Виктория Янссен - Королева пиратов

Максим тут же заговорил снова на своем варварском наречии:

— Не соблаговолит ли мадам капитан разрешить мне показать, чего я стою? Может, поторгуемся?

Имена с силой глотнула воздуха. Не может же герцог предложить себя в обмен на корабль! Не может он повести себя столь неразумно!

Литвинова обратилась к Имене:

— Тебе бы следовало научить его говорить лишь тогда, когда к нему обращаются. Я сумею найти другое применение его языку.

Имена пожала плечами, притворяясь, что ей все равно:

— В каждом порту достаточно мужчин и по более дешевой цене.

— Но этот принадлежит тебе. Ты не наряжаешь его в более подходящую для наложника капитана одежду, но ты взяла его с собой в плавание, научила манерам и обращению с оружием… в некоторой степени.

Литвинова подошла к Максиму и повернула его лицо сначала в одну, затем в другую сторону. Злобный пристально следил за каждым ее движением. Капитан осмотрела зубы герцога, пощупала плечи и бедра, более тщательно исследовала пах. Имена украдкой взглянула на них. Максим крепко сжимал челюсти, когда к нему прикасались, но все же не переставал улыбаться. В груди женщины клокотал гнев. Да как посмела эта Литвинова обращаться с его светлостью как с невольником?!

Ей пришлось напомнить себе, что Максим будет в большей безопасности, если его станут считать наложником, а не герцогом. Слишком поздно. Подняв глаза, она встретилась с полным подозрений и холодного безразличия взглядом Злобного.

Пират провел ладонью по подбородку Максима, затем опустил руку вниз и с силой сжал его гениталии. Он обратился к Литвиновой на своем родном языке:

— Я получил бы огромное наслаждение, соскребя с него весь этот ужасный волосяной покров. Потом я, возможно, перегнул бы его через поручень, как следует выпорол бы и позволил своим людям иметь его до тех пор, пока мне не надоест слушать его крики.

Имена догадалась, что Максим понял, какую именно мерзость сказал Злобный, но продолжал изображать на лице невинную улыбку. Склонив голову, он произнес на местном наречии:

— Маленький человек желает, чтобы у него отсосали?

Злобный залепил ему пощечину. Слова «маленький человек» имели двойственный смысл.

— Тебя скормят акулам! — взревел он страшным голосом.

— Заткните ему рот, — приказала Литвинова одной из пираток, охраняющих Имену. Она, конечно, имела в виду Максима, а не Злобного, и Имена тут же смекнула, что при ней останется только одна женщина. — Потом разденьте его, — добавила капитанша, — и отдайте Кэссиди. А эта пусть смотрит.

Имена набрала в легкие побольше воздуха и позволила кипящему в ней гневу волной растечься по венам, возрождая тело к жизни. Связанные веревками запястья напряглись, раны онемели, а макушка покалывала так, будто вот-вот воспламенится.

— Не смейте позволять надругательство над моей командой! — процедила она сквозь сжатые зубы.

Литвинова одарила ее холодной улыбкой:

— Он дрался против нас наравне со всеми и убил двух моряков Кэссиди — то есть Злобного. Думаю, стоит разрешить им небольшую месть. — Она помедлила немного, затем заговорила снова: — Но ты еще можешь все изменить, согласившись сотрудничать с нами. — Она снова замолчала и, видя, что Имена никак не реагирует, подала знак пиратке, стоящей слева от нее.

Незаметно сжимая руки, Имена наблюдала за тем, как Максиму заткнули рот куском кожи. Как только на нем разорвали рубашку, что вызвало преувеличенный интерес Злобного, она бросилась в его сторону, извиваясь всем телом и вопя во всю глотку.

Максим упал на палубу.

Имена перекатилась на четвереньки, отчаянно стараясь захватить кинжал Злобного. Ноги их переплелись, и его острые ногти до боли впивались ей в тело. Кончик кинжала был окрашен зеленоватой краской, и Имена изо всех сил старалась не прикоснуться к нему, потому что не знала, был ли то яд или просто галлюциноген.

Стрела с горящим наконечником воткнулась в палубу рядом с их головами, другая угодила в моток просмоленной веревки, который тут же вспыхнул.

Несмотря на то что Имена превосходила противника весом, гибкие руки пирата оказались сильнее ее собственных, и он, мерзко скаля зубы, потянулся к ее горлу.

