Деловую встречу можно было бы перенести, но, может быть, он не был так уж не прав, желая отсрочить разочарование Брэкли?

Надежда, которой полнились добрые карие глаза Брэкли, потускнела.

— Тогда, может быть, послезавтра?

— Если это необходимо, я буду дома в пятницу до десяти утра.

— Благодарю.

Короткий поклон, и Брэкли резко повернулся.

Вздохнув, Джеймс обвел взглядом зал. Ребекка по-прежнему танцевала с тем франтом. Определенно стоит охладить его пыл, прежде чем тот сделает слишком явным свое ухаживание за его сестрой и тем самым отпугнет других поклонников. Амелия. Джеймс смотрел и нигде не видел ее белокурую голову, украшенную белыми перьями. Как, впрочем, не наблюдал и ее любовника лорда Альберта. Не существовало даже намека на то, что Амелия выполняет свои обязательства в отношении Ребекки, она здесь из-за своего любовника. Это было ожидаемо, и именно поэтому Джеймс оставался на виду, а не скрылся в комнате для карт.

Он достал карманные часы. По крайней мере пройдет еще пара часов, прежде чем Амелия и Ребекка захотят покинуть бал. Смирившись, Джеймс снова занял место у колонны. Смирение наполняло его душу при полном отсутствии надежды и счастья.

Так складывалась его жизнь сейчас.

Ребекка отвернулась от вазы с цветами и приняла чашку чая из рук горничной. Скромно присев в поклоне, девушка вышла из комнаты.

Была середина дня, и, к счастью, погода стояла достаточно хорошая, чтобы проехаться в карете по Гайд-парку. Скоро она начнет готовиться к выезду, который намечен на пять часов. Все, кто имел какой-то вес в обществе, соберутся там, пользуясь возможностью обсудить последние новости, и, может быть, ей удастся встретиться с определенным джентльменом. Но сначала Амелия решила просмотреть последние приглашения.

Стопка белых карточек лежала на низком столике перед диванчиком, на котором сидела Амелия. Преследуя свою цель, их отец сделал правильный ход, когда выбрал Амелию в жены для Джеймса. Эта женщина получала приглашения на каждое светское мероприятие и была принята в самых изысканных кругах. И, став родственницей Амелии из-за женитьбы брата, Ребекка также без колебаний была принята повсюду, и это успокоило ее тревогу по поводу отсутствия аристократической крови, что являло собой труднопреодолимое препятствие.

Ребекка уселась на стул напротив Амелии и поднесла чашку к губам. Но если говорить о самом Джеймсе, то тут отец сделал плохой выбор. Проведя пару недель в обществе Джеймса и Амелии, Ребекка убедилась, что ее брат и его жена лишь соблюдают видимость брака. Они скрепили союз на бумаге, носят одну фамилию, и… все. У них нет ничего общего, и каждый живет своей жизнью. Джеймс погружен в работу, пропадая в своем офисе, Амелия занята собой. Ребекка заметила, что они оказываются в одном месте лишь тогда, когда это нужно для нее. Например, прошлой ночью. Зная нелюбовь Джеймса ко всем светским мероприятиям, Ребекка пыталась убедить брата, что его присутствие совсем не обязательно и для нее вполне достаточно, если рядом будет Амелия. Замужняя родственница — отличная покровительница. Но Джеймс отвечал, что обязан сопровождать ее.

Он, конечно, лучший из братьев. И хотя находил все эти вечера скучным занятием, но делал это ради нее.

— Нам совершенно не обязательно присутствовать на вечере у Дрейков, — сказала Амелия, беря приглашение из стопки и откладывая его налево. Затем взяла следующее, быстро просмотрела и положила рядом с отвергнутым. — Но ужин у Крэнбруков обещает быть интересным.

Ребекка кивнула, хотя никто не спрашивал ее мнения. Когда упоминал ось чье-то место в обществе, она знала, что это важный компонент в выборе приглашения. Миссис Дрейк — прелестная женщина, Ребекка познакомилась с ней неделю назад, но Крэнбрук — брат графа.

Она продолжала кивать, пока Амелия перебирала стопку, планируя их расписание на следующие недели. И не один раз взгляд Ребекки останавливался на вазе с цветами, и каждый раз искорка счастья загоралась в ее сердце.

— Что ты скажешь по поводу лорда Колдуэлла? — поинтересовалась Амелия, когда карточка от Диксонов прибавилась к отвергнутым приглашениям.

Ребекка снова взглянула на Амелию.

— У него приятное лицо.

