В душе зрело ощущение грядущих изменений, важных событий, след которых сохранится надолго. Отвечать следовало честно, но осторожно - задача почти невыполнимая, если учесть, что проникнуть в мысли хитрейшего из вельмож не удавалось никому.

Розамунда заговорила прямо:

- Вчера вы сказали, что знаете применение моему рассудку. И теперь я всерьез озадачена смыслом ваших слов. А еще боюсь не оправдать надежд.

Лорд Уолсингем мрачно усмехнулся:

- Что же, примерно такого ответа я и ожидал. Очень хорошо. Слушай внимательно и не перебивай. Когда закончу, можешь задавать вопросы.

Розамунда с изумлением узнала о плане главного королевского шпиона. Ей, не умевшей притворяться даже в мелочах, предстояло стать совершенно другим человеком: убежденной католичкой, пылкой и преданной сторонницей шотландской королевы. Легенда гласила, что, будучи отлученной от двора, стойкая девушка попросила королеву Англии в качестве наказания отправить ее в Чартли-Холл - туда, где находится в заключении Мария Стюарт, - и получила согласие. Предстояло убедить узницу в готовности выполнять любую, самую грязную работу. А главное, постоянно оставаясь рядом, следовало слушать, смотреть, запоминать, а потом записывать и зарисовывать любые, даже незначительные впечатления.

- Если это тюрьма, то как передавать оттуда записи и рисунки? - спросила Розамунда, когда хитроумный сэр Фрэнсис наконец умолк.

- Если удастся, воспользуешься тем же способом, каким Мария поддерживает связь со своими сторонниками. Томас объяснит. Или с тобой свяжется один из моих агентов. Сейчас в этой операции задействовано множество людей, и кто-нибудь из них непременно о себе напомнит. Можешь довериться тюремщику Марии, официально известному как охранник. Этого достойного человека зовут сэр Эмиас Полит. Он скоро узнает, кто ты такая, однако ни словом, ни жестом не выдаст осведомленности, а обращаться с тобой будет так же, как с самой узницей и ее дамами. Нечего и говорить, что любой контакт с этим человеком вне покоев госпожи должен тщательно скрываться.

Розамунда снова опустила голову, словно пыталась что-то прочитать на дубовых досках пола. Однако на какой вопрос она искала ответ? Выхода не было: приказ следовало выполнять. Возможности выбора судьба не предоставила.

Она медленно подняла глаза:

- А вдруг мне не удастся ее обмануть?

- Я не принимаю провалов своих агентов. Справишься, и справишься успешно.

Секретарь королевской канцелярии говорил спокойно и также спокойно смотрел.

- Сколько… позвольте спросить, как долго предстоит выполнять это задание?

Нелегко было решиться на этот вопрос. Господин мог подумать, что ему ставят условия.

- Пока не сочту миссию завершенной.

Исчерпывающий ответ. Розамунда прикусила губу и снова задумалась.

- Простите, сэр, но не вызовет ли подозрений фамилия Уолсингем? Королева Мария знает вас как своего непримиримого врага.

- Именно поэтому ты отправишься в Чартли под именем Розамунда Фицджералд. Фицджералд - прекрасная католическая фамилия. Родословная уходит корнями в северную цитадель католицизма. Родственники примирились с протестантами и даже отправили тебя к английскому двору, но ты так и не смогла отказаться от истинной веры и пребыванию в ереси предпочла мученическую жизнь рядом с настоящей королевой.

Сэр Фрэнсис слегка улыбнулся, не скрывая презрения. Секретарю королевской канцелярии некогда было рассуждать ни о еретиках, ни тем более о мучениках.

Розамунде же и в голову не приходило всерьез задумываться ни о ереси, ни о мученичестве. Более того, до этой минуты даже королева Мария интересовала ее очень и очень мало. Таинственная дама вот уже восемнадцать лет числилась пленницей кузины, английской королевы Елизаветы, и за все это время судьба ее ни разу не пересеклась с судьбой рядовых граждан страны. Кроме того, долгие годы заточения Мария Стюарт проводила на севере Англии, а Розамунда родилась и выросла на юге.

Сейчас она попыталась вспомнить, есть ли среди ее знакомых католики или хотя бы те из них, кто открыто проповедует свою веру. Первым делом, конечно, вспомнился Энтони Бабингтон… и все. В Скэдбери католики не проявляли себя ни словом, ни делом. Религиозные различия никогда не обсуждались и даже не упоминались.

Розамунда подумала, что вообще не вправе считать себя очень религиозным человеком. По давней традиции каждое воскресенье начиналось с утренней проповеди в сельской церкви - как правило, очень длинной и скучной, - но этим интерес к вопросам веры исчерпывался.

