Оксана Алексеева - Королевство Кинзи

Ответа не требовалось. Срочно нужны средства, возможно, придется вообще остановить какие-то производственные линии и увольнять рабочих. Сама по себе новость прозвучит ужасно: Кинзис при руководстве отца еще ни разу не была в таком кризисе. Но эта новость из уст Стивена непременно воспримется громом с киношными спецэффектами. Пригвоздит ему на лоб табличку «Виновен! И хочет еще сильнее загнать нас в долги!» Сейчас мало кто способен рассуждать здраво и холодно оценивать объективность своих выводов. Вечером еще и Дин Дойл возвращается домой вместе с Ив, он не может тут больше задерживаться… А он единственный человек, на чью поддержку я могла бы рассчитывать.

Уходила от Стивена в плохом настроении, но при этом бодро желала ему приятного отдыха от болота под названием «Королевство Кинзи». Мне даже удалось выбить из него искреннюю усмешку.

***

Выяснилось, что напрасно я боялась столкнуться с Риком на работе – он и не думал отправляться в офис. Возможно, уже понял, что раскрыт и дальше корчить из себя паяца смысла не имеет. А узнала я о его прогуле по очевидному доказательству: он ждал меня на последнем повороте к особняку. Сидел на капоте припаркованной к обочине машины и просто ждал. Я остановила свою рядом – ведь неплохо, если люди хотят поговорить? Значит, в разговорах еще есть смысл.

Но вид его меня потряс – Рик Ройшоу, или как-там-его, совсем перестал придерживаться роли. Стиль одежды тот же – джинсы и футболка, но неуловимо иные, купленные на совсем другие деньги. Или этот эффект производила Феррари под его задницей. Хорошая машина выгодно подчеркивает любые джинсы, как ни крути.

Я подошла, встала перед ним. Рик вдруг положил руки мне на бедра и притянул к себе.

– Давай разыграем влюбленных? Чтобы никто не догадался, о чем мы говорим на самом деле, – он открыто насмехался надо мной.

– Давай. Только если руки не уберешь, я тебе челюсть сломаю. Сможешь после этого правдоподобно изображать влюбленного?

Он поднял руки вверх:

– Сдаюсь! Только не бейте, мисс Кинзи! Я больше не буду вас страстно прижимать, пока сами не попросите!

Настроение я ему вряд ли испортила. И себе не подняла:

– Ладно, хватит. О чем ты хотел поговорить?

Он прищурился, но глаза по-прежнему искрились:

– Спросить, почему ты меня до сих пор не сдала?

Эта тема уже была более понятной, я обмозговала ее вдоль и поперек, потому и останавливаться на ней смысла не имело.

– У меня встречный вопрос – зачем ты подвел меня к своему разоблачению? Даже фотографию отца показал.

Рик изобразил задумчивость.

– Чтобы отделить зерна от плевел, напарница. В один момент подумал, что фамилия Кинзи – еще не приговор. Потому дал тебе выбор: что для тебя окажется важнее – Кинзис Киндом или справедливость. И пока ты принимаешь правильные решения.

– Справедливость? – я усмехнулась зло. – Вы подставили Стивена!

– Кто подставил?! – он округлил глаза, но не выдержал и рассмеялся. – Мы только сделали перевод из Детройта! Всё! Остальное доделала паранойя Роберта Кинзи. Скажи честно, это каким же надо быть психически больным, чтобы моментально выстроить все недостающие причинно-следственные связи? И никому ведь в голову не пришло, что враги убирают в первую очередь самых сильных противников. Зачем тратиться на слабых, если в центре маячит такой башковитый парень? Стивен нам здорово потрепал нервы и ухудшил запланированный результат. Его и нужно было выводить из строя первым.

Я знала ответ на свой вопрос, просто мне физически нужно было получить его от Рика:

– То есть Стивен никогда не играл на вашей стороне?

– Нет, конечно. Стивен Тауэр до Кинзис работал в двух компаниях на той же должности, потом Роберт его сам пригласил. Вы шпионских боевиков там объелись, если думаете, что человека будут проталкивать на место таким витиеватым путем? У вас что, денег на психиатров не хватает? Сделайте с собой уже что-нибудь!

Реагировать на сарказм я не собиралась, потому что он полностью прав. Стивен не допустил обвала, не позволил им скупить еще больше акций, и он несколько раз предупреждал отца про миссис Клауд – да он был единственным, кто ей не доверял! И сейчас я вдруг почувствовала усталость – она неизбежна, когда тебя давит моральным грузом. Мы сами виноваты в большинстве своих проблем, и такое осознание не придает сил.

