Ройс заговорил с вассалом, не спуская глаз с Николя.

– Ты что-то хотел, Лоренс?

– Да, барон.

– Тогда убери руки от моей жены и скажи мне, – велел Ройс.

Лоренс вдруг осознал, что все еще продолжает держать Николя за плечи.

– Вы просили сообщить вам, если будут перемены, – произнес он и бросил беглый взгляд на Николя, – Это случилось. У него припадок ярости, – улыбнулся Лоренс.

– Кажется, это семейная черта, – протянул Ройс, покачивая головой и бросая многозначительный взгляд на Николя. – Но в данном случае я доволен. Давно пора.

– Давно пора, – согласился Лоренс, кивая, и в ногу с бароном пошел к выходу из замка.

Услышав известие, Николя мгновенно забыла о своих чувствах. Она сразу поняла, что Лоренс говорил ее брате.

– Это Джастин, да? Это у него припадок ярости да? – Она бросилась вслед за мужем.

Внезапно Ройс остановился. Не успев ничего понять Николя налетела на него. Он повернулся и схватил ее за плечи, сжав их почти до боли.

– Не вмешивайся.

Николя поняла, что предположение ее верно. Речь точно шла о Джастине.

– Я не стану вмешиваться, – пообещала она. – Только объясни, почему ты так рад, что он впал в ярость. Я хочу разделить твою радость.

Она не требовала объяснений, она просто спросила.

Ройс сразу же ответил:

– Мы все время ждали, когда твой брат выйдет из состояния апатии. До сих пор нам приходилось заставлять его насильно есть, пить, двигаться. Джастину все было абсолютно безразлично, он хотел спрятаться от жизни. Сейчас он, наконец, очнулся. Эта внезапная ярость – отличное начало, вот почему я доволен.

Николя не замечала, что держит его за рукав, пока он не убрал ее руки.

– Что ты теперь хочешь предпринять? Его улыбка частично рассеяла ее страх.

– Помогу ему направить эту ярость в нужное русло.

– Каким образом?

– Я укажу ему цель.

– Цель? – повторила она, все еще не понимая.

– Я направлю его ярость на себя, – объяснил Ройс. – Даст Бог, уже к концу сегодняшнего дня весь гнев твоего брата выльется на меня. Он захочет жить, чтобы расправиться со мной.

Он пожалел о том, что сказал ей об этом. Еще не дослушав его, Николя пришла в ужас.

– А нельзя ли выбрать для него другую мишень? – спросила она.

– Нет.

Она вздохнула, понимая, что он прав. Как предводитель, он несет единоличную ответственность за благополучие каждого своего подчиненного. Она поняла, что, предложив переложить ответственность на кого-то другого, оскорбляет его. Он взялся вернуть Джастина к жизни, и ей не следует вмешиваться в его дела.

– Я верю в тебя, – сказала Николя и улыбнулась. – Обещаю, что не буду волноваться за тебя. Ты, наверное, хорошо все продумал, иначе не говорил бы так уверенно. Ты сделаешь все, что нужно. – Она привстала на цыпочки и поцеловала его. – Я и так задержала тебя. Спасибо, что объяснил мне все. – Она улыбнулась Лоренсу, повернулась и пошла к себе.

– Приятно видеть жену, которая так верит в своего мужа, – заметил Лоренс, следуя за Ройсом.

Баром улыбнулся:

– Лоренс, останься здесь и задержи ее. Я не потерплю ее вмешательства. Займи ее чем-нибудь.

Вассал удивленно взглянул на него.

– Вы хотите сказать…

– Я уверен, что Николя уже выходит через заднюю дверь. Думаю, она верит в меня, но захочет увидеть своими глазами все, что происходит. Она просто не сможет удержаться.

– Вы видите ее насквозь, барон, – улыбнулся Лоренс.

Ройс покачал головой и грустно заметил:

– В этом случае – да. Она делает то же самое, что сделал бы ты или я, будь Джастин нашим братом. Однако, что касается остального, должен сознаться, что она совсем не так проста, как мне показалось вначале. Порой она выходит из себя по самым неожиданным поводам.

Вид у Ройса был такой озадаченный, что Лоренс сочувственно кивнул. Сам он никогда не был женат, так что ничего посоветовать не мог.

Да Ройс и не ждал совета. Он кивнул Лоренсу и пошел прочь. До него донесся разъяренный голос Джастина.

