Ксюша Левина - Королевская няня

Подтекст. Он имеет ввиду, что это могло бы быть сложно, ну конечно. 

Он прав, но говорить так не должен.

 — Мне нужно… попасть к себе. Незаметно. Я выгляжу… ужасно и не знаю, где моя одежда.

 — Я тоже не знаю. Но мой пиджак — ваш, сколько понадобится. Давайте пойдём этой тропинкой. Я первый, если кого-то увижу… скажу. 

Страх быть застигнутой снова опалил щёки, я краснела чаще, чем могла себе позволить. Это значило, что моё поведение граничит с безрассудным. 

 — Простите, если… на всякий случай. Простите.

 — Это вы меня, — он прокашлялся и продолжать не стал. 

И к лучшему. Нам нечего было друг другу сказать.

К тому же я всё ещё ощущала тепло его рук на своих плечах, и голос вдобавок к этому, не способствовал тому, чтобы я уже забыла о случившемся и выбросила всё из головы. 

 — Чисто? — спросила, когда впереди замаячил чёрный вход в дом, и короткая аллея до него.

 — Да, но вы идите первой, а я всё-таки через главный вход. Вдвоём нам тут появляться не стоит.

Я кивнула, и мы остановились в неловком молчании. 

Он смотрел на меня сверху вниз и будто хотел сказать что-то, но я не давала шанса, отвечая предостерегающим взглядом.

 — Молчите, — наконец прошипела я. Глухо, угрожающе, и он кивнул. — Молчите, потому что ничего умного вы не скажете. Нам не стоит разговаривать, верно?

 — Простите. То что я сказал вам вчера в больнице…

 — Не стоит об этом.

И мы разошлись.

Я благополучно добралась до спальни, где в столь ранний час ещё спал мой народ. Сходила в душ, переоделась и даже обнаружила пропажу Джека.

 — На пробежку иду одна, — объявила я час спустя, пересекая комнату, которую превратили во временную «детскую гостиную».

Вопросов никто задать не успел, да и на пробежку особенно никто не хотел.

К счастью.

У меня по крайней мере будет время найти свою одежду и Джека.

* * *

Подруга Оксаны, Кристина и секретарша Хельга (Ольга) впервые присоединились к обеду и даже решили говорить. 

Мы сидели в саду, на этот раз без «младшей прислуги», к которой Оксана причисляла Дашу и почему-то Ванессу. Я, Дмитрий, Иван, Оксана и Кристина с Хельгой.

Создавалось ощущение, что я тут только как пара Дмитрия и из желания показать, что Оксана уважает своих сотрудников.

Королева О уже сделала пост в инстаграм, пару сторис, одно с моим участием, и вывела из себя свою подругу Кристину, которая теперь превратилась в стерву. 

Стерва Кристина смотрела на всех волком и будто искала к чему бы прицепиться.

 — Иван! — объявила она, будто назначила жертву.

При «сонной» внешности, с этими вечно опущенными веками (кажется, от тяжести нарощенных ресниц), она обладала удивительно громким голосом и говорила чётко, немного растягивая гласные и делая большие паузы между словами.

 — Да, Кристина, — спокойно ответил он.

Я вела себя тише воды ниже травы, как и положено нянечке, потому чуть отпрянула, открывая Кристине полный обзор на свою цель. 

Меня всё ещё немного потряхивало после утреннего инцидента. К Дмитрию сохранилось стойкое отвращение за чаёк, который я сочла во всём виноватым, а ещё никуда не делся ужас: Джек не нашёлся и пара деталей моего нехитрого гардероба тоже. И перед Иваном стыдно… и перед Оксаной.

 — Когда же вы снова уедете?

 — Пока не собираюсь, — ответил он и потянулся вперёд, чтобы поставить чашку на столик. Его рука при этом оказалась близко от меня, и я невольно ощутила тепло. Совсем невесомое, но вполне реальное ощущение близости. 

Тут же накатила новая волна стыда.

 — А где же вы были, что за… проект? — Кристина говорила, как плохой журналист, который намекает на какую-то тему, но делает это так откровенно, что и дураку понятно: кто-то ждёт сенсации!

 — В экспедиции. 

 — Простите… где? — насмешливо переспросила Кристина, а все присутствующие уставились на Ивана.

Я очень сильно хотела от него отвернуться, потому что у меня был примерно миллион вопросов о том, что же это за экспедиция и где был мой ненавистный Иван, но это было так интересно, что пахло жареным.

Не может человек, которого хочешь презирать, быть настолько интересным.

