– Я о нем слышала.

Лелия, ее итальянская бабушка, работала в «Венере» и описывала этот отель как один из самых роскошных в Риме. Элли и не думала, что когда-нибудь в нем побывает.

Здание походило на дворец. Внутри их встретил официант и провел к столу у окна, из которого был виден Колизей – огромный амфитеатр, построенный две тысячи лет назад.

– Мрачное зрелище, – произнесла она, глядя на Колизей. – Когда-то люди находились там ради удовольствия наблюдать, как львы пожирают жертвы.

А сейчас туда устремляются туристы, потому что это красиво и впечатляет. И возможно, у всех нас есть кто-то, кого мы хотели бы скормить львам.

– Не на меня ли вы намекаете? – спросил Леоницио.

– Право, не знаю. Сообщу вам, когда буду уверена.

– Значит, я предупрежден.

– Я знаю, что могу действовать вам на нервы и вы, вероятно, будете рады избавиться от меня.

– Ну уж нет. Вам от меня никуда не деться.

Она шутливо улыбнулась.

– Но вы же не захотите, чтобы рядом с вами была женщина, которая вас раздражает?

Он тоже улыбнулся.

– Может, и захочу. С такими женщинами зачастую очень весело.

Они обменялись шутливым рукопожатием.

Появился официант с меню, которое он передал Элли.

– Помочь? – спросил Леоницио.

– С итальянским я справлюсь, но вот блюда… Что такое Coda all Vaccinara?

– Тушеный бычий хвост в томатном соусе, – пояснил Леоницио.

– Звучит заманчиво. Хочется попробовать.

– Могу я предложить вам из вин к этому блюду фраскати, синьорина? – спросил официант.

– Нет, – моментально откликнулся Леоницио. – Для дамы минеральную воду. Никакого алкоголя.

– И вам, синьор?

– А я выпью фраскати.

Когда официант ушел, Леоницио сказал:

– Я знаю, что при беременности не надо пить вино.

Она не ответила, и тогда он спросил:

– Почему вы так сердито на меня смотрите?

– Ничего подобного.

– Нет, смотрите. Словно хотите ударить.

– Вы очень догадливы. Хорошо. То, как вы за меня все решили, вызывает желание стукнуть вас.

– Вы несправедливы. Разве вы сами так не считаете? Это комплимент вашему решению.

– Хорошо-хорошо. Вы всегда знаете, что сказать, не так ли?

Он весело улыбнулся.

– К счастью для себя, да. С некоторыми противниками – это полезное качество.

– Мы противники?

– Не все время. Зависит от ситуации.

– Согласна.

– А пока мы проводим вечер вместе, как сейчас, то можем получить удовольствие и найти возможность решить нашу проблему. Как вы себя чувствуете?

– Прекрасно. Отдых пошел мне на пользу, и я настроена на приятный вечер.

– Несмотря на то, как я на вас набросился?

– О, простите меня за эту историю. Для вас это было ужасно, вы заново пережили прошлое.

– Именно так и было. Я вернулся домой в тот день, а она ушла. Не оставив записки. Я был в полном неведении, пока не получил на следующий день имейл. Прийти в пустой дом… нелегко такое вновь пережить. – Он усмехнулся. – Я, кажется, говорил вам, что нам следует узнать многое друг о друге. Ну вот, кое-что вы узнали. Наверное, вам следует это учесть.

– Я уже получила достаточно предостережений, и нет ничего такого, с чем я не могу справиться. Но остерегитесь – у этой львицы есть когти.

– Ну, это мне известно. Эти когти оставили на мне царапины.

У нее перехватило дыхание. Его слова напомнили о том, как она лежала в его объятиях и вцепилась в него в порыве страсти. Сейчас даже вспоминать об этом страшно.

– Простите, – скороговоркой произнесла она.

– Не извиняйтесь. Так уж случилось. В ту ночь мир перевернулся… словно мы стали другими.

– Да, это правда. Я уж и не знаю, что обо всем и подумать.

– Вы поэтому отказываетесь выйти за меня?

– Я вообще-то не отказывалась. Я просто не считаю это само собой разумеющимся, как вы. Мне не нравится, когда мне приказывают.

– Но я ничего такого не делаю.

– Делаете. Вы сочли, что я с радостью ухвачусь за возможность выйти за вас замуж. Разве это не самонадеянность? – Элли усмехнулась. – Я прочитала, что имя Леоницио означает «похожий на льва». В этом вы весь. Лев – царь прерий, а человек с именем Леоницио думает, что он может править, где пожелает и кем пожелает.

