Дженни с опаской присела на мостках, благодарная за этот ничтожный островок безопасности в мире, где для нее более ничего не имело смысла.

Через несколько минут молчание мужчин на мостках было прервано тихим изумленным свистом Стефана Уэстморленда.

– Что за черт… – выдохнул он, недоверчиво глядя на стену замка, по которой только что спустилась Дженни.

Она повернула голову в том же направлении, куда были устремлены их взоры, в слабой надежде увидеть, как Ройс Уэстморленд беспомощно плюхается в воду. Дженни безошибочно распознала мужскую фигуру, на плечо которой было взвалено нечто вроде мешка с мукой, привязанное к поясу.

Дженни едва не свалилась с ног от неожиданности, когда сообразила, что он тащит бедную тетушку Элинор, но балка задрожала, Арик резко оглянулся, и его острый взгляд приковал ее к месту. Затаив дыхание, Дженни ждала, наблюдая, как нескладная фигура со страшной медлительностью движется по веревке. И только когда Арик со Стефаном дотянулись и подхватили своего сообщника, помогая ему опуститься на доску, она перевела дыхание.

Ройс еще пытался освободиться от поклажи, а доска без всяких усилий оказалась на другой стороне. Дженни бросилось в глаза: в отличие от нее тетушка Элинор была без кляпа, а доска переместилась на другой берег при помощи веревок, которые тянул оттуда стоявший среди деревьев мужчина.

Две яркие огненные вспышки разрезали небо, окрасив его в синий цвет, и Дженни взглянула через плечо, моля, чтобы стражи замка обратили внимание на освещенные разъяренными небесами мостки. Немного подумав, она устало решила, что нет смысла молить об этом и незачем затыкать ей рот кляпом. Так или иначе, ей суждено покинуть Меррик с Ройсом Уэстморлендом. И когда страх стал ослабевать, она поняла, что предпочитает покинуть дом так, нежели уезжать, став его женой.

Глава 17

Гроза, два дня копившая силы, разразилась с мстительной злобой, почти непроглядной тьмой затянув небо после обычного часа восхода. Дождь хлестал по головам, заливал лица, чуть ли не пополам гнул высокие деревца, а компания все же упорно продвигалась вперед, при малейшей возможности укрываясь под листвой.

Сгорбившись, Ройс подставил дождю спину, злясь, что заодно укрывает от непогоды женщину, которая стала причиной всех несчастий, а теперь уютно спит у него на груди.

Солнце над головой было полностью скрыто черными тучами, и казалось, что они скачут на нескончаемой заре. Если б не ливень, давно добрались бы до намеченной Ройсом цели. Он лениво потрепал Зевса по лоснящейся шее, весьма довольный потомком Тора, несшим двойную ношу с той же легкостью, что и его отец. Легкое движение затянутой в перчатку руки вроде бы пробудило Дженни от дремоты, и она крепче прильнула к теплому телу Ройса. Когда-то, не так давно, такое же мимолетное прикосновение внушило бы ему желание теснее прижать ее к себе, но не теперь. Никогда больше. Когда ему понадобится ее тело, он им воспользуется, но никогда уже не проявит ни нежности, ни заботы. Он разрешит себе удовлетворять похоть с хитрой маленькой потаскушкой, и ничего больше. Никогда. Ее молодость, огромные синие глаза, трогательное вранье одурачили его однажды, но никогда больше не одурачат.

Словно внезапно сообразив, где она находится и что делает, Дженни заерзала в его руках, открыла глаза и стала оглядываться, пытаясь осознать происходящее:

– Где мы?

Она чуть охрипла после сна, выговаривая эту фразу, первую после спуска по стене замка, и Ройс вспомнил, что этот голос звучал точно так же, когда он разбудил ее, чтобы снова заняться любовью в бесконечную страстную ночь, проведенную вместе в Хардине.

Стиснув зубы, холодно перебирая воспоминания, он посмотрел на ее обращенное кверху лицо и заметил, что обычно написанное на нем высокомерие сменилось недоумением.

Он молчал, и она переспросила, слабо вздохнув:

– Куда мы едем?

– На запад через юго-запад, – неопределенно ответил он.

– Не совершу ли я ничего страшного, если поинтересуюсь конечной целью нашей поездки?

– Совершите, – процедил он сквозь зубы.

