Гейл Линк - Королевский подарок

Он взял белоснежную льняную салфетку, чтобы вытереть рот, и увидел в углу изящно вышитую букву «Б», окруженную затейливым узором.

– Правда, красивая вышивка, милорд? – спросила Брайенна.

– Великолепная, дорогая кузина, – ответил Кэм. – Это вы вышивали?

– Нет, – покраснела Брайенна, – Я не так искусна. Это работа Маризы.

Он всмотрелся в изящную вышивку. Да, его леди жена умеет владеть иглой.

Джейми тоже пристально разглядел узор и признал:

– Это просто изумительная работа, графиня. Глаза Маризы заблестели от удовольствия, и она отпила глоток вина.

– Спасибо за комплименты. Это часть моего приданого. Я сделала эту вышивку как маленький дополнительный подарок тому, кто взял меня в жены.

Кэм вслушивался в слова Маризы – в тоне не было насмешки, зеленые глаза смотрели на него спокойно и доверчиво. Но ведь женщине нельзя верить! Она лжет с улыбкой, лжет, даже отдаваясь мужчине.

– Весьма польщен, – сказал он чопорно и отпил глоток вина. – Работа исключительного качества. Не нахожу слов, чтобы выразить свою признательность.

Мариза уловила в его словах то, что и ожидала – скрытую насмешку. Но почему-то не почувствовала гнев. – На душе у нее стало легче и спокойнее. Она ощущала его, но не могла понять. Ведь перед ней человек, который так поступил с ней в свадебную ночь! Почему же гнев ее утихает?

Брайенна переводила взгляд с кузины на шотландца. В его взгляде было что-то затаенное – она чувствовала это, потому что ей и самой приходилось скрывать свои чувства. А в зеленых глазах Маризы она увидела влажный блеск сострадания. Какая она порывистая и переменчивая, ее кузина: вчера ее взгляд метал молнии, когда она рассказывала Брайенне про свою брачную ночь… и вот она уже не сердится на мужа… В самом деле не сердится? Брайенна услышала щелканье щипцов для орехов в левой руке Кэмерона: какие у него тонкие изящные пальцы… Брайенна сидела так, что видела левую, неповрежденную сторону лица Кэма – да, женщины, наверное, сходили с ума, увидев эти ангельские черты.

Брайенна опустила глаза. Когда она снова подняла их, то увидела, что второй мужчина, сидящий за столом напротив, не сводит с нее взгляда. Брайенна вздрогнула. Мужчины редко бросали на нее похотливые взгляды – она была слишком скромной, сдержанной, грустной. Но Джейми смотрел на нее особенным взглядом, в котором ей почудились понимание, сочувствие и задумчивое восхищение. Восхищение именно тем, что она была непохожа на других женщин своего круга, сочувствие ее грусти, таящейся в глубине ее золотисто – карих глаз.

Джейми перевел взгляд на своего друга и с огорчением увидел, что тот по-прежнему настроен оборонительно и даже агрессивно и не доверяет Маризе. Справедливы ли опасения его друга? Мариза – красавица, умница, отнюдь не пустая светская вертушка, это видно сразу. Но как она относится к Кэмерону? Когда тот перешагнул порог библиотеки, Джейми, внимательно глядевший на Маризу, не увидел в ее глазах ни страха, ни отвращения. А ведь эти чувства можно было прочитать на лицах многих людей – женщин и мужчин – когда они глядели на Кэмерона. Итак, Мариза не испытывает отвращения к Кэму. Но это не значит, что она испытывает – или может испытать – любовь…

Что сулит будущее? Он – лучший друг Кэма, забывает о его шрамах, общаясь с ним, видя только его душу. Но сможет ли Мариза?.. Захочет ли? И позволит ли ей Кэм проникнуть за броню, которой он защитил себя от мира?

– Король приглашает нас в театр назавтра, – ^ весело объявила Мариза.

– Восхитительно! – спокойно заметил Кэм, щелкая орех. – И что же вы ответили Его Величеству?

– Я сказала ему, что не знаю, какие планы назавтра у господина моего супруга, но сама была бы счастлива принять приглашение Его Величества. В изгнании, – заметила она, водя вилкой по тарелке, – было так тоскливо без театра. – А потом, раньше ведь в женских ролях выступали мальчики, и мне хотелось бы посмотреть, как теперь играют на сцене женщины.

– Ну, – заметил Кэм, – женщины играют роли и притворствуют где угодно, не только на сцене.

Как будто пропустив мимо ушей циничное замечание Кэма, Мариза обратилась с вопросом к Джейми:

– А вы пойдете в театр?

