Татьяна Тронина - Королева цветов

В это время в комнату вошла Вава. Она выглядела несколько растерянной.

– К нам гости... – сказала она.

– Какие еще гости? – удивился отец. – Мы вроде бы никого не ждали...

– Варвара Аркадьевна, да кто там? – переполошилась мама. – Какие гости могут быть в этой глуши?..

– Там она... ну, та самая, которую наша Галя любит слушать, – пожала плечами Вава.

И в этот момент в комнату вошла Элизе.

Галя ее сразу узнала, да и вообще, как она могла не узнать свою обожаемую Элизе! Правда, в первый момент Гале показалось, что ей все это снится...

– Добрый вечер! – тихо произнесла Элизе. – Извините, что я без предупреждения...

Она была невысокого роста, очень тоненькая, в серебристо-белых сапожках на шпильке и закутанная в длинную белую накидку, отороченную белым пушистым мехом. Вокруг шеи у нее было нечто вроде боа – кажется, именно так назывался этот изящный шарф из страусиных перьев, тоже белого цвета. Перья на боа трепетали и колыхались от малейшего ветерка. Волосы у Элизе были белые-белые и небрежно уложенные, словно и их только что растрепал ветер.

Лицо у нее было смуглым (наверное, загорела во время гастролей), и на нем резко выделялись огромные светло-зеленые глаза с длиннейшими, загнутыми кверху ресницами. У основания ресницы были черные, а к концам переходили в серебристо-зеленый цвет. И серебристо-розовая помада, переливающаяся бриллиантовым блеском...

Таких красавиц Галя видела только в кино и не думала, что может встретить их в обычной жизни.

– Это вы? – восхищенно прошептала Галя, шагнув к ней навстречу. – Элизе! Папа, мама, это Элизе!

– Гм... – сказал Павел Платонович. – Как-то неудобно называть вас так, сценическим псевдонимом... Это ведь ваш псевдоним?

– В жизни я – Елизавета Львовна... – прошелестела Элизе. Родители Гали тоже назвали ей свои имена.

– Мой папа – заместитель министра культуры, – с гордостью добавила Галя. – Я так думаю, что до министра ему совсем недалеко...

– Галя! – укоризненно воскликнул Павел Платонович и подвинул стул гостье. – Прошу вас, садитесь.

– Недавно мы узнали, что наша дочь Галина подружилась с вашим сыном, – сказала Анна Андреевна.

– Галя – замечательная девочка, – сказала Элизе и пожала ошеломленной Гале руку. – Благодаря ей многое изменилось в жизни нашей семьи.

«Да, из-за вашего Данилы в нашем доме тоже все стало вверх тормашками...» – хотела сказать Вава, но передумала. Ее воспитанница с таким восхищением глядела на эту певицу!

– Сейчас горячий чай приготовлю, – проговорила Вава. Наверное, холодно ей, этой Элизе, в такой несерьезной одежде, а на дворе начало ноября как-никак...

– Я у вас автограф хотела взять, – сказала Галя и быстро принесла из своей комнаты журнальный постер с фотографией Элизе.

Элизе начертила на постере изящную извилистую закорючку.

– Приеду в Москву, повешу у себя прямо над столом... – счастливо пробормотала Галя, глядя на подпись Элизе.

– Значит, тебе нравятся мои песни? – спросила та, улыбаясь.

– Еще как!

Вава принесла чай, а Галя помогла ей сервировать стол. Салфетки, вазочки с вареньем, чашки, ложки... Галя старалась изо всех сил, потому что сегодня у них в гостях была сама Элизе.

– Я только на днях прилетела с гастролей... – призналась Элизе, держа в тонких пальцах чашку с чаем. Ногти у нее тоже были серебристо-розового цвета и удивительно красивой формы. «Хотела бы я когда-нибудь быть такой! – призналась себе Галя. – Даже ногти у нее словно какие-то драгоценности!»

– Как там, в Австралии? – спросила Галя, проявляя осведомленность.

– Хорошо... Впрочем, дома лучше, – призналась Элизе. – Я очень скучала по сыну.

– А как Данила? – поинтересовалась Галя, сделав непринужденное лицо.

– Он передает тебе привет, – сказала Элизе. – Надеется на встречу. Правда, не знаю, как скоро у него это получится – ведь он довольно много пропустил по школьной программе, ему надо догонять.

Галя вспомнила, как посмотрел на нее Данила, прежде чем уехать с Юрием Алексеевичем... Интересно, о чем он ей тогда хотел сказать? Может быть, просто поблагодарить за те документы, которые разоблачали Фикусовых?..

