— Я увидела это в тот день в детской. Акора была бы спасена, убей я Дейлоса, но это означало бы и мою смерть. — Его глаза расширились от ужаса, и она вскрикнула: — О, пожалуйста, пойми меня! Я не хотела! Я так же, как и все, хотела жить. Но у меня не было выбора.

С жестокостью в голосе он произнес:

— Я прекрасно помню, как ты говорила мне, что можешь предвидеть то, что возможно в будущем. Ты сказала, что мы сами хозяева своей судьбы. Разве не так?

— Да, я говорила это. — В те волшебные часы после рождения Амелии, когда она не устояла перед соблазном близости с ним. — Но я видела только то будущее Акоры, которое требовало моей смерти.

— И тебе не пришло в голову, что ты должна рассказать об этом? Или хотя бы упомянуть, а не взваливать эту проклятую ношу на свои плечи?

— Кому я могла рассказать? Атрею, который ради моей безопасности посадил бы меня под замок? Алексу, который сделал бы то же самое? Или, может быть, я должна была рассказать тебе, Ройс? Но я уже знаю, что бы ты сделал, потому что ты уже это сделал. Ты помешал мне сделать то, что я должна была, и теперь Дейлос все еще жив и на свободе.

— Ты обвиняешь меня в том, что я спас тебе жизнь?

— Нет, о Боже, нет! Я совсем не это имела в виду. Но из-за тебя мы попали в будущее, которого я никогда не видела, и я не знаю, что делать.

Он потряс головой, как будто она была затуманена, но Кассандре не верилось. Она четко осознавала, что гнев все еще переполнял его, но также она видела боль, нараставшую в нем с каждой секундой. И больше всего ее терзало именно это. Она сдерживала слезы так же, как сдерживала желание прильнуть к нему, молить о прощении, сделать или сказать что-либо, что уменьшило бы боль, терзающую их обоих.

— Ты хоть задумалась, — спросил он так тихо, что она едва услышала его, — ты хоть на секунду задумалась, каково будет мне?

Каково будет ему? Она словно окоченела, все было как в тумане. Она не могла ни говорить, ни двигаться, ни защищаться.

Потому что не было ей прощения.

Она ни на секунду не задумалась.

Она только предполагала.

— Я… мы… хотели быть вместе.

— Хотели? Да что, черт возьми, все это значит? Я… черт побери…

Он отошел, отстраняясь от нее, в дальний угол сцены. Ей казалось, что время остановилось.

— Ты… мне небезразлична, — сорвалось с его уст. — Ты подумала, каково будет мне после твоей смерти? Тебе не пришло в голову, что я и все, кому ты… небезразлична, будем страдать?

Она стояла разоблаченная и осужденная. От этого она содрогалась больше, чем от страха, близкой смерти или чего бы то ни было. Она так решительно выполняла свою миссию, предначертанную ей судьбой, что больше ни о чем не задумывалась.

— Я хотела жить, — тихо сказала она.

— Но ты сделала все, чтобы этого не произошло. Ты пошла навстречу смерти.

— Да, но пока я была жива… я хотела жить. — Но не было ли желание держаться за жизнь, пока можешь, проявлением эгоизма? Может быть, она была ужасным, бессердечным существом, ведь она совсем не задумалась над тем, каково будет ему?

Ответ был суров и ясен. Она не могла этого избежать, как бы сильно ни старалась. Несмотря на святость ее цели, Она причинила боль человеку, который заслуживал лишь преданной любви.

— Ройс… мне очень жаль.

Он снова помотал головой, пожал плечами и отвернулся, отвергая ее, как отверг ее признание.

— Это не имеет значения, — сказал он.

Ее охватил ужас при мысли, что он был прав.

— Нет, имеет! Я должна была задуматься, должна была понять. Просто все как будто перевернулось с тех пор, как я узнала о скорой своей смерти.

— Только Акора имеет значение, — сказал он, как будто она до этого не произнесла ни слова.

Акора много значила для нее, но ведь и он тоже! Боже, как много он для нее значил! Он был ее жизнью, ее счастьем, ее надеждой на будущее и… рождение темноволосого мальчика… Будущее, которое не являлось ей в видениях. Она лишь грезила о нем. Но нет, оно существовало за пределами ее воображения.

— Куда ты? — взмолилась она. Он быстро удалялся, будто хотел завершить неприятное, но не терпящее отлагательств дело.

