В гуще схватки Эдуард увидел рядом с собой кузена Генриха Корнуэлльского, который в пылу боя потерял из виду отца.

Эдуард махнул брату рукой. Как хорошо, что они вместе, что их по-прежнему связывает крепкая дружба!

Тут внимание принца привлек отряд всадников, скакавших ему навстречу. Это были лондонцы, и возглавлял их Хастингс.

У Эдуарда чуть сердце не выскочило из груди. Вот они, злейшие его враги, те самые, кому он так жаждал отомстить.

Принц бросился на ненавистных лондонцев с такой яростью, что те отпрянули.

– Вперед, на них! – кричал Эдуард.

Генрих хотел остановить его, ибо гнаться за лондонцами не было никакого смысла – они и так бежали сломя голову. Но Эдуардом двигала месть.

– Вперед, вперед! – надрывался он.

Генрих пустил коня галопом вслед за кузеном, вся конница последовала за принцами.

Лондонцы пытались спастись, но Эдуард не прекращал погони. Он решил жестоко наказать обидчиков своей матери.

– Месть! За королеву! Смерть лондонцам!

Поле было покрыто телами, но Эдуарду все казалось мало. С именем королевы на устах он разил направо и налево, все дальше и дальше удаляясь от поля битвы.

Неподалеку от Кройдона отчаявшиеся лондонцы запросили пощады. Многие лошади, не выдержав погони, пали. Однако принц был непреклонен и перебил всех до последнего человека.

– Вот вам за королеву! – повторял он. – Вот вам за благороднейшую из женщин!

* * *

Наконец шум побоища стих. Повсюду на залитой кровью траве валялись трупы. Люди Эдуарда устали, лошади валились с ног.

Только теперь принц вспомнил, что сражение еще не закончено.

Нужно возвращаться к Льюису, чтобы насладиться плодами победы. Как обрадуется отец, узнав, что обидчики Элеаноры сполна заплатили по счету!

Кузены бок о бок скакали по дороге, возвращаясь к Льюису.

– Зря мы удалились с поля боя, – вздохнул Генрих.

– Что вы имеете в виду, кузен? Должны же мы были отомстить врагам моей матери. Пусть все знают, что я не позволю оскорблять моих близких.

– Король рассчитывал на нас.

– Ерунда, ведь битва выиграна. Остается лишь разделить добычу.

Увы, Эдуард ошибался.

Когда он пустился в погоню за лондонцами, битва еще не была выиграна, и отсутствие королевской конницы самым губительным образом сказалось на положении дел.

Король и его брат император попали в плен к мятежникам, а когда к полю битвы вернулись принцы, враги окружили их со всех сторон и принудили сложить оружие.

Так сражение, почти выигранное королевской армией, закончилось полным разгромом Генриха – и все из-за наследного принца, который, увлеченный жаждой мести, оставил фланг неприкрытым.

Симон де Монфор торжествовал победу.

* * *

В сражении при Льюисе полегли пять тысяч человек, а король отныне был пленником своих баронов.

Симон де Монфор встретил Генриха весьма почтительно и сказал, что не желает королю зла.

– Я никогда не забуду, что вы наш монарх, – сказал он.

– И все же вы посмели захватить меня в плен!

– Вам будут оказывать должное уважение. Но поймите – страна истосковалась по справедливости. Бремя налогов задушило торговлю и ремесла. Жадные чужеземцы высасывают кровь из нашего королевства. Вот почему мы взялись за оружие.

– Вы говорите, милорд, что я ваш государь, а сами намерены мною командовать!

– Я решил восстановить в стране закон и порядок, а править Англией отныне будет парламент.

– Так вы свергаете своего короля?

– Вовсе нет! Но король должен действовать заодно с парламентом, а не вопреки ему.

И Монфор объявил, что от имени короля созовет новый парламент. В нем каждое графство будет представлено двумя рыцарями, каждый город – двумя горожанами, каждый округ – двумя своими жителями. Таким образом, в высшем органе управления будет представлена вся страна.

– В жизни не слыхивал ни о чем подобном! – вскричал Генрих.

– А жаль, ибо такая форма правления справедлива. Мы будем слышать голос всей страны, а, стало быть, наши законы ни у кого не вызовут противодействия.

– И вы хотите, чтобы я с этим согласился? – возмутился Генрих.

– Да, милорд, прошу. Но вместе с тем и напоминаю, что вы наш пленник, а стало быть, у вас нет выбора.

Так Симон де Монфор учредил новую форму парламента, доселе невиданную.

