, что такое настоящее счастье и что такое душевная боль?

Стоило нам встретиться, и моя душа вновь потянулась к нему. Сердце всегда принадлежало только Артуру, но я знала, он никогда меня не простит, поэтому ни на что и не рассчитывала. Будет замечательно, если он станет Леве настоящим отцом, о большем я не смела мечтать. Я очень хотела верить, что узнав правду, со временем Артур сможет меня простить и не отберет сына. Мужчины, если мстят, то бьют по самому больному. Бессонов может быть очень жестоким…

Услышав, что к воротам подъехала машина, я быстро разделась, залезла под одеяло и притворилась спящей. Я слышала его шаги, чувствовала на себе тяжелый взгляд…

Ревность разъедала сердце. Когда он прилег рядом, я перестала дышать. Артур был возбуждено, настаивал на близости, а я не могла себя пересилить. Все должно быть не так! Хотелось, как раньше. Когда он был только моим. Когда каждым прикосновение и лаской дарил наслаждение. Когда целовал и шептал слова любви…

Его грубый тон убивал то светлое, что я так бережно хранила в душе на протяжении стольких лет. Приказ сделать ему минет, встретила в штыки. Задел тон, а не само предложение. В то далекое лето, я сама хотела попробовать доставить ему удовольствие таким способом, но так и не решилась. Думала у нас впереди еще много ночей…

Виталий только раз попытался настоять на оральном сексе, встретил яростный отказ, из-за чего мы очень сильно поскандалили. Еще несколько раз муж пытался тонко намекнуть, но я успешно игнорировала любые замечания по этому вопросу.

Ложась в супружескую постель, на месте Виталия представляла Бессонова, а сегодня все было с точностью наоборот. Я не хотела ничего чувствовать к Артуру, но против воли возбуждение растекалось по телу, порабощало мой разум…

Жесткий секс, почти без прелюдии и ласк, а я чуть не дошла до финиша. Бессонов покинул меня. Остановился. Еще немного и я бы получила разрядку. Оборвал на самом пике! Все тело ныло от неудовлетворенности, нервы были натянуты до пердела. «Дальше сама», этой фразой он будто дал мне пощечину. Хотелось снять напряжение, но я проигнорировала предательский зов.

«Если не собираешься выполнять условия договора, подумай, нужно ли тебе здесь оставаться. Больше я бревно трахать не буду!» — я понимала, проигнорировать не получится. Но ложась с ним в одну постель, я буду терять себя. Отдавать ему по кусочку свою душу ничего не получая взамен.

Когда Артур ушел в другую комнату, я все-таки расплакалась. Тихо в подушку, чтобы он не услышал. Встала рано, уснуть так и не получилось. Смыв с себя следы нашей близости, быстро оделась, взяла ключи и пешком пошла до остановки. Нужно проветрить голову, успокоиться, подумать, как вести себя дальше. Можно подумать у меня есть выбор. Я сама согласилась на его условия.

Я хотела забрать сына пораньше, вернуться, пока Артур еще спал. Не было желания обсуждать прошедшую ночь. Она темным пятном застыла в моем сознании.

— Ты что так рано? — удивилась мама, увидев меня в дверях. — Милена, ты плакала? — забеспокоилась она, заметив покрасневшие глаза.

— Нет, что ты. Не спала всю ночь. Переживала, как Артур отнесется к Леве.

— Тебе нужно все ему рассказать. Милена, узнает от других, будет хуже.

— Понимаю я все, но момента подходящего пока не было.

— Не тяни, ничего хорошего из этого не выйдет. Разозлится, конечно, но остынет и простит. Сама скажи, Милена. Лева и на тебя похож и на него, заметит сходство, как объяснять будешь? — я была согласна с мамой.

Мы прошли в кухню. Лева с Ванькой еще спали. Мы выпили горячего чая. Пока добиралась, замерзла. Мама поглядывала на меня, пыталась увидеть правду, но я давно научилась скрывать свои чувства.

Отогрелась и пошла собирать вещи сына. Все это время нервничала, проверяла телефон. Бессонов не звонил. Лева обрадовался, что мы будем вместе.

Артур позвонил, когда мы уже приближались к его дому, отвечать не стала. Держа Леву за руку, я вошла в калитку. Бессонов, услышав шум машины, вышел на крыльцо. Приостановилась, медленно закрыла дверь. Поправив на плече рюкзак, я направилась в его сторону. Чувствовала, что он в ярости.

— Мама, это твой друг? — спросил сын, с опаской поглядывая на незнакомого мужчину. Наши взгляды с Бессоновым встретились.

Милена

Я ожидала чего угодно, только не того, что он спустится к нам навстречу и протянет Леве руку. В его глазах все еще бушевала ярость, но Бессонов умело ее скрывал.

— Привет. Добро пожаловать. Меня зовут Артур, а тебя? — худая ладошка сына утонула в массивной руке отца. У меня в носу защипало от этой сцены. Отец и сын… Они оба об этом не знают и в этом виновата я.

