– В Англию, бабуля. Послезавтра. Я еду к моему молодому человеку. Помнишь? Мы с тобой говорили об этом.

– К молодому человеку? – Бабушка пристально смотрит в сторону Чаза. – А вон там разве не он стоит?

– Нет, бабуля. Это Чаз, парень Шери. Ты же помнишь Шери Дэнис, правда? Она выросла на нашей улице.

– А, дочка Дэнисов! – Бабушка, прищурившись, смотрит на Шери. – Теперь я тебя вспомнила. Кажется, я видела твоих родителей возле барбекю. А вы с Лиззи будете петь ту песню, которую вы всегда поете вместе?

Мы с Шери с ужасом переглядываемся. Анджело радостно гикает.

– О, да! – кричит он. – Роза мне рассказывала. И что за песню вы пели? Что-нибудь для школьного конкурса талантов и прочей дребедени?

Я предостерегающе гляжу на Анджело, поскольку Мэгги все еще болтается рядом, и говорю:

– «Маленькие кувшинчики».

Судя по выражению его лица, он не понял, что я имела в виду. Я вздыхаю, беру бабушку под руку и веду ее к дому.

– Пойдем, бабуля, а то пропустишь свой сериал.

– А как же песня? – не сдается бабушка.

– Мы споем позже, миссис Николь, – заверяет ее Шери.

– Ловлю на слове, – подмигивает ей Чаз. Шери одними губами говорит ему «и не мечтай», а тот посылает ей воздушный поцелуй поверх горлышка пивной бутылки.

Они такая прелестная пара. Мне не терпится прилететь в Лондон, где мы с Эндрю тоже станем прелестной парой.

– Пойдем, бабуля, – говорю я. – «Доктор Куин» уже начинается.

– Хорошо, – соглашается бабушка. – Плевать мне на эту идиотку Куин. А вот парень, что вертится вокруг нее, – нот он мне ужасно нравится, прямо наглядеться не могу, – доверительно сообщает она Шери.

– Ладно-ладно, бабуля, – поспешно увожу я бабулю. – Давай зайдем в дом, а то ты пропустишь серию…

Но мы едва успеваем пройти несколько метров по дорожке, как натыкаемся на доктора Раджхатта, босса моего отца на циклотроне, и его красавицу жену Ниши в ослепительно-розовом сари.

– Наши поздравления по поводу окончания учебы, – говорит доктор Раджхатта.

– Да, – подхватывает его жена. – И позволь отметить, что ты стройна и красива.

– О, спасибо, – говорю я. – Большое спасибо!

– И что ты собираешься делать теперь, став бакалавром… напомни, в какой области? – спрашивает доктор Р. Жаль, что он носит пиджак с клапанами на карманах. Уж если мне не удалось собственного отца отвадить от этого, то с его боссом точно не выйдет.

– Истории моды, – отвечаю я.

– Истории моды? Не знал, что в этом колледже есть такая специализация, – удивляется доктор Р.

– А ее и нет. Я занималась по индивидуальной программе. По такой, знаете, где сам выбираешь себе специализацию.

– Но история моды? – У доктора Р. озабоченный вид. – В этой области есть какие-то возможности?

– Да куча, – говорю я, стараясь не вспоминать, как в прошлые выходные просматривала воскресный номер «Нью-Йорк таймс», и там все объявления о вакансиях в индустрии моды – кроме сбыта – либо вовсе не требовали степени бакалавра, либо требовали много лет опыта работы в этой области, чего у меня не было.

– Я могла бы получить работу в отделе костюмов в музее искусств «Метрополитен», – продолжаю я гордо, не уточняя, что меня взяли бы туда разве что смотрителем. – Или стать дизайнером костюмов на Бродвее, – говорю я, стараясь не думать о том, что это возможно, если только все остальные дизайнеры костюмов в мире помрут в одночасье. – Или закупщиком для какого-нибудь крупного магазина моды типа «Сакса».

Эх, если бы я послушала в свое время отца, который умолял меня в качестве дополнительного курса изучать основы бизнеса.

– Что значит закупщиком? – возмущается бабушка. – Ты станешь дизайнером, а не каким-то закупщиком! Да она же с детства перешивает свои вещи самым диким образом, – сообщает бабуля доктору и миссис Раджхатта, а те смотрят на меня так, словно бабушка объявила, что я люблю танцевать голой в свободное время.

– Ха, – выдавливаю я нервный смешок. – Это было всего лишь хобби.

Умолчим, почему я занималась переделкой одежды. Просто я была такой толстенькой, что не влезала в одежду из детских отделов, и приходилось хоть как-то придавать молодежный вид вещам, которые мама покупала для меня в женском отделе.

Вот почему я так люблю классические вещи. Они намного лучше сшиты и выставляют вас в выгодном свете, какой бы размер вы ни носили.

