– Для Джози это непосильная задача. Она слишком зациклена на себе. Кстати, а ты случайно не видела Ганнера?

– Ганнер уехал сегодня днем. А разве он с вами не попрощался?

Кайл в ответ только удивленно покачал головой.

Я подошла к остальным, при моем приближении мальчики сразу же выпрямились.

– Скажите, а Ганнер кому-нибудь из вас сказал «до свидания»?

Они дружно покачали головой, а Фокс откашлялся и сказал:

– Он заходил со мной повидаться. Ганнер немного сентиментален, и для него долгие прощания – слишком большая психологическая нагрузка. Он объяснил, что здесь ему не место и он получил ваше согласие на отъезд.

– Да, получил. Мы расстались добрыми друзьями.

– Похоже, он понял, что, если хоть немного задержится, потом ему не хватит решимости. Он попросил передать остальным, что ему будет их не хватать. – Фокс улыбнулся. – Действительно славный парень.

– Был таким. Однако возьмите его слова себе на заметку. – Я по очереди вгляделась в лицо каждого из них. – Это ведь и вашего будущего тоже касается. Поймите, лучше синица в руках, чем журавль в небе.

Кайл с задумчивым видом кивнул. Хейл лучезарно улыбнулся. Ин сохранил свою обычную невозмутимость. А Генри с озадаченным видом слушал то, что ему объяснял Эрик.

После передачи я, естественно, проанализирую поведение каждого из них, но сейчас шоу должно продолжаться.

– Хейл, – прошептала я, показав на платье, – спасибо тебе.

– Прекрасно, – одними губами произнес он.

И видно было, что он не лукавит. Мне хотелось, чтобы сегодня мамино платье оправдало себя.


Заработали камеры, и я как можно более искренне поприветствовала страну.

– Начнем с того, что вам всем наверняка не терпится узнать. Моей матушке уже гораздо лучше. В данный момент она поправляется у себя в комнате, а мой отец находится у ее постели. – Я попыталась не зацикливаться на том, как выгляжу и куда девать руки. Вместо этого я постаралась думать о родителях, которые наверняка прямо сейчас смотрят эту передачу в пижамах, с одобренными лечащим врачом закусками на столике. И, представив эту идиллическую картину, я улыбнулась. – Мы все знаем, история их любви была самой правдивой из всех, что известна людям. Хотя отцу было отнюдь непросто сыграть свою роль. Мой брат Арен стал принцем-консортом Франции, что является еще одним свидетельством силы торжествующей любви. Насколько мне известно, он прекрасно освоился с новыми обязанностями и очень доволен своей новой ролью мужа. – Я улыбнулась еще шире. – Что меня отнюдь не удивляет. Его любовь к принцессе Камилле выдержала испытания временем и расстоянием, и я могу представить себе, как он счастлив иметь возможность быть постоянно рядом со своей любимой. Что касается страны в целом… – тут я посмотрела в свои записи, чего мне очень не хотелось делать, – то волнения, которые имели место, за последние несколько недель поутихли. – С одной стороны, это было чистой правдой, а вот с другой – если говорить о моих собственных душевных волнениях, тут я покривила душой. – Учитывая, сколько сил вложил мой отец в установление мира за рубежом, мысль о том, что мы можем способствовать установлению еще более крепкого мира у себя дома, наполняет мое сердце безграничной радостью.

Я затронула все темы, которые наметила: предложения по бюджету, приближающееся начало реализации проекта бурения, изменения в составе консультативного совета (последнее заставило кое-кого в зале заерзать), а закончив, я вгляделась в знакомые лица из числа присутствующих. Леди Брайс одобрительно кивнула, генерал Леджер тоже. Я заметила, что бабушка беспокойно вертится на месте. Похоже, ее утомили слишком длинные речи и она оставалась сидеть исключительно из желания послушать Элиту. Я поймала на себе взгляд Эрика, он одобрительно мне улыбался.

– Ваше высочество, – с поклоном обратился ко мне Гаврил, – осмелюсь заметить, что, учитывая все обстоятельства, вследствие которых вам была доверена столь важная роль, вы проделали фантастическую работу.

– Спасибо, сэр. – Уж не знаю, говорил ли он искренне, но, возможно, его слова заставят других в это поверить.

– Но при том гигантском объеме работы, легшей на ваши плечи, трудно предположить, что у вас остается достаточно времени на эту компанию, – он обвел рукой Элиту.

– Очень мало, но остается.

– Неужели? Может, тогда у вас есть чем с нами поделиться?