– Я бы хотела сделать тебе что-нибудь приятное... – вдруг сказала Элизе, глядя с улыбкой на Галю. – Ну, за то, что ты была неравнодушна к судьбе моего сына... Хочешь, я спою тебе? Всем вам?.. Я как раз захватила с собой гитару, словно знала, что она мне понадобится...

– Хочу! – взволнованно сказала Галя.

– Да, мы с удовольствием вас послушаем! – воскликнули Павел Платонович и Анна Андреевна в один голос.

Элизе принесла гитару, которую оставила в прихожей, села на стул, положив ногу на ногу, и провела тонкими пальцами по струнам.

– Что бы вам такое спеть... – задумчиво пробормотала она.

– Что хотите! – великодушно сказала Галя. – Какую-нибудь вашу самую любимую песню... У вас ведь есть одна – самая любимая?

– Надеюсь, она вам тоже понравится... – И Элизе после небольшого проигрыша на гитаре тихонько запела.

Запела об осени, дожде и несбывшемся свидании... Это была та самая песня, которая больше всего нравилась Гале – грустная и красивая история о людях, которым так и не удалось сказать друг другу главные слова.

У Элизе был удивительный голос – тонкий и бархатный, он околдовывал, из-за него забывались все те мелочи и недоразумения, которые так мешали в обычной жизни, этот голос уводил в какой-то неведомый мир...

Анна Андреевна и Павел Платонович завороженно слушали Элизе, взявшись за руки. Вава тихонько вытирала платочком глаза. А Галя замерла, вся превратившись в слух, – она боялась пропустить хоть одно словечко, хоть одну ноту из этой дивной мелодии...

Раньше она мечтала попасть на концерт Элизе – и теперь ее мечта сбылась. Галя получила даже больше, чем хотела, – Элизе была совсем близко и на самом деле пела сейчас именно для нее...

Элизе закончила эту песню.

А потом сразу же начала другую – словно ей не хотелось уходить из этого дома и она стремилась задержаться в нем как можно дольше.

Целый вечер Элизе, почти не прерываясь, пела и играла.

В доме до поздней ночи горел свет. И даже осенний лес за оградой – мокрый и холодный – как будто преобразился, и между темных деревьев заструились серебристые лучи...

– А она мне понравилась, – сказала Вава. – Такая деликатная, и голос у нее удивительный...

– Ты же говорила, что она шепелявая и дикция у нее никуда не годится – ты вроде бы слов не разбираешь, – хитро напомнила Галя.

– Все я прекрасно разобрала! – не согласилась Вава. – Это, наверное, были некачественные записи – те, которые ты раньше давала мне послушать... В живом исполнении все по-другому!

– А какая она красавица, правда?

– Да, симпатичная... только макияж у нее какой-то странный. Я такого еще ни у кого не видела. Уж больно непривычно!

– Вава, она же эстрадная исполнительница, она и не может походить на других людей!

– Ладно, ладно, ты меня убедила...

Галя включила телевизор. Там как раз выступал Павел Платонович:

– ...мы не можем отделить шоу-бизнес от современной культуры – ведь он во многом формирует вкусы современной молодежи. Есть исполнители, чье мастерство находится на очень высоком уровне – на таких надо равняться и всем остальным...

Галя с Вавой внимательно выслушали его речь.

«Замечательные у меня родители, – подумала Галя. – Вполне разделяют мои вкусы!»

– Вава, я погуляю немного?

– Да-да, конечно... Вон погода какая замечательная! Только, пожалуйста, не уходи далеко!

– Вава, да не собираюсь я никуда исчезать! Я просто пройдусь по саду – и все...

Галя оделась и вышла во двор.

Аллея вывела ее к дальней стене. Галя залезла на высокий кирпичный забор и, устроившись поудобнее, стала смотреть на дом напротив.

Он выглядел совсем заброшенным.

«Что я хочу увидеть? – вздохнула Галя. – Данила тут уже не живет. Он вернулся в город, где ему теперь ничто не угрожает. Интересно, удалось ли ему найти общий язык с отцом? И примирился ли Юрий Алексеевич с профессией Элизе?..»

Но больше всего волновало ее другое – увидит ли она еще когда-нибудь Данилу? Элизе сказала, что ему придется много сидеть над учебниками. «Наверное, он так никогда и не узнает, что этой загадочной Лилией была я. Будет искать ее всю жизнь, но так и не догадается, что она была так близко от него!»

Холодный ветер пролетел по верхушкам деревьев...