Имена вонзила зубы в рукав его камзола, стараясь прокусить ткань и добраться до кожи, не отпуская даже тогда, когда Злобный ударил ее головой о штырь и по телу разлилась волна боли, вызывающая тошноту. Испытывая головокружение, Имена уперлась коленом и ухитрилась достать до гениталий Злобного. На мгновение хватка его ослабела, и Имена с силой оттолкнула его руку.

В этот момент во все стороны полетели щепки сандалового дерева, и на палубе появился Четри. Схватив Имену за плечи, он вырвал ее из цепких лап Злобного. Она отчаянно пыталась справиться с головокружением. Серетсе и Вик навалились на пирата всем немалым весом своих тел, и Имена увидела Норис, которая ввязалась в стычку, орудуя железным ведром, в ее руках превратившимся в опасное оружие. Гналам, миниатюрная подруга Серетсе, атаковала пирата, вооруженного молотом.

Затем Имена заметила лежащего на палубе Максима, облепленного противниками. Он ударил локтем в лицо одному, затем принялся отчаянно лягать пятками другого.

Из-за оглушительного шума и рева схватки Имена не слышала, что говорил ей Четри. Затем ее вырвало.

Четри поднял ее вверх и, перекинув через поручень, передал в руки Роксаны, которая не сумела удержать Имену, и обе женщины повалились на палубу. Роксана смягчила падение Имены собственным телом, и едва успела уклониться в сторону, как содержимое желудка Имены устремилось наружу.

— Где Максим? — спросила она, едва обретя снова дар речи.

— В безопасности, — заверила Роксана, занятая прилаживанием к руке своего вновь обретенного крюка. Пальцы ее повиновались с трудом, и она отчаянно чертыхалась. Мимо нее, крича во все горло, пробежала Набхи с абордажной саблей в одной руке и крепежной планкой в другой.

Имена вытерла рот рукавом — Норис запричитала бы от отчаяния, увидев, во что он превратился, — и обнаружила, что лежит рядом с кучей отнятого у ее команды оружия. Она потянулась за саблей, но не сумела ее взять и судорожно задышала, опустив голову.

На плечо ей легла тяжелая рука, с силой припечатав Имену к палубе.

— Не поднимайте голову, капитан, — посоветовала Нож. — У вас сотрясение мозга. Позвольте Четри проявить себя.

— Обрубите канаты гарпунов, — сказала Имена, стараясь дышать глубоко — к горлу снова подступила тошнота.

— Уже сделано. — Нож подхватила Имену под руки и потащила ее к люку. По сравнению с массивным телом хирурга Имена казалась совсем ребенком. — Вы, капитан Люнг, сейчас не в состоянии командовать судном.

Имена протестовала против водворения ее в каюту, против того, что ее усадили на сундук и Нож принялась производить осмотр. Тревога ее немного улеглась, лишь когда она ощутила, что корабль снова плывет. Но даже тогда Имена оставалась очень напряженной, понимая, что пираты пустятся в погоню.

— Все это можно закончить и на палубе, — произнесла Имена, когда Нож накладывала на ее рану на бедре целебную мазь, очищающую кровь и щекочущую ноздри резким травяным запахом. Имена сделала глубокий вдох, надеясь, что аромат облегчит пульсацию у основания шеи.

— Там вы будете всем мешать, — возразила Нож. — К тому же, капитан, я сняла с вас брюки.

— Пришлите ко мне Роксану с отчетом.

— Моя любимая занята, — ответила Нож, накладывая льняную повязку. — Если бы рана пришлась на внутреннюю сторону бедра, а не на внешнюю, вы уже были бы мертвы. — Взяв чистый отрез ткани, она обмакнула его в дистиллированный спирт и принялась протирать порез на руке у Имены.

Имена зашипела. В этот момент дверь ее каюты распахнулась, и вошел Максим с чашкой в руках.

— Мы вырвались вперед на одну длину судна, — сообщил он, не дав ей и рта раскрыть. — Пираты потеряли время, сбивая пламя.

— Кто догадался стрелять огненными стрелами? — спросила Имена.

— Норис, — ответил Максим.

Имена усмехнулась:

— Можете сообщить ей, что она заработала поощрение. Двадцать золотых монет.

Герцог опустился на сундук рядом с ней, так, что бедра их соприкоснулись. Он поднес к губам Имены чашку с имбирным сиропом, успокаивающим волнения в желудке, и придерживал ее, пока она пила. Когда Имена проглотила сироп, Максим сказал:

— Выходи за меня замуж. Ты только что доказала, что из тебя выйдет отличная герцогиня.

Она так быстро повернулась в его сторону, что у нее снова закружилась голова.