Гаврил вопросительно поднял брови, что в очередной раз напомнило мне о том, насколько его сценический образ отличается от реального. Его профессией было развлекать публику, и он великолепно справлялся.

– Конечно, но ради сохранения интриги – никаких имен.

– Никаких имен?

– Например, один из Элиты покинул нас сегодня днем, – сказала я, уверенная, что секрет уже через несколько секунд будет раскрыт. – Мне хотелось бы отметить, что он уехал в отличном расположении духа и мы расстались с ним добрыми друзьями.

– Ага, теперь понимаю, – сказал Гаврил. – Мне это нравится! Не могли бы вы еще кое-чем с нами поделиться?

– Ну, сегодня один из Избранных преподнес мне сувенир, сделанный из очень ценного металла.

– Боже мой! – Гаврил уставился на мои руки, пытаясь, как, впрочем, и все в зале, обнаружить на пальце кольцо.

Я подняла ладони кверху, выставив их на всеобщее обозрение.

– Нет, это не золото. Обыкновенная сталь. Он подарил мне портновскую булавку. Но уверяю вас, не простую, а особенную.

По залу пронеслись смешки, мальчики из Элиты дружно захихикали. Я очень надеялась, что на экране это будет смотреться так же мило, как с моего места на сцене.

– Ради бога, скажите мне, что это еще не все! – умоляюще сложил руки Гаврил.

– Вы хотите еще? Ну ладно, – милостиво согласилась я. – Несколько дней назад один из Элиты сообщил мне, что определенно не влюблен в меня, и я ответила, что и я тоже.

Гаврил округлил глаза:

– Случайно, не тот молодой человек, который нас покинул?

– Нет. Что самое странное. Мы не влюблены, но в то же время не желаем расставаться. Вот такие дела. – Я игриво пожала плечами и улыбнулась, услышав вздохи и смех в зале.

– Не сомневаюсь, добрая часть жителей нашей страны сегодня не сомкнет глаз, пытаясь догадаться, кого вы имеете в виду, но хотелось бы получить от вас что-нибудь посущественнее.

– Вы могли бы поговорить об этом с Элитой.

– Тогда, полагаю, мы так и сделаем. Расспросим этих прекрасных молодых людей.

– Сколько угодно. – Я была счастлива, что объективы кинокамер хоть на короткое время будут направлены не на меня.

– Отлично. Тогда сразу и начнем. Сэр Фокс, как ваши дела?

– Очень хорошо, сэр. Благодарю. – Фокс выпрямился и ослепительно улыбнулся.

– Люди понимают, что в последнее время принцесса находится под колоссальным давлением и у нее очень плотный график, поэтому времени на свидания наедине практически не остается, – учтиво произнес Гаврил.

– Да-да, мы и раньше знали, что принцесса всецело отдается работе, и теперь, когда она взяла на себя дополнительную нагрузку… это не может не вдохновлять.

Я склонила голову, чувствуя, как на душе становится теплее. Вдохновлять? Он слишком добр ко мне.

Гаврил согласно кивнул:

– Тогда, быть может, вы расскажете о вашем опыте общения с принцессой? Какой-нибудь особенный случай.

Лицо Фокса расплылось в улыбке.

– Думаю, самый важный момент наших отношений был после той драки, когда Бурка отправили домой. Она зашла в комнату поговорить и честно рассказала о своих планах. А потом выслушала меня. Мне кажется, я оказался одним из тех немногих счастливчиков, которым удалось увидеть ее с этой стороны. Ведь она не из тех, кто может уделять всем подряд свое драгоценное время. Но она действительно умеет слушать.

Я с теплотой вспоминала ту ночь, о которой говорил Фокс, хотя, как выяснилось, понятия не имела, как много она для него значила. Выходит, он берег эти воспоминания, как драгоценный дар.

И тут Кайл поднял руку:

– Целиком и полностью согласен. Ни для кого не секрет, что дружеские отношения между мной и Иди, то есть принцессой, завязались относительно недавно. Уже тогда я сразу почувствовал, что она с пониманием относится к моим сомнениям и устремлениям.

– Например? – бросил пробный шар Гаврил.

Кайл пожал плечами:

– Да нет, ничего особенного. Но я действительно страстно люблю архитектуру, и принцесса запросто села рядом и посмотрела мои эскизы. – Кайл поднял палец, словно вспомнив нечто важное. – Мы тогда выпили немного вина, и я уверен, ей было скучно, и тем не менее.

