– Подожди! – приказал мне Алекс. – Я скажу тебе, когда кончать.

Он выскользнул из меня, и я вскрикнула. Затем он провел головкой по моим нижним губкам.

– Мне нравится смотреть, как твоя жаждущая маленькая щелочка открывается для меня.

Я всхлипнула, когда он снова потерся членом о мои чувствительные губы.

– Скажи мне, что ты хочешь, Клара.

Я смотрела на него пьяными глазами, его слова были моим наркотиком.

– Тебя.

– Я твой.

Я подвигала бедрами, призывая его член войти в меня снова, но он продолжал водить им по моей киске, не входя внутрь. Он слегка надавливал на нее, чтобы держать меня в возбуждении, не позволяя мне достичь кульминации.

– Я хочу твой член, – простонала я.

– Я должен убедиться, что вы готовы, – сказал он, осматривая мой набухший холмик. Я не могла дышать. – Чтобы жестко войти в тебя, мне нужно, чтобы ты была расслабленной и мокрой.

– Пожалуйста, – прошептала я.

Алекс вонзился в меня без колебаний. Его толчки были очень быстрыми и сильными. Он подталкивал меня на край бездны. Я пыталась зацепиться за что-то руками, пока он продолжал свое неумолимое нападение. Они запутались в его темных волосах. Я схватилась за них, и тут его член довел меня до другого оргазма. Он был все таким же мощным, но медленным. Короткие и мощные волны огня охватили мое тело. Я вспыхнула под ним. От этого пожара я вскрикнула и кончила с его именем. Он оросил меня мощными горячими струями.

Он рухнул на меня. Я обхватила его тело, прижимая к себе. Я не хотела, чтобы этот день закончился.

– Я могу делать это хоть до утра. – Его слова были горячими и заставили волоски на моей шее шевелиться.

– Давай, – согласилась я.

Я почувствовала, как его губы изогнулись в улыбке. Он коснулся ими моей кожи и лег рядом.

– Мне нравится, что твое тело так нуждается во мне. Так непросто удовлетворить тебя.

– Это только для тебя.

Я ахнула, когда он погрузил палец в мою мокрую щель.

– Да, правильно, крошка. Только я могу доставить тебе удовольствие. – Его палец двигался во мне. Алекс пожирал меня глазами. – И я сделаю с тобой еще больше сегодня вечером после ужина.

Я закрыла глаза и представила, как он возьмет меня на большой кровати с балдахином.

– Обещаешь?

– Я держу свое слово. – Сейчас у него был хриплый голос. Я снова открыла глаза, чтобы встретиться с ним. – Я говорю, что собираюсь войти в тебя, и делаю это. Я говорю, что заставлю тебя умолять, и ты умоляешь меня. Если я говорю, что эта красивая щелочка моя, то это так.

Он засосал мои губы, доказывая, что говорит правду.

___

Алекс искал свой пиджак, а я делала все возможное, чтобы застегнуть блузку. Безрезультатно. Весь мой вид говорил о нашем безумном сексе. Но мне было все равно. Я чувствовала себя пьяной в его присутствии. Это было очевидно для всех, кто встречал нас. Но это было нечто большее, чем простой физический контакт, запечатлевшийся в моей горячей крови. Эти выходные снова и снова доказывали реальность нашей связи.

Я была влюблена в него.

Я больше не сомневалась в этом, хотя и не понимала, было ли это чувство взаимным. Я чувствовала это, когда он произносил мое имя или прикасался ко мне, нежно лаская перед диким сексом. Я вспоминала наше дневное свидание, когда мы возвращались в дом, наслаждаясь окружавшей нас тишиной. Это любовь? Я искала в своей памяти намеки и подсказки. Конечно, то, что Алекс не просто использовал меня и бросил, как других девушек с тех фотографий в газетах, был доказательством его любви. Он даже пригласил меня сюда, ввел в свою семью и дал мне познакомиться со своими друзьями, а это тоже что-то значит. Хотя, конечно, здесь все ненавидели меня, поэтому, возможно, мне не стоило рассчитывать на что-либо большее.

Когда мы подъехали к конюшне, я чувствовала себя немного сумасшедшей. Как я должна понять человека, который не мог – или не хотел – открыться мне нигде, кроме спальни или, как сегодня, в поле у дерева? Между нами была связь. Сейчас я доверяла ему больше, чем просто партнеру по сексу. Я доверила ему свое сердце.

Однако вспоминая о нашем безумном сексе, я отвлекалась от своих аналитических размышлений. Одной мысли о его мужественном теле было достаточно, чтобы заставить меня забыть обо всех моих заботах. Но мы были здесь не одни, и я не могла следовать желаниям, тлевшим во мне.