Галя слезла с забора и пошла по аллеям дальше.

Внезапно она услышала какой-то звук – как будто чьи-то веселые голоса. Неужели это родители решили вернуться? Хотя они только вчера уехали...

Галя побежала вперед.

Там у крыльца стояли Соня и Сидякин и разговаривали с Вавой.

– Галя, к тебе гости! – крикнула ей Вава. – Встречай же их...

– Соня! Вася! – обрадовалась Галя. – Ну, молодцы! Все-таки сумели вырваться из города...

– Галка, мы еле упросили родителей отпустить нас, – сказала Соня, тормоша подругу. – Сидякин, скажи ей!

– Ага, – важно кивнул тот. – Еле вырвались...

– Сейчас приготовлю вам чего-нибудь перекусить, – сказала Вава и ушла в дом.

– Как она? – спросил Сидякин, кивнув ей вслед. – Не очень на тебя обиделась, что ты от нее тогда сбежала?

– Не очень... – вздохнула Галя. – Больше расстроилась. Честное слово, ребята, в следующий раз я возьму ее с собой. Она вполне разделяет мои взгляды, между прочим.

– Ты еще собралась кого-то спасать? – засмеялась Соня.

– Нет, пока не вижу подходящих кандидатур! – захохотала и Галя. – Ну, разве что тебя – от Сидякина... Сидякин, признавайся – ты опять доставал Соню разговорами о мореходке и прелестях флотской жизни, а?..

– А чего?.. Чуть что, сразу Сидякин!.. – проворчал тот, засунув руки в карманы и оглядываясь по сторонам. – Слушай, а неплохо тут – вон какой здоровый участок... Скажи, Сонь?..

– Да, не то что те шесть соток, которые есть у моих родителей, – подтвердила Соня. – Прямо садово-парковый ансамбль какой-то...

– Пусть шесть соток, но зато свои, а мы эту дачу на время сняли, – сказала Галя. – Скоро уезжать отсюда придется...

– Тебе что, не хочется уезжать? – удивился Сидякин. – Я бы от тоски умер, если бы мне тут столько времени просидеть пришлось, да еще и осенью...

– Осень – не самое плохое время года, – подняла палец Соня. – Прислушайтесь...

Все прислушались. Галя ничего особенного не услышала – только лес шумел где-то вдали да сердито кричала ворона, сидевшая на заборе.

– Тишина какая... – благоговейно произнес Сидякин. – Это потому, что мы далеко от города. Говорят, что в море, вдали от берега, тоже так же тихо, лишь плеск волн...

– Давайте пройдемся немного, – предложила Соня.

Они медленно побрели по аллее. Серое небо низко нависло над головой, солнце совсем исчезло. Но, странное дело, на Галю совсем не действовал этот мрачный осенний пейзаж – теперь, когда рядом были друзья, ей все вокруг казалось прекрасным.

– Помните, как Сонька отправилась к Фикусовым?.. – вдруг сказала она. – Сонь, неужели тебе тогда совсем не было страшно?

– Ни капельки! Я сама поверила в то, что я – племянница Дэвида Копперфильда! – с гордостью произнесла Соня.

– Да, Галка, видела бы ты, как она нарядилась тогда! – подтвердил Сидякин. – Я ее даже не узнал в первый момент...

– Я вот что думаю, – сказала Соня серьезно. – Может, у меня талант и мне надо актрисой стать?

– Какой еще талант? – с недоумением спросил Сидякин.

– Ну, к перевоплощению... – с досадой воскликнула Соня. – Братья Фикусовы ведь поверили, что я – родственница знаменитого фокусника...

– Ага, только после того, как решили, что могут на этом деле нагреть руки! – не согласился Сидякин. – Нет, Соня, обмануть каких-то там жуликов – это несерьезно.

– Ты что, хочешь стать актрисой? – удивилась Галя. – Сонь, будь реалисткой – сейчас каждая вторая девчонка мечтает в театральное поступить...

– А ты о чем мечтаешь? – с любопытством спросила Соня.

– Ну, я пока не определилась... – пожала плечами Галя. – Как вам нравится профессия врача, например?

– Кого? – удивился Сидякин. – Врача?.. Ну, скажешь тоже... «Больной, покашляйте! Дышите, не дышите... Больной, у вас повышенное давление, я пропишу вам аспирин и горчичники на ночь... Больной, вам необходимо срочно сдать анализы, я подозреваю у вас ветрянку!»

Соня с Галей захохотали.

– Сидякин, доктора разные бывают! – сквозь смех выдавила из себя Галя.