— Я дам вам попить, — сказала она. — Не слишком ли крепко я стянула вам запястья?

«Она не предавала меня». Максим вздохнул с облегчением, осознав, что до этого момента он ставил под сомнение преданность ему Имены. Он протянул ей свои связанные руки:

— Можно ослабить путы. Не очень-то я буду тебе полезен с онемевшими руками.

Опершись ногой о сундук, Имена положила его связанные руки себе на колено ладонями вверх, так, чтобы он не смог сжать его. Склонившись, она стала возиться с узлами. Легкое трение веревки о кожу вовсе не показалось Максиму неприятным. Вкупе с теплом рук Имены это было… возбуждающе. Он подался вперед и легонько подул на ее бритый череп. Содрогнувшись всем телом от этой нежданной ласки, она произнесла:

— Прекратите это.

— Но почему? — Герцог подвинулся ближе, языком исследуя зону у нее за ухом. — Как ты хорошо пахнешь, — добавил он.

— Сейчас не время. Займите свои мысли чем-то другим, если получится. — Ослабив последний узел, Имена выпрямилась и поспешно отступила в сторону, чтобы Максим не смог ее больше коснуться. Наполнив стакан водой из кувшина, она поднесла его к губам герцога и придержала, пока он пил. Он осушил два стакана, прежде чем жажда его была утолена. — У меня дел по горло. Обещаю, однако, что позже я вернусь, чтобы поговорить с вами.

— Ты могла бы хотя бы развязать меня.

— Не думаю, что это хорошая идея, — ответила она. — Уж слишком вы непредсказуемы. — Она улыбнулась. — Я много наслышана о вашей изобретательности. Уверена, вы придумаете, как себя занять.

Не успел Максим попросить освободить ему руки и дать перо и бумагу, как Имена исчезла.

— Гр-р! — зарычал он.

Максим осознал, что каюта насквозь пропитана запахом Имены. Даже ароматы сосновой смолы и лимонного масла не могли замаскировать то, что она живет здесь, работает и спит. В моменты отдыха она лежит обнаженной на своей просторной койке. Очевидно, хлопковый матрас также хранит запах ее кожи. Закрыв глаза, Максим вздохнул. Сундуки Имены были обиты кедром, которым пропахла вся ее одежда, и, сидя на одном из них, он воображал, что она находится рядом.

Герцог открыл глаза.

— Ты действительно стал сентиментальным, как верно подметила Сильвия, — сказал он себе, вдыхая аромат ее мебели.

Он ведет себя хуже, чем самый жалкий герой провинциальной мелодрамы!

Проявляя терпение, Максим потратил впустую слишком много времени, ожидая, когда же Имена заявит о своем интересе к нему или хотя бы даст понять, что у нее имеется к нему интерес и ее заботят не только нужды судна. Его соблазнение Имены в купальне прошло очень хорошо, гораздо лучше, чем он предполагал, — по крайней мере, до тех пор, пока она не отвергла его. За все время их знакомства он впервые выказал ей подобную заинтересованность. Максим уверился, что нужно продолжать в том же духе, потому что одними разговорами ничего не добьешься. Он мог управлять ею через прикосновение. Одно легкое прикосновение, которое помогло бы ему проникнуть в ее мысли, завладеть чувствами, — вот все, в чем он сейчас нуждался.

Итак, ему следует снова дотронуться до нее. В настоящий момент задача казалась герцогу очень трудной, принимая во внимание, что Имена связала ему руки.

Его пение заставило ее вернуться в каюту. Он может снова проделать этот трюк, а когда Имена окажется рядом, она вынуждена будет поговорить с ним. За долгие годы сладкие речи не раз сослужили ему хорошую службу. Максиму посчастливилось отточить умение вести беседу, в котором он сейчас отчаянно нуждался.

Глядя на койку Имены невидящим взглядом, герцог стал продумывать, что он ей скажет.

* * *

Сидя на наблюдательном пункте на мачте, Норис заметила еще одно королевское судно. Это неизбежно влекло за собой очередную смену курса «Морского цветка» и необходимость ловить новое направление ветра. Четри мог справиться с этой задачей самостоятельно, но Имена не хотела снова спускаться в свою каюту, по крайней мере пока.

Она не могла вечно держать Максима связанным. Рано или поздно ей придется приблизиться к нему настолько, чтобы освободить его и позволить ему одеться. Ей же при этом предстоит бороться с собственным желанием попробовать на вкус его кожу — на шее или мускулистом плече, не имеет значения, где именно.