ИВСХЭМ

Элеанора находилась при французском дворе, когда пришла ужасная весть: король, его брат Ричард, наследный принц Эдуард – все в плену у Симона де Монфора! Англией правит какой-то невиданный парламент! Представители со всего королевства участвуют в управлении страной! Чудовищно!

– Что же мне делать? – растерянно спросила Элеанора у сестры.

– Молиться, – ответила Маргарита.

– Молиться? Дорогая сестрица, этого мало. Нужно собирать деньги, собирать армию. Я не допущу, чтобы изменник Монфор держал Генриха в плену.

– Я знаю, Элеанора, что вы умны и готовы на все ради мужа и сына, но будьте осторожны. Ситуация крайне опасна.

Элеанора упрямо мотнула головой. Кто Маргарита такая, чтобы учить ее жизни?

– Людовик тоже считает, что лучше выждать и посмотреть, как будут развиваться события, – продолжала сестра.

– Людовик! – презрительно скривилась Элеанора.

Людовик пальцем о палец не ударил, чтобы помочь Генриху. А ведь знал, что бароны собираются идти войной на своего законного государя. Людовик дошел до того, что возлагал вину за междуусобицу на Генриха.

Однако высказывать критические замечания в адрес французского короля Элеанора позволить себе не могла – ведь она находилась у Людовика в гостях. Если поссориться с французским двором, податься будет и вовсе некуда.

Маргарита отличалась нравом кротким и покладистым, но очень болезненно относилась к любым выпадам в адрес своего супруга. В таких случаях нежная Маргарита буквально свирепела.

Элеанора решила, что соберет деньги без помощи сестры. В Англию все время скакали гонцы – Элеанора пыталась наладить отношения с теми, кого считала своими друзьями и союзниками. Можно было не сомневаться, что со временем появятся и деньги, и люди. Английская королева сама возглавит это войско. Она улыбалась, представляя, с каким восхищением будет смотреть на нее Генрих.

Сейчас же король наверняка радуется, что Элеанора в безопасности. Ему было бы больно видеть, как его жену подвергают унижениям. Эта мука была бы для него горше, чем собственные страдания.

Элеанора не жалела сил, и вскоре у нее нашлись единомышленники как во Франции, так и в Англии.

Да, она соберет войско! Но как долго тянутся приготовления… Элеанору поддерживала лишь мысль, что рано или поздно она сумеет освободить своих мужчин из плена, и уж тогда Симон де Монфор за все заплатит сполна.

Маргарита искренне пыталась помочь сестре, понимая, как это ужасно, когда твой муж в руках врагов.

– Терпение, Элеанора, терпение, – повторяла она. – Когда любишь, приходится страдать.

– Да что вы знаете о страдании! – чуть ли не с презрением ответила на это Элеанора.

– Немало, – спокойно произнесла Маргарита.

– Вы такая робкая, такая покладистая. У вас совершенно нет воли!

– Робкие страдают не меньше, чем смелые и решительные.

– Да, но исключительно по собственной вине.

– Вы всегда прислушивались только к своему мнению, – упрекнула ее Маргарита. – И до сих пор вам удавалось жить так, как вам нравится.

– Только потому, что я за это боролась.

– Бывает, что терпение требует большей силы и выдержки, чем активность. Вы не представляете, что я испытала, когда была жива королева-мать. Она была само совершенство, все ее обожали, все ею восхищались. Королева Бланш до самой смерти первенствовала при дворе.

– Вы вели себя как последняя дура. Я бы непременно втолковала Людовику…

– Людовик и так понимал, каково мне приходится. Однажды он сказал, что больше всего ценит во мне мою терпеливость. Я мила ему тем, что не поссорила его с матерью. А ведь сделать это было очень легко. Я не раз еле сдерживалась, но все же брала себя в руки, зная, сколько страданий причиню Людовику… и себе самой. Я ни в чем не прекословила королеве. И со временем она стала относиться ко мне гораздо лучше.

– Еще бы, ведь вы во всем ей потакали! Слишком уж вы безвольны, Маргарита. Вам неведомы глубокие чувства.

– У меня было в жизни немало приключений, Элеанора, – с достоинством ответила Маргарита. – Думаю, я прожила более опасную жизнь, чем вы.

– Да меня в Лондоне чуть не убили! Никогда не забуду перекошенные лица черни! Как пялились они на меня с моста! Еще немного, и они потопили бы мою барку. Это было ужасно! Я до сих пор вижу эту сцену в кошмарных снах… Они кричали: «Утопить ведьму!» Где уж вам понять такое!

