Кейт жила в тесной клетушке, коих в старинном замке, предназначенном для обороны, а не для неги, было предостаточно и куда селили даже дам голубых кровей. Единственным «предметом роскоши», отличавшим комнату от холодного коридора, был небольшой светильник. Дверь клетушки как раз запирала служанка — женщина средних лет, должно быть, только что помогавшая госпоже совершить омовение. На Росса служанка, как ему показалось, взглянула с неодобрением, как сварливая кухарка, которая всякого продавца на рынке подозревает в обмане. Шотландец, впрочем, не дрогнул под ее пытливым, осуждающим взглядом, хотя уши у него запылали. Узнав, что леди Кэтрин позвал к себе король, он ничем не выдал своего беспокойства.

Как вскоре выяснилось, это не было официальной аудиенцией. Пересекая главную замковую залу, Росс увидел леди Кэтрин, как видят яркий огонек маяка в тумане. Она сидела на приземистом стульчике у подножья трона, завешенного балдахином. Трон этот стоял на возвышении вместе со знаменитым круглым столом, якобы принадлежавшим королю Артуру из старинных преданий. Никто из присутствующих не смел вмешиваться в интимную беседу Генриха и его подопечной; никто, казалось, и не замечал, что беседа протекает в двух шагах от них.

Мужчины переговаривались между собой, играли в шахматы или в бабки. Кто-то наблюдал за выходками шута, призванного скрасить их досуг. Пахло золой, потом наездников, псиной, камышом. Если принюхаться, можно было различить ароматы утреннего пиршества: хлеба, говядины, эля. Неровный солнечный свет, лившийся на снежные заносы за окном, внутрь проникал уже совсем серым и слабым, а потому не мог нарушить скопившийся в зале сумрак. Тускло горели масляные лампы.

Росс нашел свободную скамью и уселся, прислонившись к стене, как к спинке кресла. За разговором леди Кэтрин и короля он наблюдал с глухим раздражением. Ему не нравилось, как Генрих подается вперед, как скупо он отмеряет слова, как, подчеркивая отдельные фразы, постукивает по подлокотникам. Либо он был чрезвычайно недоволен ее поведением, либо благополучие юной наследницы интересовало его куда больше, чем полагалось правителю неполных тридцати лет, всего год состоявшему в браке и лишь два месяца назад ставшему отцом.

Но нет, осадил себя Росс. Намерения короля по отношению к этой леди его нисколько не касались. Вот только о ней теперь пойдет дурная молва, и Генриху незачем вносить свою лепту.

Ох, дорого бы дал Росс, чтобы узнать, о чем беседуют эти двое! При дворе короля Якова он мог бы с легкостью подойти к трону и все услышать собственными ушами. Здесь подобная бесцеремонность не допускалась. Как всякий новоиспеченный правитель, Генрих тщательно следил за соблюдением протокола, ибо это, как он считал, укрепляло его положение.

— Милорд Данбар?

Росс так засмотрелся на эту пару, что не заметил приближения слуги, пока тот не подошел вплотную и не поклонился ему. Удивительная невнимательность для столь бдительного человека.

— Да?

— Его величество приглашает вас к себе. Пройдемте со мной, сэр, если не возражаете.

Несмотря на вежливую формулировку, это был, безусловно, приказ. Росс знал, что обязан повиноваться, хочет он того или нет. Впрочем, возражать он и не стал бы… Шотландец встал и двинулся сквозь шумную толпу, не отставая от слуги ни на шаг и даже порой наступая бедняге на пятки.

Генрих Седьмой сурово, величественно кивнул Россу, когда тот опустился на колени, но встать или присесть, хотя бы на стул у подножья трона, не предложил. Этот нарочитый знак недовольства не ускользнул от внимания Шотландца, но особого значения он этому не придал. Одну руку положив на согнутое колено, другой он поглаживал зеленый шерстяной берет, еще недавно покоившийся на голове, а теперь почтительно снятый. Росс ждал, когда его величество объяснит, зачем его сюда позвали. И хотя сомнений у него почти не оставалось, следовало все же подождать и уточнить.

— Леди Кэтрин поведала нам о том, как вы выручили ее в трудную минуту, — сказал Генрих, безо всякого стеснения говоря о себе во множественном числе. — И о том, какое бесстрашие вы проявили в бою с лесными разбойниками. Мы благодарны вам за помощь.

— Пустое. Так на моем месте поступил бы всякий. — Росс покосился на леди. Ее глаза были затянуты тревожной поволокой. Леди Кэтрин хотела ему о чем-то сообщить, но о чем, он не понимал.

