Еще на корабле, по пути из Константинополя в Монкастро, она уже начала просить Карло научить ее грамоте, так как хотела прочесть стихи, которые подарил ей испанец. Карло вначале удивился ее рвению, но потом, увидев однажды Веру, стоявшую на корме и задумчиво разглядывавшую исписанный листок, тут же высказал догадку:
— Ты хочешь знать грамоту, чтобы прочесть чье-то послание?
Может, кто-то другой и смутил бы Веру этим вопросом, но не Карло; к нему она относилась как к старшему другу или родственнику, которому с детства привыкла доверять почти все свои тайны. И потому, не мудрствуя лукаво, девушка протянула Карло листок и попросила:
— Прочти, что здесь написано. Я, конечно, и сама скоро научусь читать, но...
— Но тебе не терпится прочесть это как можно быстрей? — усмехнулся Карло. — Может, скажешь, какой счастливчик заинтересовал Грозовую Тучу столь скучным для нее делом, как письмо? Впрочем, я догадываюсь... Не этот ли красавец авантюрист из арагонской фамилии?
— А чем он тебе не нравится? — вспыхнула Вера. — Он наш спаситель, разве не так? И он оказался отважным воином!
— Не спорю, — вздохнул Карло. — Но я совсем мало знаю этого Родриго Алонсо, чтобы судить о его достоинствах и понимать его намерения. Только мне кажется, все эти отпрыски аристократических родов, даже бастарды, слишком горды и высокомерны, и простой девушке, вроде тебя, не стоило бы на него засматриваться.
— Мы с дядей тоже аристократического рода! — вскинула голову Вера. — И то, что мы обеднели, не сделало нас хуже. Мы так же можем и разбогатеть, если у Ринальдо хорошо пойдут дела на службе у родосских рыцарей. И я хочу стать грамотной, чтобы не только это послание читать, но и многое другое. Что же до Родриго, то при расставании он не показался мне высокомерным. А этот сонет он сочинил для меня.
— Что ж, посмотрим... — Карло присел на тумбу у кормовой надстройки и, развернув лист с посланием, четко продекламировал:
Задумчивый, надеждами томимый,
брожу один, стараясь стороной
всех обходить — за исключеньем той,
кого в душе зову своей любимой.
Бежать бы мне, бежать, пока живой;
она, быть может, друг себе самой,
но нам с Амуром враг непримиримый...[26]
Карло прервал чтение и ироничным взглядом посмотрел на Веру:
— Сонет хорош, хотя Родриго сочинил его не сам, а переписал у флорентийского поэта Петрарки. Но, по крайней мере, испанца можно похвалить за вкус к поэзии.
— Но, кажется, ты прочел не до конца, — нахмурилась Вера. — Что там дальше?
— Совсем немного, — усмехнулся Карло и завершил чтение:
И вот она идет, и, если я
не ошибаюсь, светом состраданья
на этот раз исполнен гордый взгляд.
И тает робость вечная моя,
и я почти решаюсь на признанья,
но вновь уста предательски молчат.
Вера выхватила лист у Карло и, отбежав на другой конец корабля, долго стояла в задумчивости, прижав письмо Родриго к своей груди.
«Она, быть может, друг себе самой, но нам с Амуром враг непримиримый... Гордый взгляд... Робость вечная моя... Он с умыслом выбрал эти стихи, чтобы намекнуть мне о своих чувствах, — улыбаясь, думала девушка. — Он считает меня гордячкой, чуждой любви, «врагом Амура», а потому втайне робеет передо мной, хотя старается казаться насмешливым. Но, как только мы встретимся вновь, я дам понять ему, что тоже думаю о нем, готова полюбить...»
Она с незнакомым ей раньше волнением представляла, как при встрече посмотрит в глаза Родриго и прочтет в них подтверждение его любви. Но к началу августа, когда он обещал приехать, она должна стать другой — настоящей женщиной, образованной, изящной, умеющей любить. Чтению ее научит Карло, изящным манерам — кто-нибудь из благородных матрон в Монкастро, а вот любви... здесь у нее учителя не было.
Вечером корабль бросил якорь вблизи древнего городка Месемврия, расположенного на острове, соединенном с сушей узким перешейком. Этот городок был раньше болгарским, потом византийским, а недавно в нем начали хозяйничать турки, которые, правда, здесь еще не обосновались окончательно. Карло назвал Месемврию «ничейным городком», где пока могут найти передышку во время плавания как христианские, так и мусульманские суда.