Маргарита рассмеялась:

– Я кое-что расскажу вам, сестрица. Похоже, вы забыли, что я сопровождала мужа в крестовый поход. Страх, который вы испытали однажды ночью, преследовал меня много месяцев подряд. Я была женщиной среди мужчин в дикой, варварской стране. Со всех сторон на нас нападали сарацины. Знаете ли вы, как поступают неверные с женщинами, которые попадают к ним в плен? Иногда подвергают истязаниям, иногда просто отсекают голову, но чаще всего продают в какой-нибудь гарем. Вам снится по ночам Лондонский мост? Дорогая сестрица, мне снится лагерь крестоносцев, где я, беременная, ночь за ночью дрожала от страха, ожидая гибели. Король часто покидал меня, оставив всего одного рыцаря, такого старого, что у него не было сил присоединиться к остальным. Я заставила рыцаря поклясться: если сарацины ворвутся в мой шатер, он должен отсечь мне голову мечом.

Элеанора притихла. Лишь теперь до нее дошло, что ее собственные радости и печали меркнут рядом с переживаниями, выпавшими на долю сестры.

Представить только – несчастная, беременная Маргарита ночью, в пустыне…

– Но ваши беды в прошлом, – перешла в новую атаку Элеанора. – А я несчастна сегодня.

– Все несчастья рано или поздно кончаются, – уверила ее Маргарита. – То же будет и с вашими бедами.

– Что же, я должна сидеть сложа руки и ждать, пока все устроится само собой?

– Нет, вы не станете сидеть сложа руки, вы всегда будете сражаться за свою семью. Но наберитесь терпения, сестра моя. И тогда все образуется.

Однако не в характере Элеаноры было сидеть и ждать чуда. Она занялась приготовлениями к походу с удвоенным усердием.

Однажды в Париж прибыл Эдуард де Кароль, диакон Уэльский. Он привез письмо от короля, и Элеанора с нетерпением развернула свиток.

Но, дочитав послание, Элеанора упала духом. Король просил ее прекратить всякие приготовления к вторжению в Англию. Ее действия слишком бросаются в глаза. До добра это не доведет.

Королева и без диакона поняла, что письмо продиктовано Симоном де Монфором, но это ничего не меняло.

Элеанора вспомнила увещевания Маргариты и написала Генриху ответ, в котором сообщала, что покоряется воле мужа. Однако после отъезда диакона Элеанора вновь взялась за работу. Она хотела побыстрее собрать войско.

Ко французскому двору прибывали посланцы из Англии, привозя новости о царственных пленниках. Однажды пришло сообщение, что королевскую семью перевезли в Дувр, порт, находившийся в непосредственной близости от французских берегов. У Элеаноры сразу же возник отчаянный проект: не высадиться ли на английском берегу, чтобы взять крепость штурмом, захватить пленников и перевезти их во Францию? Тогда Генрих сам сможет возглавить войско, подготовленное Элеанорой. Корона вернется законному государю.

Пока Элеанора готовилась к осуществлению этого плана, прибыли новые гонцы.

Оказывается, мятежные бароны решили, что содержать короля в Дувре слишком опасно, и перевели пленников в Уоллингфорд.

Королева чуть не разрыдалась от ярости, однако в отчаянии она пребывала недолго.

Неутомимые усилия и самоотверженность Элеаноры понемногу завоевывали ей всеобщее уважение. Английский народ был растроган такой преданностью мужу и сыну. Многие из тех, кто прежде ненавидел королеву, стали относиться к ней с приязнью. Доброхоты регулярно извещали Элеанору о событиях в Британии. Например, стало известно, что в Уоллингфорде пленников охраняют гораздо хуже, чем в Дувре. Один рыцарь, близкий друг Эдуарда, сообщил королеве, что готов пожертвовать жизнью ради победы законных государей.

Этого молодого человека, отличавшегося отчаянной храбростью, звали сэр Уоррен де Бэзингборн. Он часто участвовал в турнирах с принцем Эдуардом, и Элеанора знала, что молодой человек беззаветно предан наследнику.

«Соберите как можно больше людей, – написала она рыцарю. – Отправляйтесь в Уоллингфорд. Осадите замок – мне известно, что охрана его немногочисленна. Спасите лорда Эдуарда. Доставьте его ко мне, и он возглавит армию, которую я собрала».

Отправив письмо, Элеанора с нетерпением ждала вестей из Англии.