– Клэрис, доченька, возможно, что я могу понять… Но Рик сейчас думает, ты использовала его, чтобы остановить. Ведь так и есть…

Я понятия не имела, что думает Рик! Я не обрекла его на голодную смерть, не упекла в тюрьму или что-то в этом духе… Я просто помешала ему отомстить, благодаря тому, что Джек доверял мне и по первой просьбе привез к Маргарет. Возможно, подобного вполне хватит, чтобы никогда не захотеть меня увидеть. И тем не менее мне физически нужно было услышать это от него самого.

Вечером я постучала в его дверь. Рик открыл и молча отступил, пропуская. В квартире находился Джек и супруги Такеры, которые уже несколько лет числились в нашем офисе и сливали информацию. Высококлассные специалисты, грех спорить.

Милтон Такер встал и шагнул навстречу:

– Мисс Кинзи, какая неожиданная встреча! Но раз уж вы здесь, то сразу намекну, в чем вы серьезно просчитались…

Я и без него знала – Стивен все уши прожужжал:

– С оставшимися акциями вы в состоянии устроить обвал, да. Но поскольку мы закрыли уже почти все долги, то и теперь выпутаемся.

– Выпутаетесь, – признал мужчина. – Но с какими потерями?

Я встала в центре, Рик остался за моей спиной.

– Да, мы много потеряем, мистер Такер. А вы тогда потеряете все. Когда это закончится? Я предлагала сделку! Я чуть яму себе не вырыла этой самой сделкой, но почему вы не хотите оценить хотя бы порыв?

Ответил Джек, сидевший на диване. Он смотрел куда-то в сторону и выглядел таким подавленным, каким я раньше его не видела:

– Это закончится, когда мерзавец расплатится! А ты ему уже через пару месяцев вернешь компанию в целости и сохранности! Рик поступил благородно по отношению ко всем, а ты… Так что, настоящая Кинзи, зачем ты тут?

– Потому что не считаю вас своими врагами.

Джек нервно дернулся и рванул на выход – видимо, чтобы не ударить меня в ответ на такое нежнейшее признание. Такеры переглянулись и тоже пошли к двери, напоследок Джессика бросила:

– Надо было соглашаться, Рик. Сейчас эта девка выла бы в углу, а не чувствовала себя на вершине мира.

Старые друзья совсем не облегчали ему морального груза. Уверена, Рик и без последней реплики обвинял себя в слабости.

– Ты тоже уходи, Клэрис.

Я шагнула к нему:

– Что там было насчет границ?

Он даже посмотреть на меня не мог:

– Сейчас не могу об этом думать. Уходи.

– Нет, Рик. Я поняла, в чем единственное решение – предать всех. Я предала тебя на совете директоров. Я предала Стивена и Дина, которые считали, что я найду другой выход, в котором ты хоть что-то получишь. Я предала семью, сейчас явившись сюда. Вот это и есть золотая середина.

Подошла еще ближе, положила ладони ему на плечи, но Рик откинул руки и отступил на шаг. Посмотрел в глаза, невесело улыбнулся:

– А кто тебе сказал, что ты мне нужна?

Никто не говорил. Но я твердо это знала.

– Я верну тебя в компанию. Ты получишь руководящую должность и тогда сможешь устроить каждого из своих людей. Мы будем в Кинзис вместе, и оба по праву наследования. А еще через три года, когда уже никто и не вспомнит про текущие потрясения, можем обсудить смену названия.

– Кинзис-Беннет? Даже звучит омерзительно.

– Нет, тогда и мистер Диксон заявит свои права, а потом и Дин со Стивеном подтянутся, – я заставляла себя смеяться. – Пусть называется как угодно, но фамилии «Кинзи» там не будет. «Фабрика зла», «Сборище негодяев» или «Королевство ворованных идей». Как думаешь?

– Уходи, Клэрис.

– Поцелуй, тогда уйду.

Он смотрел на меня секунды две, оценивал предложение. А потом резко шагнул вперед, схватил. И нет, не поцеловал. Он сдирал с меня одежду, до синяков впивался пальцами в бедра, швырнул на пол. И за все время так и не поцеловал. Я же отдавалась этой злой страсти без остатка – пусть, ему надо выплеснуть накопившееся. Без поцелуев и ласк. Рик умеет быть нежным, я знаю, но сейчас и мне его нежность не нужна. Он не подстраивался ко мне, не обращал внимания на болезненные стоны, вообще вряд ли о чем-то думал – Рик просто брал. Потому что хотел меня больше, чем Кинзис Киндом. Пусть. Меня все устраивает.

