— Ничего, — преувеличенно бодро заявил Василек. — Это я виноват — поторопился. Ничего не смог с собой поделать. Ладно, все, забыли и проехали. Я так долго ждал, подожду и еще немного. Ты только… ты дай мне знать, когда будешь готова, хорошо?

— Договорились, — с облегчением кивнула Рита, взяла Нековбоя под руку, и они мирно отправились дальше, продолжив свой путь к уютному домашнему кафе с незатейливым названием "У Екатерины".

* * *

Дни проходили за днями, в представлении девушки все, как один, окрашенные в монотонные унылые серые цвета. Все так же учеба, дом, дом, учеба… Риту наконец-то все оставили в покое. Нековбой больше не пытался перевести их отношения на новый уровень, так и оставшись старым добрым другом. Артур перестал попадаться ей на глаза, как в университете, так и дома, практически не выходя из своей комнаты. Началась сессия. Всем вдруг стало не до любви. А девушке было все равно.

Несмотря на все это, свою первую в жизни сессию Рита сдала вполне удовлетворительно, даже несмотря на отсутствие какой-либо помощи со стороны Артура. Он как-то раз предложил девушке позаниматься с ней, чтобы подготовить к сессии, но нарвался на категорический отказ и ушел, равнодушно пожав плечами. И Рита смогла доказать ему, что способна учиться и без его помощи.

Когда Артур уехал домой, девушка с ним даже не попрощалась. Лишь кивнула ему в прихожей и исчезла в комнате, где она почти все каникулы провалялась на кровати, задумчиво уставившись в потолок. ура. пробормотала она, осознавая, что в это изни. го искаженного лица. араюсь стать для те Конечно, ей все-таки приходилось иногда выползать на свет Божий, но Рита старалась делать это как можно реже. Только для встреч с друзьями она делала исключения.

Узнав, что подруга наконец-то "переболела" Артуром, Лиля и Вика долго не могли прийти в себя от изумления. Сначала они даже не поверили Нековбою, сообщившему им эту невероятную новость, решив, что он по своему обыкновению шутит. Когда же Рита подтвердила его слова, их удивлению не было границ.

— И что же, ты теперь совсем ничего к нему не чувствуешь? — недоверчиво спросила Лиля.

— Совсем ничего, — уныло согласилась подруга.

— Только этот факт тебя, похоже, нисколько не радует, — заметила Вика.

— Ее, кажется, теперь вообще ничего не радует, — встряла в разговор Ксюша.

— Угу, — несчастным голосом подтвердила Рита.

— Депрессия? — предположил Борис.

Девушка, как ужаленная, подпрыгнула от его слов и простонала:

— Да чего вы все ко мне привязались с этой депрессией? Других слов, что ли, не знаете? Нету у меня никакой депрессии. У меня вообще ничего нет.

— Смотрите-ка, оживилась! — обрадовался Василек. — Кажется, мы нашли волшебное слово. Депрессия!

Но заряд эмоций, накопленный за все это время, Рита уже истратила и вновь погрузилась во всепоглощающее безразличие. Зачем переживать, кому-то что-то доказывать, что-то говорить? Все это тлен и суета. Лучше лежать дома на кровати и плевать в потолок, надеясь, что все это пройдет само собой.

Странное душевное оцепенение не проходило. Если сначала Рита вроде как даже радовалась ему, потому что оно позволило ей вырваться из-под власти Артура, то теперь ее собственное безразличие ко всем и вся почти пугало ее. Девушка уже и рада была бы вернуться к прежней жизни, но не знала — как. Пустота в ее сердце, казалось, разрасталась, грозя поглотить ее самое. Она уже подумывала о том, чтобы потребовать у Артура расколдовать ее. Ведь все это началось из-за него, значит, он и несет за это ответственность. Пусть вернет ей то, что он забрал у несчастной своим поцелуем. "Может, попросить его снова поцеловать меня? — вяло думала Рита, уставившись, по своей новой привычке, в потолок. — Не то, чтобы я горю желанием опять с ним целоваться, но уж лучше это, чем постепенно становиться такой ледышкой, по сравнению с которой любая фригидная женщина покажется просто вместилищем африканских страстей".

Новогодние праздники прошли для девушки почти незамеченными. Она старательно изображала веселье и радость и так в этом преуспела, что даже проницательный Димка ничего не заподозрил. Впрочем, голова его была забита совсем другим. Через несколько дней после своего приезда он объявил родным, что они с Леночкой подали заявление в загс! Ошарашенные родители несколько минут переваривали неожиданную новость, потом Павел наконец выдавил:

— Сын, я тебя, конечно, поздравляю, но… Что за спешка? Почему так внезапно? Она что…

— Нет, — со смехом перебил его счастливый Димка. — Она не беременна. Пока. Мы еще над этим работаем. Да шучу я, шучу, не переживайте.

