— Лорд Хоукфорт, — обратился к нему поэт. — Вы нечастый гость на подобных приемах.

— Дела более серьезного характера требуют моего присутствия в других местах.

Ройс говорил отрывисто, даже немного неучтиво, но это ничуть не обидело Байрона, который продолжил:

— Я восхищаюсь вашим умением находить себе занятие. Мы живем в такое скучное время.

— Скучное? — переспросил Ройс.

Кассандра инстинктивно положила руку на его плечо, как бы успокаивая. Любая акорская женщина поступила бы подобным образом. Любой акорский мужчина ответил бы точно так же, как Ройс. Он сразу же положил на ее руку свою в знак защиты и собственности.

Этот жест не ускользнул от внимания Байрона, который тут же нахмурился.

— Да, — вызывающе продолжил он. — Скучное, лишенное значения и цели. Конечно, среди нас есть и такие, кто обманывает себя, думая иначе.

— Вы к ним не относитесь, потому что вам известна настоящая природа вещей? — поинтересовался Ройс. Он немного успокоился и теперь улыбался, хотя с легкой издевкой. — Мне кажется, лорд Байрон, что мы очень далеки от понимания сути бытия, как бы мы себе ни льстили. Действительность безгранична, и для того, чтобы познать ее, нам необходимо постоянно расширять наше сознание.

— Это одна точка зрения, — вмешалась Аннабелла. Все это время она оставалась молчаливой, равно как и не замечаемой Байроном, но теперь решила вступиться за него.

— Вы не поэт, лорд Хоукфорт. Я ни в коей мере не хочу принизить ваши способности, так как их у вас, бесспорно, бесчисленное множество. Видение мира у лорда Байрона абсолютно отличается от вашего.

Поэт удивленно посмотрел на нее, будто в первый раз заметил. Внимание Кассандры привлек взгляд леди Мельбурн. Паучиха внимательно изучала поэта и свою племянницу, переводя взгляд с одного на другую с такой алчностью, будто увидела в своих сетях большую жирную муху.

Однако какую бы хитрость она ни замыслила, все равно о ней никто бы не узнал из-за внезапного появления молодой особы. Казалось, будто она влетела в зал. Девица была такой маленькой, невесомой, что Кассандра едва бы удивилась, увидев за ее спиной маленькие крылышки. Ее лицо имело форму сердца, глаза огромные, кудрявые волосы коротко подстрижены. Фигурку девушки облегало полупрозрачное платье. Особа была явно чем-то раздражена.

— Я не знала, что вы здесь! — воскликнула она, обращаясь к Байрону. — Почему же мне никто не сказал?

— Ради всего святого, — сквозь зубы процедил поэт и повернулся к леди Мельбурн, словно прося у нее защиты.

Кассандра сразу же поняла, что этим неугомонным созданием была леди Каролина Мельбурн, невестка хозяйки дома. У них с Байроном был роман продолжительностью всего каких-то две недели, но этого срока было достаточно, чтобы раздуть это событие до светского скандала. Джоанна рассказала ей все в подробностях, которые потрясли ее до глубины души. Ее не столько поразил акт супружеской неверности, сколько то, что Каролина лезла из кожи вон, афишируя этот роман. Судя по всему, сегодняшний вечер не был исключением.

— Вы мне не сказали, что придете сегодня, — продолжала она, нарочито Шепелявя, как было принято в высшем свете. — Я могла не прийти. Правда, — я решилась в самый последний момент! Это очень неучтиво с вашей стороны!

— Говори тише, Каролина, — прошипела леди Мельбурн. — Если Джордж и не оповестил тебя о своем приходе, то лишь потому, что в данный момент не хочет тебя видеть. Ей-богу, ты пристала к нему как пиявка. Это не способ привлекать к себе внимание мужчины.

Кассандра едва не разинула рот от удивления. Она не ослышалась? Леди Мельбурн советовала своей невестке, жене собственного сына, как следует продолжать отношения с Байроном, вместо того чтобы отчитать ее за вольность. Неужели леди Мельбурн не волновала честь сына? Или ее собственная безнравственность, результатом которой явились шестеро детей от разных мужчин, позволяла закрыть глаза на подобное аморальное поведение?

— Успокойся! — приказным тоном сказала Каролина свекрови. — Удивительно, насколько тебе удалось войти в доверие к Джорджу. Настолько, что ты постоянно вклиниваешься между нами и расстраиваешь все наши планы. Аннабелла, — обратилась она к кузине. — Ты ведь понимаешь, о чем идет речь, не так ли? Мы с тобой стали большими подругами, с тех пор как ты приехала в Лондон. Ты знаешь обо всем, что у меня на сердце.

