- Все еще лежишь? - Джоан бесцеремонно шлепнулась на край постели. - До сих пор плохо? Учти, если завтра утром не встанешь, леди Шроузбури прикажет ставить пиявки.

- Уже гораздо лучше, спасибо. - Розамунда приподнялась на локте и сонным взглядом обвела комнату: дамы суетились, разбирая вещи, и, словно стая сорок, непрестанно болтали. - Хорошо провели время?

- О, чудесно! И речная прогулка, и бал прошли просто великолепно. - Джоан вскочила и восторженно закружилась по комнате. - Как жаль, что тебе пришлось пропустить самое интересное!

- У нашей дорогой Джоан появился настойчивый поклонник, - с ядовитой усмешкой заметила Летиция Ашертон. - Постарайся, милочка, чтобы королева не узнала. Она терпеть не может, когда камеристки заводят себе любовников, хотя легкий флирт считает допустимым.

- Сама хороша, - вполголоса пробурчала Фрэнсис Дарси. - Граф Эссекс в сыновья ей годится, а она перед ним крутится, как двадцатилетняя девчонка.

- Предательские разговоры, Фрэнсис, - остановила Летиция.

- Всего лишь правда, которую знают все.

Фрэнсис надулась и, не проронив больше ни слова, принялась сосредоточенно вынимать из ушей тяжелые серьги с бриллиантами.

Летиция строго посмотрела на несдержанную особу. По линии третьей жены отца Фрэнсис доводилась родственницей семейству Говардов. Лорд Говард носил титул герцога Норфолка, а значит, мистрис Дарси имела все основания сделать блестящую партию, даже несмотря на некрасивое, испорченное оспой лицо и дурные зубы, которые постоянно болели и портили характер. Но как только семья сделает окончательный выбор, способный принести новое богатство и укрепить полезные связи, свадьба состоится, причем согласия жениха и невесты никто не спросит. Фрэнсис никогда не испытывала нужды в деньгах или драгоценностях, а если ей внезапно требовалось новое платье, оно не заставляло себя ждать. Однако никто из окружающих не осмеливался ни сплетничать о ней, ни осуждать: статус и привилегированное положение Фрэнсис надежно защищали ее от недоброжелателей.

Розамунда встала с кровати. После вчерашней пирушки в «Белой лошади» во рту еще не было ни крошки. Страшно хотелось есть. Несвежий хлеб и засохший сыр, так заботливо оставленный кем-то для больной, - на иную пищу рассчитывать не приходилось. Она начала рассеянно жевать, запивая сухомятку прокисшим молоком. Кто же все-таки приходил? Вновь стало страшно: а вдруг о долгом отсутствии больной узнает графиня Шроузбури? Если бы удалось выяснить, что за человек побывал в спальне, можно было бы уговорить, убедить, подкупить, в конце концов.

Однако день подходил к концу, а вместе с ним таяли последние надежды. Оставалось только закончить жалкий ужин и снова лечь в постель.

Утро принесло знакомую тянущую боль в животе. Что ж, месячные лишь добавят правдоподобия мнимому нездоровью. Джоан заметила, что подруга достала из комода тряпки, и сочувственно поинтересовалась:

- Все еще болит?

Розамунда кивнула, но тут же добавила:

- Немного меньше, чем вчера.

С тоской вспомнила надежное средство, которое всегда отлично помогало дома: горячая жидкая овсяная каша с вином и специями.

- А здесь можно раздобыть лекарство?

- Конечно. Попроси за завтраком горничных, и они приготовят все, что скажешь. Будь добра, зашнуруй корсет.

Приятельницы помогли друг другу затянуть тесемки и спустились в маленькую гостиную, где, как обычно, уже ждала леди Шроузбури. Графиня проницательно взглянула на новую фрейлину.

- Надеюсь, вам лучше, мистрис Уолсингем. Бледность еще не прошла.

- Значительно лучше, мадам. Спасибо, - Розамунда сделала реверанс и только после этого позволила себе сесть за стол. - Нельзя ли попросить служанку приготовить овсяную кашу с вином и специями?

Главная фрейлина с пониманием кивнула. Незаменимое, всем известное средство объясняло все и сразу.

- Наверное, оттого вам и плохо. - Она поманила одну из горничных: - Передайте кухаркам, чтобы срочно приготовили кашу для мистрис Уолсингем.