И как только он откатился на спину, я потянулась к одежде. Пуговицы на блузке выдраны с корнем, запахнула ее, как могла. Перед уходом сказала:

– Я люблю тебя, Рик Беннет.

– А я тебя ненавижу, – он лежал на полу и смотрел в потолок. – Теперь и себя ненавижу.

Вряд ли секс принес ему хоть какое-то облегчение. Но важно было показать ему самому, что от меня он отказаться не в состоянии. Теперь ход за ним.

В следующие недели ничего значимого не происходило. Атак и новых сливов не было – это говорило о том, что или Рик все же обдумал мое предложение мира и убедил остальных, либо они последние силы собирают для чего-то масштабного. Тем не менее Кинзис потихоньку выбиралась из проблем, и даже без бесконечных мнений Стивена и мамы, я понимала, что отец уже до конца года вернет свой пост. Сам он тоже сильно изменился и стал будто еще сильнее, чем прежде. Очевидно, что такой результат для врагов не выглядел возмездием.

Ничего значимого не происходило и на личном фронте. Рик так и не сделал свой шаг. К концу второй недели я не выдержала и позвонила сама. Трубка ответила напряженной тишиной.

– Прости меня, Рик.

Он продолжал молчать.

– Прости меня, Рик, а когда истекут два месяца, возвращайся в компанию. Стивен мне все жилы вытянул в попытках объяснить, насколько несправедливо я повернула ситуацию против тебя.

Тишина.

– Вернись. Ради Дина и Стивена – кажется, ты каким-то образом смог их впечатлить. Или они попросту единственные положительные герои? А меня прости.

И он наконец ответил:

– Знаешь, Клэрис… Я даже злиться на тебя всерьез не могу. Но вряд ли это секрет для нас обоих.

Я оживилась, а сердце застучало так громко, что и ему, наверное, удалось расслышать:

– Тогда еще лучше! Послушай, Рик, я сильная. Правда. И мне плевать, что скажут остальные, но я хочу держать тебя за руку. Боже, да я даже мечтаю о том, чтобы увидеть их реакцию!

– А. У тебя уже настолько далекие планы? – хоть бы усмехнулся. – А я только сказал, что не могу злиться на тебя. На твоего отца… я не могу простить нас обоих за то, что Роберт Кинзи вышел сухим из воды.

– Ненавидишь его?

– Я должен отвечать?

– Чего хочешь? Его смерти?

– Меня это вполне бы устроило.

– Рик…

– Не звони мне больше, Клэрис Кинзи.

Тяжелый груз он на меня повесил. Не отнял у отца самое дорогое, что у того было, и согласен теперь на меньшее. Для него – отступление от первоначального плана, но мне-то как быть?

Больше я его номер не набирала. Слишком невыносимо жить после подобных разговоров.

К концу второго месяца Стивен напомнил, что Рика пора восстанавливать в директорате. Все к тому времени порядком остыли, даже отец уже не заходился гневными комментариями – кажется, и до него дошло, что благодаря Рику компания до сих пор цела. Я попросила Стивена самого обзвонить членов совета.

Совещание проходило довольно тихо. Против восстановления в совете Рика никто не возражал, ведь условие выполнено. Стивен наконец-то выглядел довольным: все налаживалось, и вскоре Рика назначат на должность – традиционный шаг в Кинзис Киндом. А особенно после миссис Клауд никому бы не позволили отсиживать задницу на акциях без дела. Рик не возражал и восторгов не демонстрировал. Я же с тех пор, как он вошел в зал, даже не дышала. И на него не смотрела, пытаясь сконцентрироваться на остальных. Все будет хорошо. Теперь все будет хорошо. Лишь бы никто сейчас не вспомнил о посте гендиректора…

– Раз все так радужно, как описывает плановый отдел, может, отпустим малолетнюю Кинзи? – гаркнул мистер Диксон. – Ничего не имею против ее милой мордахи, но здесь полно тех, кто на этом месте будет выглядеть симпатичнее. Да любой будет!

Мама скривила рот, но быстро вернула непроницаемую холодность лицу:

– Закатай губу, Пол. Можем и проголосовать, если угодно. Но реальных кандидатов двое: мой муж и я. А Клэрис… Клэрис займет этот стул в свое время. Зато теперь я точно знаю, что компания за ней не пропадет. Или хоть завтра возглавит любой из филиалов, если только захочет.

Стивен улыбнулся ей – они вообще как-то слишком легко находили общий язык, хотя часто бывали по разные стороны:

– В этом случае предлагаю отложить голосование до следующего собрания. У меня как раз будут закончены основные дела. Вот тогда и выберем. Хотя между вами двумя – это выбор при полном отсутствии выбора.