— Я только знаю, что ты очень раздражительна, — ответила Аннабелла. Она видела в своей кузине соперницу, но тщательно скрывала ревность. — Тебе лучше пойти отдохнуть.

— Значит, ты тоже от меня отвернулась! — вскричала леди Каролина.

Она прижала руки к груди и закатила глаза, будто собиралась упасть в обморок.

— Не могу больше этого выносить.

Леди Мельбурн поднялась с места. Она сверкнула глазами и подняла руку, подзывая двоих слуг.

— Тогда быстрей теряй сознание и выноси это в другом месте!

К несказанному восторгу жадно следящей за всем публики, рыдающую и проклинающую несчастную жизнь леди Каролину проводили из гостиной.

Едва она удалилась, как разговор возобновился, будто ничего и не произошло. Байрон беседовал с Аннабеллой и леди Мельбурн, их окружали гости, довольные развлечением, свидетелями которого стали.

Кассандра была потрясена.

— Вы достаточно увидели? — спросил ее Ройс.

— Более чем, — ответила Кассандра.

Спустя некоторое время они ехали в экипаже вместе с Джоанной и Алексом. К их взаимному облегчению, Мельбурн-Хаус растворился в ночи.

Глава 5

— Ваше высочество, — произнес нежный голос, и Кассандра почувствовала легкое прикосновение руки на своем плече, пробуждающее ее ото сна.

Переворачиваясь в кровати, она пробормотала:

— Что случилось?

— Извините за беспокойство, — сказала служанка Сара. — Но госпожа Елена приказала мне позвать вас.

Сон сразу как рукой сняло. Кассандра села на кровати и откинула легкое покрывало, тепла которого было достаточно для столь нежной ночи.

— Который час?

— Почти пять, ваше высочество. Леди Джоанна не спит и хозяин тоже. Мне кажется, что-то должно случиться.

Ей с трудом удавалось сдерживать волнение от предчувствия, которое было у всех слуг в этом доме. Все ожидали появления малыша.

— Все в порядке? — спросила Кассандра быстро вставая с кровати. Она искала свою накидку.

— Думаю, да. По крайней мере госпожа Елена выглядит спокойной.

— Она послала тебя за водой?

— Она приказала мне ее вскипятить, как только разведут огонь.

— Тогда еще есть время. Я сейчас оденусь.

Сара кивнула и поспешила вернуться к своим обязанностям. Кассандра быстро провела несколько раз расческой по волосам и была готова идти. В доме было тихо, только из кухни доносились голоса. Она подошла к спальне хозяина и постучала.

— Войдите, — произнес Алекс.

Она вошла и увидела брата и невестку, стоящих около окна, выходящего в сад. Алекс выглядел измотанным, пытаясь переубедить Джоанну, которая стояла в широкой ночной рубашке, поддерживая руками спину.

— Но я хочу стоять! Хочу двигаться! О, Кассандра, слава Богу! Может быть, ты объяснишь ему, что женщина, собирающаяся рожать, все еще может стоять на ногах?

— Это правда, — быстро произнесла Кассандра. Она оценила ситуацию одним взглядом, подавила улыбку сочувствия к Алексу и поспешила к Джоанне.

— До тех пор, пока она может, конечно. Но я уверена, ты определишь эту границу. Как ты себя чувствуешь?

Джоанна сделала гримасу, on — Как будто я должна снести огромное яйцо.

— Это самое лучшее описание предродового состояния, которое я когда-либо слышала, — сказала Елена, входя в комнату.

Она отлучилась за своим медицинским саквояжем и вернулась вместе с Брайанной. Малридж едва поспевала за ними, с трудом неся целую кипу свежего белья. Она тихо рассмеялась, услышав слова Джоанны.

— Разве ничего нельзя сделать? — спросил Алекс. Он провел рукой по взлохмаченным черным волосам и вопросительно посмотрел на женщин.

— Мы можем только ждать, — ответила Елена, — пока природа не сделает свое благое дело. А пока, государь, я советую вам вернуться к вашим обычным утренним делам. Но, умоляю, не отлучайтесь далеко от дома. Я дам знать, когда понадобится ваша помощь.

— Иди, — быстро добавила Джоанна, не дожидаясь возражений Алекса. — Ничего не произойдет в ближайшее время, хотя я бы желала обратного. Ты будешь нервничать впустую.

— Я бы все-таки предпочел остаться с тобой, — настаивал он.