Я была в таком тумане, что едва заметила, как мы подъехали. Появление в поле зрения конюшни, наконец, вырвало меня из сладостного забытья. Я подергала Алекса за куртку. Его рука успокаивающе легла на мою спину. Мои щеки пылали. Конюх вытаращил глаза, когда увидел меня, но затем быстро пришел в себя, отвел глаза и пожелал доброго вечера нам обоим.

Алекс держал меня за руку и вел к веранде, ближайшей к моей гостевой спальне. Я старалась не зацикливаться на этом жесте, хотя была уверена, что это намек. Его сильные, твердые пальцы вызывали у меня восторг. Потом он исчез. Он поднес палец к губам, заглянул внутрь и через мгновение дал мне знак, что можно войти. Вдруг он задержал меня в дверном проеме, прижал к раме и грубо поцеловал, засовывая язык в мой рот. Я была поглощена им, таяла рядом с ним. Мои руки искали пресс под его рубашкой. Я зацепилась пальцами за шрам, который он так старался скрыть. Дыхание Алекса прервалось, когда он понял, к чему я прикоснулась. Он схватил мою руку, отошел и покачал головой.

– Нет, Клара, – предупредил он.

Мои глаза увлажнились, в них была написана боль. Два шага вперед. Три шага назад. Вот и ответ: мы не двигались вперед. Как мы могли это сделать, если он столько скрывал от меня? Заставляя себя смотреть в сторону, чтобы скрыть боль, пронизывавшую меня, я подарила ему печальную улыбку.

– Увидимся за ужином.

– Клара, не надо. – Он не отпустил мое запястье. Когда я потянулась к нему, он отстранился. – Не здесь. Не в этом месте. Я не могу объяснить это тебе.

– Попробуй, – огрызнулась я, показывая свое разочарование.

– Я не могу. – Его взгляд стал тяжелым, но в тот момент, когда он встретился со мной глазами, оттаял. – Дело не в тебе, Клара.

– Так не бывает. – Я устала от раскачивания взад и вперед. Все, что я хотела, это знать, что происходит между нами. – Я подумала после обеда…

– Тебе нужно переодеться к ужину, крошка, – остановил меня Алекс. Резкая смена темы ужалила меня так же сильно, как и его уклончивость. Я подумала, что это было больше, чем просто желание, чтобы я имела презентабельный вид перед его семьей и друзьями. Разве я та, кто нужен Алексу? Неудивительно, что все они осуждали меня. Мы все знали, чего мне не хватало, – не только родословной, но и расчетливого безразличия, которым можно было пользоваться как переключателем.

– Может, мне просто пойти домой.

– Нет. – Другая команда.

Я подняла бровь. Он совершенно не может отделить сексуальное доминирование от управления моей личностью? Он сделал паузу, как будто подыскивая лучший способ ответить на мое сопротивление его требованию.

– Я хочу, чтобы ты осталась, но я пойму, если ты уйдешь. Я бы тоже ушел, если бы мог.

– Тогда пойдем со мной, – умоляла я. Весь секрет был в этом месте. Оно разрушало его.

– Это не так просто, Клара. – Груз шести лет изгнанничества показался в его голубых глазах. – Я не могу убежать от этого. Но ты должна кое-что знать.

Я ждала, что он скажет дальше, зная, что от этого зависит дальнейшее.

– Если ты бежишь, Клара, то я последую за тобой.

___

Я приняла решение прежде, чем вошла в коридор. Надев пиджак Алекса, я вдыхала его запах, желая верить, что могу смириться с тайнами и странной двойной жизнью, в которой я оказалась. Оставить его казалось мне невозможным. Я потерял себя в нем, и теперь все, что я могла сделать, это оставаться собой вопреки пристальному вниманию его мира.

Я почувствовала ее взгляд на мне, не видя ее. Когда я повернулась, она действительно наблюдала за мной, насмешливо скрутив губы. Я с достоинством поправила куртку и пошла по кратчайшему пути к своей комнате.

– О боже, неужели несчастный случай? – крикнула она мне вслед.

Я остановилась. Моя решимость только увеличилась от яда, скрытого в ее словах. Я не могла убежать от Пеппер Локвуд. Она вошла в жизнь Алекса, и хотя я не могла понять, как кто-то может хотеть быть рядом с таким человеком, но знала, что она пришла, чтобы остаться.

– Мне нужно переодеться к ужину.

– Тебе не мешало бы принять душ. – Она сморщила нос. – Ты пахнешь дешевым сексом.

– Запах, который, уверена, ты также знаешь, – сказала я с улыбкой.