Ее силуэт был единственным ярким пятном в сумрачной зале, где стяги и вымпелы настолько закоптились, что гербы невозможно было рассмотреть; на стенах висели оленьи рога в кружеве паутины и изъеденные молью головы вепрей. Руки и груди Кэтрин были обтянуты бордовым бархатом с золотой оторочкой по горловине и манжетам, а волосы покрывала шапочка, похожая на перевернутый бокал, и золотая сеточка, продолжавшаяся многослойной розовой вуалью. На шее висел золотой крестик, на пальце поблескивало золотое кольцо с рубином, и вся леди Кэтрин так сияла, что прочие дамы меркли рядом с ней.

Одного взгляда на изгибы ее тела, подчеркнутые мягкой сверкающей тканью, было достаточно, чтобы Росса всецело захватило желание поласкать их языком и губами. Он впервые имел удовольствие наблюдать их вблизи: до минувшего вечера он видел девушку лишь издали, а всю ночь в королевском лесу она провела, укутавшись в накидку с головы до пят. И все-таки Росс знал эти изгибы, достоверно знал. Знал, как их близость обжигает ему живот, знал, как трутся они о его спину, когда она едет с ним верхом. Теперь можно было даже не таращить глаза: эти контуры и так отпечатались в его памяти.

— Но факт остается фактом: вы это сделали, — сказал Генрих, выдергивая Росса из сладких грез и возвращая его к реальности. — Что же касается последующих событий…

— Я уже пояснила, что никаких «последующих событий» не было, — поспешно вставила леди. — Милорд Данбар развел огонь и построил скромное убежище, призванное защитить меня от снегопада. Там я и провела всю ночь, пока он караулил снаружи, и между нами ровным счетом ничего не было.

Росс склонил голову, но ничего не сказал. Бывают моменты, когда лучше держать язык за зубами.

— Очень похвально, — не без иронии заметил король. — И тем не менее нас волнует, как эта ночь скажется на доброй репутации леди Кэтрин. Вы оба должны понимать, что люди начнут распускать слухи. Они уже готовы преподнести события в самом невыгодном свете.

Уж кому об этом и знать, как не Генриху, рассеянно подумал Росс. Его престолонаследник появился на свет через восемь месяцев после свадьбы. Поговаривали, что король не просто опередил события, но и умышленно проверил невесту на плодовитость, прежде чем заключать необратимый договор.

Бедные короли: все их брачные союзы — чистейшей воды сделки. Шотландец сочувствовал им, но сам лезть в эту петлю не собирался.

И тем не менее именно этого от него сейчас и ожидали. Похоже, его вынудят вступить с леди Кэтрин в законный брак, дабы уберечь ее честное имя. А он, между прочим, всю ночь провел на морозе в полном одиночестве! Неужели за одну эту муку, пусть и добровольную, он не заслужил снисхождения?

— Ничего не произошло, клянусь, — чеканя каждое слово, вымолвил Росс.

— И мы были бы рады поверить вам на слово, если бы ставки не были столь высоки. Леди уже выразила готовность принять вас в качестве супруга.

Росс удивленно взглянул на леди Кэтрин. По смиренному растерянному взгляду ее было ясно, какие чувства она сейчас испытывала. Перечить королю она не смела. Теперь все зависело от Росса. Он сам должен был заявить, что отказывается жениться по велению Генриха.

Но он думал об одном: ему дан шанс заполучить ее. Достаточно одного слова — и леди Кэтрин станет его безраздельной собственностью уже к новому году. Как только бумаги будут подписаны, он уложит ее на кровать, сорвет с нее изысканный наряд, доберется до теплого женского тела… Сможет мять ее плоть, как скульптор мнет глину, исследовать каждый заповедный уголок, сможет вторгнуться в нее — и наконец избавиться от этой жаркой тяжести, которой был обременен с самого момента их знакомства.

Он сможет ее заполучить — и тогда… отец отречется от него. Его изгонят из клана, из страны, и он обязан будет до скончания своих дней, а не год-два, как ожидалось, томиться при дворе Генриха. Он навек превратится в убогого сакса.

— Не хочу показаться непочтительным, — тихо, но твердо начал Росс, — но вы должны помнить, что я нахожусь здесь не по своей воле. Я шотландец, и мной повелевает лишь король Яков.

Генрих нахмурился, постучал пальцами по подлокотнику, но тут же перестал.

