Никогда раньше я не была возбуждена настолько сильно – вот чего добился Александр. Но моя рациональная сторона в его отсутствие взяла на себя роль психоаналитика. Она говорила и говорила, и в конце концов я увидела причины, по которым мне нужно держаться от Александра подальше.

Только один раз, – пообещала я сама себе и своей рациональной стороне. – И на этом все.

Еще раз осмотрев шкаф, я обнаружила, что у Белль, похоже, перебор с бальными платьями. Вряд ли ей понадобится такое количество. И… между вечерним платьем от «Дженни Пэкхэм» и шелковым платьем от «Веры Вонг» цвета шампанского я нашла именно то, что искала.

Раздевшись, я примерила это чудо. У платья не было рукавов, и декольте не вызывающее, хотя достаточно соблазнительное. Романтический мягкий голубой цвет отражал то, что я чувствовала. В Лондоне было тепло, и с таким педикюром я могу – впервые в этом сезоне – надеть босоножки. Возможно, моя подруга подобрала бы что-то другое, но платье смотрелось на мне очень сексуально.

Белль вернулась часа через полтора, триумфально держа над головой пакет Agent Provocateur. К моему удивлению, она полностью одобрила мой выбор.

– Оно будет прекрасно сочетаться вот с этим. – Из пакета появились кружевной бюстгальтер и трусики, отливавшие серебром. Белье было классным.

Я посмотрела на ценник и поняла почему.

– Я верну тебе деньги.

Белль махнула рукой. На ее губах играла хитрая улыбка, она знала, что я сама никогда бы не позволила себе купить такое. Не потому, что у меня не было денег, а потому, что у меня не было причин для такой покупки. То есть не было раньше.

Она выхватила бюстгальтер у меня из рук и отрезала ценник.

– Все, пути назад нет!

Подруга вернула мне изысканную вещицу, и я прижала бюстгальтер к груди, представляя, как нетерпеливые руки расстегивают его. К щекам сразу прилила кровь. Оценит ли Александр?

Ночью я почти не спала, а с самого утра была на взводе. Внутри у меня все переворачивалось. Я никак не могла понять, то ли я делаю самую большую ошибку в своей жизни, то ли, наоборот, принимаю одно из лучших решений. Самое лучше…

После душа я старалась не смотреть на себя в зеркало и поскорее закончить обычные утренние дела. Когда я, наконец, собралась сделать макияж, то увидела свое красное лицо. Но… в общем, я выглядела не так ужасно.

Белль уже вовсю орудовала на кухне. На ней были пижамные штаны и почти прозрачная майка. В ту секунду я пожалела, что у меня не такое тело, как у нее, – подтянутое, спортивное, с классной грудью и прессом. Я была не такой стройной. Мне не раз говорили, что моя пышная фигура отпугивает парней.

На столе стояли тарелки с сосисками и нарезанными помидорами, Белль жарила яичницу и, кажется, уже подогрела фасоль.

– Ты готовишь для Филиппа? – спросила я, пораженная количеством еды.

– Ты должна поесть перед свиданием, – сказала она, сразив меня наповал. – Тебе понадобятся силы.

– Ох, не напоминай мне.

Белль повернулась ко мне и покрутила пальцем у виска.

– Мне иногда кажется, что тебе нужно обратиться к психиатру.

Я пожала плечами, схватила со сковородки кусочек бекона и отправила в рот.

– Очень может быть. Напомни мне, о чем я думала?

– Ты думала о встрече с одним из самых сексуальных мужчин в мире.

Я кивнула.

– И это уникальная возможность изменить свою жизнь, – добавила она.

Я усмехнулась

– Заниматься сексом с кем-то – это уникальный шанс? Ты говоришь, как проститутка.

Она показала мне язык.

– Заниматься сексом с принцем, уточню. Наверняка, когда ты была маленькой девочкой, ты хотела стать принцессой.

– Это совершенно другое. В моих играх не было Камасутры.

– Ты же не хочешь отказаться от встречи? – спросила она сухо. – Серьезно, ведь это реальность, а не фантазия. И потом, мы никогда не отказываемся от наших детских фантазий, мы просто принимаем, что они неосуществимы. А у тебя появился шанс. Ты либо подцепишь принца, либо просто переспишь с ним.

– Ты неисправима, – сказала я. – Но не романтична.

– Я реалистка, дорогая. И тебе представляется реальная возможность. Не упусти ее.

Я и слова не сказала о том, что мне нужна поддержка. Очевидно, моя лучшая подруга поняла это. Ничего удивительного.

