Галина Чередий - Кошка Зимы

И смотрит, главное, так несчастно и беззащитно, что мне так охота сначала по башне тупой себе настучать, а потом зацеловать ее. Наговорить всего… да только язык опять, сука, в жопе и на горле как обруч стальной душит.

– Бля, Варьк, да что у тебя все сложно-то так, и мысли такими хороводам ходят, что мама дорогая? А главное – выходят все куда-то не в ту степь!

– Эй, народ, дверь настежь! – крикнул, видно, в прихожей Крапива, и Варя вздрогнула, разрывая контакт взглядов.

– Так, ко мне сейчас пойдем. У меня и аптечка, и пожрать есть, – сдернул я с гвоздя на крючке ее халат и стал пялить на плечи. – Пацанам скажу, за хатой твоей приглядят, пока за замком новым сгоняю. Хотя чё тут брать у вас, трубы ржавые разве.

И тут я, кусок дебила, в эту самую трубу над раковиной и ткнул. Для наглядности, ага. А так как ей, судя по всему, давно пришла транда и держалась она на честном слове, то ржавый металл хрупнул, и в потолок хернул поток горячей воды.

– Да *бическая же сила! – заорал я, сдергивая Варьку со стиралки, и, закрывая спиной от кипятка, попер из ванной. – Крапива! Мухой в подвал местный! Стояк надо с горячей водой перекрыть!

– Да у меня ж ключей… – начал офигевший друг, но мигом сообразил: – Ага, счаз.

Ключи ему. Там дверь – одна фикция, что в Варькину квартиру.

Я глянул на мою кошку, ожидая новой вспышки злости. Что же это за *баная херня-то? То ее калечу собой, считай, то ломается все кругом. Опять из-за меня, кабана неуклюжего.

– Все нормально? Не попало на тебя?

– А на тебя? Давай гляну.

– Да что мне будет, быку здоровому! – понтанулся своей неуязвимостью, тупица, и тут же пожалел. Варька, протянувшая ко мне руки, уронила их, отступая. Вот не баран ли, на корню срезать ее первое же беспокойство обо мне. Небось не облез бы бедолагу пострадавшего покорчить.

– Мог бы ты сегодня больше ничего не ломать в моей квартире? – со вздохом спросила она.

– Уж прости, но это не квартира, мать ее. И даже не пещера. Как вас вообще ее купить угораздило? Хотя стоп. Сначала Тигран, с вопросов о котором ты так старательно соскакиваешь.

– Боже, а у вас тут не скучно, да? – выглянула в коридор понятливая, судя по дислокации, подруга.

Участвовать в устранении последствий коммунальной аварии мне Зима запретил. Просто спросил, где «всякое барахло по хозяйству», и, как только примчался чуть запыхавшийся Антон, взял у него ключи и сунул мне.

– Домой иди, поешь чего, и руку по новой замотайте, – велел он нам с Иркой. Я спорить не стала.

Вышли за дверь и натолкнулись на лестнице на какого-то заросшего седой щетиной дядьку в майке-алкоголичке и полосатых трениках, растянутых на коленях, что с ходу начал орать, что я его залила. Не успела и начать оправдываться, как за спиной вырос Артем.

– Ну? – рыкнул он над моей головой, демонстративно за талию обняв.

– У нас новый ремонт… – уже абсолютно другим тоном промямлил мужик, резко став как будто меньше ростом.

– Новый ремонт? У тебя с Любкой, Сереня? – презрительно фыркнул Зима. – Не пиз… – он зыркнул на нас с Иркой, – сказок не плети, фантаст-алканавт. На бутылку надо?

– Ну ты ж свой пацан… понимаешь… трубы горят… – понес какой-то бред вмиг смешавшийся сосед.

– С дороги у моей девушки свалил, – приказал Артем. – Иди помоги, подогреем потом.

– А, так я ж не знал, что твоя эта… – сразу суетливо стал пропихиваться мимо нас по стенке мужик. – Дядь Сережа я снизу, красавица. Будем знакомы.

– Топай, дядя, – буркнул Артем, подтолкнув меня вперед.

– Варька! – вытаращилась на меня Ирка уже на улице, явно пребывая в состоянии нездоровой экзальтированности. – Это же… Блин, ты их видела?

– Кого? – удивленно моргнула я, направляясь в подъезд напротив.

– Боже, не придуривайся! Я про качков этих! Этот твой Артем и второй… блин, ты где их нашла?

Вот уж кого не искала.

– Местные, – дернула я неопределенно плечом, неприятно удивленная этими алчными огоньками в глазах подруги.

– Офигеть! Я в прошлом году закрутила на море с одним спасателем. На этого твоего Артема очень был похож. Рома, помнишь, я тебе рассказывала?

– Угу, – я повозилась с ключами, подбирая нужный на связке. Этим Ромой она мне дыру в мозгу проела тогда.