— А если приказ отдаст ваш король?

— Мне все равно понадобится согласие отца. Он должен будет благословить сей брак как лэрд нашего клана.

— Разумеется. Но разве его не беспокоит будущность Шотландии?

«О да, — с мрачной улыбкой подумал Росс, — еще как беспокоит». Ведь от этого зависит его собственная будущность.

— Что вы имеете в виду?

— Неповиновение — это зараза, которая с легкостью преодолевает границы. У каждого короля есть недруги, готовые свергнуть его при первом же удобном случае. Под первым же удобным предлогом.

— Вы, вероятно, имеете в виду слухи об одном из исчезнувших принцев, — рискнул предположить Росс. Кейт упоминала о том, что король может быть обеспокоен возвращением наследников. Впрочем, Шотландец в этом сомневался. Он мельком глянул на леди и прочел в ее взгляде одобрение.

— Мои агенты сообщили, что к какому-то голубоглазому русоволосому мальчику, явно унаследовавшему черты Плантагенетов, обращаются как к сыну Эдуарда Четвертого. Что ж, правду еще предстоит узнать. Никто не видел тел мальчиков, но во время заключения в Тауэре их видели многие. В свидетелях недостатка не будет.

— Например, вдовствующая королева или королева Елизавета. — Первая была вдовой Эдуарда Четвертого и матерью мальчика, который мог бы стать Эдуардом Пятым, а вторая — ее дочерью, супругой Генриха и старшей сестрой принца. Если кто и мог узнать мальчиков, то только эти две дамы.

На лице короля не отразилось никаких эмоций.

— Нам это кажется крайней мерой. Подобное опознание может несказанно огорчить дам.

«С этим не поспоришь, — подумал Росс. — Если мальчик все-таки окажется законным наследником престола, как поступить им: вдовствующей королеве, находящейся на иждивении у Генриха, и его жене, матери его сына? Положение безвыходное».

— Вы надеетесь, что мальчика назовут самозванцем?

— Хоть ненадолго это должно сработать… — устало кивнул король. — Йоркской династии принц Плантагенетов необходим как доверенное лицо. И они его найдут. Из-под земли достанут, если потребуется.

— Хорошо, но какое ко всему этому имеет отношение Шотландия? — Вопрос был слишком резким, но Росс не стал извиняться и юлить.

— Любому масштабному военному замыслу нужна надежная база. Если не Шотландия, то Уэльс или Ирландия. Мы бы предпочли последнюю землю, ибо ирландцы не отличаются военной мощью. Уэльс тоже слабее вашей родины.

Генрих знал, о чем говорит: его собственный план завоевания был составлен в Бретани и осуществлен с валлийского берега.

— Думаете, король Яков пойдет им навстречу?

— Его в любом случае привлекут к мятежу. Если не принять соответствующих мер.

— Я не вполне понимаю, как вам может помочь мой отец.

— Помочь он может хотя бы тем, что не будет давать оружие и солдат для этой затеи. И уговорит своих соседей этого не делать.

— Если «затея» заключается в смене одного английского короля на другого, то мой отец скорее усядется прямо на границе и будет, хохоча, наблюдать за развитием событий, — честно признался Росс. — А если король Яков воспользуется случаем и начнет вооруженное вторжение, лэрд Данбар первый к нему присоединится.

— Мы это понимаем и всячески одобряем подобную преданность. И все-таки это наша последняя надежда: ваш отец не захочет превращать владения своего сына в поле битвы.

Волосы на затылке у Росса встали дыбом.

— Какие еще владения? Никаких владений у меня отродясь не было и не будет, пока мой отец не отойдет в лучший мир.

Король хмуро ему улыбнулся, как бы дивясь его непонятливости.

— Старшая сестра леди Кэтрин замужем за Брэсфордом, нашим верным подданным, который сражался при Босворте и был удостоен титула барона за самоотверженную службу. Он владеет небольшим наделом земли на северном побережье и скромным домом, который в случае войны может с легкостью превратиться в оборонительное сооружение. Неподалеку оттуда расположено поместье Граймс-Холл, принадлежащее нам. Оно могло бы стать достойным свадебным подарком.

— Но ваше величество…

— Не забывайте также о наследстве, которое леди Кэтрин получила от отца. Поскольку ни один из его сыновей не выжил, все имущество было разделено между нею и двумя ее сестрами. Доля леди Кэтрин включает в себя замок, небольшой домик и не то семь, не то восемь деревень, общая площадь которых весьма внушительна.