— Тогда почему? — обрела дар речи потрясенная Екатерина. — И как же ваша учеба?

— С учебой все в порядке, никуда она не денется. Мы просто поженимся, но пока что жить будем, как и раньше.

— А в чем тогда смысл? — подала голос Рита.

— Честно сказать, я и сам не знаю, — обезоруживающе улыбнулся парень. — Я просто как увидел ее на вокзале, такую красивую, такую родную, так слова сами слетели с языка. Впрочем, я и не жалею. Думаю, нам давно пора узаконить наши отношения. К тому же, сказать по правде, мне так будет спокойнее — знать, что отныне Леночка не просто моя девушка, а моя жена. Мне кажется, так будет надежнее.

— Ты боишься ее потерять? — тихо спросила сестра.

Димка на мгновение нахмурился.

— Дело вовсе не в этом…

— Ты боишься ее потерять, — прервала его Рита, глядя на него и одновременно сквозь него пустыми глазами. — Именно поэтому ты хочешь таким образом привязать ее к себе. Ты что, до такой степени ей не доверяешь?

— Маргарита, что на тебя нашло? — удивленно спросила Екатерина, с тревогой наблюдая, как мрачнеет лицо сына.

— Прости, — очнулась девушка. — Я просто тебе завидую. Не бери в голову. Поздравляю.

Как бы то ни было, через три месяца должна была состояться свадьба. И теперь в семье Огневых только и было разговоров, что об этом знаменательном событии и о подготовке к нему. Димка и Леночка ходили счастливые и хмельные от осознания того, какой важный шаг им предстоит сделать. Родители жениха и невесты сообща составляли план мероприятия. Одна Рита опять оказалась не у дел. Впрочем, ее это не волновало. Она все больше и больше погружалась в пучину безразличия.

К началу нового семестра вернулся Артур. Перед этим Огневы всей семьей провожали опечаленного жениха, который ни за что не хотел расставаться со своей нареченной. Поэтому Короля они встретили полным составом.

Девушка смотрела на своего бывшего возлюбленного и все ждала, когда же сердце начнет беспомощно трепыхаться в ее груди подобно раненой птице, как это бывало раньше. Не дождалась. "И почему это я так по нему с ума сходила? — равнодушно подумала Рита, разглядывая усталое лицо Артура. — Ну да, красавец, даже больше, чем просто красавец. Но это же не повод так по нему убиваться! Какая же я была наивная, глупая дурочка! Хотя… Я, наверное, сейчас все бы отдала, чтобы снова стать такой". Девушка вздохнула и ушла к себе.

Скорее всего, лед, сковавший Риту, рано или поздно растаял бы сам собой, поддавшись перед заложенным в ней неистребимым жизнелюбием, но некоторые события ускорили этот процесс.

Однажды вечером, после занятий в комнату девушки постучал Артур. Войдя, он спросил:

— Рита, можно мне воспользоваться твоим компьютером? Мне нужно доклад напечатать.

— Валяй, — кивнув в сторону стола, безучастно отозвалась она.

Парень расположился у монитора, надел очки и начал быстро стучать по клавиатуре. Раньше девушка просто млела, когда видела Артура в этих изящных очках с тонкой оправой. Они так ему шли! Теперь же она не обращала на него ни малейшего внимания, валяясь на кровати и прикрыв уставшие глаза. На некоторое время воцарилась тишина, нарушаемая лишь легким перестуком клавиш. Через несколько минут стих и он. "Уже закончил? — удивилась Рита. — Быстро он управился". Она открыла глаза.

— Спасибо, — поблагодарил ее Артур, сохраняя все данные на флэшку.

— Не за что, — все тем же бездушным голосом ответила она.

Парень вдруг повернулся к ней лицом, снял очки, посмотрел на девушку, задумчиво покусывая дужку, и что-то невнятно спросил.

— Вытащи очки изо рта и повтори, что ты сейчас сказал, — вяло потребовала Рита.

Артур небрежно бросил очки на стол и, четко выговаривая каждое слово, произнес:

— Малыш, ты что, сердишься на меня?

— Да нет, ни капельки, — искренне ответила девушка. — С чего бы это мне на тебя сердиться?

— Не знаю, потому и спрашиваю.

— С чего ты вообще так решил?