– Рик, – я посмотрела ему в глаза, – сколько откупных дали тогда твоей матери? Это не пустое любопытство – мне легче думать, когда пробелов меньше.

– Спрашиваешь, что дал маме тот мужик, которого прислал Роберт Кинзи? Дай-ка вспомню… Два удара по лицу дал, потом в живот – тоже дал. Потом схватил за волосы и подтащил к шкафу, в котором она приказала мне спрятаться. Кричала сначала, чтобы я сидел тихо. А я не мог – ревел, как дурак. И тот мужик вежливо объяснил маме, что произойдет с ревущим ублюдком, если она не примет чек на триста тысяч. Она, конечно, приняла. С душевной благодарностью приняла. Правда, с тех пор немного умом тронулась, чужих боится, – он говорил спокойно, даже весело, а у меня от ужаса мурашки побежали по рукам. – Говорят, что люди не помнят раннего детства. Еще как помнят! Когда есть что вспоминать.

Я только головой качала. Отца я и раньше не считала мягким и добрым, но увидеть его в таком свете – это слишком. И да, в этот момент я поняла Рика – пусть и про себя, но признала его право хоть на какое-то отмщение. Выдавила:

– Трехсот тысяч вам не хватило бы… на все это.

– А мы никогда не были одни. Помогали друзья отца, они и вложили деньги так, чтобы сейчас у нас было намного больше. Иронично, но часть наших активов все время была в ценных бумагах Кинзис. Ну и, конечно, биржевые спекуляции. Ты представляешь, напарница, сколько денег на них можно поднять? Я, кажется, никогда не устану удивляться! Фундаментальный анализ, технический анализ, свечи там какие-то – я в этом ничего не понимаю, но звучит интригующе, как магия! Нам бы еще такого парня, как Стивен, вообще бы напрягаться не приходилось.

Он снова смеялся. А мне хотелось плакать – история складывалась, но складывалась не так, чтобы принести облегчение.

– Долго это не продлится – Джек уже подозревает тебя.

– Я это понял, когда он вызванивал каких-то крутых программистов. Не знаю, насколько они круты, но, судя по всему, смогут вытрясти чип до той секунды, когда я его поставил. Эх, кажется, придется обойтись без выходного пособия! Но мы были готовы к такому повороту. Не надо так переживать за мое здоровье, напарница, я же сказал, что подстраховался со всех сторон.

Их несколько человек, и акции они наверняка распределили между собой. Раскрытие одного ничего не даст, а остальные могут находиться прямо под носом в Кинзис Киндом… А ведь Грегер Хольм тоже подлил масла в огонь, когда репутация Стивена встала под сомнение. Кто гарантирует, что и он не с ними? Ему нужны акции – через свадьбу или без свадьбы, если кто-то просто подарит ему эти полтора процента за небольшую помощь! И не он ли так дружелюбно предложил свои услуги отцу, тем самым сделав своим первым должником? Паранойя… Или нет?

– И что ты будешь делать? Чего ты вообще в итоге добиваешься? Собрать контрольный пакет?

– Да. Но этого будет мало. Я хочу, чтобы Роберт Кинзи потерял все. В идеале – либо надолго сел, либо влез в петлю. Я не слишком нагнетаю, милая?

– А может, мы найдем какой-то компромисс? – у меня кружилась голова от путающихся мыслей.

– Да уже бы нашли, если бы не ты со своей гиперопекой! Если бы Стивена Тауэра помурыжили сильнее, сломали бы ему что-нибудь хотя бы, то он сам пошел бы в полицию. И настаивал бы на уверенности, кто именно заказчик. Естественно, после того, как мы бы предложили ему защиту. Ты не вовремя вмешалась, слишком рано, чтобы он успел по-настоящему разозлиться.

Винить себя за это я не собиралась. Стивен вообще был слишком спокойным или недостаточно щепетильным, но если бы он пострадал серьезнее, то убедить его стало бы проще – нет, не перейти на сторону противника, а просто отстоять свои интересы. И кто бы его осудил за такое решение? До Роберта Кинзи так не добраться, но с поля можно было бы убрать хотя бы Джека – уже немало. Я не удивилась, что Рик в курсе произошедшего: они или отслеживали Стивена, или зал совещаний битком набит жучками. Не такая уж и большая разница.

– Почему у нас такой кислый вид? – издевался он. – Ну же, Клэрис, втягивайся уже во всеобщую карусель! Потом будешь жалеть, что отсиделась в стороне!

Что именно он от меня хочет, какую роль придумал? Чтобы я сделала однозначный выбор – за отца или против? Разве он не понимает, что этот выбор так запросто не делают?