– Такое тело! Чистый кайф! И в постели прям неутомимый, – не замолкая, Ирка стала оглядываться в квартире Зимы. – А ничего так. Не супер, но и не убого, как в той твоей крысиной норе. Небось с родителями живет?

– Нет. Они у него за городом.

– Совсем или только на лето?

– Я не спрашивала. Но, похоже, совсем.

– Ясно, поехали к земле привыкать, – непривычно цинично усмехнулась Ирка, – а тут сынку все оставили. А что там за городом у них за недвижимость?

– Не знаю я этого.

– Хм… комнат три?

– Угу.

– Ух ты, и ванная большая. И ремонтик свежий и недешевый, видно, – сунулась она и в санузел. – В общем, ничего так жилище. Перекантоваться до лучших времен пойдет.

– Откуда им взяться, временам получше, – вздохнула я, поставив чайник на плиту.

– Ну здрасти, Варюха, ты же у нас вон какая куколка. Быстренько найдешь себе мужика состоятельного. Вон их сколько прям к крыльцу у нас после занятий подкатывают.

Меня аж передернуло, когда я вспомнила эти раскормленные рожи уголовные, что действительно паслись на своих дорогих тачках, цепляя девчонок посговорчивее. Сколько раз чуть не бегом мимо приходилось проскакивать, стараясь не слышать скабрезности и пошлые намеки и предложения, что орали вслед.

– Ты с ума сошла? Эти бандюки?

– Ой, да теперь не тебе кривиться, Варя! Взрослей, блин! Да, не принцы они, кто же спорит. Зато те мужики знают, что мы не какие-то ПТУшницы-дешевки, что за чебурек дадут. Одета-обута, при деньгах будешь. Может, и не замуж, но быть любовницей у такого даже круче. Жена дома с детьми-кастрюлями сидит, а ты живешь красиво. Не здесь же тебе корни пускать с этим… Артемом.

– Ты же пять минут назад слюни на него пускала, – удивленно глянула я на подругу. Откуда в ней такое?

– Ну так слюни слюнями, а жизнь-то нормально, основательно устраивать нужно. С тем же Ромой на морях повеселиться было здорово, но не всерьез же это все. В кармане ветер, из всех богатств – улыбка да тело. На фиг такой на постоянной основе.

– Ирка, ты чего? – поразилась я.

– Это ты чего, Варька. На землю спустись. Артем этот хорош, конечно, но он, как ты и сказала, местный вариант. А ты же не намерена застревать тут. Так?

– Так, – поежилась я неуверенно.

– Ну вот и держись у него под боком. Пока. Все не прозябать в том гадюшнике, в который мамаша вас сплавила. Но варианты на будущее искать-то не забывай. И пореальнее на жизнь смотреть начинай.

– А пореальнее – это как? – Неуютность от такого, вновь открытого лица подруги стала преображаться в раздражение. – Смотреть на тачку и кошелек, а не в лицо?

– А хоть и так. Мужик тебя лицом, что ли, обеспечивать будет? И на молодняк вроде этого Артема смотреть тебе теперь тоже смысла нет. Раз сама теперь нищая, надо брать солидного, чтобы у него уже все было. Пока еще молодость и красота есть, надо себе все обеспечить на потом. Черт, и расчешись, у тебя на голове как пучок соломы.

Ее «нищая» прозвучало так уничижительно, что меня уже откровенно передернуло от отвращения и злости.

– Ну знаешь, я себе будущего в качестве подстилки продажной чьей-то как-то не желаю. Руки-ноги-голова есть – и сама смогу чего-то добиться и прожить.

– Ой, да неужели? Что, думаешь, тебе великие перспективы на музыкальном поприще светят? Окстись! Кому эта наша классика сейчас сдалась? Доучишься, чтобы училкой по музыке дебильной потом за копейки работать? Или поломойкой пристроишься? Официанткой, может? Или типа бизнес замутишь? Вон, как наша математичка бывшая, начнешь в Турцию за всяким дешевым барахлом мотаться и обратно баулы неподъемные таскать? Пока спина разгибаться не перестанет и руки до колен не вытянутся? Кому ты тогда такая будешь нужна? Этому Артему, что ли? Да уж поверь, он тебя мигом кинет, как слетит этот твой образ воздушной хорошенькой куколки. Детей ему родишь? На кухне торчать будешь, обстирывать и угождать?

– Ирка, замолчи, – я уже еле сдерживалась, чтобы не заорать на нее.

– Я-то замолчу. Но знаешь, красавец твой меня глазами заживо жрал, пока ты не появилась. Такие, как он, все поголовно кобели. Сейчас ты ему вся такая в новинку, типа снизошла до него. Но надоест это – и досвиданья, Варька, через годик, другой. А ты время потеряешь, да и выглядеть как сейчас не будешь, особенно если родишь сдуру.

– Может, хватит?! – стукнула я чашкой по столу. – Сама-то себе уже присмотрела мордоворота побогаче?