— Почему? Потому что могу дать пирату коленом под яйца? Мне вовсе не обязательно выходить за вас замуж, я и без того завладела вашим целомудрием, — ответила она, подавляя неуместный истерический смешок.

Максим внимательно смотрел на нее, потом запечатлел на ее виске нежный поцелуй.

— У тебя на затылке ужасная шишка, — сообщил он.

— Именно поэтому все нормальные люди носят волосы на голове, где им и положено расти, — не преминула заметить Нож.

— Ты закончила со мной? — спросила Имена.

— Нет, — парировала та. — Вас тошнит?

— Я забуду о тошноте, если перестанешь постоянно напоминать мне, — огрызнулась Имена. — Я могу извергать из себя содержимое желудка на палубе с не меньшим успехом, чем здесь.

Максим склонился к хирургу и произнес:

— Она права. Я обещаю лично за ней присматривать.

Нож с кислой миной взирала на него.

— Ваше очарование не имеет надо мной власти, — сказала она, — но я не могу пойти против логики. Позвольте мне перевязать ваши раны, и можете нести капитана наверх. — Она повернулась к Имене: — Обещайте мне не покидать рулевой рубки и вообще не вставать со стула.

Максим улыбнулся:

— Благодарю вас, Тесса.

Нож улыбнулась в ответ, без привычного для нее сарказма.

Имена вздохнула:

— Приведи его в порядок, чтобы мы могли поскорее подняться наверх.

Она ни за что не призналась бы, как приятно ей быть прижатой к груди Максима и утыкаться лицом ему в шею, пока он нес ее в рулевую рубку. Как просто было бы закрыть глаза и погрузиться в сон, но в груди волной поднималось беспокойство за команду и судно.

Стены в рубке имелись лишь с трех сторон, а четвертая была занавешена бамбуковой занавеской, которая без труда сдвигалась в сторону. К палубе здесь были прикручены болтами два стула, предназначенные для несения длительных вахт. Максим опустил Имену на один из них и встал рядом. Имена кивнула рулевому, Бонневи, и задышала глубоко и размеренно, вбирая в легкие чистый морской бриз. Имена почти успокоилась, когда заметила приближающуюся к ним Роксану.

Помимо того что схватилась за горящий канат, второй помощник капитана казалась невредимой.

— Мы вырвались на две длины судна, капитан, — сообщила она. — Черный корабль отстает больше, чем «Быстрина», — у него команда менее дисциплинированная.

— А что у нас? — спросила Имена.

— Хийу убит при первой же стычке, и Большой Вим истек кровью прежде, чем кому-нибудь удалось помочь ему. Невенс ранена в живот, но Нож считает, что у нее есть шанс выкарабкаться. А вот насчет Йедона или Осла у нее такой уверенности нет. Филипп может лишиться глаза. Рана на голове Куана оказалась не такой страшной, как казалось на первый взгляд, но ему придется лечиться около недели.

— Держи меня в курсе событий. Организуй похороны погибших, как только мы уйдем от преследования. И пошли ко мне Четри, когда у него найдется свободная минутка.

— Да, капитан.

Когда Роксана ушла, Имена откинулась на спинку стула и прикрыла глаза, оплакивая свою потерянную команду. Теплые ладони Максима коснулись на мгновение ее головы, облегчая боль, затем скользнули ниже и принялись ритмично сжимать и разжимать плечи. Он не произносил ни слова.

Когда Имена снова открыла глаза, перед ней стоял Четри, а герцог лежал на палубе, скромно привалившись спиной к стене рубки. Сама того не осознавая, она заснула, но, по крайней мере, головная боль отпустила.

— Донесение, — сказала она.

— Мы вырвались вперед на три длины корабля, — с довольным видом сообщил первый помощник. — Даже запаха гари почти не ощущаем.

— Хорошая работа, — одобрила Имена, — так держать. — Она потерла глаза, словно присыпанные песком, и снова посмотрела на Четри. — Что еще? Выкладывай!

— Капитан, я взял пленных.

— Пираты? На борту моего судна? О чем ты только думал?

— Эта наложница, Анна, сама захотела пойти с нами, — ответила он.

— После того как выдала Максима своему капитану! — воскликнула Имена, с трудом сдерживая гнев.

— У нее не было выбора, — возразил Четри. — Другая женщина, Сюзела, отбывала наказание за свое поведение, а Анна — за поведение Сюзелы. Они с трудом пробились к нам, Имена. Анна убила одного из пиратов, вонзив ему шпильку в глотку.