Имене казалось, что испытывать вожделение — смехотворно. И совершенно неуместно. Не следовало ей позволять Максиму купать себя, целовать, касаться своего лона. Она могла поклясться всеми великими глубоководными китами, что знает, что собой представляет герцог. Он сношается со всем, что движется. Понимала Имена и то, что дух ее недостаточно силен, чтобы долго оказывать сопротивление Максиму.

Она не могла думать ни о чем ином, кроме как о сексе с ним. Ей хотелось схватить его и трясти изо всех сил, наказывая за то, что поработил ее мысли. Воображение ее услужливо рисовало следующую картину: она лежит на Максиме сверху — или он на ней, — и тела их сплетены воедино, будто связанные крепким морским узлом.

Имена до сих пор ощущала прикосновение его кожи и мягкое трение его бороды о свои бедра.

Они могут всего лишь удовлетворить страсть, а потом расстаться. Многие моряки поступают схожим образом: в каждом порту новый сексуальный партнер, встреченный случайно. Такие отношения длятся один день и одну ночь, а потом заканчиваются поцелуем, томной улыбкой и, возможно, отметиной от любовного укуса.

Имена осознала, что именно таким человеком и был для нее Саньи. Вне зависимости от того, как страстно ожидала она встречи с ним по возвращении в порт и с какой изобретательностью развлекала она их обоих неспешными вечерами, выходя в море, она немедленно забывала о своем любовнике. Имена чаще думала о двух сыновьях Саньи, чем о нем самом. Она знала, что, если они когда-нибудь поженятся, эти мальчишки станут ее детьми, и гадала, каково это — иметь детей и хочется ли ей этого на самом деле. Но подобные мысли вылетали из ее головы прежде, чем она успевала все как следует осмыслить. Имена старалась не задумываться, почему так происходит, но ответ был неизбежен — она никогда всерьез не воспринимала идею о браке с Саньи. Он был слишком скучен, чтобы стать ее мужем.

— Я иду вниз, — сообщила она.

Имена не стала стучаться в дверь собственной каюты. Она все еще была зла на Максима за то, что он пытался совратить Четри, хотя и понимала, зачем именно ему это понадобилось. Она испытывала извращенное удовольствие оттого, что отказала герцогу в этом маленьком проявлении вежливости — стуке в дверь. Не колеблясь ни секунды, она распахнула дверь и вошла.

Максим был по-прежнему привязан к крепежам палубы и по-прежнему был сильно возбужден. Связанными руками он потирал свой сосок, сосредоточенно взирая на ее койку.

Имена посмотрела в его глаза, потемневшие от страсти, а также на напряженные плечи и руки. Во рту у нее пересохло, а лоно увлажнилось. Она как наяву видела то, что воображал сейчас он: они лежат вдвоем обнаженными на кровати, извиваясь в объятиях друг друга, подобно созданиям моря. Или еще лучше: Максим по-прежнему связан, и она делает с ним все, что пожелает.

Незачем ей торопиться поговорить с ним. Сейчас Максим находится в безопасности, во многом благодаря ей. Если он узнает о том, что жизни его угрожает опасность, это ничего не изменит, по крайней мере в ближайшие несколько часов.

Она может заполучить его. Он не будет против, наоборот, обрадуется ее согласию и доставит ей удовольствие. Имена знала, что у Максима было много партнеров, она своими глазами наблюдала приход и уход некоторых из них. Ни один из них никогда не отзывался о герцоге плохо, и это впечатляло. Или это являлось следствием того, что все его любовники и любовницы хотели преимущественно слушать, а не говорить? Имена отметила, что Максим всегда старался сохранять с людьми дружеские отношения. Имене казалось логичным, что его стремление доставить удовольствие распространяется и на его сексуальных партнеров.

Но она не хотела слышать ничего о семье и браке. По крайней мере, не из уст герцога.

Имена подумала, что ведет себя глупо. Максим сказал, что она должна выйти за него замуж, но он в действительности не имел этого в виду. Ему следовало заключить политически выгодный для себя союз. Даже если он отвергнет всех женщин, предлагаемых ему королем Джулианом, ему все же придется выбрать жену своего круга. В противном случае он не станет воспринимать ее всерьез. Итак, она может заполучить Максима. Прямо сейчас, если пожелает.