– А мы теперь с тобой, подруга, в разном положении. Мне все это не к спеху. У меня родители в своем уме и при деньгах. Да и брат уже поднялся нешуточно. А у тебя что?

Господи! Это та самая Ирка, с которой я эти годы делилась всеми секретами? Та, которую считала чуть ли не самым близким человеком? Что с ней стало? Или тут дело в том, что стало со мной? Я вдруг ей не ровня, и можно со мной вот так?

– Брат, говоришь? – процедила я сквозь зубы. – Ну вот его-то я и прихвачу в качестве спонсора на будущее. Он мне и сам предлагал. Породнимся.

– Пф-ф-ф, не обольщайся, Варенька. Я Радомира знаю. Спать с тобой он, может, и не против, но на шею себе ярмом вешать? Да ни за что! К тому же он давно уже ухаживает за дочкой одного депутата. Вот нагуляются оба и поженятся. Он не дурак – знает, что выбирать для семьи надо кого-то своего круга и с перспективой. А ты кто?

– А я – Варвара Добролюбова, что знать тебя больше не желает, ясно? Выметайся!

– Эй, девчонки, а что у нас за шум? – Зима появился в дверях кухни, застав меня в указующем направление к чертовой матери жесте. За его спиной маячил Антон, глядящий на Ирку с отчетливым любопытством. Артем, взглянув на меня, выглядящую сейчас наверняка натуральным растрепанным бледным, да еще и злющим пугалом, нахмурился и рыкнул сразу угрожающе: – Варьк? Чё за дела?

– Ира уходит! Сейчас же! – потребовала я, и уже точно бывшая подруга ухмыльнулась и походкой от бедра направилась прочь.

Парни посторонились, пропуская ее. А я, сглатывая противный ком в горле, помчалась в спальню.

– Жалко, – послышался в спину голос Антона. – Я б вдул. Что? Разок!

– Да-а-а уж! – протянул вернувшийся из подвала Крапива, глядя, как я собираю горячую воду с пола. – Это ж как можно было хату так усосать.

– Это не Варька, – буркнул я.

Квартира и правда была в п*здец каком удручающем состоянии. Видно, что отдраино все, что поддавалось мытью и чистке, сто процентов руками кошки моей, но общего вида это особенно не улучшало. Отмытый, но гадюшник, засираемый годами.

– Трубы все лучше заглушить. Менять все подчистую надо, – заявил Серега Пьянков, Варькин сосед снизу, что пытался на нее наехать.

– Да я понимаю, что не она, – махнул рукой Антоха, оглядываясь вокруг. – Но без ремонта тут не обойтись. Причем капитального.

– Угу, – согласился я.

– Когда начинаем?

– Дверь надо сначала поставить нормальную, а потом уже материалы завозить. А то им тут живо ноги приделают, – кивнул я на того же Сереню.

– Точно.

Закончив по-быстрому с устранением аварии и сделав внушение, что, не дай бог, что пропадет, алкашу-соседушке, мы пошли ко мне.

Звенящий, как струна, голос Варьки меня как вдоль спины хлестнул, заставив влететь в кухню.

По ходу, подружка-то умудрилась мою овечку выбесить. Не я один такой, значит. С ее характером бомбануть, судя по всему, что два пальца об асфальт. Лишь бы волосья драть гостье не кинулась, а то разгребай потом последствия. По той сразу было видно, что реально фифа чешуйчатой или даже членистоногой породы, с носом задранным куда там моей Варьке. И при этом с гадким таким, бл*дским, голодным взглядом. Меня с ходу же облапала, аж помыться захотелось.

Глянув на указывающую подружке валить на хер Варьку, я мигом напрягся, все мысли о забавной бабской драке вылетели. Кошка моя была не просто в ярости. Вдруг стеклом, тонким, звонким, хрупким, почудилась. Таким, что чуть тронь – и в пыль разлетится. И будто дрожит мелко-мелко вся изнутри, глаза блестят, губы вон трясутся. Мне аж пинка отвесить для ускорения приспичило этой змеюке Ире, даром, что баб бить – днище. Чем так кошку мою расстроила, а, сука тупая?

Варька в спальню ломанулась сразу, ну а я следом. Зашел, она на краю кровати сидит, спина прямая, как палку проглотила, и волосы расческой дерет, будто лысой себя оставить вознамерилась.

– Варьк! – позвал я. – Случилось что?

Она не ответила. Даже не посмотрела на меня. Подбородок задрала и знай себе расческой этой фигачит. Ясно. Все хреново. Я перелез через кровать и сел позади нее, обхватив ногами и руками, утыкаясь мордой в волосы. Хочешь и дальше волосы драть – придется или меня отпихнуть, что без вариантов, или прям по физии мне лупить своей пластмаской. Варька замерла и руку опустила. Но не расслабилась. Ни капельки.