Утро тянулось медленно. Розамунда изо всех сил старалась не обращать внимания на тоскливую боль. Чтобы забыться, рисовала и втайне надеялась, что королева вызовет к себе и поручит какое-нибудь полезное дело. Однако никаких заданий не последовало, и оставалось лишь нетерпеливо посматривать на часы да гадать, когда же камеристкам позволят выйти на свободу, в сад или галерею, и присоединиться к остальным придворным. Уил, конечно, приедет во дворец, чтобы встретиться. Вчерашнее прощание получилось торопливым и скомканным - ничего не поделаешь, обстоятельства… но так хотелось побыть рядом, поговорить, обменяться взглядами и жестами, которые отныне приобрели особое значение.

Наконец леди Шроузбури объявила, что ее величество больше не нуждается в услугах своих приближенных и все могут заниматься своими делами. Пестрой стайкой дамы выпорхнули в широкий коридор.

Розамунда вышла во двор и сразу увидела Уила, который беседовал с Бабингтоном.

Энтони заметил ее первым. Он снял шляпу и раскланялся:

- Желаю доброго утра, мистрис Уолсингем.

Розамунда ответила реверансом. Казалось, любезный джентльмен или забыл о принципиальном разногласии на религиозной почве, или попросту решил не обращать внимания на прошлые неурядицы.

- Взаимно, сэр. - Розамунда улыбнулась второму из собеседников. - Здравствуйте, мастер Крейтон.

Уил торжественно поклонился, однако подчеркнуто серьезное выражение лица не могло скрыть ни озорного блеска глаз, ни смешливого дрожания губ.

- Прекрасный сегодня день, мистрис Уолсингем.

- Чудесный. Хорошо бы прогуляться к реке. - Розамунда посмотрела на зеленую лужайку, за которой серебрилась вода. - Так жаль, что не удалось вместе со всеми доплыть до Гринвича.

- Позвольте вас проводить.

Энтони с готовностью подставил локоть.

Розамунда надеялась на несколько иной исход светской беседы, однако отказываться было поздно. Она с улыбкой взяла джентльмена под руку.

- Не желаете ли составить нам компанию, мастер Крейтон?

- С радостью, мадам. - Уил занял свободное место с другой стороны, и втроем они начали спускаться к лужайке по пологим каменным ступенькам. - Насколько я понимаю, вы дурно себя чувствовали? Сейчас уже лучше?

- О, намного лучше. Благодарю, сэр. День в постели сделал свое дело.

- Не сомневаюсь.

Уил многозначительно улыбнулся и подал руку, чтобы помочь преодолеть последнюю ступеньку.

Два коротких слова прозвучали так глубокомысленно, что Розамунда едва не рассмеялась и украдкой взглянула на Бабингтона, опасаясь, что тот заметил подвох. Однако вежливая улыбка свидетельствовала о счастливой неосведомленности.

Джоан стояла на террасе и грустно смотрела вслед дружной троице. Розамунда не могла ее не заметить и все-таки проигнорировала. Забрала себе двух интересных кавалеров и не пожелала делиться. Предательница! Тем более предательница, что Джоан сама познакомила ее со многими из молодых придворных. И вот сейчас оставалось лишь завидовать. Розамунда и Уил смеялись, и Джоан горько пожалела, что так неосмотрительно представила их друг другу. Мастер Крейтон сразу начал проявлять к новенькой подозрительный интерес, а ведь мистрис Давенпорт давно решила, что красавец принадлежит ей и только ей! Правда, сам он пока об этом даже не догадывался.

К огромной радости Розамунды, едва спустившись к реке, Бабингтон извинился и попрощался.

- Договорился с друзьями поохотиться на вересковой пустоши, так что опаздывать нельзя: ожидание весьма их расстроит. Прошу прощения, мистрис Уолсингем.

Цветистые выражения прекрасно гармонировали с яркими гирляндами, вышитыми на небесно-голубом атласе его камзола.

Розамунда решила воздержаться от оценки личности мастера Бабингтона. Она не забыла совет Уила держаться от джентльмена подальше, притом что сам мудрец не собирался следовать правилу. А главное, темный огонь в глазах пугал и отталкивал: казалось, этот человек вот-вот загорится сам и обожжет все вокруг, даже если вел светскую беседу и слова его звучали вполне безобидно.

Как бы то ни было, а Бабингтон ушел, и Розамунда наконец-то осталась наедине с Уилом.

- Я соскучился, - просто признался он и взял ее за руку. - Давай отойдем подальше, здесь слишком много любопытных глаз.

Они скрылись за поворотом реки.

- И я соскучилась, - ответила Розамунда. - Все, что случилось, кажется волшебным сном. Если бы можно было повторить… когда мы снова останемся вдвоем?