Кругом захихикали, а я улыбнулась Кайлу. Он держался перед камерой легко и непринужденно. Более того, Кайл всегда умел сделать ненавязчивый комплимент. И у меня сразу развеялись сомнения относительно того, стоило ли признаваться ему в своих чувствах.

Гаврил, явно решив не останавливаться на достигнутом, прошел мимо Генри и направился прямиком к Ину. Мне не понравилось, что Генри снова остался в стороне, но, похоже, у Гаврила был свой план.

– Сэр Ин, вы кажетесь наиболее сдержанным из всей компании. Может, у вас есть что добавить?

Лицо Ина оставалось холодным.

– Я не любитель громких слов, – сказал Ин. – Но должен заметить, что принцесса невероятно вдумчивый человек. И хотя нас тут осталось только пятеро, она не отсеяла ни одного человека из пустого каприза. И, узнав поближе оставшихся джентльменов, я понял, что принцесса приложила максимум усилий, чтобы сделать оптимальный выбор для себя и для страны. А вот что точно осталось за кадром, так это атмосфера в Мужской гостиной после последнего отсева. Принцесса вела себя настолько благородно, что на нее невозможно было обижаться. И все отставленные ею претенденты были вполне удовлетворены.

Гаврил кивнул:

– Ну а теперь, когда вы пробились в верхнюю пятерку, как вам кажется, насколько высоки ваши шансы?

Ответ Ина оказался весьма обтекаемым.

– Я в полном распоряжении ее высочества. Она та женщина, о которой каждый из нас может только мечтать, и у нее, естественно, невероятно высокие критерии. А потому дело отнюдь не в том, как я оцениваю свои скромные достоинства. Решать ей. А там поживем – увидим.

Я впервые слышала, чтобы Ин произнес так много слов сразу. Похоже, я у него в долгу. И хотя в наших отношениях мы с ним давно расставили все точки над «i», что было ужасно неромантично, он по-прежнему видел во мне массу достоинств. Или же он потрясающий актер.

– Очень интересно. А как насчет вас, сэр Хейл? Насколько мне известно, у вас с принцессой было первое свидание. И что вы теперь чувствуете?

– Я на седьмом небе от счастья, – искренне ответил Хейл. – Я вырос на журналах с ее фотографиями, смотрел по телевизору буквально все передачи с ней, любовался ею во время парадов. Она сказочно красива, и это немножко пугает, а еще у нее такие глаза… такие глаза… Кажется, будто она может испепелить тебя взглядом, если захочет, конечно. – (Последняя фраза меня неприятно задела, но Хейл говорил настолько искренно, что я невольно улыбнулась.) – Однажды, будучи удостоенным чести пообедать с ней наедине, я так ее рассмешил, что она даже поперхнулась своим напитком.

– Хейл!

– Рано или поздно кто-нибудь это непременно раскопает, – пожал плечам Хейл. – Так почему бы не поделиться с остальными? – (Я закрыла лицо руками. Боже, что подумают папа с мамой?!) – Я скажу прямо. Все, что здесь говорилось о ней, – сущая правда. Она реально крутая, она – лидер, и, да, если она захочет испепелить взглядом, – она это сделает. – (Зал захихикал.) – Она великолепный слушатель, причем неравнодушный, и она умеет смеяться. Реально смеяться. Может, не всем здесь выпало счастье это видеть, но вот мне повезло.

В результате передача вылилась в восхваление моих достоинств, и у меня даже закралось подозрение, а не подучил ли их кто-нибудь. Но если и так, я премного обязана тому, кто догадался это сделать.

Когда камеры выключили, я подошла к Гаврилу:

– Благодарю. Сегодня вы превзошли самого себя.

– Я всегда был на вашей стороне и всегда буду. – Гаврил подмигнул мне и пошел по своим делам.

Я смотрела, как публика потихоньку покидает зал, но сама осталась стоять, чтобы насладиться минутой славы. Мне удалось справиться с выступлением практически без посторонней помощи. А моя Элита – просто фантастика. Если честно, я и не надеялась, что мальчики окажутся такими доброжелательными. Мама с папой должны быть страшно довольны.

– Отличная работа! – Кайл обнял меня за талию. – Твое первое сольное выступление в «Вестях» войдет в анналы истории!

– Я всерьез опасалась, что потерплю фиаско, и вот нате вам! – Выскользнув из его объятий, я раскинула руки: – Смотри. Я все еще цела и невредима.

Присоединившийся к разговору Хейл спросил с веселой усмешкой:

– Неужели вы думали, что народ хлынет в зал и разорвет вас на части?

– Никогда не говори никогда!