– Да как же, хобби! – возмущается бабуля. – Видите эту рубашку? – указывает она на свою блузу. – Она сама ее выкрасила! Изначально она была оранжевая, а теперь гляньте на нее! И рукава она мне подрубила, чтобы они выглядели сексуальнее, как я просила!

– Очень красивая блуза, – вежливо отзывается миссис Раджхатта. – Уверена, Лиззи далеко пойдет с такими талантами.

– О, – говорю я, краснея до корней волос. – Я бы никогда не стала… понимаете. Чтобы зарабатывать – нет. Только хобби.

– Это хорошо, – говорит ее муж с облегчением. – Не стоит проводить четыре года в университете, чтобы потом зарабатывать на жизнь шитьем!

– Да, это была бы пустая трата времени! – соглашаюсь я, умалчивая, что первый семестр после выпуска намерена так и работать продавцом в магазине, дожидаясь, пока мой парень доучится.

У бабули раздраженный вид. – Какая разница! – говорит она, ткнув меня в бок. – Ты все равно все четыре года училась бесплатно. Так какая разница, что ты будешь делать дальше?

Доктор, миссис Раджхатта и я улыбаемся друг другу. Всем одинаково неловко от бабушкиной выходки.

– Твои родители должны гордиться тобой, – говорит миссис Раджхатта, все еще вежливо улыбаясь. – Нужно очень верить в себя, чтобы изучать нечто столь… загадочное. Ведь сейчас так много образованных молодых людей не могут найти работу. Это очень смело с твоей стороны.

– О, – говорю я, пытаясь подавить тошноту, подкатывающую каждый раз, когда я задумываюсь о будущем. Лучше не думать сейчас об этом. Лучше представлять, как весело нам будет с Эндрю. – Да, я смелая.

– Да уж поверьте мне, смелая, это точно, – снова вмешивается бабуля. – Послезавтра она летит в Англию, чтобы прыгнуть в койку к парню, которого едва знает.

– Ну, нам пора в дом, – говорю я, хватаю бабулю за руку и тяну за собой. – Спасибо что пришли, доктор и миссис Раджхатта!

– Погоди, Лиззи. Это тебе. – Миссис Раджхатта протягивает мне небольшой сверток.

– Спасибо огромное! – восклицаю я. – Право, не стоило!

– Это пустячок, – со смешком говорит миссис Раджхатта. – Всего лишь путеводитель. Твои родители сказали, что ты собираешься в Европу, и я подумала, что тебе в поезде захочется почитать…

– Большое вам спасибо, – говорю я. – Он мне очень даже пригодится. До свидания.

– Путеводитель, – ворчит бабуля, пока я оттаскиваю ее подальше от папиного начальника и его жены. – Кому нужны путеводители?

– Многим, – говорю я. – Это очень полезная вещь. Бабуля выдает очень нехорошее слово. Я буду счастлива, когда надежно усажу ее перед телевизором, где в очередной раз крутят «Доктора Куин».

Но чтобы сделать это, нам надо преодолеть еще несколько препятствий, в том числе Розу.

– Сестренка! – кричит Роза, поднимая голову от младенца, сидящего на высоком стуле за праздничным столом. – Просто не верится, что ты уже закончила колледж! Я от этого чувствую себя такой старой!

– Ты и есть старая, – замечает бабуля.

Но Роза просто не обращает на нее внимания, как всегда.

– Мы с Анджело так гордимся тобой, – говорит она, и ее глаза наполняются слезами. Жаль, что Роза не послушалась меня относительно длины джинсов. Обрезанные джинсы хорошо смотрятся, только если у вас ноги такие же длинные, как у Синди Кроуфорд. Чем никто из нас, девочек Николс, похвастать не может.

– И не только из-за твоего выпускного, но и – ну, ты понимаешь – потери веса. Ты выглядишь просто потрясающе. Мы приготовили тебе маленький подарочек. – Она протягивает мне небольшой сверток. – Ничего особенного. Знаешь, Анджело сейчас без работы, а ребенка на целый день отдаем в ясли. Но я подумала, тебе может пригодиться путеводитель… Ты же любишь читать.

– Ух ты, – говорю я. – Спасибо, Роза. Ты такая заботливая.

Бабуля начинает что-то говорить, но я сдавливаю ей руку. Крепко.

– Лучше зарежь меня в следующий раз, чего уж там, – бабуля охает.

– Мне нужно отвести бабулю в дом, – говорю я. – «Доктор Куин» начинается.

Роза высокомерно смотрит на бабушку:

– Господи, надеюсь, она не стала при всех болтать о своей страсти к Байрону Салли?