Имена рассудила, что так будет лучше всего, потому что скоро ей придется вернуть его в его герцогство и у нее не будет гарантии, что он захочет когда-либо снова иметь с ней дело. Приняв решение о том, что непродолжительная сексуальная связь с герцогом ей просто необходима, она почувствовала себя лучше. Она сумеет пройти через это, не причинив себе боли. Максим позволит ей это и даже может существенно облегчить ситуацию.

— Максим, — произнесла она.

Он посмотрел ей в лицо, и она поняла, что, увлекшись своими фантазиями, он даже не заметил ее прихода.

— Развяжи меня, пожалуйста, — произнес он, медленно проводя языком по губам.

Имена вытерла вспотевшие ладони о брюки.

— Если я освобожу вас, обещаете ли вы не покидать моей каюты?

— Если это означает, что ты согласна переспать со мной, то да.

Имена сглотнула. От того, как герцог произнес эти слова, прямолинейно, но с ласкающей интонацией, едва маскирующей примитивное желание обладать, колени ее задрожали. Если любовная интрижка на суше не в счет, то почему она должна придавать этому какое-то значение, находясь в море? Снова сглотнув, Имена произнесла:

— Думаю, нам лучше переспать и покончить со всем этим.

— А вот я не считаю, что мы сумеем так просто расстаться, — спокойно произнес Максим. — Мне нужно нечто гораздо большее, чем быстрый секс. — На мгновение его лицо озарилось улыбкой. — Но в данный момент ни на что иное, кроме быстроты, можешь не рассчитывать.

— Тогда два раза, — тут же включилась в игру Имена. — Один раз сейчас и еще один позже, когда ко мне вернется здравый смысл.

Максим положил свои связанные в запястьях руки на колени и принялся гладить свой фаллос через ткань брюк. От этого прикосновения веки его задрожали, и он поспешно отдернул руки, прижав их к груди.

— Два раза — это слишком мало. Я не сумею продемонстрировать тебе все свои таланты так, как ты этого заслуживаешь, если ты дашь мне всего два шанса. Думаю, нам стоит договориться о продолжительном времени.

Имена опомнилась прежде, чем бросилась к Максиму. Она пристально наблюдала за тем, как он ласкал себя, поэтому слушала его невнимательно, и в сознании ее отпечаталась лишь последняя фраза.

Поколебавшись мгновение, она сказала:

— Прежде чем я заполучу вас, я не смогу решить, сколько предоставить вам времени.

— После того как ты заполучишь меня, — ухмыльнулся герцог, — ты вообще будешь не в состоянии вести переговоры.

— Подозреваю, что вы говорите это всем, кто попадается вам на пути, — отозвалась Имена. — Мне не представлялось случая проверить истинность этого заявления.

— Просто прежде ты никогда не давала мне ни единого шанса. Развяжи меня, и я докажу свои слова делом.

Несколько мгновений Имена обдумывала его предложение.

— Возможно, я этого не сделаю.

Его темные глаза прищурились.

— Ты злишься.

— Вовсе я не злюсь.

— Я тебе ничего не сделал — ничего, что ты не попросила бы меня продолжить, — значит, ты все еще злишься на своих родителей?

— Нет, я не злюсь на них, — поспешно солгала Имена.

— Значит, все же на меня? Из-за того, что произошло в купальне?

— Я же уже сказала вам, что не злюсь.

— А вот я считаю иначе, — возразил Максим. — Все в порядке, ты можешь довериться мне.

— Вы мой работодатель, ваша светлость.

— Ох, ты снова называешь меня «ваша светлость». Не стоит тебе возводить эту пропасть между нами теперь, после того, как принесла меня на борт твоего корабля обнаженным и держала связанным в своей каюте, — с улыбкой произнес он.

Имена сделала глубокий вдох, стараясь успокоиться.

— Одна ночь, — сказала она.

— Неделя, — тут же ответил он. — Днем и ночью. Время, затраченное на урегулирование чрезвычайных ситуаций, будем вычитать из этого срока. Мне отлично известно, как ты изобретательна.

Неохотно Имена произнесла:

— Я согласна на ваши условия, но лишь на три дня.

— Пять. Если бы я был продажной девкой, это обошлось бы тебе в серебряный эквивалент веса моих яиц. Тебе же эта возможность даруется бесплатно.

Вовсе не бесплатно. Вот уж нет.

— Четырех дней будет более чем достаточно, — произнесла Имена.