— Я же не слепой. Ты со мной не разговариваешь, смотришь на меня как на пустое место, избегаешь меня. Сначала я подумала, что ты дуешься из-за… того, что произошло между нами, но нельзя же вечно обижаться. Значит, дело в чем-то другом.

— Я вовсе не дуюсь и не обижаюсь. Мне просто параллельно.

— Раньше ты такой не была, — заметил парень.

— Люди меняются, — скучным голосом изрекла Рита банальную истину. — Ты этого разве не знал? И вообще, тебе-то какая разница? Разве ты сам не вел так себя по отношению ко мне?

— Наверное, ты права. Но тебе не стоит брать пример с меня.

— Это уж мне решать, — огрызнулась девушка, сев в кровати, впервые за долгое время почувствовав злость. Впрочем, она этого даже не заметила. — Не тебе указывать, что мне делать. Обойдусь как-нибудь без советчиков.

— Если бы это касалось меня одного, я бы промолчал. Но ты так странно ведешь себя в последнее время. Твои родители волнуются за тебя.

— И что же, они попросили тебя сообщить мне об этом?

— Нет, ни о чем они меня не просили. Я беспокоюсь о тебе.

— Не стоит, — отрезала Рита. — Ты мне не старший брат, чтобы беспокоиться обо мне. Ты мне вообще никто. Так что не надо тут изображать из себя ангела милосердия. Иди опекай кого-нибудь другого, кто по достоинству оценит твою заботу. Уверена, в желающих недостатка не будет.

Что-то дрогнуло в глубине его серых глаз, но Артур спокойно продолжал:

— Да, я знаю, что я тебе никто. Но вот ты мне небезразлична.

— Ой, вот только не надо вешать мне на уши лапшу о том, что ты, мол, видишь во мне младшую сестренку, которой у тебя никогда не было. Знаем, проходили! Ты не устраиваешь меня в качестве брата точно так же, как я не устраиваю тебя в качестве твоей девушки. Так что не надо делать вид, что у нас с тобой полное взаимопонимание.

— В каком же тогда качестве я тебя устраиваю? — вкрадчивым голосом полюбопытствовал парень.

Он что, хочет заманить ее в ловушку? Ну уж нет!

— Уже ни в каком, — пробормотала девушка, остывая. И чего она так завелась? Ведь Артур ей действительно никто. И вообще он ей до лампочки.

— Что же ты тогда так бесишься? Я ведь с тобой спокойно разговариваю.

— Ничего я не бешусь, — холодно ответила Рита. — Просто мне не нравится, когда ты лицемеришь.

— В чем я лицемерю? — удивился он.

— В том, что я тебе небезразлична.

— Но это действительно так.

Девушка застонала.

— Хватит уже! Знаешь, когда-то я была бы счастлива услышать это от тебя, а теперь мне это по барабану. Понимаешь, по ба-ра-ба-ну! Я устала от тебя. И не хочу тебя видеть. Можешь считать свой долг выполненным — ты поговорил со мной, выяснил, что со мной все в порядке и что я на тебя не сержусь. А теперь уходи.

— Ты правда хочешь, чтобы я ушел? — каким-то странным тоном переспросил Артур.

— Господи, да как же мне еще объяснить тебе, чтобы ты это понял! Да, я хочу, чтобы ты ушел! Дошло или повторить?

— Не надо, я понял.

Парень встал и, посмотрев Рите прямо в глаза, вышел из комнаты. Девушка в изнеможении рухнула обратно на кровать, чувствуя какую-то неудовлетворенность. Что-то не давало ей покоя, но что — она никак не могла понять. Сердце неистово колотилось, словно Рита только что пробежала стометровку за рекордно короткое время. Девушка не знала, радоваться ей этому или огорчаться. "Кажется, я начинаю возвращаться к жизни, — отстраненно подумала она. — Перефразируя поговорку — Артур дал, Артур и взял. Вернее, он забрал, он же и вернул".

Рита снова села в кровати и откинула с лица отросшие волосы. Потом встала и прошлась по комнате. Выключила компьютер и, заметив забытые Артуром очки, зачем-то нацепила их себе на нос. Она дожидалась, когда утихомирится ее встревоженное перепалкой сердце и вновь наступит блаженное оцепенение. Тщетно. Ледяная броня, в которую была закована девушка, будто покрылась сетью тончайших трещин. Так небольшой камень, ударившийся об оконное стекло, оставляет на нем лучистый след. В случае Риты этими камнями были обидные и злые слова, которые она говорила Артуру. Ведь причиняя боль ему, она тем самым неизменно причиняла ее и самой себе, хотела она того или нет.