— Ты мне понадобишься через несколько часов, — сказала Джоанна и добавила более ласково: — Пожалуйста, милый, сделай мне приятное.

Лицо Алекса немного просветлело.

— Хорошо, любимая.

Кассандра проводила его до двери. В порыве она сказала:

— Пошли записку Ройсу. Он бы хотел быть здесь, я уверена, да и тебе не помешает поддержка.

Они оба знали, что у них на Акоре мужчина никогда не остается наедине со своими переживаниями по поводу предстоящего отцовства. С ним будут братья, если они у него есть, или близкие друзья, особенно те, которые уже стали отцами. Здесь, в Англии, все абсолютно по-другому, но Ройс поймет. Кассандра чувствовала это.

— Он тоже будет волноваться, — сказал Алекс.

— Вы можете волноваться вместе, но все будет хорошо. Он кивнул, и в его глазах она увидела, что ему очень хотелось ей верить.

Любовь — очень сложное чувство, подумала она после его ухода. Она была источником бездонной силы и радости и в то же время всех превращала в своих заложников. Однажды полюбив, человек никогда больше в жизни не был по-настоящему свободен.

Возвращаясь к Джоанне, она все еще была погружена в эти мысли, но они сразу же исчезли, стоило ей окунуться в женские заботы.

Женщины беседовали, Джоанна ходила по комнате и заламывала руки, не зная, куда себя деть. Они говорили о разном, перескакивая с одной темы на другую, но никто ни словом не обмолвился о предстоящих родах. Все смеялись над нелепыми историями о мужчинах и детях, вспоминали о родных, которые ушли навсегда, но были бережно хранимы в сердцах, о чудесах Лондона, капризах его погоды и даже о чириканье птичек в саду за окном.

— Самое время для скворцов, — заметила Малридж. — А вот голубей сейчас мало.

— Как приливы и отливы, — сказала Елена. — Это можно наблюдать где угодно. Пять лет назад Акору просто атаковали кролики. Их были тысячи. Стоило только выехать за пределы острова Илиуса, и можно было увидеть их повсюду, даже на дорогах. С каждым годом их становилось все меньше, и сейчас, кажется, все стало на свои места, но ненадолго.

— То же самое было в Хоукфорте с оленями, — пробормотала Джоанна.

Было видно, что она старается сконцентрироваться на разговоре, но ей не удавалось, так как начались первые схватки. Временами она корчилась от боли.

— Спокойно, — мягко сказала Елена. — Ты отлично держишься.

— Я не уверена, что меня хватит надолго, — произнесла Джоанна.

— Насколько нужно, настолько и хватит, — переубеждала ее акорская целительница. — У тебя внутри сильный ребенок, который рвется в этот мир. Только подумай, сегодня он или она в первый раз увидит свет, в первый раз вдохнет воздух, в первый раз почувствует твое прикосновение.

— Это девочка, — задыхаясь, произнесла Джоанна, так как схватки опять возобновились. Она наклонилась вперед, ухватившись за Елену. — Моя дочь скоро увидит свет, — прошептала она.

— Вы видели ее? — спросила Брайанна, подходя ближе на помощь своей тете.

Джоанна кивнула.

— Несколько ночей назад. Сначала я подумала, что это всего лишь сон, но это не так… она существует… моя дочь… Боже, как мне только…

— Дышите, — приказала Елена. — Хорошо… очень хорошо.

Брайанна осторожно стирала капли пота со лба Джоанны. Кассандра, начав массировать ее спину, сказала:

— Многие женщины видят своих малышей во сне перед их рождением. Я слышала это даже от женщин, которые сами не рожали, а становились приемными матерями. У них тоже бывают видения.

— Она не была совсем маленькой, — превозмогая боль, проговорила Джоанна. — Я видела девочку, играющую с золотым шаром в саду… кажется, на Акоре… А-а-а!

Елена подозвала к себе Малридж.

— Скажите хозяину, что сейчас ему можно прийти. Через несколько минут дверь с шумом распахнулась, и появился Алекс. Быстрым шагом он подошел к жене и обнял ее, корчившуюся от боли.

— Любимая… — прошептал он.

Она посмотрела на него и слабо улыбнулась.

— Не будь таким хмурым. Мы скоро станем родителями.

«Мы», — подумала Кассандра. Это слово относилось к Алексу, Джоанне и ребенку, который вот-вот должен был появиться на свет. Их маленькая семья становилась частью двух огромных семей, двух наций, двух миров и одного будущего. Будущего, которое пока только неясно вырисовывалось и требовало принятия правильных решений.