Команда «Вероники», однако, не решилась к ночи высадиться на малознакомый берег, а лишь только утром, при свете зари, Карло приказал отрядить в городок две шлюпки, чтобы пополнить запасы воды и продовольствия, а также купить парусину. До Монкастро было уже недалеко, но Карло опасался, что погода испортится и плавание может затянуться. В одну из шлюпок сел Карло с двумя матросами, в другую — кок Гоффо, корабельный плотник Рустико и двое носильщиков, выполнявших и роль гребцов. В последнюю минуту Вера не удержалась и вскочила в лодку следом за Карло, хоть он и возражал. Матросы взялись за весла, и шлюпка быстро заскользила к берегу.
На месемврийском базаре было немало турок и татар, промышлявших работорговлей, а потому итальянцы старались держаться вместе, не удаляясь друг от друга ни на шаг.
Но, когда, купив самое необходимое, они вернулись к берегу, Вера невольно отвлеклась и отошла в сторону от своих спутников, погружавших в шлюпки мешки с продовольствием и бочки с водой и вином. Внимание Веры привлекло небольшое парусно-гребное судно — фуста; такие чаще всего применялись таврийскими купцами для перевозок по Черному морю. Этот корабль, в отличие от «Вероники», остановился не на расстоянии от берега, а прямо у причала бухты, — видимо, владелец фусты хорошо знал местных обитателей и никого здесь не опасался. Корабль явно готовился к отплытию, но трап еще не убрали, по нему матросы заносили какие-то ящики, а капитан сверху что-то им кричал. По обрывкам фраз Вера поняла, что это купеческое судно из Кафы и сейчас туда направляется. Девушка знала, что Кафа — большой город, сравнимый с Генуей и даже с Константинополем, и ей давно хотелось там побывать, но дядя почему-то не любил ездить в Кафу и ни разу не взял туда племянницу. Однако теперь, после встречи с Родриго, Вера вдруг подумала, что ей непременно следует побывать в Кафе, Солдайе и во всех таврийских городах. Ведь если Родриго, с благословения святых отцов, станет черноморским корсаром, то должен будет изучить таврийское побережье во всех подробностях, и в этом могла бы ему помочь его подруга... нет, жена!
С мыслью о Родриго Вера бросила рассеянный взгляд на готовую отчалить фусту — и вдруг замерла, почувствовав, как холод пробежал по спине. На палубе стоял, опершись о перила, молодой мужчина в красном полукафтане-таперте, перехваченном в талии зеленым поясом, и синей суконной шляпе, украшенной ярко-желтой лентой.
И этот пестрый пассажир фусты был не кто иной, как тот самый «красавчик», о котором Вера помнила все три года, мечтая отомстить! Она побледнела, и крик застыл у нее в горле — так хотелось ей сейчас же, сию минуту, кинуться с ножом на насильника, погубившего в зародыше рассвет ее женственности. В этот миг «красавчик» встретился с ней глазами и, кажется, узнал ее. Ответив насмешливой улыбкой на полный ненависти взгляд Веры, он тут же отвернулся и покинул палубу.
А Вера, опомнившись, бросилась бежать к Карло, который уже готовился сесть в шлюпку и оглядывался по сторонам, ища девушку. Увидев, что Вера побледнела и вся дрожит, он кинулся ей навстречу:
— Что такое? Тебя кто-то испугал?
— Там... там, на той фусте — тот самый «красавчик»... насильник. Клянусь, это он! Я должна ему отомстить!
— На какой фусте? — Карло посмотрел Вере через плечо. — На той, что сейчас отчалила?
Вера оглянулась. На корабле кафинского купца уже отдали швартовы, и полоса воды между судном и причалом медленно увеличивалась.
— Нет!.. Он не должен уйти от расплаты! — вскрикнула Вера. — Я поклялась жизнью, что убью его! Карло, мы должны догнать этот корабль!
Увидев, какое лихорадочное выражение появилось в глазах девушки, Карло не стал ей противиться и приказал матросам как можно быстрее грести к стоявшей на якоре «Веронике».
Но Вере казалось, что они гребут медленно, и она, нетерпеливо постукивая кулаком по борту шлюпки, готова была сама взяться за весла.
— Не горячись, — вполголоса увещевал ее Карло. — Даже если мы догоним этот корабль, то как сможем приказать капитану выдать «красавчика»? А если он приходится ему родственником или другом?
— Все равно я до него доберусь! — упрямо тряхнула головой Вера.