– Думаю, что нет, – ответил он. – Я – тихий человек, люблю уединение. Предпочитаю сидеть дома, шумная толпа мне претит. Надеюсь, вы обойдетесь без меня. – Он бросил взгляд на Брайенну:

– А вы пойдете, леди Брайенна? Она ответила сразу, как будто ожидала вопроса и заранее обдумала ответ:

– Нет, к сожалению, не смогу. Я ношу траур и мое участие в придворных развлечениях сочтут неуместным…

– Тогда остаемся только вы и я, супруг мой, – констатировала Мариза.

Кэм тронул себя левой рукой за подбородок, так что квадратный сапфир в его кольце заблистал тем же ярко – синим блеском, что и его глаз.

– Очевидно, так оно и есть, супруга моя… – Стало быть, мы принимаем приглашение короля?

– Когда же я отказывался выполнить распоряжение Его Величества?

Мариза почувствовала скрытую колкость этого ответа – ведь он женился на ней по приказу короля, вот что он имеет в виду.

Она наклонила головку к плечу, улыбнулась мужу, глядя ему прямо в лицо. «Ах ты надменный глупец! Считаешь, что одержал надо мной верх. Так нет же! Мы еще поглядим!

– Ну, что же, – сказала Мариза, поднимая кубок, – тогда давайте выпьем за здоровье короля! – «И чума на всех мужей – шотландцев, которых король дарит своим подопечным», – подумала она, с трудом удержавшись, чтобы не произнести эти слова вслух.

Лондонцы, и первый среди них – король, обожали театр. Сразу после реставрации Карл дал патенты Томасу Килгрю на создание Королевской труппы и сэру Уильяму Давенанту – на создание Герцогской труппы. Пуританская эпоха Кромвеля как будто еще обострила вкус лондонцев к зрелищам: на любом представлении, будь то постановка классической пьесы или комедии, мелодрамы или фарса, театры были битком набиты.

Войдя в королевскую ложу, Мариза была ослеплена великолепием Карла в наряде из красного бархата, и графини Каслмейн, увешанной жемчугами и бриллиантами, сверкавшими на платье из золотой и серебряной парчи.

Зрители приветствовали короля громкими криками. Даже мужчины, обхаживавшие за кулисами актрис, ринулись в зал, чтобы присоединиться к восторгам остальной публики.

Карл был очень доволен тем, как его принимают лондонцы, и время от времени махал рукой зрителям. Графиня Каслмейн, на долю которой досталась часть приветствий, тоже милостиво и довольно улыбалась. На Маризу она сначала не обращала внимания, решив, что простушка из провинции не может с ней конкурировать» Простота и сдержанность не могли иметь успеха при дворе короля, придворные которого, вернувшись к лондонскому двору, веселились вовсю и избрали своим девизом: «Живем один раз». Но Барбара Палмер не могла удержаться, чтобы не дать волю острому язычку. Отметив, что Мариза подъехала к театру и вышла из кареты одна, язвительно спросила:

– Где же ваш муж, леди Дерран? Видно, так утомлен, что не может встать с брачной постели? Вы его совсем вымотали!

Короля позабавили колкости его веселой любовницы, но он все – таки мягко упрекнул Барбару:

– Нам не следует залезать в чужие постели, Барб. Некрасиво разыгрывать шпионов, если речь идет о любовных делах.

– Бог мой, – воскликнула Барбара, – да об этом весь Лондон толкует. Конечно, леди Дерран не обидится на меня, она же знает, что мы ей друзья и не разболтаем секреты ее спальни. – Барбара скользнула рукой по пышным, по моде, штанам Карла» и прижав ноготок к бархату, незаметно царапнула его ляжку. – Ведь наша добрая леди Дерран, конечно, не будет такой нескромной, как леди Макдональд, которая когда-то разболтала свои любовные секреты всему Лондону.

– Какое отношение ко мне имеет эта леди Макдональд и ее любовные секреты? – Мариза решила не давать спуску Барбаре, хоть и чувствовала, что та ее провоцирует.

Барбара улыбнулась, словно кошка, лизнувшая сливки.

– О, когда леди Макдональд переспала с вашим супругом, она повсюду расхваливала его достоинства:

любовное искусство, размеры… кхм… Она назвала его несравненным. – Барбара искоса поглядела на своего любовника. – Конечно, если бы она могла сравнить его с Вашим Величеством, она бы так не сказала.

Пальцы Маризы вцепились в веер. Она охотно вцепилась бы с такой же силой в лицо леди Каслмейн.

– Конечно, – сказала Барбара, пожав плечами, – после этого несчастья… Говорят, что в таких случаях мужские качества снижаются.