– У него, по крайней мере, есть работа, – начинает бабуля, – в отличие от этого твоего…

– Так, – я хватаю бабулю за руку и решительно направляюсь к дверям. – Пойдем, бабуля. Не стоит заставлять Салли ждать.

– Как ты можешь, – слышу я голос Розы за спиной, – так говорить о своем зяте, ба! Вот погоди, я все отцу расскажу!

– Ага, давай, – отвечает ей бабуля. Потом, когда я уже затащила ее в дом, ворчит: – Ох уж эта твоя сестрица. И как ты терпишь ее все эти годы?

И прежде чем успеваю ответить, что это было непросто, я слышу, как меня окликает другая моя сестра, Сара. Я оборачиваюсь и вижу, как она, пошатываясь, приближается к нам с блюдом в руках. Увы, на ней белые капри-стрейч, и сидят они очень уж в обтяг.

Неужели мои сестры никогда не научатся? Некоторые вещи должны оставаться загадкой.

Подозреваю, что Сара не меняет стиль одежды, поскольку именно в таком виде она заполучила своего мужа Чака.

– Привет, – не очень отчетливо говорит Сара. Похоже, она сама изрядно прикладывалась к «хайнекену». – Я приготовила твое любимое в честь знаменательного дня. Она снимает с блюда пластиковую крышку и машет у меня перед носом. На меня накатывает волна тошноты.

– Томатный рататуй! – взвизгивает Сара. – Помнишь, как тетя Карен приготовила рататуй, а мама говорила, что ты должна есть, иначе это будет невежливо, а ты потом блевала через борт?

– Да, – говорю я, чувствуя, что меня и сейчас может вырвать.

– Правда, было забавно? Я приготовила его в память о тех временах. Эй, в чем дело? – Она наконец заметила выражение моего лица. – Да ладно! Только не говори, что ты все еще ненавидишь помидоры! Я думала, ты это переросла!

– С какой бы стати? – вопрошает бабуля. – У меня это так и не прошло. Так что возьми-ка эту дрянь и засунь ее…

– Ладно, бабуля, – перебиваю я. – Пойдем. «Доктор Куин» ждет…

Я оттесняю бабулю, пока дело не дошло до драки. У дверей нас поджидают мои родители.

– Вот она! – Папа сияет от радости. – Первая из девочек Николс, закончившая колледж!

Надеюсь, Роза и Сара его не слышат. Хотя это, по сути, правда.

– Привет, пап, – говорю я, – привет, мам. Отличная вече… – И тут замечаю женщину, стоящую рядом с ними. – Доктор Спраг! Вы пришли!

– Ну, конечно, я пришла. – Доктор Спраг, мой научный руководитель в колледже, обнимает и целует меня. – Ни за что на свете не пропустила бы такое событие. Посмотри на себя – кожа да кости! Эта низкоуглеводная диета все же работает.

– Ах, спасибо, – говорю я.

– А еще я принесла тебе маленький подарок… извини, я не успела завернуть его. – Доктор Спраг сует мне что-то в руки.

– О, – говорит папа. – Путеводитель. Ты только взгляни, Лиззи. Уверен, он тебе пригодится.

– Обязательно, – вторит ему мама. – Будет что почитать в поезде. Путеводитель всегда нужен.

– Боже правый, – удивляется бабуля. – Распродажа на них что ли была?

– Большое спасибо, доктор Спраг, – поспешно вставляю я. – Вы так заботливы. Но, право, не стоило.

– Знаю, – говорит доктор Спраг. Она, как всегда, выглядит очень по-деловому в красном льняном костюме. Хотя я не уверена, что красный – ее цвет. – Не могли бы мы переговорить наедине, Элизабет?

– Конечно, – отвечаю я. – Мама, папа, мы отойдем. Может, вы поможете бабуле найти канал «Холмарк». Ее сериал уже начался.

– О господи, – стонет мама. – Только не…

– Знаешь ли, – перебивает ее бабушка, – из «Доктора Куин» можно почерпнуть много полезного. Она, например, знает, как сварить мыло из овечьей требухи. И она родила двойню в пятьдесят. В пятьдесят! – слышу я голос бабули, обращенный к маме. – Хотела бы я на тебя посмотреть, если б у тебя родилась двойня в пятьдесят.

– Что-нибудь случилось? – спрашиваю я доктора Спраг, проводя ее в гостиную родителей. Эта комната мало изменилась за те четыре года, что я жила в общежитии. Пара кресел, в которых мама с папой читали каждый вечер – папа детективы, мама любовные романы, – все так же закрыты покрывалами от шерсти нашей овчарки Молли. Наши детские фотографии, на которых я с каждым годом все толще, а мои сестры Сара и Роза все стройнее и красивее, по-прежнему занимают все свободное место на стенах. Здесь все очень по-домашнему, просто и банально. Но я не променяла бы этот дом ни на какой дворец в мире.