– Белла!

Она остановилась, но оборачиваться не стала.

– Вторая дверь справа!

То была команда. Ее неприязнь тут же превратилась в страсть. Она понимала, что поддаваться не следует, но ничего не могла с собой поделать. Открыв указанную дверь, она вошла в комнату, оказавшуюся сравнительно небольшой гостиной с роскошной мебелью и украшенной картинами в золоченых рамах.

Антонио не стал хлопать дверью, но бесшумно прикрыл ее, щелкнув замком, и замер, блокируя ей путь к отступлению.

– Не следовало тебе приходить сюда сегодня. – Он пронзил ее взглядом льдисто-голубых глаз. Какой же он красивый в своем черном смокинге!

Внутренне Белла была с ним полностью согласна, но вслух ни за что бы этого не признала.

– Хоть ты и принц, мы не в средневековой феодальной деревушке живем. У нас существуют такие понятия, как свобода передвижения и свобода слова. Мое присутствие на этом приеме важно для развития бизнеса, поэтому тебе не удастся меня остановить. – Она пронзила его гневным взглядом, в котором отражалась боль. – Ты повел себя очень грубо. Даже не поздоровался со мной, не кивнул.

То было самое злонамеренное и горькое отрицание в ее жизни.

– Не ты ли говорила, что лучше нам не афишировать наши отношения? – возразил он.

– Не ты ли похитил меня и целые сутки держал на своей яхте?

– Но это было сделано тайно.

– А в эту комнату ты меня тоже тайком затащил?

– Никуда я тебя не тащил.

Что верно, то верно. Он ее и пальцем не тронул.

– Значит, за то, что я не бросился к тебе сломя голову, стоило тебе появиться, ты решила отомстить мне, дефилируя по бальному залу в этом своем платье? – Он жестом указал на нее.

– А что не так с моим платьем? – Вскинув голову, Белла смерила его взглядом. – Оно красивое и, хотя это к делу не относится, куда менее открытое, чем красное, в котором я ходила на балет. – Вовсе она не дефилировала! – И что бы случилось плохого, если бы ты перекинулся со мной парой слов?

– Я пытаюсь защитить тебя. – Он заскрипел зубами. – Нужны тебе заголовки вроде «Скандальная балерина и принц», под которыми будет напечатанная на многих страницах ложь? Если журналисты про нас пронюхают, твоя жизнь больше не будет тебе принадлежать.

– Я не нуждаюсь в твоей защите, – запротестовала Белла. – Думаешь, я не знаю, как справиться с подобными заголовками? Да я всю жизнь только этим и занимаюсь!

– В таком случае незачем усугублять ситуацию.

– Дело не в этом. Просто ты вообще не хочешь признавать меня.

Всю жизнь ее отвергают, как нечто постыдное, недостойное.

– Я не мог… – Он не договорил. Из его груди вырвался яростный рык, он шагнул к Белле и хрипло зашептал: – Я не мог даже смотреть на тебя, потому что в таком случае не сумел бы сосредоточиться ни на ком другом. Ты затмеваешь собой всех гостей.

– Глупости какие. – Она покачала головой, распаляясь еще больше от его нелепого оправдания. – Ты глава государства и сталкивался с куда более трудными ситуациями, чем эта…

– Мне хотелось утащить тебя в укромный уголок и…

– Ты же не дикий зверь.

И он едва ли питает к ней нежные чувства.

Лишь когда Антонио вплотную подошел к ней и, положив руки на плечи, с силой сжал, она посмотрела ему в глаза. И ахнула от неожиданности.

– Мне хотелось утащить тебя в укромный уголок, – с жаром повторил он, – и раздеть догола.

Пылающее в его взгляде пламя придало ей отваги.

– Отчего же ты этого не сделал?

Этим вопросом Белла выдала себя с головой, открыв свои истинные чувства.

Он улыбнулся. Насмешливо.

– Нравится тебе провоцировать. – Он подхватил ее на руки. – Какое тебе требуется доказательство?

– Неопровержимое! – хрипло воскликнула Белла, чувствуя, как его хватка становится крепче. – Хочу все и сразу.

В три шага он подскочил к стоящему у стены мягкому дивану. Белла обхватила его талию ногами, так что когда он сел, оказалась верхом на нем. Антонио схватил ее за волосы и, притянув к себе, впился поцелуем ей в губы. Крепко, страстно, долго.

Белла ерзала у него на коленях, стремясь достичь большей глубины ощущений. Она страстно желала, чтобы он овладел ею здесь и сейчас, заполнил собой ее лоно.