— Должна заметить, что он приглашал тебя на танец у Уильямсов. И между прочим, три раза. Думаю, это неспроста. Нужно поддержать его намерения.

— Может быть, — рассеянно отвечала Ребекка.

Колдуэлл — красивый молодой человек. Гладкий и рафинированный, типичный представитель света. Он обладает титулом и богат. Такой джентльмен не мог не привлечь ее внимание. Ее отец будет, разумеется, счастлив, если она станет маркизой Колдуэлл. Но лорд обладал недостатком, который она не могла не учесть.

— Может быть? — Недоумение отразилось на лице Амелии. — Ты сомневаешься в нем?

— Ходят слухи, будто у него есть любовница. И он обожает ее. — Ребекка поставила пустую чашку и подошла к вазе с цветами, чтобы прикоснуться к ним снова, почувствовать нежный бархат их лепестков. — Я понимаю, что это глупо, большинство женатых мужчин имеют любовниц, даже Джеймс, но мне бы не хотелось связать себя с мужчиной, который изначально…

— У Джеймса нет любовницы.

— Я не уверена, что он так классифицирует ее, но знаю, что она сопровождала его во время поездки в Хани-Хаус, — сказала Ребекка, любуясь темно-вишневыми анютиными глазками. Лорд Брэкли прислал ей эти цветы, и не просто цветы, а те, что она любит больше всего.

С того дня прошло уже много времени. Ребекка и Брэкли стояли возле стола с закусками, украшенного маленькими букетиками анютиных глазок, и она мельком упомянула, что обожает их. Прошли дни, а лорд все еще помнил…

Она невольно улыбнулась, Лорд Брэкли… Роберт… Ее губы беззвучно шевелились, произнося его имя. Какой прекрасный мужчина! Он предпочитал город деревне, обожал театры. И, что еще важнее, обожал ее. Граф, уважаемый в обществе и обладающий солидным состоянием, не только не имел постоянной любовницы, но вообще не был увлечен кем-то. Ребекка была знакома с ним всего три недели, но всем своим существом ощущала, что он станет ей хорошим мужем.

В чем-то Брэкли напоминал ей Джеймса, и не только внешне. Высокий, отлично сложенный. Но сходство больше чувствовалось в их характерах. Сдержанность, внимание, нежность, терпение. И необходимость любить кого-то.

Завтра он придет, чтобы поговорить с Джеймсом. Роберт сообщил ей это вчера, после того как танцевал с ней во второй раз.

Маленькая искорка счастья, от которой вновь затрепетало ее сердце. Не было никаких сомнений, что у Джеймса нет никаких причин отказать лорду. И завтра днем она уже станет на путь превращения в леди Брэкли.

Ребекке пришлось приложить усилие, чтобы спрятать счастливую улыбку, и когда ей это удалось, она повернулась к Амелии. Она посмотрела на низкий столик перед женой брата, где теперь лежал и две стопки приглашений — отвергнутые и принятые.

— Мы закончили с приглашениями? Если так, тогда я пойду к себе, чтобы переодеться для прогулки в парке.

Поднявшись с диванчика, Амелия взяла отвергнутые приглашения и изящным движением кисти бросила их в огонь камина. Пламя вспыхнуло и поглотило их.

— Встретимся в холле.

Ребекка поднялась к себе в комнату, мысленно перебирая свой гардероб. Может быть, все же темно-зеленое платье? В прошлый раз, когда они встретились в парке, на лорде Брэкли был темно-зеленый жилет, значит, он любит этот цвет. И платье выгодно подчеркнет достоинства ее фигуры.

Да, зеленое платье — то, что надо. Когда Ребекка проходила мимо слуги в коридоре, то попросила, чтобы горничная зашла помочь ей с переодеванием. Если ей повезет, она увидит лорда Брэкли уже через час и сможет лично поблагодарить его за цветы. Когда она вошла в свою спальню, улыбка еще ярче сияла на ее лице.

— Вы позволите взять ваш портфель, мистер Арчер? — спросил дворецкий, когда Джеймс вошел в холл своего городского дома.

— Спасибо, Маркус, но я справлюсь сам.

Джеймс посмотрел на часы. Женщины уедут не скоро. И прежде чем отправиться в спальню, он вошел в кабинет и закрыл дверь. На переодевание уйдет немного времени, и он предпочитал не торопиться. Вечерний костюм так неудобен с его жесткими, накрахмаленными манжетами.

Он только успел усесться за письменный стол, как послышался стук в дверь. На пороге появился Хиллер, один из лакеев.