– Рик, остановись. Ты мстишь не только Роберту Кинзи, под удар попадают многие, включая тех, кто вообще непричастен! Разве не ты говорил о справедливости?

– И какое, по-твоему, решение будет справедливым?

Я оживилась:

– У тебя уже больше акций, чем у большинства в совете! Ты уже пошатнул компанию сильнее, чем кто-либо до тебя! Займи свое место – оно сейчас прочное, и…

– Пошатнул? – он расхохотался. – Где твой азарт, напарница? Все только начинается!

То есть будут еще атаки. А теперь, со скопленными активами, они смогут обвалить курс так, что падение в пропасть уже никто не остановит. Рыночная стоимость компании упадет. Чтобы не объявлять банкротство мы начнем распродавать контрольный пакет. Владельцы облигаций и инвестиционные фонды поднимут панику. То есть либо обанкротимся, либо потеряем Кинзис, которая уже через пару лет станет называться Беннет Корп или что-то в этом роде. К тому времени она будет на грани полного разрушения, но Рику и его людям вряд ли есть до этого дело. Не с ними надо разговаривать – с отцом. Кажется, он снова становится единственным человеком, от которого зависит буквально все: будущее каждого из сотен тысяч рабочих, огромная сбытовая сеть, инвестиционная привлекательность на десятилетия вперед, даже настроение его финансового величества Доу-Джонса, который терпеть не может подобных волнений. Единственный выход, который я могла придумать – сесть за стол переговоров. Никак иначе. Кто-то обязательно пострадает, кто-то не захочет отдавать свое, но только так можно снизить совокупный проигрыш для всех.

Я направилась к своей машине, кинув напоследок:

– Совет директоров в понедельник. Возможно, тебе нужно знать.

– Я в курсе, напарница, но меня очень радует твое рвение. Кстати, я все-таки оставил в обзоре камер лазейку, до сих пор могу пробраться незамеченным в твой дом. Загляну в твою спальню, если ты не против?

– Буду очень ждать. И, слово Кинзи, убью. Так все и закончится.

Он смеялся мне вслед, но я и без пояснений понимала – на этом ничего не закончится. Маленький перепуганный мальчишка из того страшного шкафа вырос под присмотром верных друзей отца. Я ничего о них не знала, кроме одной вещи – зато наверняка: два десятилетия они жили в ожидании мести, и ничто не заставит их остановиться.

И как-то все из рук валилось, ничего не склеивалось запросто. Пооткровенничать с Дином об Ив не вышло, да он вообще был заметно погружен в собственные мысли. Мне ли его винить за переживания? Поэтому обняла на прощанье шатающуюся сестренку и пообещала себе, что при первой же возможности рвану в Чикаго – пусть просто знает, что мне совсем не наплевать. Каждый ли брак по расчету обречен быть несчастным? Я не знала ответа на этот вопрос, но, искренне улыбаясь Дину Дойлу, надеялась, что хотя бы в редких случаях это не так.

С отцом поговорить по душам не получалось вовсе. Я приготовилась назвать ему имя настоящего сына Беннета, но едва он только слышал эту фамилию, как венка на его виске вздувалась за долю секунды и впрыскивала в кровь гормон ярости, порождая только крик. Я была уже зачислена во вражеский лагерь почетным членом без права на амнистию. Нет, Рик должен сделать следующий шаг, немного сильнее напугать отца, тогда и разговоры начнутся. Пока Роберт Кинзи видел только текущие проблемы, но не представлял, что это только начало. И да, я очень надеялась, что Рик или кто-то из его команды открыто явится на совет директоров – это бы означало, что в его цели не входит полное разрушение Кинзис Киндом, а что-то… более аккуратное и менее катастрофичное. Выдавать имя Рика теперь стало совсем бессмысленно – он даже из компании исчез. Зато мое знание таких подробностей только еще сильнее ухудшит отношение ко мне.

На совет директоров мы пришли вместе со Стивеном. Нас встретили хмурыми лицами – кажется, только мистер Диксон был не в курсе последних событий. Стивен за последнюю неделю пришел в себя настолько, что даже начал с привычного тона:

– Мне нужен список всех кредиторов. С пометками – с кем можно договориться об отсрочке, кому надо заплатить в первую очередь.

Отец только поморщился, ответила мама:

– Самый крупный долг у нас перед Грегером Хольмом. И с ним как раз можно договориться. Можно было бы, если бы вы не устроили этот цирк! Но он все равно в большей степени на нашей стороне, чем многие другие. Все-таки помолвлен с Клэрис, и пока про цирк не знает…