Я кивнула, вынужденная согласиться с таким решением. Ни у одного больше не найдется перевеса голосов, поэтому пост займет один из родителей. И Стивен прав: нет никакой разницы, кто именно. Все вернулось на круги своя.

После собрания, чтобы не встречаться с Риком взглядами, я поспешила выйти вслед за отцом. Он пребывал в прекрасном настроении, что неудивительно.

– Пап, ты домой? Поехали вместе, хочу с тобой поговорить.

– Поехали, моя умница. Но предлагаю сначала зайти в ресторан перекусить. Давно не обедал наедине с дочкой.

Справедливости ради, никогда. Мы ни разу за всю жизнь никуда не выбирались вдвоем, но в последнее время отношения между нами сильно изменились. И я собиралась использовать это, чтобы снова поднять вопрос о примирении с Риком и его командой. Более того, теперь была уверена, что сейчас переговоры не зайдут в тупик. Роберт Кинзи, пережив самое серьезное потрясение в жизни, стал безгранично ценить тех, кто помог ему выкарабкаться… даже если по привычке и назывался врагом.

Решили оставить машину, чтобы заглянуть в ресторан в соседнем здании. Я обернулась: у входа в Кинзис стоял Рик и разговаривал с Джеком. Вероятно, сообщал последние новости.

***

В ресторане я серьезных тем не касалась. Мы говорили ни о чем – все сейчас шло на пользу. Да и домой не спешили, успеем еще. Хорошо бы, чтобы к тому времени освободилась и мама – ее расчетливый ум и холодное сердце еще ни разу делу не помешали. Я набрала ее номер, когда мы уже сели в машину и выехали на шоссе.

Как только отключилась, сразу пробился входящий от Рика. Я разволновалась, потому что для начала хотела решить вопросы с отцом, а потом сообщить выводы. Но все же вызов приняла:

– Ты где? Ты где?!

Он будто задыхался.

– Я… мы с папой, почти доехали до дома. Что случилось?

– В его машине?.. Черт! Паркуйтесь! Скажи отцу, чтобы осторожно куда-нибудь свернул! Я через минуту буду.

– Да что случилось?

Но тут и отец подал голос:

– Не пойму… Что-то с тормозами? Говорил же Клиринсу провести полную диагностику.

– Пап, – я запаниковала, но пыталась говорить отчетливо. – Не поворачивай! Вперед!

К особняку дорога уходила резко вниз, и отец не успел среагировать на мой крик – свернул по инерции. Расчет был абсолютно верным, если знать расположение дома и путь к нему. Через двести метров машина разгонится и врежется со всего маха в бетонное ограждение в самом низу.

Он давил на тормоз, от паники вообще перестав соображать. Да тут даже свернуть было некуда – везде высокие заборы!

– Дочка, выпрыгивай… – отец говорил быстро, хоть дыхание сбивалось. – Быстро. Я твоей стороной…

Я не дослушала. Открыла дверцу и рванула наружу. Мы уже сильно разогнались, я ударилась и ободрала руки. Возможно, сломала ногу и никак не могла подняться. Машина почти сразу скосила вправо, снося боковину забором, но тем самым замедляя движение. Рядом со мной со скрипом тормозов остановилась другая.

Рик выбежал и тоже смотрел вперед. Отцу удалось остановить автомобиль, дальше вниз его не тащило.

– Почему он не выходит? – заорала я. – Рик!

И сама мысленно нашла сразу несколько вариантов: потерял сознание от удара или двери заклинило – в общем, неважно, но даже отсюда был видна струйка дыма из капота. Может и рвануть, пока он там. Подняться все равно не получилось, поврежденная нога не позволила. Я заорала в полную глотку, даже не пытаясь облечь истерику в слова.

Рик посмотрел на меня, как безумный на безумную. Никакого понимания во взгляде. А потом кинулся вперед. Я оглохла и ослепла, но нутром ощущала, что Рик уже там. Рик вытаскивает отца. Рик орет спешащей на помощь охране:

– Назад все!

Я сквозь муть видела, что отец в сознании – валяется на земле, пытается подняться на четвереньки. Рик подошел, схватил его за шиворот и поволок еще дальше от машины. Когда они уже были рядом со мной, машина вспыхнула, но не взорвалась. Вдали кричала охрана, выбегали люди из других особняков, но никто не приближался.

Только теперь ощущая страшную боль в ноге, я повернулась – Рик прошел еще несколько шагов дальше и рухнул на колени. Отец до сих пор приходил в себя.

– Рик, – позвала я.

Но он меня не слышал. Смеялся нервно:

– Черт возьми… Я даже умереть ему не смог дать! Черт меня возьми…