— Покончить с этим, — не оглянувшись, сказал он.

Она пошла за ним. Ни долг, ни гордость не могли ее остановить, ведь теперь она оказалась в мире, которого не знала. Она словно заново родилась, почувствовав прилив новых сил и свободу. Она была жива. Без сомнения, существовало еще много удивительных чудес на свете, но они были предназначены не ей.

Ройс пошел прямиком на пристань, где его ждали люди, которые, как думала она, должны были быть уже на полпути к Дейматосу. Его возвращение не вызвало эмоций на их лицах. Безусловно, увидев ее, они удивились, но виду не подали: сказывалась многолетняя выучка.

— Разойдись, — скомандовал Ройс. — Отправляйтесь на корабли и перекройте путь из Внутреннего моря через оба канала, северный и южный. Не впускайте и не выпускайте из Акоры никого, пока не получите другого приказа.

Кассандра сразу поняла, как разумны были его приказы. Дейлосу будет отрезан путь к отступлению. Ему придется искать убежище на Акоре. Воины беспрекословно подчинялись тому, кого они звали «лорд Хоук». Это же распространялось и на нее. Они уважали ее, ведь она была Атридис, и заботились о ней, охраняя покой в государстве. Но когда приходилось сражаться со смертельным врагом, они инстинктивно и с радостью шли за тем, кому подчинялись.

Так было всегда. И так всегда и будет, думала Кассандра. В мире все так устроено.

Когда воины рассредоточились, она посмотрела на Ройса.

— Что ты собираешься делать?

С таким же успехом она могла бы разговаривать со стеной, ибо он ей не ответил. Он даже не подал виду, что услышал вопрос. Он отгородился от нее, от того, что было и что могло быть. В ней все перевернулось, и на мгновение она почувствовала, что не сможет дальше жить.

Но она, конечно, будет жить. Что сделано, то сделано. Ушедшего не вернуть. Возможно, он никогда ей этого не простит. Сердце ее сжалось при этой мысли. Не сдержав себя, она взяла его за руку, почувствовала его теплую кожу, не грубую, но и не такую гладкую, как у нее. Как и всегда, прикоснувшись к нему, она вздрогнула, будто почувствовав покалывание. Они были словно две противоположности, неизбежно сталкивающиеся перед тем, как объединиться.

— Ты отплываешь на Дейматос.

Он, словно ястреб, прищурил глаза:

— Это вопрос, Атридис, или приказ?

— Приказ? Я не настолько глупа, чтобы тебе приказывать! Ты плывешь туда, потому что думаешь, что там Дейлос.

— Как барсук в своей норе.

— Я отправляюсь с тобой.

Он поднял брови и усмехнулся.

— Неужели?

Гордость вновь взыграла в ней, но она подавила ее.

— Да. Я хочу поехать с тобой.

— Потому что ты Атридис.

— Нет, ничего подобного. Я хочу поехать с тобой, потому что люблю тебя.

Он вздрогнул. Она заметила это и была обрадована. Слишком многое было поставлено на карту, чтобы думать об учтивости. И пусть он будет сражен правдой. Пусть она выбьет из него всю горечь боли и злости.

— Дейматос — место твоих страхов, — сказала она. — Я не хочу, чтобы ты встретился с ними в одиночку.

— Но ты явно хотела этого, желая избавиться от меня, когда я стоял на пути к твоей цели.

Пришел ее черед принять правду. И она сделала это не моргнув глазом. Она тряхнула головой, высоко подняв ее и пронзив его взглядом.

— Думай что хочешь, осуждай меня, если хочешь, но я все равно поеду с тобой.

Она боялась его отказа, но он лишь холодно и отстраненно посмотрел на нее.

— Я не могу тебе доверять, пока мы не вместе, — сказал он, намеренно убрав ее руку со своей.

Итак, они отправились. Не одни, ведь это было бы глупо, но и не было с ними достаточного количества людей, чтобы Дейлос насторожился, если бы…

следил за ними. Кассандра полагала, что он не следит. Она чувствовала, практически ощущала каждой клеточкой своего тела страх Дейлоса, когда пришел лорд Хоук и все его грандиозные планы рассыпались как карточный домик. Он бы скорее укрылся в подземельях, собрав всех своих приверженцев и все смертельное оружие, затаившись в ожидании.