Мариза со скучающим лицом раскрыла веер, делая вид, что разговор ей надоел. Она не покажет этой злобной кошке Каслмейн, как та ее разъярила.

– Я полагаю, что никакие дворцовые сплетни не заставят меня самое злословить о своем муже. Быть по сему.

Карл довольно хохотнул. Как бы он ни любил свою злоязычную Барб, совсем неплохо, если иногда она встречает достойную соперницу.

– Теперь Мариза спокойно сидела на виду в королевской ложе, дожидаясь своего мужа, который отказался ехать в театр вместе с ней в присланной королем карете и сказал, что приедет позже верхом.

Мариза рассеянно смотрела на сцену, занятая мыслями о том, как закончился вчерашний вечер. После сладкого пирога со стола убрали, и мужчины, извинившись, оставили ее вдвоем с Брайенной. Скоро она пошла в спальню и легла, велев запереть двери. Проснувшись, она обнаружила, что ее муж уехал неизвестно куда и вторую ночь провел вне дома. Выкупавшись и причесавшись, Мариза занялась делами: она проверила счета, полученные ею от королевского поставщика, продавшего ей двух белых жеребцов. Потом лакей принес ей письмо от бабушки. Она отложила его и закончила разборку деловых бумаг. Одна из них была посланием от архитектора, предлагавшего восстановить один из замков. Мариза посмотрела расчеты – цифры были огромные.

Потом она пошла в столовую и вместе с Брайенной съела холодный завтрак и, наконец, начала читать письмо бабушки. Старая женщина требовала сообщить ей все подробности о свадьбе, о муже. Но что могла написать ей Мариза? Что ее выдали замуж за шотландца с изуродованным лицом, который отказался сделать ее своей фактической женой. Отверг ее. Бабушка возмутится, она так чувствительна к любой обиде, нанесенной ее семье, и уж особенно – любимой внучке.

Взрыв смеха в зрительном зале вернул Маризу к действительности. Она поднесла к носу надушенный платочек, пытаясь перешибить густой запах скученной в тесном зале толпы. На сцене развивалось действие комедии с переодеваниями. Главную роль играл любимый актер короля Джон Лейси, трюкач и балагур. Но сегодня внимание публики было сосредоточено на артистке, переодетой в мальчика. Белая рубашка едва сходилась на ее высокой груди, а штаны тесно обтягивали ляжки и круглые ягодицы, так что в роли мальчика она выглядела довольно комично.

Мариза поглядела на соседние ложи – многие кавалеры находились в них с бойкими девицами, которые явно не были их законными женами, а один увлеченно ласкал обнаженные груди своей соседки.

За спиной Маризы открылась дверь, и в королевскую ложу вошел ее муж. В соседних ложах сразу начали шептаться и переглядываться.

Кэм был в белой рубашке и черном камзоле. Сняв шляпу с пером, он поклонился, извиняясь за опоздание.

– Ты уже прощен, садись, – весело сказал король, показывая на кресло рядом с Маризой. – Вот что ты пропустил: мы только что видели на сцене миссис Чамберс, одетую мальчиком. – Карл окинул взглядом обеих женщин, находящихся в королевской ложе.

– Вот уж из них ни одна не похожа на мальчишку! – захохотал король.

«В самом деле, – подумал Кэм, – трудно представит себе более женственные создания. Барбара – воплощение роскошной женственности. А у Маризы, хоть он только раз видел ее обнаженной, такая красивая высокая грудь… Бедра, правда, узкие, но очень изящные…» Она почувствовала его взгляд, и их глаза встретились. «В ее взгляде, – снова заметил он, – нет ни ужаса, ни отвращения, как во взглядах некоторых женщин из соседних лож». Он криво усмехнулся, – они смотрят на него так, словно уверены, что под блестящей кожей его туфель скрываются копыта дьявола. «Ну и ладно, – вздохнул он, – быть по сему. Пускай считают дьяволом».

Мариза вернулась к себе домой на Стрэнд после окончания спектакля, вежливо отклонив приглашение короля разделить ужин с ним и Барбарой.

Она оглянулась, спускаясь с лестницы, – ее муж стоял рядом с королем и Барбарой, и все трое весело смеялись какой-то шутке. Кэмерон смеялся звучно и весело, и Мариза, выходя из театра, почувствовала себя словно бы отлученной от их дружного кружка.

Дома она сняла теплый плащ из ирландской шерсти и отдала его Чарити..

Наверху ее встретила миссис Четем и спросила, накрывать ли сразу ужин.

– А где моя кузина? – спросила Мариза.

– Она лежит в постели, к ужину не выйдет.