– За исключением львицы, – уточнил он. – Она может противостоять ему, как никто другой.

Элли кивнула:

– Хорошо, если он это сознает.

– Он прекрасно сознает. И знает, что ему придется действовать хитроумнее обычного, чтобы одержать победу.

– Но он не сомневается, что победит?

– Тактичность вынуждает меня не отвечать. – Он поднял бокал. – За победу… нас обоих.

Элли тоже подняла бокал, и они чокнулись.

– Что это значит для меня, вы знаете… – Он не договорил.

– Вы не можете понять, почему я не радуюсь возможности выйти за вас, так?

– Я не такой самодовольный дуралей, чтобы не понимать, что могу быть не очень-то привлекательным.

– Так говорила ваша жена?

– Она много чего обо мне говорила. А в конце нашего брака – ничего хорошего.

– По моему опыту браки плохо кончаются. Мои родители развелись. Вы скоро разведетесь. Кажется, у нас паритет, поэтому разве вы можете винить меня в том, что я вам отказываю?

– Да, но не забывайте, что не все браки кончаются таким образом. Наш стал бы другим. Мы вступили бы в брак с широко открытыми глазами. Как мне убедить вас?

– Вы не понимаете. Дело в том, что я теряю свою страну, свою работу, свою свободу, свою независимость. Я не готова с этим расстаться.

– Даже во благо нашего ребенка?

– Но разве браки всегда выгодны для ребенка? Мои родители были женаты, а в воздухе витало несчастье. Мне необходимо знать… будем ли мы друзьями.

– Это разумно. – Он понимающе кивнул. – Мы смогли немного узнать друг друга и, к счастью, испытываем взаимную симпатию.

– Да, – согласилась она. – Самое лучшее, что может быть у ребенка, – это то, что его родители хорошие друзья.

– А вы не считаете, что ребенку повезет еще больше, если его родители любят друг друга?

– Возможно. Но в дружбе нет перепадов настроения, драм и кризисов. Я помню, как, возвращаясь из школы, я не знала, разговаривают ли родители или нет. Когда я получала главную роль в школьном спектакле, каждый из них приходил на разные представления. Мне так хотелось, чтобы они пришли вместе и мы провели бы вечер, как счастливая семья, но… – Она вздохнула и пожала плечами.

Вдруг кругом раздались аплодисменты – это появился гитарист. Он поклонился и начал петь, идя между столиками. Элли с удовольствием слушала пение, и Леоницио это заметил. Он сделал знак гитаристу подойти к ним, что тот не замедлил исполнить, а затем запел веселую песню. Получив от Леоницио щедрые чаевые, он с поклоном удалился.

– Какая красивая и дерзкая песня, – сказала Элли.

– Вы поняли, о чем? – удивился Леоницио. – Но он пел на римском диалекте. Я знаю, что вы понимаете итальянский, но диалект…

– Моя бабушка часто пела мне на этом диалекте, когда я была маленькой. Она сама из Рима, родилась и прожила юные годы в Трастевере. Она много рассказывала мне о своей жизни, и мне очень хотелось там побывать. Я очень любила бабушку. Я называла ее Нонна, когда узнала, что итальянцы так называют своих бабушек. А сейчас я здесь и чувствую удивительную близость с ней.

– Расскажите мне про нее.

– Это благодаря ей я узнала про «Венере». Она работала здесь горничной.

– Здесь? В этом самом здании?

– Да. Потом она познакомилась с англичанином, который останавливался в отеле, и они влюбились друг в друга. Он увез ее в Англию, и у них родился сын, мой отец. К сожалению, дедушка недолго прожил. Нонне самой пришлось растить моего отца. Когда он женился на моей матери, бабушка жила с ними и ухаживала за мной.

– Выходит, вы не только англичанка, но и итальянка?

– Частично. Моя мать не очень-то любила бабушку. Она говорила, что Нонна плохо на меня влияет. Однажды она очень на нее рассердилась, когда бабушка играла мне на пианино мелодии из оперы, а мама сказала, что я еще слишком мала для понимания такой музыки. А я всегда любила оперную музыку.

– Значит, если я поведу вас на оперу, это будет очко в мою пользу?

– О, это было бы чудесно.

– Раз вы разбираетесь в музыке, то я уверен, что вы знаете о термах Каракаллы.

– Это было что-то вроде ванн, построенных императором Каракалла около двух тысяч лет назад. Остались руины, но то, что осталось, используется как театр на открытом воздухе.

– Правильно. Спектакли даются каждое лето, но в этом году специальные спектакли пройдут в апреле. Посмотрим программу, и вы выберете то, что вам понравится.