А вот Ройс не ждал. На борту небольшого судна, на котором находились они и еще несколько хорошо обученных воинов, он развернул карту. Мужчины собрались вокруг Ройса и начали ее изучать. Кассандру вновь будто отстранили. Ей преграждали путь широкие плечи и спины мужчин, о чем-то совещавшихся, готовившихся к бою.

Она взобралась на крышку какого-то люка и смотрела поверх них. Карта была довольно простой, но все же изобиловала деталями. Ей показалось, что она узнала ее, но полной уверенности не было.

Если Ройс и заметил, что она тоже смотрит, то не подал виду. Когда он закончил и убрал карту, воины молча разошлись, образовав небольшие группы. Они рассредоточились по всей палубе, внимательно вглядываясь в воду.

— Откуда у тебя эта карта? — спросила Кассандра, и ее голос показался странным даже ей самой.

Ройс посмотрел на нее, не ответив. Она же не отводила от него взгляда.

— От Джоанны, — сказал он наконец. — Алекс доверил ей карту, — добавил он.

Это причинило ей боль, но не смогло остановить. По крайней мере он с ней заговорил. Если бы у нее получилось и дальше с ним разговаривать, то он не смог бы отдалиться от нее.

— Но где ее взял Алекс?

Он опять ненадолго замолчал.

— Он либо сам ее нарисовал, либо это сделал Атрей.

— Подожди-ка… я что-то припоминаю насчет их и Дейматоса. Кажется, им здорово досталось от отца за то, что они отправились туда.

— Их, черт побери, чуть не убили, но им, кажется, все это жутко понравилось.

Конечно же, им понравилось, и Ройс прекрасно это понимал. На самом деле, если бы представилась возможность, он бы тоже поучаствовал в этом.

— Какую роль может играть эта карта? — спросила она. Все еще злясь, он ответил:

— На ней нанесены пещеры.

— Она пригодилась бы Марселлусу, когда он посылал на поиски людей.

— У него была эта карта, но не было достаточно времени на поиски во всех пещерах и их ответвлениях.

— И ты теперь собираешься это сделать? — У нее внутри все перевернулось. Она никогда не страдала от морской болезни, но теперь боялась, что это может случиться.

— Твои братья, насколько я понимаю, потратили месяцы на изучение пещер. Они добрались до самых дальних уголков. А если и нет, то не по их вине.

— Неудивительно, что отец так рассердился. Они бы могли потеряться или покалечиться.

Ройс пожал плечами.

— Некоторые из проходов — это на самом деле длинные подземные реки.

— Джоанна что-то говорила о том, что в пещерах много воды.

— Похоже, что так.

— Но ты уже знаешь, что вода не спасет от «греческого огня».

— Да, верно, — сказал он, обратив свое внимание к карте.

Глава 19

Сразу после полудня на горизонте показался скалистый берег Дейматоса. Кассандру охватило мрачное предчувствие. Она подавила его, стараясь успокоиться, ибо сейчас ей нельзя было волноваться. Одни мужчины тихо переговаривались между собой, другие — дремали. Никто из них не испытывал страха перед битвой, в которую им вскоре предстояло вступить. Таковы все воины, думала она. Их обучали этому с детства, что сослужило им хорошую службу. Она не могла удержаться от зависти к ним, так как ее буквально переполняли эмоции.

Ройс стоял на носу корабля и смотрел на приближающийся берег. Как и другие мужчины, он казался невозмутимым. Черты его лица были немного грубоватыми. Он прищурился, так как солнце, отражаясь от воды, слепило ему глаза. Она видела, как его рука легко, почти нежно скользила по рукояти меча.

Девять месяцев его держали взаперти, почти как в тюремной камере, только высеченной из камня и похороненной под землей. Девять месяцев почти без еды и воды, без света и надежды. Девять месяцев, которые чуть не убили его, менее сильного человека свели бы с ума.

Затем в течение долгих месяцев он пытался оправиться от этого физически и морально. Лишь недавно он вновь смог спать в замкнутом пространстве.

Теперь он возвращался к месту своих страданий и, вполне возможно, к человеку, который явился их причиной.

Ройс отдалился от Кассандры. Между ними возникло что-то непреодолимое, гораздо большее, чем расстояние между ними на палубе. Сердце ее сжималось при одной мысли об этом, но это не могло ее остановить. Тихо подойдя к нему, она встала рядом. Палуба покачивалась у них под ногами, берег был уже совсем близко.