- Тсс, - шепотом остановил Уил, хотя синие глаза кричали иное. - Это было безумие, милая. Забудь.

- Но почему? - горячо воскликнула она. - Я уже знаю, что при дворе у всех есть любовники и любовницы! Говорят, даже королева благосклонно принимает графа Эссекса…

- Тише! - оборвал ее Уил. - Молчи, не то окажешься в Тауэре.

- Но пока мы ведем себя осторожно…

Договорить ей не удалось, потому что спутник прижал к губам палец.

- То, что разрешено одним, для других - непозволительная роскошь. - Голос звучал тихо, но категорично. - Нам с тобой еще предстоит отвоевать себе место под солнцем, и забывать об этом ни в коем Случае нельзя. Богатые и знатные живут по иным законам, недоступным тем, кто собирается покорить мир.

- Но ведь ты сам дразнил меня и говорил, что я напрасно трушу.

Неожиданный поворот озадачил.

- О, речь шла всего лишь о развлечении, безобидной и невинной шутке. А то, чем мы занимались на сеновале, вовсе не невинно и не безобидно. Ты утратила девственность. А что, если уже понесла?

- Не волнуйся, этого не случилось. Сегодня начались месячные.

Уил сложил губы, изображая свист.

- Что ж, в таком случае еще не поздно отступить на безопасные позиции. - Он оглянулся и, убедившись, что вокруг никого нет, остановился, положил руки на плечи Розамунды и серьезно посмотрел ей в глаза. - Милая, больше всего на свете я хотел бы снова тобой обладать. Но нельзя. Нельзя! - Возлюбленный отчаянно пытался убедить и ее, и себя самого. - Если связь откроется, конец обоим. Нас прогонят прочь и… - Он горько покачал головой. - Увы, детка, я беден. За душой нет почти ничего. Вся семья рассчитывает лишь на мой успех. Родные отдали все, чтобы я мог выбиться в люди. Обмануть их ожидания - жестокое преступление.

- Значит, единственный выход в том, чтобы найти богатую и знатную жену? - едва шевеля губами, произнесла Розамунда.

Внезапно ей стало холодно и вспомнилось давнее предупреждение Джоан. Да, она говорила, что обаятельный красавец бросает девушку в тот самый момент, когда кажется, что он всерьез ею заинтересовался. Бросает, вновь поднимает парус и плывет к неизведанным берегам. Но на этот раз дело обстоит еще хуже - после всего, что между ними произошло. Уил крепче сжал худенькие плечи Розамунды.

- Неужели так трудно понять?

В его голосе звучала мольба, а в глазах застыла боль. Нет, он не притворялся, не играл.

Розамунда нетерпеливо покачала головой:

- Понимаю. Понимаю все, что касается жизненной ситуации. Но почему нельзя тайно наслаждаться друг другом до тех пор, пока ты не найдешь подходящую супругу? В конце концов, мы уже провели вместе одну ночь, так почему бы не продолжить?

Уил застонал.

- Радость моя, только подумай… подумай, чем мы рискуем. При малейшем скандале ты лишишься всего. Единственное, что есть у женщины, - это ее репутация. Мужчина способен очиститься от сплетен, женщина - никогда.

- Раз так, не мне ли определять степень риска?

Он отчаянно покачал головой:

- Ты запуталась и потеряла способность рассуждать здраво. Да и не знаешь, о чем говоришь. Послушай, любовь моя, мы вполне можем участвовать в дозволенных играх, флиртовать, радоваться общению. Но заходить дальше… ни в коем случае. Поверь, я знаю, о чем говорю.

Розамунда смотрела на Уила и слушала молча. Речь шла о физической страсти, о невозможности удовлетворить сжигавшее обоих желание. Но существовало ли что-нибудь, кроме этого? Она подумала о приятных прогулках, интересных разговорах, забавных шутках и им одним понятных намеках, которые так сближали. Разве все это столь же предосудительно, запретно и опасно, как тайная любовь?

- Почему бы тебе не вернуться одному? - наконец предложила она. - А я немного подожду здесь. Наверное, будет лучше, если нас не увидят вместе.

Ей хотелось, чтобы Уил со смехом отказался от столь мелочной осторожности, но в то же время было ясно, что этого не случится. И действительно, он лишь дотронулся до ее щеки в знак прощания и быстро, целеустремленно зашагал в сторону дворца.

Розамунда постояла на берегу, глядя, как ссорятся в воде две утки, а потом медленно повернулась и пошла следом.