Способна ли она выполнить поручение? Способна ли лицедействовать столь убедительно, чтобы обмануть фанатичную католичку? Физическая опасность ей не грозила. Худшее, что могло произойти, - разоблачение перед лицом шотландской королевы. Конечно, открыто высказанное недоверие означало бы полный провал, и в серьезности последствий сомневаться не приходилось, и все же даже в этом случае ни жизнь, ни здоровье отнять не мог никто.

- Еще вопросы есть?

Сэр Фрэнсис нетерпеливо прервал размышления Розамунды.

- Когда ехать?

Самый простой из всех возможных вопросов одновременно стал и ответом:

- Завтра. Томас и Фрайзер тебя проводят… - Заметив невольную гримасу кузины, сэр Фрэнсис усмехнулся. - Кажется, ты не очень рада обществу этого человека? Что ж, популярностью он не пользуется, однако дело свое знает. А главное, во время долгого пути на север будет строго за тобой следить. Томас сам его выбрал - наверное, чтобы отомстить тебе за своеволие. Но я решил не вмешиваться.- Господин секретарь разжал руки и положил ладони на стол. - Как правило, опытные агенты… мои глаза и уши… действуют по собственному усмотрению. Меня интересуют лишь результаты. Но тебе потребуется некоторая подготовка. - Он открыл ящик, достал книгу, а вслед за ней четки из слоновой кости. - Это Псалтырь Девы Марии и четки. Непременно изучи и то, и другое.

Розамунда взяла атрибуты католической веры и с сомнением заметила:

- Боюсь, в этом притвориться не удастся.

- Ничего. Отсутствие навыка можно будет оправдать невозможностью исповедовать свою веру в протестантской среде, - успокоил лорд Уолсингем. - Зато чем больше религиозного рвения проявишь, тем надежнее впишешься в обстановку. - Он милостиво кивнул, показывая, что беседа окончена, а когда Розамунда поднялась, чтобы уйти, добавил: - Как только выполнишь задание, обсудим твое будущее.

- Сделаю все, что в моих силах, чтобы оказаться полезной.

Она поклонилась и, выйдя из кабинета, бегом бросилась в свою комнату. Захлопнула дверь, без сил опустилась на кровать и закрыла глаза. Ночной кошмар? Нет, самая настоящая реальность.

На следующий день Хенни разбудила Розамунду до рассвета.

- Мастер Уолсингем уже ждет внизу, мистрис. Велит поторопиться, потому что хочет выехать из города, пока не взошло солнце. На туалетном столике хлеб и молоко.

Ночь прошла без сна, а потому Розамунда чувствовала себя разбитой и слабой. С помощью горничной быстро оделась и занялась завтраком, а Хенни тем временем старательно зачесала и собрала в пучок волосы, чтобы пышные локоны уместились под капюшоном плаща и не пылились в дороге.

Когда она спустилась, Томас нетерпеливо шагал по коридору, постукивая хлыстом по сапогам. Увидев сестру, поторопил:

- Быстрее. Путь предстоит неблизкий, и задерживаться в дороге я не намерен.

Надеяться на родственные объятия не приходилось, однако встреча оказалась суше, чем хотелось бы. Обычно Томас быстро отходил от приступов ярости и возвращался к обычному благодушному настроению. На сей же раз, очевидно, неприятности слишком глубоко затронули его интересы.

Теплое прощание с Урсулой состоялось еще вечером, так что причин для промедления не осталось. Розамунда молча вышла из дома вслед за братом.

Лошади стояли наготове. Ингрэм Фрайзер держал поводья и от нечего делать жевал веточку. Заметив спутников, бесцеремонно сплюнул, смерил Розамунду безразличным взглядом, отдал поводья Томасу и вскочил в седло.

Томас молча помог сестре сесть в седло и сам вскочил на лошадь. В полной темноте небольшая процессия тронулась в путь.

Ехали три дня, каждый вечер останавливаясь на ночлег в домах родственников и знакомых. Родственники порой оказывались дальними, а знакомство - всего лишь шапочным, однако путники ни разу не услышали отказа. Розамунду немедленно провожали наверх, в спальню, а Фрайзер устраивался возле двери в качестве сторожа, в то время как мастер Уолсингем приятно проводил время с хозяевами. Трудно было предположить, что именно он рассказывал о позоре сестры, однако утром, направляясь в сопровождении все того же Фрайзера в конюшню, где стояла Дженни, Розамунда не слышала от него ни единого приветливого слова.