— Прикажешь драться с командой фусты? Идти на абордаж?
— Если надо — да! — В глазах Веры плескалась безумная решимость.
— Мы, хоть и корсары, но христиане и не нападаем на единоверцев! — пытался урезонить ее Карло.
— Тот подонок — не христианин, а дьявольское отродье! — заявила она, стиснув зубы, и Карло понял, что спорить с ней бесполезно.
Оказавшись на корабле, он отдал команду сниматься с якоря и следовать за фустой, уже значительно удалившейся от берега.
Вера стала рядом с Карло на капитанском мостике, чтобы лучше было видно стремительно скользивший по волнам ка- финский корабль.
— Они спешат на всех парусах, пока дует западный ветер, он помогает им двигаться к Таврике, — заметил Карло. — А вот для нас этот ветер не будет полезным, когда повернем на Монкастро.
— Сейчас главное — догнать фусту, а в Монкастро потом как-нибудь доберемся, — заявила девушка.
Карло, заметив темное облако на северном краю горизонта, покачал головой:
— Боюсь, что погода скоро может испортиться, и тогда мы уж точно рискуем долго носиться по морю.
— Если погода испортится, то не только для нас, но и для них! — Вера напряженным взглядом следила за быстро удалявшейся фустой. — Черт!.. Кажется, они идут со скоростью не меньше восемнадцати узлов.
— Попутный ветер помогает, а потом, ближе к Амастриде, им поможет черноморское течение, которое там поворачивает на север.
— Но ведь наша галера должна быть быстроходней фусты, почему же мы не можем их догнать?! — сердито топнула ногой Вера.
— Не забывай, что во время боя у нас были повреждения. В Месемврии Рустико собирался заняться починкой парусов и мачт, но ты не дала на это времени.
— Если с парусами не все в порядке, то вели гребцам приналечь на весла!
— Гребцы измотаны, а сегодня им еще не успели дать еды.
— Пусть едят на ходу! — Вера была само нетерпение.
Карло бросил на девушку осуждающий взгляд, но спорить не стал. Скоро расстояние между галерой и фустой немного сократилось, но это, кажется, вызвало беспокойство у команды кафинского купца, и фуста прибавила ходу.
— Похоже, они знают, что «Вероника» — корсарское судно, и боятся, что мы хотим их ограбить, — заметил Карло. — Если погоня будет продолжаться с той же быстротой, мы рискуем зайти далеко в море, а сейчас нам это ни к чему.
— Что же делать?
— Я велел впередсмотрящему дать сигнал купцу, что у нас мирные намерения и мы хотим переговоров. Но, кажется, на фусте нам не верят.
— Как глупо с их стороны! А они не боятся, что мы начнем стрелять из больших арбалетов?
Карло снова оглянулся на темную линию горизонта и пожал плечами:
— Наверное, надеются, что непогода нас отвлечет и мы отстанем.
— Вели дать еще один сигнал о переговорах!
Через какое-то время стало ясно, что кафинский купец все же решился на переговоры, и фуста замедлила ход.
После сближения кораблей Вера первая перешла по шкафуту на палубу фусты и обратилась к капитану:
— Синьор, у нас нет плохих намерений! Мы только хотим, чтобы вы нам выдали одного человека, который находится у вас на корабле. Мы должны наказать его за преступление!
Капитан купеческого судна — немолодой, но крепкий генуэзец с обветренным лицом, хмуро спросил у стоявшего на капитанском мостике Карло:
— А почему переговоры со мной ведет этот молокосос-юнга?
— Это не юнга, а мой помощник! — заявил Карло. — И я повторю его просьбу о выдаче одного вашего пассажира.
Рядом с Верой стали Габриэле и еще один матрос с «Вероники», получивший за быстроту прозвище Джованни-Ураган. Они трое выразительно взялись за рукояти своих сабель, давая понять, что юный переговорщик находится под их защитой.
— Какого пассажира вы имеете в виду? — спросил капитан фусты.
— Я не знаю, как его зовут, но могу описать приметы, — ответила Вера. — Это молодой темноволосый мужчина в красном кафтане и синей шляпе с желтой лентой.
"Корсары Таврики" отзывы
Отзывы читателей о книге "Корсары Таврики". Читайте комментарии и мнения людей о произведении.
Понравилась книга? Поделитесь впечатлениями - оставьте Ваш отзыв и расскажите о книге "Корсары Таврики" друзьям в соцсетях.