Последние признаки сна улетучились, и Дженни выпрямилась, полностью вспомнив все, что случилось ночью. Дождь ударил в лицо, как только она отстранилась от прикрывавшего ее тела, глаза скользнули по двум закутанным в плащи фигурам, которые, склонившись к лошадиным холкам, крадучись пробирались рядом с ними между деревьями. Слева ехал Стефан Уэстморленд, справа – Арик. Тетушка Элинор сидела в седле прямо как палка, глядя на Дженни с ободряющей улыбкой, и выражение ее лица откровенно свидетельствовало, что она счастлива находиться где угодно, лишь бы не во вдовьем доме. На мостках прошлой ночью она ухитрилась шепнуть, что обманом заставила герцога взять ее с собой, но, кроме этого, Дженни ничего не узнала. Собственно говоря, кляп у нее вытащили только после того, как она заснула.

– Где Бренна? – выдохнула она, словно осененная этой мыслью. – Вы отпустили ее?

Теперь, когда Дженни меньше всего ожидала вразумительного ответа, она его получила. Саркастическим тоном Ройс Уэстморленд сообщил:

– Я ее и не захватывал.

– Ах ублюдок! – яростно прошипела Дженни и захлебнулась в испуге и изумлении, ибо рука его обвила ее словно жалящая змея, резко сдавив грудную клетку.

– Чтобы я никогда, – проговорил он отчетливо и угрожающе, – не слышал от вас больше ни этого тона, ни этого слова!

Ройс собирался еще что-то сказать, но перед взором его появилось длинное каменное строение, угнездившееся сбоку на склоне стоящего впереди холма. Обернувшись к Стефану, он возвысил голос, чтобы было слышно сквозь утихающий дождь:

– Похоже, приехали.

Он пришпорил коня, послав его стелющимся по земле галопом. Компания из пятидесяти человек, скакавших по сторонам и позади, последовала примеру, и через минуту они летели вниз по неровной дороге под протестующие крики тетушки Элинор по поводу толчков, получаемых ею при каждом ударе копыт.

Ройс подъехал к строению – без сомнения, монастырскому – и спешился, оставив Дженни сидеть и смотреть ему в спину с рассерженным любопытством, желая узнать свою судьбу и подслушать слова, обращенные к Стефану.

– Арик будет здесь с нами. Выдели нам запасную лошадь.

– А как насчет леди Элинор? Вдруг она не выдержит переезда?

– Не выдержит, найдешь какой-нибудь дом и оставишь ее там.

– Ройс, – озабоченно хмурясь, сказал Стефан, – не присовокупляй новых глупостей вдобавок к уже совершенным. Люди Меррика наверняка уже близко.

– Он потратит большую часть дня, пытаясь убедить Гастингса и Дугала, что не повинен в заговоре, потом, потеряв наш след, начнет гадать, куда мы направились. Это займет у него много времени. Скачи в Клеймор и убедись, что все готово к возможному нападению.

Неохотно кивнув, Стефан развернул коня и умчался.

– Заговор? – горячо поинтересовалась Дженни, хмуро глядя на своего неразговорчивого похитителя. – Какой заговор?

– До чего же вы хитрая маленькая бестия, – заметил Ройс, хватая ее за талию и сдергивая с седла. – Вам прекрасно известно, какой заговор. Вы были его участницей. – Он схватил ее за руку и поволок к дверям монастыря, не обращая внимания на тяжелый промокший плащ Дженнифер. – Хотя, – едко добавил он, – мне трудно вообразить, чтобы женщина с таким пламенным темпераментом, как у вас, действительно обрекла себя на жизнь в монастыре вместо брака с мужчиной – с любым, включая меня.

– Я не понимаю, о чем вы говорите! – вскричала Дженни, в смятении гадая, какие новые ужасы могут ожидать ее в мирном монастыре, особенно в этом, казавшемся почти пустым.

– Я говорю об аббатисе из Ландаггена, прибывшей в замок вчера вечером во время празднества в сопровождении небольшой собственной армии, и вы это отлично знаете, черт побери, – отрывисто говорил он, занося кулак и властно колотя в тяжелую дубовую дверь. – Их задержал дождь, вот почему ваш благочестивый брат Бенедикт вынужден был притвориться больным, чтобы отложить церемонию.

Негодование сковало грудь Дженни, она обернулась к нему, гневно сверкая глазами:

– Во-первых, я в жизни не слышала ни о Ландаггене, ни о тамошнем аббатстве. Во-вторых, какая разница, приехала аббатиса или нет? А теперь, – напыщенно проговорила она, – скажите мне вот что: если я правильно понимаю, вы вытащили меня из постели, спустили по стене замка, протащили в грозу через всю Шотландию и привезли сюда потому, что не желаете отложить ни на один день женитьбу на мне?

Дерзкий взгляд ощупал ее обнаженную мокрую грудь, и Дженни мысленно съежилась от презрения, сквозившего в этом взгляде.

– Вы неправильно понимаете, – колко ответил он. – Только угроза смерти вкупе с угрозой разорения заставила меня согласиться вас взять.