Группа воинов окружала младшего брата Николя. У одного из них из носа текла кровь. Очевидно, это работа Джастина. Лучшего и желать нельзя. Кратким приказом Ройс отпустил воинов, только Ингельраму сделал знак оставаться поблизости, и оказался лицом к лицу с Джастином. Брат Николя напоминал дьявола. Перепутанные пряди давно немытых волос спадали на плечи. Они потемнели от грязи, которая покрывала его всего. На нем были синяя рубаха и свободные коричневые штаны, от которых несло за милю. Глаза его горели ненавистью. Перемена была разительная. Куда делся безвольный, потухший взгляд!

Ройс скрестил руки на груди и уставился на Джастина. Затем спокойно объяснил, как положено вести воинам его звания. Он продолжал говорить ровным, спокойным голосом даже тогда, когда Джастин с яростным ревом бросился на него. Ройс легко увернулся от нападавшего Джастина и подставил ему ногу.

Юноша растянулся лицом вниз, но сдаваться не собирался. Он бросался на Ройса снова и снова, но Ройс с легкостью уходил от его ударов, не прекращая излагать основы воинской подготовки. Джастин действовал единственным кулаком, головой и плечами, пытаясь сбить Ройса с ног. Он бросал Ройсу в лицо бранные слова, но когда он назвал его захватчиком-ублюдком, то от удара Ройса свалился на спину. Вокруг него облаком поднялась пыль. Когда она осела, он увидел, что Ройс возвышается над ним. Джастин попытался встать, но Ройс поставил ногу ему на грудь и помешал.

– Я не захватчик и не ублюдок, – сказал он, – я – твой барон, Джастин, а ты – мой верный вассал. Джастин закрыл глаза и жадно глотнул воздух. Ройс отошел от него, не переставая перечислять его воинские обязанности. Джастин, покачиваясь, встал. Он собрал последние силы и плюнул Ройсу в лицо. Он промахнулся на добрый ярд, но оскорбление осталось оскорблением. Ройс ответил молниеносно. Он дал Джастину заслуженного пинка под зад, и тот опять растянулся на земле. Ройс сделал это без всякой обиды, просто дал первый урок на выживание. А еще он обратил всю ненависть юноши на себя. Как не был разъярен Джастин, он все же заметил, что Ройс не испытывает ни малейшего раздражения. Этого Джастин не понимал, от страха совсем ничего не соображал.

Как Джастин ни пытался разозлить барона, его вся кий раз подстерегала очередная неудача. Ройс решительно не желал убивать его. Когда это дошло до сознания Джастина, его охватил ужас: ему придется жить.

– Все, что я объяснил тебе, сводится к нескольким простым правилам, – продолжал Ройс. – Ты не станешь помехой своим соратникам. Обучишься всему, чему сможешь, будешь уважать других и никогда, слышишь никогда, не проявишь трусости. В противном случае действительно станешь помехой. Ты научишься полагаться на других, точно так же, как они будут полагаться на тебя. Видишь, как все просто, Джастин.

Ройс прекрасно понимал, что сейчас его слова еще не доходят до сознания юноши. Джастин напоминал затравленного зверя, которому только что удалось вырваться из клетки на волю.

– Что вам надо от меня? – проревел он. Ройс опять поставил ногу на грудь Джастина.

– Все, что ты можешь дать, – ответил он. – И даже еще больше. Клянусь Богом, ты дашь мне именно то, что я хочу.

Он отошел от юноши и жестом велел Ингельраму подойти к нему.

– Иди с Джастином, – приказал он. – Покажи ему, где получить доспехи. – Потом Ройс взглянул на Джастина. – Вымойся, смой с себя всю грязь. Завтра начнешь подготовку с остальными.

С этими словами он повернулся и зашагал прочь. Ингельрам протянул руку, чтобы помочь Джастину подняться, но тот оттолкнул ее. Когда он встал, Ингельрам отошел и остановился. Он не стал криком предупреждать Ройса, потому что был уверен, что тот ждет внезапного нападения со спины. Джастин бросился за Ройсом и хотел сбить его с ног. Но вместо этого вдруг оказался на коленях, жадно хватая ртом воздух.

Ройс повернулся к нему, ногой придавил его к земле и жестко произнес:

– Если ты хочешь иметь честь драться со мной, сперва придется хорошенько поучиться. Сначала надо стать много сильнее, мальчик.

– Мальчик?! – взревел Джастин. Ройс кивнул.

– А пока ты недостоин называться даже Голубком, – проговорил он. – Ингельрам, я только что велел тебе показать ему, где получить доспехи. Проследи, чтобы все было выполнено.

Вассал кивнул Ройсу, потом повторно предложил руку Джастину. Тот непроизвольно схватился за нее. Ингельрам с усилием поднял его прежде, чем юноша успел сообразить, что принял помощь. Он уже настолько обессилел, что с трудом осознавал происходящее. Плечи Джастина поникли. Он решил, что расправится с ними завтра, когда отдохнет и наберется сил. Стиснув зубы, он пошел в ногу с молодым нормандским воином.