Их пальцы сплелись воедино. Ладони Антонио скользили по изгибам ее тела, дразня, но не удовлетворяя. Желание Беллы ощутить прикосновение обнаженной кожи Антонио было так велико, что она возненавидела свое прекрасное платье. Скорее бы они оба разделись!

Они этого не сделали.

Но их страсть была сокрушительна.

Они двигались лихорадочно и яростно. Резким движением Антонио задрал подол ее платья, подоткнув его вокруг талии, одновременно расстегивая молнию на своих брюках. Белла привстала с его коленей, давая ему возможность высвободить возбужденный пенис, и в следующее мгновение снова уселась на него верхом и принялась с энтузиазмом двигаться, подбираясь все ближе и ближе к заветной цели.

Их взгляды встретились. Антонио схватил ее за трусики и с силой потянул. Раздался треск шелка и кружев, и мгновение спустя Белла познала радость полного слияния, быстрого, мощного и совершенного.

Рука Антонио почти болезненно сжала ее бедро. От вырвавшегося из его горла стона у нее мурашки побежали по спине. Теперь она счастлива. Она с ним. Хоть бы время остановилось!

Антонио двигался под Беллой мощными толчками, все глубже проникая в ее лоно. Желание Беллы нарастало, ширилось, грозя поглотить ее целиком. Она двигалась сверху вниз, чтобы сделать их слияние еще более полным.

Вместе они исполняли дикий танец страсти, приближаясь к желанной разрядке, не слишком быстро, но и не слишком медленно. Белла отчаянно хотела Антонио, всего без остатка, и чтобы их близость никогда не заканчивалась.

Неумолимо надвигался апогей наслаждения – удивительное состояние, повергнуть ее в которое было под силу ему одному. Тихонько постанывая, она выгнула спину, а Антонио стал наращивать темп, все более напоминающий экстатический вихрь.

– Еще раз! – скомандовал он. – Хочу увидеть, как ты кончаешь.

Она бросила на него полный восторга взгляд и закрыла глаза, с трудом вынося терзающую ее горько-сладкую пытку. Наконец сокрушительная волна оргазма накрыла ее с головой. Она была совершенно счастлива, но ее сердце болезненно сжалось от осознания, что этот раз на самом деле последний. Ее губы приоткрылись, но Антонио зажал ей рот ладонью, не давая произнести ни звука.

– Мне жаль, – выдохнул он, напрягаясь под ней. – Мне очень жаль, – простонал он яростным шепотом, также достигая апогея страсти.


Белла не осмеливалась открыть глаза, потому что не была готова к тому, чтобы все закончилось. За закрытой дверью и стенами шумел бал в полном разгаре, а между ними царила леденящая душу тишина. Она соскользнула с коленей Антонио и, стоя к нему спиной, стала поправлять платье.

– Я не хотел показаться грубым, когда ты пришла, – негромко произнес он. В его голосе звучало сожаление. – Но свои чувства к тебе я скрывать не в состоянии.

– Это так ужасно? – Обхватив себя руками, она повернулась к нему и спросила, глядя ему в глаза: – Неужели люди не обрадовались бы, узнав, что ты решил жить дальше?

Он не ответил. Ему и не требовалось этого делать, потому что впервые в жизни выражение его лица говорило красноречивее слов.

Почувствовав, что на ее глаза навернулись слезы, Белла ужаснулась. Антонио не хочет, чтобы кто-нибудь знал, как велика его страсть к ней. Это означает, что он не хочет хотеть ее. Не хочет двигаться вперед, потому что намертво застрял в прошлом.

Развернувшись, Белла со всех ног бросилась к двери и повернула ключ в замке. Антонио, должно быть, поспешил за ней, потому что с силой стукнул рукой по двери, не давая Белле ее открыть.

– Никуда ты не пойдешь, – объявил он.

– Тебе меня не остановить.

– Напротив. На этот раз я никуда тебя не пущу. – Он развернул Беллу лицом к себе. – Ты не можешь уйти, когда у тебя такой вид.

– Какой вид? Как у шлюхи? Без трусов, с припухшими от поцелуев губами и запахом оргазма?

– Мне очень жаль, – снова повторил он, прячась за маской сдержанности и формальности. – Этого не должно было случиться.

Белла не хотела, чтобы он снова напустил на себя официальный вид. Незачем сожалеть о произошедшем. Наоборот, ему бы следовало желать продолжения с такой же силой, с какой желает она. Она печется о нем куда больше, чем он о ней. Ее сердце разбито. Не в силах смотреть в его лишенное эмоций лицо, она потупилась.

– Прости меня.

Разозленная, она резко вскинула голову.