— Лев, — смело ответил сын. Их сходство не бросалось в глаза, но если присмотреться, можно заметить схожесть черт: высокий лоб, упрямый подбородок, пухлая нижняя губа, разрез и цвет глаз.

— Проходи и чувствуй себя, как дома. Мне нужно ехать на работу, когда вернусь, мы с тобой поближе познакомимся. — Артур не показывал доброго расположения, это и понятно, но он был максимально корректен.

— Спасибо, — тихо произнесла я, подталкивая сына к крыльцу. Ничего Бессонов мне не ответил, смерил холодным взглядом и направился к машине.

— Мама, мне понравился твой друг, — признание Левы меня потрясло. Они общались меньше минуты, а сын не очень доверяет незнакомым людям.

— Я бы очень хотела, чтобы вы подружились, — абсолютно искренне произнесла я.

«В ближайшем будущем ты обязательно узнаешь, что у тебя есть отец» — мысленно пообещала я.

— А чем мы сегодня займемся? — прежде чем я успела ответить, он продолжил: — Мама, можно я пойду на футбол? — эту фразу я слышала за последний месяц, наверное, тысячу раз. Сначала пыталась объяснить Леве, что мы не можем оплатить занятия, но сын продолжал ненавязчиво просить.

— Лева, пока тебе придется тренироваться дома. Ты же видишь, ситуация непростая. Я сначала должна устроиться на работу, чтобы можно было оплачивать твои занятия футболом. — мы вошли в дом, я помогала сыну разуться и раздеться.

— Мама, но мы же не дома, как я буду тренироваться? А мяч мой где? — возмутился сын.

— Ты прав, мы не дома. Я попрошу Артура разрешить тебе заниматься во дворе или саду. А мячи твои можно сюда привезти. — надеюсь, Бессонов нам не откажет.

— Он похож на моего тренера, — удивил сын своим заявлением.

— Кто похож? — подняв с пола рюкзак с вещами сына, я повела Леву в комнату.

— Дядя Артур. — это «дядя» резануло слух, напомнило, что я дважды предала Бессонова. — Он тоже очень строгий, но хороший, — продолжал Лева.

«С чего он сделал такие выводы?» — удивилась я мысленно. Я уже не раз замечала, что Лев тонко чувствует людей.

— Наверное, ты прав…

Меня душили эмоции. Хотелось плакать. Я разлучила их почти на семь лет. Смогу ли я когда-нибудь найти в их сердцах прощение? Скольких бед бы удалось избежать, не поступи я так трусливо. С другой стороны, дали бы Леве появится на свет, если бы я не совершила роковой ошибки?

«Не дали» — сама ответила на свой вопрос. Да и сейчас отцу Артура лучше не знать, что у него есть внук.

Переодев Леву, я предложила ему посмотреть мультфильмы в гостиной, а сама отправилась готовить обед. Мне было намного спокойнее, что он рядом. Тут мы в относительной безопасности. Шалецкий, конечно, делает вид, что ничего не боится, но в дом Бессонова побоится сунуться. Тронуть единственного наследника Эдуарда Викторовича, он не посмеет. Кто из этих двоих опаснее сложно сказать.

Один был бандит, а другой под личиной политика проворачивал не менее преступные делишки. Журналисты старались его имя лишний раз не упоминать, чтобы с ними не произошел несчастный случай. Я одинаково боялась и одного и другого. Поэтому, когда после свадьбы я узнала правду, не очень удивилась его поступку.

Я хотела рассказать Артуру правду о ребенке. Хотела! И даже отправилась к нему домой, но Виталий остановил меня у ворот своего начальника. Тогда еще начальника. Муж был прав только в одном — Эдуард Егорович не дал бы Леве родиться. А произошедшие события доказывали, что Артур не имел никакого влияния на отморозка отца.

Как поступит Бессонов старший с внуком, если узнает о его существовании? Я очень надеюсь, что за прошедшие годы его ненависть ко мне уменьшилась…

*** ***

Вернулись мы с моря счастливые, загорелые. Скоро должны начаться занятия в университете. Все чаще Артур заговаривал о том, что у нас должен быть свой дом. Студентка… Жена…

«Разве можно быть счастливее?» — постоянно я задавала себе этот вопрос. Все девчонки во дворе мне завидовали. Правильно говорят: «счастье любит тишину». А мы своих чувств не скрывали. Не ходили, а летали. Может, не полети тогда мы на море, ничего бы не случилось?

Отец Артура выяснил, где и с кем провел его сын две недели. Конечно, после нашего знакомства в полицейском участке, видеться мне с Бессоновым старшим не хотелось. Тогда я впервые увидела Лещева. Именно он поднялся и позвонил в мою дверь. Царь-Бессонов в такие клоповники входить отказывался. Молодой мужчина мне посоветовал спуститься к отцу Артура и побеседовать с ним, звонить своему парню мне настоятельно не рекомендовали.

А я уже стала забывать, что это за чувство, когда от ужаса все холодеет, а внутренние органы скручивает от нервного напряжения. Лещев открыл передо мной мне дверь дорогущего автомобиля, я подумала меня «приглашают» присесть. Трясясь от страха, занесла ногу в салон.