– Я просто не уверена, что это хорошая идея. Я не та девушка, которая занимается сексом ради секса, – вздохнула я.

Это было правдой. К сексу я относилась серьезно. Последний секс у меня был с Дэниелом. Мы пошли к нему домой, он завелся, и в итоге начались наши сложные отношения.

– И что тебе дает такая позиция? Дэниел относился к тебе, как к ничтожеству. Ты переоцениваешь ваши отношения, – сказа Белль.

– Напомни мне, чтобы я подняла эту тему, когда буду произносить тост на твоей свадьбе.

– Я люблю Филиппа, – отрезала она. – А ты не любила Дэниела, и посмотри, как ужасно у вас все сложилось. На этот раз тебе представился гораздо лучший случай.

Я подняла руки в знак капитуляции.

– Хорошо, хорошо. Я все равно не собиралась отменять встречу.

Я не стала добавлять, что избежать встречи с Александром невозможно. Даже если я залезу под шкаф, он все равно найдет меня. Он не тот человек, который способен принять отрицательный ответ.

Нет-нет, я не хотел отказывать ему. Я рассчитывала на то, что весь день проведу с ним.

– Клара! – воскликнула Белль.

Я моргнула, выходя из своих размышлений, и увидела перед собой тарелку с яичницей.

– Я слишком полная для секса.

– Чепуха. – Она положила порцию яичницы себе и подсела ко мне. – Ты ешь, ешь. Считай, что это топливо. И учти: я хочу знать все грязные подробности.

Я закатила глаза.

– Не думай, что я шучу, – засмеялась Белль.

– А ты сама встречала его когда-нибудь? – спросила я, потянувшись за тостом.

– К сожалению, нет. Его родители мою семью не жалуют. После той аварии папа… то есть вся наша семья, мы надолго уехали.

Я вздохнула и перестала жевать. В аварии, о которой говорила Белль, погибла принцесса Сара, и она едва не унесла жизнь Александра.

– А ты? Ваша семья была в это время в Америке?

Я кивнула, размазывая еду по тарелке.

– Это было во всех новостях, так что я в курсе.

– Это было так печально. – Голос Белль задрожал. – Люди рыдали на улице, даже моя мать. Я ходила на ее похороны. Сотни тысяч людей пришли проститься с ней. Когда несли ее гроб, стояла полная тишина.

– Она была примерно в нашем возрасте. Трудно даже представить такое, – покачала я головой. – Говорят, в этом были замешаны папарацци?

– Никто не знает, – мрачно произнесла Белль. – Ходили слухи, что они были пьяны. Александру было двадцать, Саре меньше. В машине был еще один человек, но прессе так и не удалось узнать, кто именно.

– Я до сих пор не понимаю, почему Александр потом уехал, – призналась я. – Он ведь был такой же жертвой, как и его сестра.

– Сара была любимицей в семье. Я думаю, отчасти потому, что она так похожа на свою мать, которая умерла во время родов принца Эдварда. Мысль о том, что Сара погибла в результате несчастного случая, была непонятной для большинства людей. Придумывали всякое. – Белль пожала плечами. – Некоторые люди считают, что им известны тайны знаменитостей.

Я не удивлюсь, если Александр уехал, чтобы избежать обвинений, если он действительно был пьян. А может, он не мог смириться с потерей матери и сестры. Мне кажется, что это слишком много для одного человека.

– Доедай яичницу, – сказала Белль, меняя тему.

Несмотря на ее уговоры, я не смогла осилить больше половины завтрака. Мой желудок не хотел слушаться и не мог нормально переваривать пищу. Было ровно десять утра. Это значит, что у меня оставался час, чтобы подготовиться к встрече или отказаться от нее. Хотя я и обещала Белль, что не упущу свой шанс, я не была до конца убеждена в том, что на самом деле смогу решиться на свидание… Если это можно назвать свиданием.

У себя в комнате я сняла халат и взяла пакет с новым бельем. И только тут обнаружила, что она купила не один комплект. В пакете было еще по крайней мере пять трусиков и несколько пар чулок. Похоже, Белль возлагала большие надежды на сегодняшнюю встречу.

