Ксюша Левина - Королевская няня

— М-м… доброе утро? — спросил он, и губы растянулись в наглой кошачьей улыбке.

— Нет, нужно Алика уложить в кровать.

— Сию секунду, — кивнул он и осторожно взял на руки Альберта Ивановича, который причмокнул во сне и тяжко вздохнул.

Дмитрий и Иван скрылись в спальне парней, а, когда выходили, столкнулись в проходе. Как два быка, сцепившиеся каменными лбами, они вдруг остановились и стали друг на друга пялиться. Ну просто «ух»!

Блондин и Брюнет… прям как в «Диком Ангеле». Я терпеливо ждала, когда битва закончится и эти двое вдоволь друг на друга напялятся. Яркие голубые глаза Ивана и совсем тёмные Дмитрия. Повезло же мне… Один — чуть ли не официальный жених, второй… безбожно занят.

— Ну вы это, топчитесь тут, сколько влезет, а я спать, ладушки? — пришлось прервать волнительную тишину. Не могла я долго на это смотреть, хотелось немедленно разнять и... пожалеть!

Оба встрепенулись, видимо не желая, чтобы я решила, что виновен кто-то один. Каждый будто думал, что именно он ну точно не виноват. Да уж, оба тут явно «мимо проходили» и вот совершенно случайно влипли в «гляделки».

Ждать оправданий я не стала. Но решила напоследок разбавить обстановку маленьким милым вмешательством.

Подошла к Ивану и коротко поцеловала его в щёку.

— Спасибо за поддержку.

А потом поцеловала щёку Дмитрия, который дёрнулся, но успел подставить только уголок губ.

— Спасибо, за помощь с мальчиками.

И ретировалась.

Только бы не драка.

* * *

Стоило лечь в постель, и в голове тут же возникла Феня и её обиженные слова, будто я и правда чего-то не понимаю.

Дети и Оксана…

Мне никогда не приходило в голову разбираться в их отношениях. Я не настолько любопытна по природе и слишком берегу чужие границы. Да, они не близки, но это было первое, о чём Оксана меня предупредила, когда я устраивалась.

«Я много времени проводила, занимаясь благотворительностью, и они, скорее всего… обижены. Но мы разберёмся сами. Ваша задача не усугубить их отношение ко мне, я хочу всё исправить!»

Этого мне было достаточно, чтобы принять тот факт, что мать и дети друг к другу не привязаны, но бывает и такое. Пройдёт рано или поздно. Я тут не миротворец, в конце концов.

Но теперь слова Фени немного смутили. Я стала вспоминать, как это было, мои первые дни в этой спальне, когда совсем рядом спали четверо детей, с которыми я не совсем понимала, что делать.

Мика много молчала, она заговорила со мной только недавно. Даже тогда, полтора года назад, это был ужасно замкнутый и саркастичный ребёнок. Оксане в глаза она говорила «мамочка», но так, будто давала этим словом пощёчину. За глаза на вопросы не отвечала. Мика очень часто заявляла, что не помнит себя до пяти лет, и что никто не может помнить, а значит Близнецы — неразумные существа, а Феня только начала жить. Теория была странной и удивительной, но я не спорила. Признаться, нам и правда не просто вспомнить ранние годы, я и сама не вычленила бы из этого комка ни одного отдельного дня, но чтобы совсем ничего не помнить...

Мика много лукавила. Это была её самозащита, и я не вмешивалась.

Феня? Она вообще не была обычной.

Она редко плакала от боли, очень резко меняла настроение. Чтобы она призналась, что ей больно, нужно было очень постараться, а потом происходили вот такие всплески эмоций, с которыми нужно было считаться.

Сёстры были похожи, и я всё чаще боялась, что слишком мало времени провела с Феней, что уже не сделаю её более открытой, чем Мика.

Феня, которая поначалу уверенно звала Оксану мамой, в последние месяцы стала путаться и звать так и меня, и её. Но никогда я не слышала от неё «Оксана», которое нет-нет, а проскальзывало у Мики. Только на вопросы она потом не отвечала.

Близнецы… пожалуй, они — моё произведение искусства. Хотя эти двое, пожалуй, никогда не были ни от кого зависимы, но я смогла превратить их из просто бешеных детей в способных «держать себя в руках», по крайней мере несколько часов в день.

Они, кажется, могли согласиться на что угодно. Когда я появилась, им сказали: «Это — Лиза!»

Они кивнули.

Звали меня Лизой.