– Замечательно. Как бы мне хотелось, чтобы Нонна была здесь и увидела, что я становлюсь ее настоящей итальянской внучкой. Она умерла давно, и мне ее очень не хватает.

– Обещаю вам – вы насладитесь Римом.

Еще бы ему этого не обещать! Ведь таким образом ему будет легче убедить ее остаться и выйти за него.

Раздались громкие голоса – это пришла целая толпа посетителей, и официант засуетился, рассаживая всех. Элли прикрыла глаза, стараясь отгородиться от шума. Она стала быстро уставать из-за беременности.

– Наверное, нам пора, – сказал Леоницио, глядя на нее. – Вам следует отдохнуть.

– Снова распоряжаетесь?

– Да, – шутливо ответил он.

– В таком случае мне лучше послушаться, – засмеялась Элли.

У них заняло несколько минут езды, чтобы вернуться домой. Леоницио проводил ее до двери в спальню.

– Вам что-нибудь нужно?

– Нет, спасибо.

– Тогда ложитесь спать.

На мгновение ей показалось, что он сейчас ее поцелует, но он только открыл ей дверь.

– Спокойной ночи, – сказал он. – Приятных снов.

– И вам.

Элли вошла в комнату и закрыла дверь. Она улеглась в постель и стала обдумывать все, что с ней произошло. Мысли шли в двух направлениях: одни волновали, другие предполагали надежду на счастье. Но постепенно она провалилась в сон.

Ей приснилось, что она находится в незнакомом месте, но то, что ее окружало, не было совсем незнакомым. Раньше она уже здесь была, в какой-то другой жизни, где ей было тепло и где она ощущала ласковые прикосновения. Но вместе с этим был страх от того, что она собой не управляет. Она услышала свой голос: «Что я делаю? Осмелюсь ли это сделать? Неужели я превращаюсь в кого-то еще… в человека, которого я не знаю? Я не должна этого делать… не сейчас… не на этот раз…»

«Будь сильной, – шептал предостерегающий голос глубоко внутри. – Ты тогда, в ту ночь, потеряла контроль над собой и платишь за это. Ты это знаешь».

«Да, я знаю. И я не должна… нет…»

Потом все пропало, послышался громкий стук.

– Элли! Элли, проснитесь!

От звука мужского голоса она вздрогнула и проснулась. Над ней склонился Леоницио, он обнимал ее.

– Проснитесь, – повторил он.

– Все… хорошо. Я уже проснулась.

– Вам приснился страшный сон?

– Страшный сон… да…

– У вас такой голос, словно с вами произошло что-то ужасное. Я услышал ваш крик из коридора.

– Спасибо, ничего не случилось. Всего лишь ночной кошмар.

Она вернулась к действительности, но сон до конца не исчез.

Он обнял ее и гладил по распущенным волосам. Как приятно! И она опустила голову ему на плечо.

Но вдруг он резко отстранился, встал и повернулся к ней спиной.

– Что такое? – спросила она. – Что случилось?

– Вы кричали во сне «нет, нет». Почему?

– Я не помню, – ушла от ответа она.

– Элли, скажите мне правду. Тогда, в тот раз, когда мы были вместе… – он вздрогнул, – я думал, что вам было хорошо, как и мне.

– Да, это так. Это было чудесно.

– Я помню, как вы лежали в моих объятиях… я хотел вас больше, чем когда-либо хотел любую… – Он замолк.

– Я чувствовала то же самое.

Он повернулся и подошел к кровати.

– Но сейчас… я услышал, как вы кричали «нет, нет»!

– Но тогда я не сказала «нет». Если бы сказала, вы не стали бы настаивать, остановились бы, я знаю. – Элли потянулась к нему, взяла его за руки и усадила на кровать. – Вы остановились бы, – мягко повторила она. – Вы хороший человек. Намного добрее, чем показываете окружающим.

– Я никогда не сделал бы ничего против вашей воли. Клянусь. Но сейчас я услышал, как вы закричали «нет», и я забеспокоился…

– Не надо беспокоиться. Тогда все было замечательно.

– На самом деле? Вы этого хотели?

– Конечно. Разве вы этого не почувствовали?

– Почувствовал. Мне тогда было очень хорошо.

– Тогда? Но не после?

– Мне показалось, что после вы постарались поскорее уйти.

– Это не совсем так… – Она вздохнула. – Мы просто не поняли друг друга.

– Да, в тот день многое было мне непонятно, но сейчас ведь все по-другому. Я хотел вас тогда, а сейчас хочу, чтобы вы всегда были со мной.