– Клара, дорогая, глупая девочка, ты все еще думаешь, что сможешь играть в эту игру? – Она подошла ко мне, сложив свои тонкие руки на груди, и оценивающе осмотрела меня. – Ты думаешь, что мы едим тебя живьем. Я вижу это в твоих глазах. Ты выглядишь точно так же, как эта бедная лиса, которую они выпустили сегодня утром, обнадеженная и испуганная. Я здесь, чтобы сказать тебе: мы еще не начали пировать на тебе. Мы оставили тебя на закуску.

Я судорожно сглотнула. Я не могла позволить ей добраться до меня, и, конечно, я не могла позволить себе беспокоиться о ней.

– Я знаю, что тебе нравятся эти игры. Окружить более слабое существо и травить его. Но есть кое-что, что тебе нужно знать: я не лиса.

– Но и не охотник. – Ноздри Пеппер вспыхнули, когда она говорила. Я дала сдачи. Она хотела сбить меня с ног, но я больше не хотела ждать, пока она снова набросится на меня.

– И ты тоже. И все остальные, кто находится здесь, Пеппер. Он выберет того, кто останется. – Я тщательно подчеркивала слова, надеясь, что она поймет мой намек, но она осталась равнодушной.

– И ты думаешь, что это будешь ты. – Она хихикнула в ответ, перебрасывая свои светлые локоны через плечо. В этот момент она являла собой пример уравновешенности и женственности, несмотря на мое давление.

– Я тот, кто делит с ним постель, – сказала я, не пропуская ни одного удара.

– Ты тот, кого он имеет. Он взял тебя прямо в поле? – Ее взгляд снова прошелся по моей растрепанной одежде. – Думаешь, если ты позволяешь ему трахаться с тобой, ему не надоест?

– Поверь мне, – я приподняла подбородок в знак гордости, – ему не надоест.

– Конечно, нет. – Своим кратким ответом она отмахнулась от моей бравады.

– И ты та, кто может его заинтересовать? – предположила я.

– У Александра есть определенные обязанности. Они касаются целой страны. Это значит гораздо больше, чем какая-то задница, которую он подобрал для удовольствия. Алекс знает, что его время истекает. Вот почему он встречается со всякими нищебродами,

– Нищеброды? – Я рассмеялась не обращая внимание на эхо в холле. – Пеппер, дорогая, глупая девочка, у тебя есть имя и связи, но не забывай, что у меня есть деньги, за которые можно купить твою семью трижды.

Пеппер закатила глаза:

– Обсуждать деньги глупо.

– Обычно так думают люди, у которых их нет, – сказала я. – Это ведь твой случай, не так ли? Ты пытаешься действовать, прикрываясь старой фамилией и доказывая, что титулы имеют историю и все еще что-то значат для кого-то. Пусть даже для немногих.

Она сделала шаг назад, как будто я ударила ее. На этот раз я, без сомнения, попала в цель.

– А что можешь предложить ты? Ты – маленькая девочка, родители которой разбогатели благодаря интернет-знакомствам.

Я никак не могла взять в толк, почему нужно объяснять такие очевидные вещи. Какими людьми нужно быть, чтобы не понимать, что нужно человеку? Единственное, что нужно человеку? Только отсутствие этого объясняет их полное незнание вопроса.

Мое молчание вдохновило ее, и она снова рассмеялась.

– Подожди, любовь? Ты думаешь, что можешь дать ему любовь! Я знала, что ты фантазируешь, но не знала, что так убого.

Никогда раньше мне так не хотелось избить кого-то. Я задумалась об этом сейчас, и мои руки скрутились в кулаки.

– Мои отношения с Александром – это наше с ним дело. Твое мнение никого не интересует. Так что, пожалуйста, заткнись.

– Думай, что хочешь, – сказала она, пренебрежительно махнув своей ухоженной рукой. – Но считай это дружеским предупреждением: Алекс не способен любить или испытывать настоящие эмоции, и он только погубит тебя. Ты уже тонешь в его темноте, Клара, и однажды, когда он столкнется с самим собой или с тем, кем он станет, ему понадобится кто-то, кого не надо будет тянуть за собой.

И она верила, что она как раз такой человек. Возможно, она была права. Я видела, как тьма, о которой она говорила, мелькала в глубине его глаза, чувствовала ее, когда он доминировал надо мной. Мог ли он быть счастливым, продолжая терзать меня? В одном она ошибалась. Она не понимала чувств Алекса, которые он испытывал даже тогда, когда темные эмоции омрачали его восприятие реальности. Это была страстная ненависть к себе и своему месту в мире. Она доказывала, что его чувства наверняка более остры, чем у любого из нас. Такая женщина, как Пеппер, не могла этого понять. Она не могла увидеть, что может вывести его из тюрьмы. Сознание этого снимало тяжесть с моей груди, для того, чтобы привязать ее к моим ногам. Я верила, что он способен любить. И в то же время я сомневалась, что у меня хватит сил доказать ему это. Я сама не вышла невредимой из этой долины теней.