И порой Оксану тоже звали Лизой.

Да и Даше перепадало.

Порой казалось, что «Лиза» — для них некий аналог слова «мама», они будто и не привыкли к этому сочетанию звуков… «мама». Не нуждались в нём.

Два милых котёнка, которые могли ходить за мной хвостиком, наперебой звать: «Лиза, Лиза, Лиза!» и задавать миллион вопросов.

Я села в кровати и задумалась, что же, чёрт побери, имела ввиду Феня… Какой обман? Почему только близнецам можно морочить голову?

Ох, не хотела же лезть в чужие дела!

Но мне казалось, что некоторая отстранённость в таких семьях, как Королёвы, ну если ненормальна, то вполне понятна…

Неужели зря казалось?..

И в итоге до шести утра я промаялась этими мыслями.

— Доброе утро, Лиза, — хором поздоровались дети, когда я вышла из своей комнаты.

— Доброе утро, ребята! Я скоро вернусь, готовьтесь к пробежке!

Они кивнули, а я выскользнула в коридор. Сейчас или никогда.

Оксана нашлась в её «кабинете». Это была чисто белая комната со стенами, выложенными кирпичом и покрашенными в белый. Стены были увешаны жёлтыми гирляндами, стояли пушистые диванчики и белоснежные книжные шкафы. В них соседствовали «красивые» книги, вроде роскошных изданий Дюма или «Советской Энциклопедии» с романами «Арлекина». А ещё имелась просто потрясающая полка, заставленная романами Барбары Картленд… той самой плодовитой писательницы, написавшей больше семисот почти одинаковых романчиков в историческом антураже за почти сотню лет жизни. Вот кто ходил в любимчиках у Королевы О.

— Ли-иза! — пропела Оксана.

Она лежала на одном из своих «пушистых» диванчиков, подложив под спину пару подушек, с романом Барбары в руках. До того, как я была замечена, глаза её быстро-быстро метались по строчкам. Шрифт был крупным, и странички глотались одна за одной.

— Как Франсуаза? — Оксана отложила книгу и села, свесив с диванчика одну ногу.

— В порядке. Наложили швы.

— Останутся шрамы? — ужаснулась она.

— М-м… обещали, что сделают всё возможное, чтобы их убрать, — я не знала, как правильно рассказывать о таких вещах.

По поведению Оксаны не читалась истерика, она была спокойна, но все переживают горе по-своему.

— А… мальчики? — спросила Оксана, не глядя на меня. Она будто очень глубоко задумалась о чём-то и не могла мне это высказать.

— Пока не говорила с ними. Но поговорю. Если хотите, можете сами.

— Нет-нет… лучше ты… лучше ты… — и она печально вздохнула.

Бедная женщина, она не знала похода к собственным детям.

— Я тут подумала…

— Да? — оживилась Королева О. Её руки дёрнулись, видимо, чтобы привычно прижаться к груди, но она себя будто осекла.

— Может, вам, Ивану и детям стоит поехать в летний домик? Провести время вместе? Детям это будет полезно…

— О… — она задумалась. — Ну вы с Дмитрием, конечно, тоже должны поехать! Лиза, вы часть нашей семьи!

Так, она боится оставаться наедине с детьми.

— Может, я буду приезжать ненадолго, а вы попытаетесь… — нет, не произноси это. Ты лезешь не в своё дело.

— Да? — привлекла моё внимание Оксана.

— …словом без меня…

— Что без тебя?

— Ничего. Хорошо. Со мной, — улыбнулась я. — Пойду… Пробежка.

— Ага, — и Оксана закончила разговор, вернувшись к книге и откинувшись на спинку диванчика.

Семейная поездка в летнюю резиденцию... что может быть лучше? Никакой прислуги, никаких нянь, друзей, водителей и охранников. Так я себе это представляла ровно до того момента, пока не увидела, как Даша собирает сумку и щебечет с Ванессой о том, какой купальник лучше взять.

— Стоп! А вы тут при чём?

— Ну так семья едет в летний дом…

— Да, а вы тут при чём? — с тупым упрямством повторила я.

— Ну Оксана сказала…

— Матерь божья! — я хотела было развернуться и идти на разборки, но меня поймала за руку выскочившая будто из-под земли Феня.

— Лиза, не надо… не проси её оставить всех дома. Я не хочу без тебя ехать. И Мика не хочет.

— Феня… — я села рядом с ней на корточки, а она тут же отступила, будто испугавшись, что оказавшись рядом я уж точно её уговорю.