— Добрый вечер, мистер Арчер. Миссис Арчер и мисс Ребекка только что закончили ужин. Если желаете, я скажу на кухне и поставлю еще один прибор. Простите, что придется чуть-чуть подождать. Мы не ожидали вас так рано, иначе бы, разумеется…

— Не стоит беспокоиться, Хиллер. Я так понимаю, что леди решили сегодня остаться дома?

Он помнил, как вчера на обратном пути домой Ребекка говорила что-то о предстоящем приеме, но, возможно, она имела в виду другой вечер.

Хиллер кивнул.

— Миссис Арчер отдыхает в своей спальне, а мисс Ребекка в Желтой гостиной.

Если бы он знал, что у Амелии нет планов на этот вечер, то мог бы остаться в офисе подольше, но, может быть, еще не поздно вернуться туда и сейчас? Мысль казалась весьма соблазнительной. Джеймс всячески избегал пребывания в своем городском доме. Если бы он сделал над собой усилие и просто был в курсе расписания светских мероприятий, которое составляла его жена, то знал бы, что ему не нужно сегодня торопиться домой. Но для этого пришлось бы вступать в дискуссию с Амелией. И разумеется, не один раз, так как ее календарь постоянно подвергался изменениям.

Джеймс взглянул на кипу бумаг на своем столе. Хорошо, что он принес портфель домой на тот случай, если женщины планируют поздний выезд. Лучше иметь какое-то занятие в ожидании поездки, без этого его мысли тут же остановятся на Роуз, а именно этого он хотел бы избежать.

И совсем не обязательно снова проделывать долгий путь к докам. Он может работать и здесь. В любом случае его ожидала длинная одинокая ночь.

Что ж, подумал он, прилагая все силы, чтобы сосредоточиться, по крайней мере с этим он хорошо знаком.

— Не нужно беспокоиться по поводу ужина в столовой, — сказал он Хиллеру, пока тот разжигал огонь в камине. — Я могу поужинать здесь.

Почему-то ему казалось, что есть в одиночку в кабинете не так грустно, как в столовой, сидя за огромным столом. Слуги выстроятся вдоль стены, реагируя на каждый звук его приборов… Чашка кофе утром за длинным столом красного дерева не беспокоила его, но ужин — это совершенно иная ситуация. А после их совместных ужинов с Роуз…

Сразу стеснило грудь. Понимая, что не в силах ослабить боль, Джеймс с сожалением вздохнул.

Огонь разгорелся, Хиллер выпрямился и поднял голову.

— Миссис Арчер просила передать, что хотела бы поговорить с вами. Она в своей спальне.

Нахмурившись, Джеймс с трудом удержался от вопроса. Слова «О чем?» готовы были сорваться с языка.

— Вам еще что-то нужно, мистер Арчер?

Джеймс покачал головой. Естественно, слуга в неведении. Амелия не стала бы объяснять Хиллеру свою просьбу. Джеймс не мог припомнить, когда в последний раз жена выражала желание говорить с ним. Если она нуждалась в нем как в эскорте для выхода в свет или если планировала прием гостей, то обычно ограничивалась запиской. Так как он редко бывал дома, то почти не видел ее.

— Кажется, миссис Арчер за ужином пребывала в обычном настроении, — заметил Хиллер.

Джеймс не мог не улыбнуться на попытку слуги помочь. Его беспокойство и настороженность были очевидны, и, также как и он, Хиллер знал, что просьба Амелии весьма необычна. Жаль, однако, что даже слугам известно, насколько же ему претит сама мысль о разговоре с женой.

— Спасибо, Хиллер. Лучше не заставлять хозяйку дома ждать, — сказал Джеймс и встал из-за стола.

Зачем откладывать неизбежное? Это только усилит гнев Амелии. Когда Джеймс поднимался наверх, ему пришло в голову, что, может быть, она просто хочет поговорить о Ребекке? Наверное, ей известно о предстоящем визите Брэкли, и она хочет убедиться, что он в состоянии провести эту встречу, ибо сын какого-то торговца, конечно, понятия не имеет, как самостоятельно решить подобную задачу.

Джеймс остановился перед дверью в конце коридора. Сжав кулак, чтобы постучать, почувствовал, как его нутро сразу же завязалось в тугой узел. Напряжение сковало грудь. Пульс участился. Он только сейчас понял, что в последний раз стоял на этом месте больше чем два года назад, и последствия были ужасны. Придерживая расстегнутые брюки одной рукой, другой ежимая рубашку, он буквально вылетел через эту дверь. Как собака, поджавши хвост между ногами.

Один глубокий вздох, затем другой. Игнорировать просьбу — значило проявить трусость, и если он порой казался жалким, трусом он не был никогда.