– Когда я поступил на службу к барону, меня тоже пару раз называли мальчишкой, – проговорил Ингельрам. – А потом я заслужил звание Голубка. Видишь ли, Джастин, старшие, более опытные рыцари, называют нас молодых, Голубками. Свысока, конечно, чтобы подначить нас, но ведь и они когда-то были Голубками Поэтому мы не обижаемся. Мы состязаемся с ними во всем при каждом удобном случае. Когда ты справишься со своим гневом, ты поймешь, какая удача тебе выпала – тебя принимают в число избранных. Наш отряд лучший в Англии.

Ингельрам говорил очень искренне, но Джастин слушал его с презрением.

– Я все равно сбегу, – пробормотал он. – Мне не нужны твои объяснения.

– Ты не уйдешь без разрешения, – сказал Ингельрам и покачал головой. – Этим ты подведешь весь отряд. Придется тебе остаться. – Последующие слова Ингельрама целиком привлекли внимание Джастина. – Ты заметил, что каждый раз, когда ты набрасывался на барона, он отвечал тебе, не прибегая к помощи рук?

Джастин этого не заметил. У него округлились глаза – он понял, что Ингельрам говорит правду. Однако промолчал, только угрюмо взглянул на спутника.

Ингельрам невозмутимо продолжал:

– Барон Ройс действовал ногами. А ты – нет. – Он похлопал Джастина по плечу. – Это твой первый урок по обороне. – С этими словами он рассмеялся, потом добавил:

– Джастин, от тебя несет, как от хорошо поработавшей шлюхи.

Юноша пропустил замечание мимо ушей. Он поклялся себе, что больше не потерпит никаких уроков. Он сбежит сегодня же ночью, когда все заснут.

К вечеру он так проголодался, что съел весь ужин. Ему пришлось сидеть вместе со всеми и волей-неволей слушать их рассказы, но никто не пытался вовлечь его в разговор, хотя нормандцы и не сторонились его.

На ночь его тюфяк разместили между Ингельрамом и Джеральдом, Перед тем как усталость окончательно сразила его, Джастин успел подумать, что отдохнет только чуть-чуть, а потом тихо поднимется, соберет свои скудные пожитки и сбежит.

Он проснулся глубокой ночью, но не сумел дойти даже до двери. Воин, которого он видел впервые, преградил ему дорогу. Он спокойно объяснил, что его зовут Брайан, что он тоже новобранец и вынужден напомнить Джастину, что без разрешения выход запрещен. У Брайана были темные вьющиеся волосы и карие глаза. Он был на дюйм или два ниже ростом, чем Джастин, но зато такой крепкий и мускулистый, что представлял серьезного противника.

– Уже напомнил, – пробормотал Джастин. – Теперь убирайся с дороги.

Неожиданно к Брайану подошли еще три воина. Вид у них был такой же заспанный, как у Брайана, но вполне решительный.

– Какое вам дело, уйду я или останусь? – разбушевался Джастин.

– Тот, кто покинет отряд, подведет остальных, – крикнул Ингельрам со своего места. – Не дури, ложись спать, Джастин.

Юноша понял, что сопротивляться бесполезно. Их слишком много, а он слишком устал. Скрепя сердце он вернулся на свое место. Больше всего его удивило, что никто не насмехался над ним. Ненависть его требовала постоянной подпитки, но не получала ее.

Прошло некоторое время, прежде чем все улеглись и затихли. Сон уже начал смыкать глаза Ингельрама когда Джастин толкнул его в бок.

– А что случится, если кто-нибудь подведет отряд? – прошептал юноша. И тут же мысленно обругал себя за то, что спросил об этом. Ему совсем не хотелось, чтобы Ингельрам понял, что ему не все равно. Он спрашивает просто из любопытства, вот и все.

– Поверь мне, Джастин, – прошептал в ответ Ингельрам, – тебе лучше этого не знать. Но Джастин хотел знать:

– Наказание суровое?

– Да.

– Смерть?

– Нет, – презрительно фыркнул Ингельрам, – смерть была бы слишком простым решением, Джастин. Наказание куда более тяжелое. Теперь спи. Завтра будет трудный день для всех.

Но Джастин не прислушался к совету. Столько всего надо обдумать.

Николя тоже не спала. Малыш Ульрик никак не мог угомониться. Он устроил ей бурную ночь. Жара у него не было, и Николя решила, что это просто режется очередной зуб.

Ульрик успокаивался, только когда она носила его на руках. Николя считала, что ночью заботиться о малыше должна она сама, а слугам надо хорошенько отдохнут