Хотя… мне интересен, скажем… какой-нибудь маньяк с сайта «Мордерс ком», но это не значит, что я его люблю, верно?

 — Научная, морская экспедиция, в которую я напросился… ну практически туристом.

 — Это как… круиз? — вскинула брови Кристина, а мне захотелось её чем-нибудь приложить по голове. Ну какие же неверные вопросы.

 — Нет, это как экспедиция. Что-то вроде плавания капитана Татаринова, только в реальной жизни и с современным… оборудованием, — Иван сделал паузу и посмотрел на меня.

Во рту пересохло и стало жутко неловко, что он смотрит именно в эту сторону. Так откровенно ко мне обращается.

Да поняла я! Поняла! К чему всё это? Зачем вы всё усугубляете?

 — Татаринов? Это какой-то учёный?..

Кристина что-то ещё бормотала, а я старалась отключиться от разговора, но уходить, не дослушав, нельзя. В прошлый раз вот так ушёл ни с того ни с сего он. 

Мне нужно было спасение. 

И оно бежало ко мне, счастливое и пищащее.

Джек, сумасшедшая маленькая псинка, с чем-то белым в зубах.

 — Джек, — шепнула я и, извинившись, встала с места, но пёс ринулся не ко мне, а к Ивану, который первым на него отреагировал.

Джек радостно тявкал и кружился, а Иван зачем-то отошёл от стола, увлекая пса за собой.

 — Что там, Ваня? — обратилась к мужу Оксана.

 — Да ничего, тряпка какая-то, — пробормотал Иван, сжимая находку Джека в руке.

 — Выброшу, — кивнул он и удалился.

А я упала на место и поторопилась сделать глоток чая, чтобы скрыть вновь покрасневшие щёки.

Сегодня утром я не нашла всего три вещи.

Поясок от платья, и он был жёлтым.

Тонкий платочек, которым перевязывала волосы, он был чёрным.

И трусы, которые я зачем-то сняла минувшим вечером, оставшись в одной только, но стоит признать весьма целомудренной, комбинации. Они были белыми. Увы.

Оксана, Кристина и секретарша Хельга (Ольга) уехали в город. Дмитрий, не бывавший на работе уже который день, вызвался их подвезти. 

Вечером планировалось барбекю с размахом, и дамы решили сами к нему подготовиться. Видимо, речь шла об одежде, а не о закупке мяса и овощей. 

Стоило воротам за ними закрыться, и я бросилась на поиски Ивана, завладевшего моими трусами, мыслями и, видимо, сердцем.

Глупая Лиза. В жизни не влюблялась. Всё со всеми дружила. Никем не восхищалась более, чем по-приятельски и с уважением. А тут… ну что бы он ни сделал, всё восхитительно идеально. Чёрт… чёрт… кроме кольца на пальце! 

Нетронутое тело и изнасилованные мозги.

И нервная система в абсолютно истерзанном состоянии. 

А на душе почему-то играла песенка с гитарным мотивом… что-то из детства… какая-нибудь Лопез или Нелли Фуртадо, летний хит, от которого всё внутри поёт и трепетно ёжится.

Вот такие противоречия.

 — Даша! Детей занять купанием и загоранием! Чтобы к вечеру было четыре негритенка! И не забыть про урок с Ванессой! — на ходу выдала задание я, проходя мимо «детской горничной», которая мне автоматически кивнула и проводила ошарашенным взглядом.

Я направлялась в хозяйскую спальню. 

Иван сидел на своей кровати. 

Жёваные трусы лежали рядом.

Джек спал на полу у его ног.

Я захлопнула за собой дверь, а Иван тут же сорвался с места, в два приёма ко мне приблизился, обогнул и запер дверь на ключ, сунув его в карман.

 — Вот это — сразу зря! — предупредила я и бросилась к кровати за своими трусами, но меня перехватили прямо за талию.

Иван поднял меня, развернул к себе лицом прямо в воздухе, а мне осталось только поразиться, насколько сильны его руки.

Это было не очевидно, как бывает у людей занимающихся физическим трудом, а не тягающих штангу в зале. 

Иван меня к себе прижал, и наши взгляды оказались на одном уровне. Моё тело вытянулось в струнку, и я даже помотала головой из стороны в сторону.

 — Нет… пустите, это плохо. Я вас не стану слушать… ни слова про Оксану и ваш брак…

 — Хорошо, вообще ни слова не скажу, — ответил Иван, а я выдохнула с облегчением, но не успела сообразить, как стало ясно: зря дала слабину. 

Губы Ивана мне показались кофейными. И очень тёплыми, до пробивающего кожу согревающего света. 