— Лиза, — она шмыгнула носом. Голос заскрипел, задрожал. — Пожалуйста…

И она убежала, потому что не могла плакать на людях. А я осталась смотреть, как Даша скачет по комнате.

Едут все!

Уже через час стало ясно, что не просто все переезжают в летний дом, а вообще весь штат, вместе с отдыхающими в доме друзьями.

Особняк Королёвых никогда не бывал местом уединения. Друзья семьи тут жили постоянно. Они менялись, заезжали, выезжали, но кто-то всегда был. И если сейчас в доме пребывал только Дмитрий, то было доподлинно известно, что на днях должны были заехать подруги Оксаны. А на следующей неделе ждали партнёров Ивана.

Гостевое крыло никогда особенно не интересовало меня или детей, мы просто туда не совали нос. Как правило, гости были людьми скучными и просто любили шиковать за чужой счёт.

Когда к обеду во дворе собрались все «переезжающие», выяснилось, что таких «друзей» было больше, чем я думала. Помимо Дмитрия на лужайке тёрлась длинноногая сонная брюнетка, которую я видела месяц назад в последний раз. Создавалось впечатление, что её просто забыли в одной из гостевых комнат, и вот она нашлась. Тут же была секретарша заместителя Ивана. Самого заместителя я не знала, а вот его секретарша была гостьей частой и даже обедала за одним столом с семьёй. Тощая и высокая, будто модель. Она для важности носила очки на пол-лица и была крайне высокомерной. Тут же нашлось место и для маленькой склочной женщины, которую мы иногда встречали в саду. Она приходилась кому-то родственницей и жила в доме, хоть я и думала, что в последние месяцы она куда-то уехала.

Вся прислуга полным составом была тут же. С дорожными сумками и взволнованными улыбками.

— Мы просто переезжаем в другие декорации? — вздохнула я.

— Похоже на то, — голос Ивана прозвучал куда ближе, чем я могла бы позволить, знай о его присутствии.

Он подкрался совсем близко, и я испуганно отпрянула на пару шагов, а оказавшись на самом краю лестницы, решила, что нечего ждать, и побежала вниз.

Дмитрий оказался тут как тут. Даже подхватил меня на руки, заслужив умилённую улыбку Оксаны.

— Как славно… все готовы? — спросила она у толпы, приподнимая солнцезащитные очки.

Толпа начала рассаживаться по машинам, пока на лужайке не остались только дети, я, Дмитрий и сами Королёвы.

— Нам вон в ту большую машину! — объявила Оксана и уверенно двинулась к микроавтобусу.

— В машину, — кивнула я детям, и они поплелись следом за матерью.

Дмитрий и Иван сверлили мне спину будто чего-то ждали, и я поёжилась. Не то чтобы было неуютно от их взглядов… скорее я не могла смириться, что получаю столько внимания за раз.

— Дима! Дима! — прокричали близнецы от автобуса. — А ты с нами!

— По рукам! — крикнул он и оставил нас.

— И вот… осталось только двое, — тихо проговорил Иван. — Вам не жарко?

Я и правда была одета довольно закрыто. Платье с длинным рукавом, привычной широкой юбкой и узким горлом-воротничком. Как обычно в лаковых ботинках, тоже не особенно летняя обувь. Но в сумке лежала пара летних нарядов и даже босоножки, в этом я планировала гулять у озера. И я точно знала, что Даша запихнула мне в рюкзак купальник.

— Нормально.

— Вы всегда так одеваетесь? — он сделал ко мне шаг, и теперь я ощущала постороннее присутствие всем телом.

Это как стоять у раскалённой печи: тут же всё тело будто воспламенилось и заалели щёки.

— Да, идёмте к машине?

— Пусть все рассядутся, а то будем топтаться на месте.

— Это странно… — одними губами произнесла я.

— Приходите к озеру. Пожалуйста. В одиннадцать. Я вас очень прошу, — Иван говорил будто сквозь зубы, и я понимала, что со стороны мы выглядим странно, потом рассмеялась, чтобы всё выглядело, как непринуждённая беседа няни и босса.

— Ну какие глупости…

— Я вас прошу, — он тоже изобразил смех и обошёл меня, чтобы встать лицом ко мне.

— У меня Дмитрий и…

— Так придите и скажите мне об этом. В одиннадцать. У озера. Вы поймёте, куда идти.

И Иван поманил меня за собой к машине, а я поплелась следом, будто меня звали на какое-то ужасное испытание.