На третий день Томас немного оттаял, и вечером Розамунду не заперли в комнате, а допустили к общему столу. О скандале речь не заходила. Утром следующего дня она решила, что брат в достаточной степени смягчился, и осмелилась спросить, что ему известно о задании сэра Фрэнсиса. Выяснилось, что известно все. Томас подробно рассказал, каким образом предстоит передавать информацию, и обещал на несколько дней задержаться в Чартли, чтобы помочь в случае неожиданных затруднений. Розамунда сразу почувствовала себя увереннее, а когда вечером четвертого дня впереди показалась деревня, встретила судьбу со спокойным достоинством.

Замок стоял в стороне и был обнесен глубоким рвом. Приятного вида особняк почти приветливо смотрел большими окнами, в которых отражался золотой свет заходящего солнца. Путники миновали мост и по усыпанной гравием дорожке приблизились к парадному подъезду. Дверь сразу же открылась, и показался человек в строгом бархатном камзоле.

- Сэр Эмиас, добрый вечер. - Томас снял перчатку и протянул руку. - Это моя сестра, Розамунда Уолсингем. Полагаю, о ее обстоятельствах вам уже все известно.

- Сэр Фрэнсис прислал курьера с письмом, в котором самым подробным образом описал ситуацию, мастер Уолсингем. - Сэр Эмиас коротко поклонился. - Добро пожаловать, мистрис Уолсингем.

- Моего слугу Фрайзера вы знаете.

Томас кивнул в сторону Ингрэма, который в ответ на беглый взгляд ограничился коротким кивком.

- Проходите. Должно быть, устали до изнеможения. Если проголодались, обед подадут прямо сейчас. Кстати, мастер Филиппе тоже здесь, занимается изъятием и расшифровкой писем.

Сэр Эмиас первым вошел в прохладный сумрачный холл.

Розамунда огляделась: потолок с толстыми тяжелыми балками, резные панели на стенах, деревянная лестница в глубине зала. Площадка второго этажа ограждена перилами, а у дальней стены предусмотрен балкончик для менестрелей. В противоположных концах холла - два огромных камина, в каждом из которых без труда можно было бы зажарить быка. Впрочем, сейчас, в разгар лета, оба были пусты и темны. В целом, даже несмотря на приятную жизнерадостную погоду, обстановка дома производила мрачное, угнетающее впечатление.

- Если последуете за моей экономкой, мистрис Уолсингем, то она покажет вам комнату, где можно будет провести сегодняшнюю ночь. Ну а завтра утром я сам представлю вас леди Марии.

Трудно было не обратить внимания на выражение «леди Мария» вместо «королева». Судя по всему, сэр Эмиас ненавидел узницу не меньше, чем сэр Фрэнсис.

- Уверен, что обедать вы предпочтете наверху.

За последние дни Розамунда уже успела устать от одиночества и собралась возразить, но вовремя заметила предостерегающий взгляд брата, благоразумно промолчала и послушно отправилась вслед за экономкой, некой мистрис Танстон.

Уютная спальня располагалась в дальней части Чартли-Холла; два окна выходили на мощеный двор и хозяйственные постройки.

- Леди Мария живет вон там, - пояснила мистрис Танстон, показывая на одно из строений.

- А почему не в доме? - изумилась Розамунда.

Здание выглядело совсем ветхим и скорее напоминало плохо построенную конюшню, чем жилое помещение, а уж тем более резиденцию особы королевской крови.

- Понятия не имею. Меня это не касается. - Экономка сжала и без того тонкие губы, всем своим видом давая понять, что дальнейшие расспросы неуместны. - Сейчас пришлю обед. На каминной полке найдете свечи, трут и кресало. Вода на туалетном столике, в кувшине. Если понадобится что-нибудь еще, позвоните.

Она обвела комнату придирчивым взглядом, еще раз убедилась, что все в порядке, и ушла.

Розамунда долго стояла возле окна и задумчиво смотрела на мрачную тюрьму, которую уже завтра предстояло разделить с неведомой узницей. Дым над трубой оставался единственным признаком жизни. Что же делали сейчас обитательницы угрюмого строения?

От печальных мыслей ее отвлекло появление служанки с тяжелым подносом. Она поставила еду на стол, торопливо поклонилась и исчезла. Розамунда подошла и поинтересовалась блюдами. Поскольку была пятница, не следовало ожидать ничего, кроме обычной в этот день отварной рыбы, однако содержимое подноса приятно удивило: рыбный пудинг соседствовал с хорошо приготовленным зеленым горошком. Графин красного вина, солидный кусок ячменного хлеба и клубничный кекс достойно венчали пир.