Он был настолько самоуверенным, что целовал без спросу, а я не успевала сопротивляться. Это как быть лягушкой в тёплом молоке, и биться, биться, принимая в итоге решение сдаться, потому что никакая логичная, рациональная мысль не работает, когда все доводы противоречат желаниям. И это плохо. Куда хуже, чем можно подумать.

Будь я верующей, бросилась бы отмаливать грехи и каяться в том, что прямо сейчас делала.

Мне казалось, что губы Ивана просолены морским ветром. Что он пропах свободой, которой я в тайне хотела. Он стал больше и значительнее на целых две жизни и превратился в неизведанную бездну, каждый шаг в которую был ошибкой, но так ли интересно был ли грешен и совершал ли ошибки тот, кто уже покоится на дне? Так ли важно, что прежде, чем утонуть, у несчастного были доводы «против», если он уже лежит в мягком иле и его тело глодают подводные жители?

С каждым столкновением Иван становился глубже и понятнее для меня, и оттого страшнее было стоять рядом и чувствовать это захватывающее завывание ветра, срывающегося вниз с обрыва. 

И страх, восторг и всплеск адреналина были чужды моему телу, моему, такому примитивному и строгому мозгу. 

Я — не авантюристка. 

Я лишь читаю про авантюристов книжки. 

Я — не целуюсь с чужими мужчинами.

Я лишь верю, что у тех, кто это делает, есть железобетонное оправдание.

 — Вы выпустите меня отсюда, — спросила я, прижимаясь, наконец к его лбу своим и заглядывая в глаза. 

Глубокие и сверкающие. Сравнимые теперь для меня со сверкающими чистыми северными льдами, о которых я читала в книгах. 

Я видела в его глазах магию. 

И это было моё воображение, красота в глазах смотрящего, но так ли важен источник, если от чего-то замирает сердце?

Моё — замирало.

 — Так нельзя… 

 — Вы себе даже не представляете, как мы с вами не подходим этому месту и этим людям. И как бы я хотел просыпаться каждое утро под открытым небом, обнимая вас. И рассказать вам о тысячах мест, и показать их. И увидеть, как вы понимаете то, что видите. 

 — Но?.. 

Он поставил меня на ноги, но не чтобы отпустить, а чтобы обнять ладонями моё лицо, чтобы гладить его и целовать. Пока его губы следовали собственному маршруту, касаясь моих щёк, висков, скул, губ и кончика носа, я была готова плакать от отчаяния и жмурилась не в силах открыть глаза. 

 — И вы всё это поняли... — я не дождалась ответа и сама продолжила разговор. — ...найдя мои трусы в пасти Джека?

Иван рассмеялся, и от этого мою щёку опалило его дыханием.

 — Я не верю, что с вами раньше не случалось столько всего… странного.

 — Не случалось. Всё из-за вас. 

 — Не верю. Хоть это и глупо с моей стороны. Из-за вас я не менее странно себя веду.

 — Это как же?

Теперь мы танцевали.

Я отступала в сторону, он за мной, не выпуская меня из рук и продолжая меня касаться, точно это бренное тело уже принадлежало этому человеку, а вовсе не своей хозяйке. 

 — Поверьте… в моём нынешнем поведении очень мало от нормального. Но я этого ждал. Я полтора года ждал… этого. Ждал, что полностью от всего освобожусь и стану другим человеком. И вы… должны были со мной произойти так или иначе.

 — Нет же…

 — Да. Поверьте.

 — Я вам не верю и не хочу слушать пустые обещания. 

 — Я вам ничего и не обещаю. И не собираюсь. Я не особенно люблю обещать. И заключать сделки. Они не ведут ни к чему хорошему. Всё что суждено — случится, в этом я уверен. Мне суждено было вас встретить, с вами пообщаться, провести время, узнать вас и в трудный момент, и в весёлый. Проснуться с вами этим утром, дождаться вас тут в моей комнате. Всё это череда событий, которые должны были произойти. И вы с этим не можете поспорить.

 — Вы женаты.

 — Ненадолго.

 — Семья…

 — Несуществующая.

 — Не верю! Не верю, все так говорят.

 — Не стану оправдываться и рассказывать сказки, это низко, — он покачал головой. Прижал меня к себе, и я спрятала лицо у него на груди. — Это ни к чему. Я всё сделаю, вы всё увидите сами, и сомнений не останется. Я обещаю. Но ничего не думайте и меня не отталкивайте. Если вам так проще… я не стану вас трогать, я потерплю, но поверьте… нет, не так. Вы же знаете, что этим утром, проснуться рядом было почти чудом.