Размахнувшись, он с нетерпением грохнул в дубовую створку, которая распахнулась, явив вежливый лик удивленного монаха. Оставив его на какой-то момент без внимания, Ройс уничижительно посмотрел на свою будущую жену:

– Мы здесь потому, что два короля приказали нам со всей поспешностью пожениться, моя милочка, именно это мы и собираемся сделать. Ради вас не стоит начинать войну. Мы здесь также и потому, что перспектива лишиться головы оскорбляет мои чувства. Но самое главное, мы здесь потому, что я ощущаю непреодолимое искушение расстроить планы вашего батюшки на мой счет.

– Вы с ума сошли! – крикнула она, тяжело дыша. – И… вы – дьявол!

– А вы, дорогая моя, – невозмутимо отвечал Ройс, – сучка. – С этим он повернулся к ужаснувшемуся монаху и не колеблясь объявил: – Мы с этой леди желаем обвенчаться.

Выражение комического недоверия расплылось на благочестивой физиономии монаха, одетого в белую рясу и черный плащ доминиканца. Он сделал шаг назад, больше от ошеломления, чем из вежливости, позволив им войти в объятый тишиной монастырь, и изрек:

– Я… я, должно быть, ослышался, милорд…

– Нет, не ослышались, – возразил Ройс, врываясь и волоча за собой подхваченную под локоть Дженни. Он остановился, внимательно осмотрел чудесные витражи в высоких окнах, потом опустил глаза на оцепеневшего монаха, нетерпеливо насупился и буркнул: – Ну?

Оправившись от первоначального изумления, монах, которому было на вид лет двадцать пять, обратился к Дженнифер и спокойно проговорил:

– Я – брат Грегори, дитя мое. Не потрудитесь ли объяснить, что сие означает?

Дженни, памятуя про святость места, в котором она очутилась, понизила голос до более подобающего, нежели властный баритон Ройса, и почтительно, с дрожью молвила:

– Брат Грегори, помогите мне. Этот человек похитил меня из дома. Я – леди Дженнифер Меррик, а мой отец…

– Предатель, коварный ублюдок, – перебил Ройс, больно впиваясь пальцами в руку Дженни, предупреждая ее, чтобы молчала, под угрозой переломать кости.

– Я… я понял, – заверил брат Грегори с великолепным самообладанием. Подняв брови, он вопросительно взглянул на Ройса. – Теперь, когда мы установили личность леди, а также отметили предполагаемые темные обстоятельства, окружающие появление на свет ее родителя, не будет ли чересчур самонадеянно с моей стороны поинтересоваться вашей личностью, милорд? Если да, я, возможно, рискну высказать догадку…

При взгляде на невозмутимого молодого монаха, который не проявлял перед ним ни малейшего страха, Ройс сменил гнев на невольное уважение.

– Я… – начал он, но его оборвала рассерженная Дженни:

– Он – Черный Волк! Бич Шотландии! Скотина и сумасшедший!

Брат Грегори округлил глаза, но сохранил внешнее спокойствие. Кивнув, он уточнил:

– Герцог Клеймор.

– Ну раз мы все должным образом представлены, – отрывисто сказал Ройс монаху, – проговорите что следует, и покончим с этим.

С чрезвычайным достоинством брат Грегори отвечал:

– Как правило, для этого требуются определенные формальности. Однако из того, что я слышал здесь, в монастыре, и повсюду, явствует, что церковь и король Иаков уже санкционировали данный брак. Препятствий, стало быть, не имеется. – Дженни упала духом, но вновь воспарила безумно, ибо он, оглянувшись на нее, заметил: – Только мне кажется, дитя мое, что вы не желаете выходить замуж за этого человека. Я прав?

– Да! – крикнула Дженни.

Мгновение поколебавшись, чтобы набраться храбрости, молодой монах медленно повернулся к могучему неумолимому мужчине, стоящему рядом с ней, и молвил:

– Милорд Уэстморленд… Ваша светлость… Я не могу совершить брачный обряд без согласия…

Он в замешательстве смолк, а герцог Клеймор в насмешливом молчании продолжал созерцать его, словно спокойно ждал, когда брат Грегори вспомнит кое-что, не оставляющее ему выбора, кроме как выполнить требуемое.

Начиная наконец пугаться, монах вспомнил то, о чем ему следовало подумать в первую очередь, и опять оглянулся на Дженнифер.

– Леди Дженнифер, – мягко сказал он, – не хочу оскорблять вас, напоминая, возможно, об унизительнейших обстоятельствах, но… всем известно, что вы пребывали… с этим мужчиной несколько недель и что он… с вами…