Тот комплект, что подруга продемонстрировала мне вчера, был самым красивым, и я не колеблясь надела его. Нежные кружева испускали почти эфирное сияние. Бюстгальтер приподнял мою грудь, не создавая лишних складок, – как раз то, что нужно. Трусики немного скрадывали бедра и попу… Совсем забыла сказать, вчера перед сном мы с Белль, погуляв по Сети, нашли еще несколько фотографий девушек, с которыми Александр был замечен с тех пор, как вернулся с военной службы. В основном они были светловолосыми, высокими и стройными. Кажется, ему подошла бы Белль, она тоже блондинка модельной внешности. Но что самое главное, мы нашли девушку, с которой Александр сфотографировался больше одного раза, и она была самой красивой из всех. В газетах утверждали, что она его возлюбленная, но, глядя на фотки, я бы никогда этого не сказала. От них веяло холодом. Александр или не смотрел на красотку, или стоял на некотором расстоянии. Кроме предположений в прессе, никаких доказательств того, что они пара, не было.

На секунду я задалась вопросом, как Александр будет себя чувствовать, когда станет королем. Фотографии и статьи повсюду… Но он, вероятно, к тому времени женится. Что ему до меня? Однако пока его отец пребывает в добром здравии. Мы живем здесь и сейчас, стоит ли думать о том, что случится завтра или через много лет? Мое тело хотело Александра, а сердце… сердце уже не стучало так отчаянно. Я вспомнила, как Александр защитил меня от журналистов. Кому быть рыцарем, как не английскому принцу. И как заметила Белль, девушкам нужны сказки, которые иногда сбываются.

Я проскользнула в платье и вытащила босоножки из своего набитого шкафа. В эту минуту зазвонил телефон. В животе все сжалось – я подумала, что звонок от него. Он передумал, сейчас скажет о неотложных делах или еще о чем-то таком. Он поступит по-рыцарски, но это будет ложью.

Взглянув на экран, я почувствовала смесь облегчения и раздражения: на нем высветился номер моей мамы. Понимая, что лучше ответить, пока она не приехала сама, я нажала кнопку.

– Привет, мам.

– Слава богу, Клара! Я так беспокоилась о тебе.

(В переводе: она умирала от желания вытянуть из меня все детали.)

– Я в порядке, мам, не волнуйся. Просто разбирала вещи и перевела телефон в беззвучный режим, чтобы никто не мешал.

Пауза.

– Ты смотрела новости?

– Я бы не назвала это новостью, – парировала я, застегивая босоножки от Prada.

– Хорошо, но для меня это новость. Почему ты не сказала мне, что встречаешься с кем-то? – Это было больше предупреждение, чем вопрос.

– Я не встречаюсь с ним.

– Это плохо.

Для тебя, – подумала я.

– Все это просто недоразумение.

– Недоразумения обычно не приводят к повышенному интересу.

– Но это, тем не менее, недоразумение. – Я не знала, что говорить дальше.

– Вообще-то, я была рада узнать об этом, – сказала мама. – Но внимание прессы может для тебя плохо обернуться. Когда ты встречаешься с медийной персоной, на тебя могут оказывать давление.

Во время доткомов[2] родители испытали на себе, что такое избыточное внимание прессы. И я понимала, что внимание ко мне могло снова подогреть интерес к ним. Тем не менее я должна была отдать должное своей матери. Несмотря на множество пороков и слабостей, она всегда заботилась обо мне.

– Тебе не о чем беспокоиться, – пообещала я, убирая в сумочку несколько презервативов, на всякий случай. Я не чувствовала себя плохо от того, что соврала матери. Ложь была естественным состоянием наших отношений. Я давно научилась скрывать от нее все, что могло нарушить ее хрупкое счастье.

– Это не единственная причина, по которой я звоню.

Я задержала дыхание, надеясь, что в ее арсенале остались одни сплетни.

– Твой отец собирается уехать из города на несколько дней, – сказала она. – Я задумала устроить девичник. Мы с тобой и Шарлотта. В последние несколько месяцев ты была так погружена в учебу, что, думаю, вполне заслужила денек для SPA и некоторых покупок.

– Это очень заманчиво.

– Прежде чем ты назовешь мне какую-нибудь глупую причину, по которой ты не сможешь прийти, позволь мне порассуждать вместе с тобой, – продолжила мама. – Ты собираешься выйти на первую в твоей жизни настоящую работу. Тебе нужно подобрать для нее соответствующую одежду.

Оказывается, она не в курсе, что я сама могу купить себе одежду.

– У меня много подходящих платьев, мам. Покупать ничего не нужно.

– Клара, я знаю, что платье, в котором ты на этих фотографиях, принадлежит Белль. Ты скромная девочка, но ты не должна быть такой. Джонс говорит, что ты почти не прикасалась к своему счету.