– Не я должна тебя прощать. Ты сам должен себя простить. Ты трус, Антонио Де Сантис.

Он побледнел.

– Считаешь себя аристократом, печешься об исполнении долга. Думаешь, что оберегаешь память Алиссии? Нет, ты оберегаешь только самого себя. Решил, что будешь в безопасности, оградив себя от реальной жизни? – Белла сердито покачала головой. – Так не бывает. Кому сейчас больнее всего, Антонио? Кому плохо?

– Мне очень жаль, – в очередной раз повторил он лишенным эмоций тоном. – Я не могу стать человеком, в которого ты хочешь, чтобы я превратился. Я неподходящий для тебя мужчина.

За всю жизнь ее так не унижали.

Антонио упорно отказывался признавать, как ему больно.

– В будущем я стану лучше себя контролировать. Такого больше не повторится.

– Нет. – Морщась от боли, она кивнула. – Точно не повторится. Не буду ожидать от тебя приветствия – тебе вовсе не обязательно проявлять по отношению ко мне вежливость. – Она горько рассмеялась над собственным нелепым положением. Антонио видит в ней лишь объект сексуальных утех, в то время как она сама… Она по уши влюбилась в него. – В нашей ситуации может быть либо все, либо ничего. Всего ты мне дать не можешь, значит, остается второй вариант – ничего. – Белла решила, что так будет лучше для сохранения собственного душевного равновесия. Но как же ей от этого больно!

Антонио спорить не стал.

– Я мог бы обеспечить тебе незаметное сопровождение…

– Я выйду через ту же дверь, через которую вошла сюда. – Белла расправила плечи, цепляясь за последние оставшиеся у нее крупицы гордости. – Но прежде мне нужно пять минут побыть в одиночестве.

Антонио смерил ее взглядом, будто ему было по силам сломить ее волю, заставить изменить мнение. Но он не мог. Белла покинет эту комнату с чувством собственного достоинства.

Ему достало ума не начать снова извиняться, хотя и очень хотелось. Она прочла это стремление в его глазах. Его жалость ей не нужна. Он не в состоянии дать ей то, чего ей действительно хочется.

Не по своей вине.

– Уходи, Антонио.

Он повиновался.

Белла поспешила запереть за ним дверь и сделала несколько глубоких вдохов, стремясь восстановить душевное равновесие. Не станет она здесь плакать. Она уйдет с высоко поднятой головой.

Никто никогда не узнает, что ее сердце разбито.

Чтобы привести себя в порядок, Белле потребовалось десять минут. Потом она повернула ключ в замке и, расправив плечи, вышла в коридор. Завернув за угол, она снова оказалась в разношерстной смеющейся толпе людей, которой не было дела до катастрофической сцены, только что разыгравшейся в одной из соседних комнат. Войдя в бальный зал, Белла стала пробираться вдоль стены к выходу. Шла она очень быстро и целенаправленно, не глядя по сторонам, так что едва не врезалась в широкоплечего мужчину, преградившего ей путь.

– Неужели ты правда думаешь, что для тебя здесь есть место?

Она подняла голову и невидящим взором посмотрела на человека, заговорившего с ней. Через несколько мгновений до нее дошло, что это Сальваторе Аккарди, ее отец. Впервые в жизни он обратился к ней напрямую! И явно не для того, чтобы помириться.

Белле стало интересно, что он имеет в виду.

– Только посмотри на себя! – прорычал он. – Думаешь, непонятно, чем ты только что занималась? – Сальваторе окинул ее уничижительным взглядом. – Ты такая же, как твоя мать, – готова раздвинуть ноги перед первым, кто попросит. Наверняка поставила себе целью как можно скорее забеременеть, чтобы выставить ответственным какого-нибудь глупца побогаче. – Он шагнул ближе. – Яблочко от яблоньки недалеко падает. Мать твоя была шлюхой, и ты такая же.

Неужели ему все известно? Он выследил их с Антонио? Белла украдкой окинула взглядом присутствующих, пытаясь понять, кто еще знает. Как это вообще возможно?

– Ты должна уехать из Сан-Фелипе, – добавил Сальваторе.

Белле, ослабленной отказом Антонио, было не по силам бороться с такой стремительной атакой, поэтому она молча стояла и смотрела на своего обидчика. Внезапно он выпучил глаза, глядя на кого-то у нее за спиной.

– Проблемы, Сальваторе? – раздался голос кронпринца Антонио.

Сальваторе напрягся.

Антонио взял Беллу за руку и крепко сжал. Этот незначительный, но весьма красноречивый жест поразил ее настолько, что она по-прежнему не могла вымолвить ни слова.